Аннотация. Статья освещает результаты анализа подходов к определению численности советских воинских контингентов, введённых в государства Прибалтики для выполнения соглашений СССР с ними о взаимопомощи, и боевого потенциала войск Красной армии в Эстонии, Латвии и Литве в конце 1939 — мае 1940 года. Отражены оценки этих соглашений представителями властей прибалтийских стран и влияние на их отношение к сотрудничеству с СССР в военной сфере обстановки в Европе, событий начала Второй мировой и Советско-финляндской войн, препятствия совершенствованию выучки, повышению боевого потенциала войск Красной армии в Прибалтике и механизм замены советских соединений и частей, введённых осенью 1939 года в Эстонию, Латвию и Литву. Автор также обратил внимание на прогерманские и националистические силы в прибалтийских странах, которые были способны с началом гитлеровской агрессии поддержать её, и на рост военной угрозы со стороны гитлеровской Германии, вызвавший необходимость расширения советского военного присутствия в Прибалтике.
Summary. The paper covers the results of analyzing approaches to discovering the strength of Soviet military contingents brought to the Baltic states to implement the agreements on mutual assistance between them and the Soviet Union, and the combat potential of Red Army troops in Estonia, Latvia and Lithuania at the end of 1939 and until May 1940. It cites assessment of the agreements by authority representatives of the Baltic states and the way the situation in Europe affected their attitude to cooperation with the Soviet Union in the military sphere, along with the early events of the Second World War and the Soviet-Finnish War, impediments to improving the battle training of the Red Army troops in the Baltic, and the mechanism of replacing Soviet formations and units brought into Estonia, Latvia and Lithuania in the fall of 1939. The author also noted the pro-German and nationalist forces in the Baltic countries that might have endorsed German aggression once it started, and the mounting military threat from Nazi Germany, which necessitated expanded Soviet military presence in the Baltic.
ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
КОВАЛЕВ Сергей Николаевич — ведущий научный сотрудник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-Западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил РФ, полковник запаса, доктор исторических наук
«СОВЕТСКИЕ ГАРНИЗОНЫ НА ПОБЕРЕЖЬЕ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ ЯВЛЯЮТСЯ… ФАКТОРОМ, КОТОРЫЙ ОБЕСПЕЧИВАЕТ МИР В ЭТОЙ ЧАСТИ ЕВРОПЫ»
Войска СССР в Прибалтике в конце 1939 — мае 1940 года
К началу Второй мировой войны отношения между СССР и прибалтийскими государствами были оформлены системой договоров 1920—1930-х годов1, которые в целом способствовали поддержанию стабильности в регионе.
Трагедия польского народа в сентябре 1939 года вызвала в Эстонии, Латвии и Литве стремление избежать их втягивания в войну и принятие законов о нейтралитете. Одновременно в Прибалтике признали, что один из немногих вариантов восполнения потерь от прерванных войной торгово-экономических связей — сотрудничество с СССР. Это позитивно оценило советское руководство.
Отсутствие у Эстонии, Латвии и Литвы возможностей сохранить свою независимость в случае агрессии Германии и перспектива установления гитлеровского господства над ними с созданием прибалтийского плацдарма для нападения на СССР заставили советское руководство принять меры укрепления безопасности нашей страны на прибалтийском направлении. Этой цели служили двусторонние переговоры с представителями правительств государств Прибалтики, посвящённые выработке и заключению соглашений о взаимопомощи, в т.ч. условий размещения в Прибалтике советских воинских контингентов. Прогнозируя различные варианты развития событий, руководство СССР считало, что численность советских войск в прибалтийских государствах и их армий должна быть примерно равной. 27 сентября председатель Совнаркома, нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов на переговорах с делегацией Эстонии предложил разместить в ней 35-тысячный контингент советских войск. Эстонская делегация высказалась категорически против. Тогда секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин назвал 25 тыс. военнослужащих минимально необходимыми, использовав аргумент: «Не должно быть слишком мало войск — окружите и уничтожите»2.
