Васильев Владимир Васильевич — кандидат исторических наук, доцент (E-mail: Dlyavasiljeva@mail.ru)
«ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМЫМ…
УСИЛИТЬ ВОЕННО-ХИМИЧЕСКУЮ РАБОТУ»
Применение в годы Первой мировой войны химического оружия, дальнейшие разработки по его совершенствованию, которые велись в межвоенный период в ряде европейских стран, поставили перед военно-политическим руководством СССР задачу создания не только надёжных средств защиты от отравляющих веществ (ОВ), но и военно-химического дела в целом, в том числе противохимической обороны (ПХО) и химических войск. Однако решение поставленных задач истерзанной войной молодой республике давалось нелегко. Кроме огромных материальных средств, требовались специалисты, учёные-разработчики, соответствующая промышленная база. Было ясно, что и в этом деле без помощи Запада не обойтись. И помощь эта, как говорится, имела место быть. Осуществлялась она как официально, хотя и совершенно секретно, например, Германией, так и в форме технической информации, добывавшейся нелегально советской военной разведкой.
Становление в СССР военно-технического дела осуществлялось в обстановке такой секретности, что о его деталях не знали даже многие высшие управленцы. Под особо непроницаемой завесой находилось сотрудничество в этой области с Германией. Сегодня нельзя читать без улыбки хранящийся в Российском государственном военном архиве один документ, имевший гриф «Совершенно секретно». Это письмо К.Е. Ворошилова от 11 октября 1926 года на имя наркома земледелия РСФСР А.П. Смирнова с просьбой передать инфраструктуру Ветеринарного института в подмосковных Кузьминках для нужд химического полигона.
Проявляя неплохую осведомлённость о состоянии дел в военно-химической сфере за границей, нарком по военным и морским делам пишет: «В связи с всё растущим значением военно-химического дела и тем вниманием, какое ему уделяётся за границей, и особенно нашими ближайшими соседями, представляется совершенно необходимым в интересах обороны усилить военно-химическую работу у нас. Единственным местом у нас в Союзе, где определяется в полевой обстановке боевая ценность отравляющих веществ и испытываются различные средства защиты от О.В. [отравляющих веществ], является наш Химический полигон в Кузьминках. Однако развёртыванию этой работы мешает Ветеринарный институт, располагавшийся под боком у Полигона и занявший все лучшие здания, которые нам нужны для размещения химических лабораторий, мастерских Полигона, комсостава Полигона, химического батальона и опытной батареи. …Выселение же Полигона совершенно исключается, так как на капитальное оборудование поля Полигона для испытаний затрачено уже свыше одного миллиона рублей, и так как недалеко от Москвы нет более свободной и достаточной площади…»1.
В силу понятных причин, главная из которых — особая конфиденциальность сведений, подробности которых не положено было знать даже наркому земледелия РСФСР, К.Е. Ворошилов лукавил. Дело в том, что упоминавшийся в письме Научно-исследовательский химический полигон в Кузьминках тогда был не единственным местом в Советском Союзе, где в полевых условиях определялись боевые возможности отравляющих веществ и испытывались различные средства защиты от них. Только узкому кругу высших должностных лиц и руководителям спецслужб страны было известно о достигнутой в 1926 году договорённости между СССР и Германией о строительстве на советской территории секретного полигона для испытаний химического оружия. К тому времени некоторые совместные опыты уже проводились на химическом полигоне под Оренбургом, позже (с 1928 г.) — на полигоне, построенном недалеко от деревни Шиханы, рядом с городом Вольском (в Поволжье). Центральный войсковой химический полигон (ЦВХП) в Шиханах, официально числившийся как обычная войсковая часть, имел кодовое наименование «Томка». Естественно, проводившиеся там химические опыты были строго засекречены2.
