ЧЕРНЯКОВ Дмитрий Игоревич — учитель истории гимназии № 3 г. Брянска (г. Брянск. E-mail: dmchernyakov@mail.ru)
«Все евреи, в том числе и маленькие дети… расстреляны»
Полицейские формирования Брянщины
на службе у гитлеровских захватчиков
(1941—1943 гг.)
Символом нового порядка, который принесли с собой в августе 1941 года на территорию нынешней Брянской области1 немецко-фашистские оккупанты, стали полицейские формирования, личный состав которых в народе называли обычно полицаями. Со временем это слово стало синонимом измены и предательства и обозначало практически всех, кто стал на сторону врага.
Формирование вспомогательных охранных и караульных служб из местного населения немцы начали с районных центров. Так, в Стародубе 28 августа 1941 года с целью сохранения оставшегося государственного и частного имущества была образована гражданская вспомогательная полиция, в которую поступило 20 человек. Для лучшего выполнения всех распоряжений как германского, так и созданного оккупантами городского гражданского управления весь город был разделён на районы, на каждый из них полагалось двое полицейских. Первой акцией службы стало выселение из Стародуба евреев2. Об их дальнейшей судьбе говорится в сводке штаба Трубчевской партизанской бригады от 13 февраля 1943 года: «Все евреи, в том числе и маленькие дети, в количестве около 1500 чел[овек] расстреляны 24—27 февраля 1942 г[ода] в совхозе Беловщине. В гор. Стародубе расстреляно 7 чел[овек] цыган, на ст[анции] Унеча — 40»3.
Для поддержания порядка в Брянске и прилегающей территории 25 октября 1941 года была учреждена служба городской охраны во главе с В.Н. Покровским. Руководимая им служба привлекалась также для охраны лагеря беженцев, располагавшегося в урочище Лесные сараи4.
В сельской местности оккупированные власти первое время дозволяли волостным старшинам и старостам самостоятельно комплектовать из местных жителей отряды полиции в количестве 4—6 человек из числа «лучших, преданных новому порядку людей»5. Сельские полицейские несли ночные караульные дежурства из расчёта один охранник на 10 дворов6.
В городах и районных центрах полицейские управления состояли из нескольких отделов, перед которыми стояли следующие задачи:
а) уголовно-полицейские (пресечение и преследование уголовных преступлений, охрана производства);
б) государственно-полицейские (раскрытие и преследование «всех стремлений, направленных против германских властей»);
в) охрана общественного порядка (контроль за уличным и дорожным движением, пожарная охрана, караульная служба, надзор за чистотой улиц);
г) особого назначения (содействие в борьбе с партизанами, парашютистами, сопровождение продовольственных транспортов из крестьянских общин на сборные пункты).
Личный состав созданного немцами полицейского аппарата был весьма разнообразен. Партизанская разведка так определяла основные категории лиц, поступавших на службу в полицию: добровольцы состояли из убеждённых антисоветчиков; значительный контингент был представлен людьми, насильно мобилизованными; многие шли в полицию за деньги и паёк. Замыкали партизанский перечень красноармейцы и командиры Красной армии, попавшие в окружение и осевшие в сёлах. Поступление в полицию этого контингента объяснялось боязнью отправки в Германию или мобилизации в «добровольческие формирования». Многие из окруженцев проживали под чужими фамилиями и ждали момента для перехода на сторону партизан7.
Важным стимулом для поступления в отряды охраны общественной безопасности служило относительно высокое в условиях оккупации материальное обеспечение. Денежное и продуктовое довольствование определялось на местах самостоятельно. Как правило, поступавшему в охрану полагалось 300 рублей в месяц, общежитие, бесплатное питание, продуктовый паёк. Семьи полицейских освобождались от налогов, им выделялись лучшие участки земли. Так, в Навле охранник ежедневно получал 400 г муки на себя и 200 г на иждивенцев, ежемесячно 5 кг мяса на себя и 1 кг на иждивенца, а также 60 кг картофеля8.
Полицейские Клинцовского округа ежемесячно снабжались немецкими военными пайками в следующем порядке: хлеб печёный — 21—24 кг; картофель — 30—35 кг; мясо — 1,5—3 кг; колбаса — 1—2 кг; крупа, горох, вермишель — 2—2,5 кг; овощи, овощные консервы — 4—5 кг; мёд, сахар, конфеты — 1,5—4 кг. Дополнительно для бритья выдавался кусок мыла9. Действительно, снабжение полицейских отличалось высоким для военного времени разнообразием. В документе, освещавшем немецкие нормы довольствия, особо отмечалось, что «немецкие военные пайки разнообразнее и питательнее пайков Красной Армии». Кроме того, работникам полиции предоставлялся ряд льгот: значительные земельные участки; луга для сенокоса; бесплатное пользование жилой площадью и коммунальными услугами; освобождение от подушного налога. При полиции имелись специализированные мастерские по ремонту обуви и одежды, полицейским в первую очередь заготавливалось топливо.
Члены семей полицаев, «пострадавших в борьбе с партизанами», обеспечивались вне очереди работой по своей специальности; вдова получала 30 проц. от ежемесячного заработка мужа; дети до 16 лет, родители старше 50 лет — 10 проц. При этом общая сумма пенсионных выплат не должна была превышать 70 проц. от зарплаты погибшего полицейского10.
Полицаи освобождались от уплаты налогов, которые при этом распределялись между жителями села, что ещё больше противопоставляло полицейских и их односельчан. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Брянская область до июля 1944 г. входила в состав Орловской области. В годы оккупации она делилась на Брянский, Клинцовский и Локотский округа, которые в свою очередь состояли из районов, волостей и сельских общин. Так, Локотский округ состоял из районов Комаричского, Брасовского, Севского, Суземского, Навлинского Орловской области и районов Дмитриевского и Дмитровского Курской области. Руководил округом обер-бургомистр Каминский.
2 Государственный архив Брянской области (ГАБО). Ф. 2608. Оп. 1. Д. 9. Л. 2 об.
3 Партизаны Брянщины. Сборник документов и материалов. Брянск, 1962. С. 70.
4 ГАБО. Ф.1757. Оп. 1. Д. 2. Л. 57, 58; Д. 5. Л. 281.
5 Там же. Ф. 2608. Оп. 1. Д. 2. Л. 242.
6 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 69. Оп. 1. Д. 1143. Л. 2.
7 ГАБО. Ф. 1650. Оп. 1. Д. 71. Л. 10 об.
8 РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 1144. Л. 120.
9 ГАБО. Ф. 2616. Оп. 1. Д. 14. Л. 242.
10 Там же. Ф. 2603. Оп. 1. Д. 14. Л. 200.