В ответ министр иностранных дел Эстонии К. Сельтер, отстаивавший численность советского воинского контингента в его стране в 15 тыс. человек, заявил: «Это оскорбительно. Мы заключаем союзный договор, а вы говорите так, будто мы злейшие враги, которые всё время должны опасаться нападения друг на друга»3. Но через некоторое время отношение ряда политиков, военных и части населения стран Прибалтики к советским войскам дало веские основания для таких опасений4.
В результате переговоров были заключены: 28 сентября 1939 года — Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонской Республикой с Конфиденциальным протоколом к нему5, 5 октября — такой же пакт с Конфиденциальным протоколом СССР и Латвии6, 10 октября — Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой с Конфиденциальным протоколом7. В результате Литва получила от СССР свою столицу Вильнюс с прилегающими территориями, в 1920 году занятыми Польшей и входившими в её состав8, все три государства Прибалтики — усиление своей обороноспособности размещением на их территориях контингентов советских сухопутных войск и ВВС общей численностью, установленной соглашениями о взаимопомощи и протоколами к ним: в Эстонии — до 25 тыс. человек и столько же в Латвии, до 20 тыс. в Литве, а также баз и сил советского ВМФ в Эстонии и Латвии.
Первыми в Эстонию отправились лидер «Минск», эсминцы «Гордый» и «Сметливый». В 16 часов 11 октября 1939 года отряд кораблей прибыл на таллинский рейд. На грот-мачте лидера подняли национальный флаг Эстонской Республики, был дан салют нации9. 12 октября корабли вошли в гавань Таллина. 15 октября в неё вошла эскадра Краснознамённого Балтийского флота (КБФ) в составе линейного корабля «Октябрьская Революция» под флагом командующего КБФ, крейсера «Киров», эсминцев «Гневный», «Грозящий» и «Стремительный», четырёх сторожевых кораблей и др. 16 октября в Таллин прибыли торпедные катера 1-го дивизиона сторожевых катеров охраны водного района. В том же месяце туда перешла 2-я бригада подлодок в полном составе (17-й и 22-й дивизионы)10. 22 октября под флагом командующего эскадрой КБФ флагмана 2 ранга Н.Н. Несвицкого крейсер «Киров», эсминцы «Сметливый» и «Стремительный» совершили переход в Либаву и вошли в её гавань сразу после подписания соглашения о базировании сил советского ВМФ в Латвии11.
В октябре—ноябре 1939 года в страны Прибалтики были введены особые стрелковые корпуса (ОСК) и части ВВС Красной армии. В Эстонию — управление 65 ОСК (командир корпуса — комдив А.А. Тюрин, комиссар — бригадный комиссар Н.М. Жмакин), 16-я стрелковая дивизия (сд), 18-я танковая бригада (тбр), управление 55-й авиабригады, 25-й и 38-й истребительные авиаполки (иап), 35-й и 44-й скоростные бомбардировочные авиаполки (сбап) и другие части12. Для перевозки войск привлекался 549-й отдельный автомобильный батальон (оатб), который затем возвратился на территорию СССР13. В Латвию вошли управление 2 ОСК (командир корпуса — комдив, с 4 ноября 1939 г. комкор В.И. Морозов, комиссар — бригадный комиссар М.П. Мареев), 67 сд, 6-я отдельная лёгкая танковая бригада (олтбр), 10-й танковый полк (тп), управление 18-й авиабригады, 31 и 15 иап, 39 сбап и др.14 В Литву — управление 16 ОСК (командир корпуса — комдив А.А. Коробков, комиссар — бригадный комиссар А.Я. Лыков), 5 сд, 2 тбр, 10 иап, 31 сбап и другие части15.
Требования к поведению советских военнослужащих в Прибалтике определили: 14 октября 1939 года нарком ВМФ СССР флагман флота 2 ранга (с 1940 г. — адмирал) Н.Г. Кузнецов директивой № 3208 — моряков Краснознамённого Балтийского флота16, 25 октября нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов приказами о поведении личного состава воинских частей РККА № 0162 — 65 ОСК в Эстонии, № 0163 — 2 ОСК в Латвии, № 0164 — 16 ОСК в Литве17. В них нарком обороны указал, что особые корпуса находятся в странах Прибалтики для защиты от потенциального нападения на Советский Союз или на эти республики18.
