САПОН Владимир Петрович — заведующий кафедрой истории России Нижегородского государственного педагогического университета
ВОССТАНИЕ СОЛДАТ НИЖЕГОРОДСКОГО ГАРНИЗОНА В ИЮЛЕ 1917 ГОДА
По материалам местной периодической печати и воспоминаниям участников событий
В конце июня — начале июля 1917 года обстановка в Нижнем Новгороде и прилегающих рабочих пригородах стала весьма взрывоопасной. С 20 июня началась забастовка на Сормовском заводе: рабочие прибегли к ней после безрезультатных трехмесячных переговоров с администрацией по поводу повышения зарплаты. На этот же период пришлись и «хлебные бунты», пиком которых в начале июля стали «бесчинства» крестьян из близлежащих волостей в продовольственных управах (в том числе в губернской) Нижнего Новгорода, а также попытки ограблений домов состоятельных лиц. Однако наиболее проблемным оказался другой фактор, связанный с отправкой из тыла на фронт дополнительных контингентов после неудачного развития июньского наступления русских войск.
Несколько ранее, в мае 1917 года, в соответствии с приказом командующего войсками Московского военного округа (МВО) полковника А.И. Верховского в Нижнем Новгороде была создана комиссия по проверке военнообязанных на предприятиях и в учреждениях, работающих на оборону. В период с 15 мая по 1 июля 1917 года комиссия провела ревизию на ряде важнейших оборонных предприятий Нижнего Новгорода, Сормова, Канавина, Выксы и Кулебак, лишив отсрочки от воинской службы 1935 человек (в том числе 1441 человека на Сормовском заводе, 262 — на Кулебакском, 145 — на Выксунском)1. В то же время за «бронью» скрывалось немало землевладельцев, торговцев, владельцев торговых и промышленных предприятий, чиновников, числившихся среди «белобилетных» рабочих2. Это вызывало негодование рабочих-призывников, а также военнослужащих резерва, которых готовили к отправке на фронт.
В конце июня 1917 года начальник Нижегородского гарнизона полковник А.Л. Заленский получил приказ командующего МВО о направлении на фронт одного из запасных полков (62-го, 183-го и 185-го), находившихся в городе. По жребию убытие в действующую армию выпало 62-му полку, в котором велика была доля эвакуированных по болезни и ранению фронтовиков, а также ополченцев. Как вспоминал солдат 7-й роты 62-го запасного полка И. Шмелёв, ополченцы — солдаты 40—45-летнего возраста — «были совершенно не обмундированы, носили собственные рваные деревенские армяки и лапти. Почти у каждого из них были сыновья на войне и все их мысли сосредоточивались вокруг дома и оставленного там крестьянского хозяйства»3. Однако наиболее «взрывоопасный» элемент в полку составляли эвакуированные военнослужащие, многие из которых были неоднократно ранены и поэтому резонно полагали, что на передовую вместо них следует направлять тех, кто еще «не нюхал пороха». Такого же мнения были и эвакуированные других полков. 30 июня 1917 года на заседании Совета солдатских депутатов эвакуированные 62-го полка решительно заявили, что они не пойдут на фронт до тех пор, пока туда не отправят «белобилетников».
Командующий МВО издал приказ о санкциях против тех солдат 62-го полка, которые отказались возвращаться на фронт: они были объявлены дезертирами и лишались продовольственного довольствия4. Оставшиеся без продовольствия, вспоминал служивший в 183-м полку И.А. Маслов, «обратились к солдатской организации 183 и 185 полков за помощью, и солдатские комитеты этих полков провели на общем собрании солдат решение отчислять часть пайка для солдат 62 полка, и они приходили к нам в казармы обедать и ужинать. Военное начальство, увидев эту помощь эвакуированным со стороны солдат наших полков, пыталось запретить отпуск обедов, но солдаты не подчинились этому распоряжению и продолжали помогать»5. 4 июля начальник гарнизона издал приказ о сдаче оружия эвакуированными всех трех полков, однако и этот приказ солдаты проигнорировали6.
В тот же день в 18.00 эвакуированные военнослужащие без оружия с красными знаменами и лозунгами «Мы не изменники и не провокаторы» собрались на митинг у нижегородского Кремля и через своих делегатов высказали просьбу советскому и воинскому начальству отменить «антидезертирские» меры. Начальник гарнизона отказался это делать, а председатель Совета солдатских депутатов меньшевик П.Ф. Налётов подлил масла в огонь, обвинив солдат в трусости и шкурничестве. На митинге зазвучали призывы арестовать Заленского, Налётова и «сместить Совет, защищающий буржуазию», однако дело ограничилось словесными угрозами, после чего эвакуированные вернулись в казармы.
Вскоре в город из Москвы прибыли рота юнкеров Алексеевского военного училища и рота учебной команды 56-го полка. До наступления ночи руководство московского отряда разработало план операции, первым этапом которой стало задержание безоружных солдат в Пушкинском саду. Там «произведена была стрельба, где затем обнаружены были до 10 человек убитыми в одном нижнем белье»7. Следующим этапом «принуждения к порядку» стало окружение артиллерийских казарм на Арзамасском шоссе. В ходе боевого налёта, проведенного между часом и двумя ночи с 4 на 5 июля, жертвами которого стали около 30 убитых и раненых, юнкера захватили казармы и с помощью прикладов отконвоировали несколько партий полураздетых эвакуированных на Московский вокзал для последующей отправки в действующую армию. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Проверка прав военнообязанных на заводах // Нижегородский листок (НЛ). 1917. № 161 (6 июля). С. 2.
2 Там же.
3 Шмелёв И. Настроение солдат 62 пехотного полка // Октябрь в Н. Новгороде и губернии: Сб. воспоминаний. Горький, 1957. С. 50.
4 Победа Октябрьской социалистической революции в Нижегородской губернии: Сб. документов. Горький, 1957. С. 208, 209.
5 Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (ГОПАНО). Ф. 1866. Оп. 2. Д. 569. Л. 17.
6 См. там же.
7 Там же. Л. 14.