Наркому К.Е. Ворошилову было хорошо известно, что Военно-химическое управление (ВОХИМУ) РККА3 намеревалось в Шиханах испытывать новые средства и методы применения боевых химических веществ, включая иприт и фосфор, используя артиллерию, авиацию, газомёты, а также новые способы и средства дегазации заражённой техники и местности. При этом планировалось испытать новые образцы химических миномётов и артиллерии как советского, так и германского производства. В ближайших советско-германских планах также значилось строительство на полигоне небольшой фабрики по производству иприта. Этому должен был способствовать уже имевшийся опыт сотрудничества сторон в области военно-химического производства. Ещё в 1923 году в Москве был подписан секретный договор о строительстве в СССР завода «Берсоль» по производству иприта и фосгена с участием германской химической фирмы, возглавлявшейся Г. Штольценбергом, и советским «Акционерным обществом металлических и химических изделий» («Метахим»)4.
О том, насколько нужна была стране химическая промышленность, косвенно свидетельствует такой документ, как «Справка мобпотребности и мобобеспеченности РККА по главнейшим номенклатурам основных видов имущества с учётом оптимального плана заказов промышленности на 1929/1930 год», подготовленная 26 сентября 1929 года начальником мобилизационного управления Штаба РККА Г.Г. Бокисом, где указывалась потребность Красной армии в различных видах химического имущества: в противогазах людских — 3 425 000 штук, в противогазах конских — 1 000 000 штук, в отравляющих веществах — 900 тонн. При этом обеспеченность этими изделиями по состоянию на 1 октября 1930 года составляла соответственно 58 проц., 0 проц. и 22 проц. Ещё более удручающая ситуация складывалась с химическими мобзапасами, предусматривавшимися на четыре месяца войны, которых, судя по «Справке…», в стране вообще не имелось5.
Едва ли приходится сомневаться в том, что значительную часть планов удалось реализовать. В этом, в частности, убеждает донесение заместителя руководителей сразу двух ведомств — председателя РВС СССР и наркомвоенмора И.С. Уншлихта о результатах «шиханских» химических испытаний, направленное генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.С. Сталину. В нём, в частности, отмечалось: «Вся первая часть программы выполнена. Было произведено около 40 полётов, сопровождающихся выливанием жидкости с различных высот. Для опытов применялась жидкость, обладающая физическими свойствами, аналогичными иприту. Опыты доказали полную возможность широкого применения авиацией отравляющих веществ. По утверждению наших специалистов, на основании этих опытов можно считать установленным, что применение иприта авиацией против живых целей, для заражения местности и населённых пунктов — технически вполне возможно и имеет большую ценность»6.
Вообще говоря, приведённые документы с точки зрения исследуемой темы весьма примечательны. Во-первых, в них напрямую затрагивается вопрос, касавшийся организации в СССР испытаний боевых химических веществ, что дополнительно свидетельствует о его актуальности для военно-политического руководства страны. Во-вторых, очевидно, что немцы не случайно появились в Поволжье: их военно-химический опыт и соответствующие знания оказались весьма востребованными в Народном комиссариате по военным и морским делам (НКВМ), руководство которого внимательно следило за развитием военно-химического дела за границей, особенно у ближайших соседей. . <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 4. Оп. 19. Д. 3. Л. 235.
2 Подробнее см.: Химическая оборона России. Саратов: Летопись, 1998.
3 ВОХИМУ РККА было создано 15 августа 1925 г. при Управлении снабжения РККА. Впоследствии стало центральным органом НКВМ СССР по руководству боевой и технической подготовкой химических войск и по военно-химической подготовке частей РККА. Его начальником был назначен Я.М. Фишман, ранее работавший военным атташе полпредства СССР в Германии (1921—1923) и Италии (1924—1925). Он же возглавил и Научно-технический химический комитет (Химком), созданный в рамках ВОХИМУ в целях координации с промышленностью научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Первоначально ВОХИМУ создавалось по американскому образцу: ему вменялось в обязанность снабжение частей и соединений военно-химическим имуществом, проведение научно-исследовательских работ в области боевого применения отравляющих веществ, средств защиты, а также маскировки дымами и пиротехники. См.: Широкорад А.Б. Тевтонский меч и русская броня. Русско-германское военное сотрудничество. М.: Вече, 2003. С. 132.
4 См.: Захаров В.В. Военные аспекты взаимоотношений СССР и Германии: 1921 — июнь 1941 гг.: монография. М.: ГА ВС. С. 78, 79.
5 Широкорад А.Б. Указ. соч. С. 136.
6 Там же. С. 138.