Официальные лица прибалтийских государств заявляли, что соглашения с СССР о взаимопомощи отвечали интересам Эстонии, Латвии и Литвы, позволяли им избежать втягивания в мировую войну19. Так, латвийский министр внутренних дел К. Вейтман (Вейтманис) 20 декабря 1939 года на собрании работников государственных учреждений и самоуправлений подчеркнул, что пакт Латвии с СССР «обеими сторонами исполняется лояльно и в дружелюбной атмосфере <…> советские гарнизоны на побережье Балтийского моря являются таким фактором, который обеспечивает мир в этой части Европы и отдаляет от нашей страны опасность войны <…> договор с Советским Союзом даст нам возможность на льготных условиях покупать оружие у нашего союзника, о чём в настоящее время происходят переговоры»20.
Советские войска, введённые в государства Прибалтики, значительно превосходили их армии по вооружению и военной технике.
В составе 65 ОСК были 384 танка (314 БТ-7, 54 Т-26, 16 Т-37), 475 артиллерийских орудий (387 45-мм, 48 76-мм, 28 122-мм, 12 152-мм)21. Кроме того, в Эстонии дислоцировались 255 самолётов из состава ВВС Ленинградского военного округа (ЛВО)22. На вооружении эстонской армии находились 36 танков, 591 артиллерийское орудие, в т.ч. 428 калибра до 100-мм (из них 120 37-мм орудий ПТО) и 163 орудия калибров от 122-мм, 110 самолётов, в основном устаревших типов23.
Во 2 ОСК насчитывались 369 танков (317 БТ-7, 36 Т-26, 16 Т-38), 542 артиллерийских орудия (448 45-мм, 54 76-мм, 28 122-мм, 12 152-мм). В Латвии также дислоцировались около 150 советских самолётов24. В латвийской армии были 20 танков, 576 артиллерийских орудий различных калибров и 172 самолёта25.
В 16 ОСК были 310 танков (258 БТ-7, 36 Т-26, 16 Т-38), 202 артиллерийских орудия (100 45-мм, 62 76-мм, 28 122-мм, 12 152-мм), в частях советских ВВС на аэродромах Литвы — около 100 самолётов26. На вооружении литовской армии находились 30 танков, 400 артиллерийский орудий, 117 самолётов разных типов27.
Вместе с тем, численность армий трёх государств Прибалтики была больше, чем введённых в них советских войск. Кроме того, в каждой из этих стран были военизированные организации. По оценкам советского командования с учётом всех людских мобилизационных ресурсов Эстония, Латвия и Литва могли увеличить численность своих вооружённых сил суммарно до 840—1000 тыс. человек28 (подробнее сведения приведены в таблице).
В Эстонии были вооружены более 60 тыс. человек — четверть всех взрослых мужчин. Военную подготовку населения вели на системной основе29. В Латвии на вооружении айзсаргов были 30 831 винтовка, 33 станковых и 290 ручных пулемётов. По данным разведывательного отдела КБФ в их организациях разрабатывали планы на случай «войны с СССР… шпионской и подрывной работы»30. Литовский «Шаулис» подчинялся генеральному штабу. В него входили 24 окружных отряда от 1000 до 1500 человек. На вооружении организации находились 30—50 пулемётов31. В прибалтийских военизированных организациях культивировалась радикально-националистическая идеология32.
Дислоцированная в Эстонии особая авиагруппа и часть сил Балтийского флота участвовали в Советско-финляндской войне. К ней не привлекались размещённые в Эстонии, Латвии и Литве стрелковые соединения и части Красной армии. Начало этой войны 30 ноября 1939 года и ход боевых действий на её первом этапе вызвали негативное отношение политиков, военных и части населения Эстонии, Латвии и Литвы33 к советскому военному присутствию в них. Об этом сообщали полпредства СССР в прибалтийских странах. Например, из Вильнюса: «Литовская буржуазия… смотрит на наличие частей Красной армии в Литве как на явление, которое им нежелательно, но против которого они ничего сделать не могут»34.
