Аннотация. В статье повествуется о первых манёврах русской армии в период правления Николая I, проведённых под Вязьмой в мае 1827 г. Делается вывод о том, что данные манёвры можно считать первой своеобразной реконструкцией событий Отечественной войны 1812 г.
Summary. The article tells the story of the Russian army’s first manоeuvres during the reign of Nikolay I conducted at Vyaz’ma in May 1827. It is concluded that those manоeuvres can be considered as the first kind of reconstruction of the events of the 1812 Patriotic War.
ВОИНСКОЕ ОБУЧЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ
КАПЛИНСКИЙ Владимир Борисович — руководитель военно-исторического клуба «1-й егерский полк», полковник в отставке, член Союза писателей России, член Союза краеведов России
(г. Вязьма. E-mail: egerl-1812@mail.ru)
КОМАРОВ Дмитрий Евгеньевич — заместитель директора филиала ФГБОУ ВПО «Московского государственного университета технологий и управления имени К.Г. Разумовского», доктор исторических наук, профессор, член Союза краеведов России
(г. Вязьма. E-mail: buffel1943@mail.ru)
ВОЕННЫЕ МАНЁВРЫ 1827 ГОДА ПОД ВЯЗЬМОЙ
Манёвры в Русской императорской армии как вид обучения войск в полевых условиях ведут свою историю с начального периода царствования Петра I. Он произвёл первые большие полевые учения войск, так называемый Кожуховский поход, ещё в 1694 году. Эта «показная баталия», в которой участвовали 30 000 человек1, явилась, можно сказать, предвестницей будущих сражений.
В последующем манёвры в русской армии производились регулярно с различной периодичностью — то один раз за несколько лет, то ежегодно, как общевоинские сборы в масштабах отдельных округов. Ведь такая форма обучения войск решает большой комплекс задач: проверка боеспособности отдельных частей и соединений; отработка вопросов взаимодействия родов войск и различных частей, а также новых методов и приёмов ведения боевых действий; расчёт эффективности проведения мобилизационных мероприятий, возможности обеспечения частей и соединений, их расквартирования и пригодности имеющихся коммуникаций для военных перевозок. Проведение манёвров в местностях вероятного продвижения противника (в первую очередь в приграничных районах) способствует изучению вероятных театров военных действий.
Главная задача военных манёвров состоит в том, чтобы приблизить процесс армейской подготовки к реальной обстановке с конкретной привязкой к потенциальному театру военных действий. Именно эта задача преследовалась в мае 1827 года в ходе широкомасштабных полевых учений в окрестностях города Вязьмы Смоленской губернии. Ещё были свежи в памяти отголоски событий Отечественной войны 1812 года, а западное направление во внешней политике России оставалось приоритетным, поскольку Старая Смоленская дорога являлась кратчайшим путём, соединявшим Москву с Европой. Вязьма на этом пути представляла собой важный стратегический пункт, перекрёсток многих фронтальных и рокадных дорог.
Важным аргументом в принятии решения о месте проведения манёвров были события, разыгравшиеся под Вязьмой в период Отечественной войны 1812 года. Именно тут 22 октября* в ходе отступления наполеоновской армии из Москвы развернулось сражение русских (под командованием М.А. Милорадовича; 25 000 человек) и наполеоновских (37 000) войск. После кровопролитного и стремительного боя противник отступил в Вязьму, а затем был выбит из города с большими для себя потерями.
Гравюра
Немаловажным являлся и тот факт, что Вязьма как город, попавший в «зону выгора» (дважды оказался на пути продвижения наполеоновских войск и подвергся колоссальному разрушению), сравнительно быстро восстановился в отличие от других разорённых городов России. В 1825 году в нём насчитывались 1179 деревянных и 213 каменных домов, числился 7841 житель2.
Именно здесь по велению императора Николая I прошли армейские манёвры (май 1827 г.). К великому сожалению, в исторической и военной литературе сохранилось чрезвычайно мало информации о них, причём редкие разрозненные сведения требуют дополнительного поиска и анализа воспоминаний очевидцев и участников тех событий. Они и позволили воссоздать картину проходивших под Вязьмой манёвров.
Так, согласно записям известного политического деятеля того времени сенатора П.Г. Дивова государь «отправляется в Вязьму, где будет сосредоточено 60 т. человек, для производства пятидневных маневров»3. Следовательно, планировались недельные войсковые сборы, к участию в которых привлекалось практически 10 проц. общей численности регулярных войск Российской империи4. К намеченному сроку со всей Центральной России в Вяземский уезд начали стягиваться воинские части. В своих записках Н.И. Бахметьев, офицер Павлоградского гусарского полка, впоследствии известный композитор, отмечал: «Так простояли мы в Орле до начала июня5, когда отправились в Вязьму Смоленской губернии, на смотр Государя Николая Павловича, который никогда еще не видел армейские полки… Полк наш стоял в 10 верстах от Вязьмы в маленькой деревушке. В это время приказания из штаба, т.е. из Вязьмы, приходили чрезвычайно поздно, часа в 4, а иногда и в 5»6.