По поручению президента Литвы А. Сметоны директор литовского департамента государственной безопасности А. Повилайтис в феврале 1940 года отправился в Берлин и передал согласие руководства своего государства на протекторат Германии. Его заверили, что просьбу правителей Литвы смогут выполнить не позже осени того же года после окончания войны на Западе35. Негативное отношение к советским войскам прибалтийских властей и военных формировались и под воздействием правительственных кругов Англии и Франции, посвящавших прибалтийских послов в свои военные планы, нацеленные против СССР36. Руководство Германии поощряло эти настроения37. Нарушая договоры о взаимопомощи с Советским Союзом, власти прибалтийских стран не пресекали отправку из них добровольцев для участия в боевых действиях на стороне Финляндии против СССР38. После Советско-финляндской войны прогерманская ориентация властей прибалтийских государств стала более отчётливой.
Вместе с тем значительная часть населения прибалтийских стран не разделяла настроения правящих элит и националистов-радикалов, положительно оценивала ввод в них советских войск и доброжелательно относилась к советским военнослужащим.
В.М. Молотов, выступая на шестой сессии Верховного Совета СССР, оценил выполнение соглашений с Эстонией, Латвией и Литвой как удовлетворительное39. Но войска трёх особых корпусов наряду с трудностями обустройства столкнулись с отсутствием необходимых полигонов, стрельбищ, танкодромов, аэродромов и авиабаз, под которые не были отведены земельные участки40, поэтому были лишены возможностей для полноценной боевой подготовки, могли проводить занятия только упрощённо, с ограниченным выходом из парков боевых машин, артиллерии и другой техники. В этом отношении показателен ответ командира 65 ОСК комдива А.А. Тюрина на телеграмму командующего войсками Ленинградского военного округа. Из-за отсутствия инфраструктуры, необходимой для полевых занятий, он предложил ограничиться выводом отдельных подразделений в поле вблизи пунктов дислокации41.
Проверки боевой готовности частей 65, 2 и 16 ОСК представителями Наркомата обороны (НКО) зимой 1939/40 года показали, что в них «не были отработаны тревоги по элементам и подразделениям, следствием чего является… неподготовленность к общим тревогам»42. Руководство НКО было вынуждено уделить особое внимание поддержанию боеготовности войск этих корпусов.
Зимой 1940 года продолжала осложняться обстановка вокруг советских гарнизонов в Латвии. Военный совет Калининского военного округа (КалВО), которому был подчинён 2 ОСК, 17 января констатировал, что «за последнее время активизировалась враждебная деятельность айзсаргов, выражавшаяся в подготовке с их стороны провокационно-диверсионных действий по отношению частей РККА»43. По информации особого отдела Главного управления госбезопасности Наркомата внутренних дел при КалВО, в латвийской армии резервистов «целый месяц обучали вести борьбу с советскими танками, а также говорили, что (если) советские войска не смогут дальше продвинуться в Финляндии, то латвийская армия выступит против Красной армии, и что против Красной армии будут воевать все прибалтийские государства. Командование латвийской армией недовольно советскими войсками»44. Однако с прорывом финских оборонительных полос советскими войсками в латвийском военном руководстве стало укрепляться мнение о необходимости военного сотрудничества с Красной армией. По сообщениям советских дипломатов, такие взгляды выражал латвийский военный министр Я. Балодис, считавший желание латвийского президента К. Ульманиса «столкнуть в море» советские войска невыполнимым. Следствием этого убеждения стал уход Балодиса в феврале 1940 года «в отпуск»45. Были уволены ряд генералов и полковников, выражавших готовность совместно с Красной армией отразить агрессию общего врага «откуда бы он ни пришёл»46.
Обстановка и тенденции её развития требовали подготовить войска особых стрелковых корпусов к противодействию вероятным провокационным акциям и диверсиям. 6 февраля 1940 года нарком обороны направил в 65, 2 и 16 ОСК телеграмму № 32ш с приказом разработать планы обороны гарнизонов в чрезвычайной ситуации47. В 65 и 16 ОСК их подготовили к 23 февраля, предусмотрев оборону мест дислокации частей до подхода сил из СССР48. Во 2 ОСК — к 24 февраля, спланировав защиту военных городков от диверсионных групп, а в случае нападения крупных сил латвийской армии (до 3—4 пехотных дивизий) — оборону до подхода войск из СССР в активном взаимодействии с силами КБФ, применение авиации и танков для контрударов49.
3 марта 1940 года Наркомат обороны направил в ЛВО, КалВО, Белорусский особый военный окру (БОВО) и особые корпуса директивы о проведении тренировок по охране и обороне советских военных гарнизонов, усилении контрольно-пропускного режима50. 16 и 26 марта 1940 года командир 16 ОСК комдив А.А. Коробков доложил заместителю наркома обороны командарму 2 ранга А.Д. Локтионову51 о тренировках частей корпуса «по боевой тревоге», в результате которых «перечисленные в директиве недочёты устранены», за исключением недостатков «по части материального обеспечения»52.
25 марта командир 2 ОСК комкор В.И. Морозов доложил А.Д. Локтионову: «Дежурные подразделения всех частей 3—4 раза в месяц поднимаются по боевой тревоге с занятием позиций для обороны гарнизонов, один раз в месяц — все части гарнизона»53. Проводились рекогносцировки рубежей обороны и занятия по её организации на местности с командирами и штабами. Командования КБФ и 2 ОСК совместно разработали план обороны Либавской военно-морской базы54.
Одновременно прорабатывалась возможность повышения боевого потенциала корпуса увеличением штатной численности подразделений стрелковой дивизии. 21 февраля 1940 года командир 2 ОСК отправил А.Д. Локтионову предложение изменить штаты 67 сд55, увеличить численность стрелковой роты со 150 до 189 человек, стрелкового полка на 445, дивизии — на 1335 человек56, в штат стрелковых взводов ввести 6 должностей «командир звена», на них «назначить из лучших красноармейцев 2 года службы, а ещё лучше из числа окончивших полковые школы. В таком случае существующие полковые школы увеличить на 198 курсантов, т.е. 50% потребности, и превратить их в учебные батальоны»57. Каждый взвод пеших разведчиков стрелкового батальона увеличить на 26 человек, полка — на 16. В итоге численность 67-й дивизии должна была к 1 декабря 1940 года вырасти до 14 217 военнослужащих58. Предложение об увеличении численности стрелковой дивизии было учтено весной 1940 года, отражено в директивах о замене советских соединений и частей в Прибалтике.
Одной из проблем советских частей ВВС в Прибалтике была неукомплектованность авиабаз личным составом и автотранспортом, в т.ч. специальным. 6 полков Особой авиационной группы в Эстонии59 обслуживали 4 авиабазы, ещё одна прибыла в начале марта 1940 года. Удалённость объектов авиабаз друг от друга требовала повысить численность их охраны60 на 744 человека (каждой из выполнявших эти задачи стрелковых рот — до 186 человек). Но усилить их не могли, потому что такое увеличение численности личного состава превысило бы «лимиты по договору с эстонским правительством»61.
После проверок соединений и частей, введённых в Эстонию, Латвию и Литву, нарком обороны направленными 23 апреля 1940 года директивами № 177122 военным советам КалВО, БОВО и № 177123 — ЛВО определил перечень формирований особых стрелковых корпусов, подлежавших замене с 1 по 15 июня 1940 года, а также новые штаты соединений и частей, которые направляли для замены в Прибалтику.
Численность каждой стрелковой дивизии была увеличена до 14 тыс. человек62. В Эстонию направлялись 90 сд, 13 тбр, 77-й отдельный моторизованный отряд (омо), 23-й отдельный батальон связи (обс), 38-й корпусной зенитный артдивизион (зенадн), 11-й дальнебомбардировочный авиаполк (дбап), 10 сбап, 7 иап, 10-я подвижная авиаремонтная мастерская, 420-й и 470-й автотранспортные батальоны (атб); в Латвию — 48 сд, 1 тбр, 8 тп, 54 обс, 12-й корпусной зенадн и 633 атб, 5-я и 213-я авиабазы; в Литву — 27 сд, 27 тбр, 30 обс, 16-й корпусной зенадн, 31 иап, 204-я авиабаза и 616 атб63. Согласно директиве НКО от 20 апреля 1940 года № 177124 отправлявшиеся в Прибалтику соединения и части укомплектовали наиболее подготовленными и политически проверенными военнослужащими64. Эти войска вошли в Эстонию, Латвию и Литву в июне 1940 года.
К лету 1940 года воинским контингентам Красной армии в Прибалтике не удалось решить многие задачи, их боевых возможностей было недостаточно для обеспечения военной безопасности СССР, отражения агрессии на прибалтийском направлении. Обстановку осложняли прогерманские и националистические силы в странах Прибалтики, которые были способны с началом гитлеровской агрессии поддержать её. Начатая после оккупации Германией западных стран перегруппировка её войск в Польшу и Восточную Пруссию увеличивала военную угрозу СССР. Поэтому советское руководство было вынуждено предпринять меры усиления группировки войск Красной армии в Прибалтике, предназначенной для отражения нападения фашистской Германии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 СССР подписал с прибалтийскими государствами ряд соглашений. В том числе с Эстонией — Конвенцию о мирном разрешении пограничных конфликтов от 8 августа 1927 г.; Примирительную конвенцию от 16 июня 1932 г., продлённую протоколом от 4 апреля 1934 г. до 31 декабря 1945 г. C Латвией 5 февраля 1932 г. — Гарантийный договор (на 3 года, продлённый 4 апреля 1934 г.). С Литвой — Договор о взаимном ненападении и нейтралитете от 28 сентября 1926 г., продлённый в 1931 и 1934 гг. Наряду с двусторонними СССР, Эстония, Латвия и Литва подписали многосторонние соглашения: Московский протокол о присоединении к Пакту Бриана—Келлога от 9 февраля 1929 г.; Договор о воздержании от агрессивной деятельности и мирном решении споров от 4 мая 1932 г. сроком на 3 года; 3 июня 1933 г. — Лондонскую мультилатеральную конвенцию об определении агрессии. Подробнее см.: Документы внешней политики СССР (ДВП) в 24 т. Т. 17. М.: Политиздат, 1971. С. 229—231. Интернет-ресурс: http://militera.lib.ru; История внешней политики СССР, 1917—1980 в 2 т. Т. 1. М., 1980. С. 110, 111; ДВП. Т. 2. М., 1958. С. 348; Советская историческая энциклопедия. Т. 13. М.: Советская энциклопедия, 1971. Стб. 157, 158; Иностранная военная интервенция в Прибалтике. 1917—1920. М., 1988. С. 259; Навицкас К. Литва и Антанта (1918—1920 гг.). Вильнюс, 1970. С. 127; Договор между Союзом Советских Социалистических Республик и Литовской Республикой. 28 сентября 1926 г. // ДВП. Т. 9. М.: Политиздат, 1964. С. 446—448; Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики (Париж, 27 августа 1928 года) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключённых СССР с иностранными государствами. М., 1930. Вып. V. С. 5—8; Конвенции об определении агрессии, подписанные в Лондоне 3—5 июля 1933 г. / СССР. Народный комиссариат по иностранным делам. М.: НКИД, 1933. 19 с.
2 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 387—391.
3 От пакта Молотова — Риббентропа до договора о базах: документы и материалы. Таллин: Периодика, 1990. С. 184, 188, 189.
4 В политдонесении КБФ от 11 февраля 1940 г. отмечалось, что «за последнее время заметно ухудшилось отношение со стороны властей и части местного населения Эстонии и Латвии, что подтверждается рядом фактов». Среди них: распространение листовок от имени «Союза освобождения» с призывом выступить «против пакта и разрешения базироваться в иностранных портах советским кораблям». Цит. по: РГА ВМФ. Ф. Р-34. Оп. 6. Д. 832. Л. 20.
5 Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонской Республикой // ДВП. T. 22. В 2 кн. Кн. 2. M.: Международные отношения. С. 138—140; Конфиденциальный протокол // Там же. С. 140, 141.
6 Пакт о взаимопомощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Латвийской Республикой. 5 октября 1939 г. // Там же. С. 161—163; Конфиденциальный протокол // Там же. С. 163, 164.
7 Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой. 10 октября 1939 г.; Конфиденциальный протокол // Там же. С. 173—176.
8 См.: Вильнюс; Литва // Большая российская энциклопедия: электронная версия (БРЭ ЭВ).
9 Салют нации — торжественная форма приветствия артиллерийскими выстрелами (залпами) в честь глав государств и правительств по прибытии их с официальным визитом в иностранные порты (авиапорты). Также производится кораблём (соединением кораблей) по прибытии в иностранный порт (военно-морскую базу) с официальным визитом. См.: Салют // Военно-морской словарь. М.: Воениздат, 1990. С. 377.
10 См.: РГА ВМФ. Ф. Р.-1877. Оп. 1. Д. 20. Л. 67—71; Д. 21. Л. 61—68, 71, 73; Д. 166. Л. 34—39.
11 Там же. Ф. Р.-92. Оп. 1. Д. 1000. Л. 58—63; Оп. 2. Д. 696. Л. 1—38.
12 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 33987. Оп. 1. Д. 638. Л. 116.
13 В отдельном автомобильном батальоне штатом предусматривались 350 автомобилей. См.: Туловский В.В. Автомобильные части РККА в Советско-финляндской войне 1939—1940 гг. // Военно-исторический журнал. 2010. № 11. С. 10.
14 РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 638. Л. 127.
15 Там же. Л. 138.
16 РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 464. Л. 1—4.
17 РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 22. Л. 246—249, 250—253, 254—257.
18 Там же.
19 Полпреды сообщают…: сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией: Август 1939 — август 1940 гг. М.: Международные отношения, 1990. С. 62—64, 84—87, 92—98.
20 Архив внешней политики РФ (АВП РФ). Ф. 210. Оп. 22. П. 31. Д. 17. Л. 172.
21 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 375. Л. 51—56.
22 Там же. Ф. 39041. Оп. 6. Д. 3. Л. 90—91.
23 РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 387—388.
24 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 376. Л. 107.
25 РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 391—395.
26 Там же. Д. 377. Л. 346.
27 Там же. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 395—397; Интернет-ресурс: Вооружённые силы Литвы 1939—1940 гг. https://runivers.ru/doc/d2.php?CENTER_ELEMENT_ID=150983.
28 РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 387—391, 391—395, 395—397, 448 об.
29 Манг К.X. Создание народной армии в ходе социалистической революции 1940 года в Эстонии. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. Таллин, 1971. С. 13—16.
30 Под руководством армейского командования проводилось регулярное обучение членов организации военному делу. Полки айзсаргов привлекались к совместным с частями армии манёврам продолжительностью 2—3 дня. Ежегодно в Риге проводились двухнедельные курсы для командиров рот, взводов и отделений. На треть организация финансировалась из госбюджета, остальные средства получала за счёт добровольных пожертвований и сборов. См.: РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 763. Л. 11, 12.
31 Там же. Д. 764. Л. 395—397.
32 Патенко А.Н. Организация и деятельность прибалтийских вооружённых формирований на Северо-Западе России в годы Великой Отечественной войны // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2006. № 3(31). С. 54.
33 В материалах допроса эстонского военного лётчика лейтенанта А. Ризенберга, перелетевшего на советскую территорию 12 января 1940 г., отмечено, что ещё до начала Советско-финляндской войны «среди эстонского офицерства усилились разговоры о том, что Красная Армия настолько слаба, что побоится выступить против финнов <…> Тут же делался вывод, что напрасно мы пустили Красную Армию на нашу территорию». После начала войны «начались среди офицеров разговоры, что необходимо выбросить советские войска из Эстонии». Цит. по: РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1306. Л. 35.
34 АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 29. Д. 113. Л. 11, 12.
35 Как буржуазные националисты предавали Литву. Из показаний быв. директора департамента государственной безопасности министерства внутренних дел буржуазной Литвы А. Повилайтиса от 13 марта 1941 г. // Коммунист. Журнал ЦК компартии Литвы. 1960. № 6. С. 36, 37.
36 Сиполс В.Я. Тайная дипломатия. Буржуазная Латвия в антисоветских планах империалистических держав. 1919—1940 гг. Рига, 1968. С. 322.
37 Как свидетельствовал французский дипломат Ж. Барду, «проекты возможного мира (в 1940 г. — Прим. авт.) распространялись за Ла-Маншем германскими агентами. Мир был бы заключён за счёт России, против которой сразу же после заключения перемирия выступил бы вермахт. Англия получила бы Туркестан. Границы Ирана и Турции оказались бы отодвинуты до Каспийского моря. Италия имела бы долю участия в нефти, а Германия аннексировала бы Украину». Цит. по: История Второй мировой войны 1939—1945 гг. в 12 т. Т. 3. М.: Воениздат, 1974. С. 48.
38 По данным разведорганов КБФ, Эстония предоставляла свои суда для перевозки добровольцев и интернированных польских военнослужащих: «9 декабря на эстонском пароходе “Эстония”, имеющем направление на Стокгольм, выехало 168 человек; из них 150 человек бывших польских офицеров, интернированных в Латвии. Цель поездки — служба в финской армии против СССР». Цит. по: РГА ВМФ. Ф. Р-1883. Оп. 1. Д. 71. Л. 593.
В материалах Пограничных войск НКВД «О вербовке в Эстонии добровольцев в помощь белофиннам» отмечалось, что в Эстонии активно вербовали добровольцев в финскую армию, главным образом из офицерского состава и части населения, враждебно настроенной к СССР. В частности, «бывший начальник бронепоезда эстонской армии колонель (воинское звание в ряде стран. — Прим. авт.) К. Партс выехал в Финляндию с отрядом добровольцев численностью до 150 человек». Цит. по: РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1306. Л. 58.
39 Доклад В.М. Молотова на шестой сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. // Известия. 1940. 30 марта.
40 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 373. Л. 434; Д. 376. Л. 283—287.
41 Там же. Д. 375. Л. 14.
42 Там же. Л. 147.
43 Там же. Ф. 31779. Оп. 2. Д. 32. Л. 38, 39.
44 Там же. Л. 39.
45 АВП РФ. Ф. 0150. Оп. 38. П. 78. Д. 16. Л. 12.
46 Там же.
47 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 376. Л. 214.
48 Там же. Д. 375. Л. 190, 191; Д. 376. Л. 214, 215; Мельтюхов М.И. Прибалтийский плацдарм. (1939—1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. М.: Алисторус, 2014. С. 236.
49 Подробнее см.: РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 375. Л. 190, 191; Д. 376. Л. 214, 215; Ф. 37977. Оп. 2. Д. 324. Л. 4; Мельтюхов М.И. Указ. соч. С. 236, 237.
50 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 376. Л. 214, 215.
51 Приказом НКО СССР от 27 ноября 1939 г. № 0185 контроль деятельности и всестороннего обеспечения 65, 2 и 16 ОСК и других формирований Красной армии в Эстонии, Латвии и Литве возлагался на заместителянаркома обороны командарма 2 ранга А.Д. Локтионова. В Наркомате ВМФ эти обязанности были возложены на заместителя наркома флагмана 2 ранга И.С. Исакова. Приведено по: АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 21. Д. 234. Л. 1—16; Ф. 011. Оп. 6. П. 37. Д. 38. Л. 1—13.
52 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 375. Л. 195, 196.
53 Там же.
54 Там же. Л. 215.
55 Там же. Д. 376. Л. 317.
56 Там же. Л. 317, 318.
57 Там же. Л. 318.
58 Рассчитано по: там же Л. 107, 318.
59 Состав и дислокация особой авиационной группы в Эстонии: 53 дбап (46 самолётов ДБ-3, аэродром Куусику), 7 дбп (51 ДБ-3, аэродром Куусику), 35 сбап (63 СБ, аэродром Синолепа), 52 сбап (52 СБ, аэродром Курессааре), 38 иап (61 самолёт, аэродромы Курессааре и Клоога, 15 иап (52 самолёта, аэродромы Синолепа, Куусику и Клоога). См.: РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 375. Л. 204.
60 РГВА. Ф. 31779-2. Оп. 2. Д. 16. Л. 438.
61 Там же. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 375. Л. 291.
62 Там же. Д. 376. Л. 311.
63 Там же. Ф. 4. Оп. 19. Д. 71. Л. 236, 237; Ф. 33088. Оп. 3. Д. 317. Л. 312; Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу, 1939—1941 гг.: документы, факты, суждения. 3-е изд., испр. и доп. М.: Вече, 2008. С. 194.
64 РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 376. Л. 311—314.
Иллюстрации с сайтов: regnum.ru; victory.rusarchives.ru; pobedarf.ru; ru.google-info.de; pochta-polevaya.ru; lemur59.ru; vif2ne.org