Интересные подробности запечатлела «дворянка М. Николаева из Ельнинского уезда». По её мнению, «Николай I вскоре по усмирении… бунта делал большой смотр под Вязьмой», который по замыслу «должен был напоминать бывшее там в 1812 году сражение». А приурочивалось учение к 15-летию изгнания наполеоновских войск из России7.
Опираясь на подобную информацию, и можно назвать место первой «исторической реконструкции» событий Отечественной войны 1812 года. Ведь сообщение из заурядного, казалось бы, источника является не просто частным высказыванием образованной горожанки, а выражением общего мнения, витавшего в среде смоленского дворянства. А оно, без преувеличения, испытывало гордость тем, что для проведения первых масштабных манёвров в период своего царствования и в память о 1812 годе государь избрал уездный город Смоленщины — Вязьму. Чтобы посмотреть на это зрелище, съехались жители не только всех уездов Смоленской губернии, но и окрестных губерний и обеих столиц. Та же М. Николаева вспоминала: «Съезд зрителей был так велик, что небольшой сравнительно город Вязьма был переполнен»8.
Восстанавливая отдельные, особо памятные эпизоды манёвров по дневнику Н.И. Бахметьева, узнаём, что после прибытия войск под Вязьму «начались учения и приготовления к Высочайшему смотру, который дней 10 спустя и состоялся». По прибытии в Вязьму (10 мая 1827 г.) Николай I сразу же приступил к манёврам, знакомясь с каждым полком, дивизией, корпусом. «Замечательно было первое знакомство Государя с армией, — отметил автор дневника. — Когда корпус был выстроен фронтом, и Государь, подъехав к Павлоградскому полку, где я стоял на правом фланге лейб-эскадрона, командуя 1-м взводом, поздоровавшись с полком, спросил главнокомандующего армиею фельдмаршала графа Сакена: “Это тот полк, в котором 700 берейтеров?”9. Фельдмаршал отвечал, что это Павлоградский полк, в котором, действительно, верховая езда доведена до высшей степени совершенства, так как командир полка был известен как образователь верховой езды, и как chef d´ecole (начальник школы) много издал трактатов о верховой езде, чем оправдывалось изречение Наполеона I, что “пехота — ремесло, кавалерия — искусство”. По окончанию маневров Государю угодно было смотреть в открытом манеже верховую езду только офицеров и унтер-офицеров павлоградцев, тогда как тут в сборе две кавалерийские дивизии: 2-я гусарская и 1-я уланская, пришедшая из Тверской губернии»10.
В Вязьме в общей сложности император пробыл с 10 по 17 мая 1827 года. В то же время осуществлялась и активная фаза манёвров, для проведения которых были привлечены более 45 000 человек. Можно предполагать, что цель полевого выхода войск была достигнута, судя, к примеру, по воспоминаниям уже упомянутого сенатора Дивова: «Мая 20-го Император возвратился из Вязьмы весьма довольный маневрами»11.
Для маленькой Вязьмы событие, как уже отмечалось, стало весьма значимым, а пребывание здесь войск и самого императора способствовало активизации общественной и экономической жизни. Многие чиновники и обычные жители, пользуясь пребыванием государя, смогли решить свои вопросы и проблемы. Так, возлюбленная осуждённого декабриста И.А. Анненкова Полин Гебль сумела передать Николаю I прошение о её выезде в Сибирь. В ноябре 1827 года она получила положительный ответ. Кроме того, тронутый нежной любовью француженки к русскому осуждённому и лишённому всех прав дворянину, император повелел выдать ей на дорогу 3000 рублей12. Подобной «царской милости» удостоилась Аркадьевская женская община, настоятельница которой просила «обратить» своё «богоугодное заведение» в монастырь. Разрешение было получено, и в 1832 году община получила «монастырский статус».
Николай I не только выбрал Вязьму местом для крупномасштабных манёвров, но и предпринял попытки образно-документально зафиксировать само Вяземское сражение 22 октября 1812 года. В связи с этим в конце 1830-х мюнхенскому художнику Петеру Хессу (Гессу) императором был сделан заказ на 12 полотен, посвящённых основным сражениям кампании 1812-го13, в том числе и Вяземскому. Исполнитель столь значимого и ответственного заказа, собирая соответствующий исторический материал, совершил поездку по России в сопровождении сына. Тот же вёл дневник14 (он недавно опубликован), в котором отмечалось, что Хесс расспрашивал очевидцев и участников сражений, покупал образцы русского оружия и амуниции, карандашом или пером наносил на бумагу общие зарисовки мест былых боёв, тщательно фиксировал виды городов и пейзажи. Так, находясь в Вязьме, Хесс сделал графический рисунок с натуры, который хранится в Мюнхене. В конечном итоге появилась картина (1842 г.) «Сражение при Вязьме 22 октября 1812 года», представлявшая собой не только произведение искусства, но и в мельчайших деталях реконструированный кульминационный этап битвы за Вязьму. Примечательно и то, что её копию император подарил городу.
_______________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Более подробно см.: Керсновский А.А. История русской армии: В 4 т. М.: Голос, 1992—1993. Т. 1. С. 17.
2 Комаров Д.Е. Вязьма и уезд в XIX веке. Смоленск, 2000. С. 100.
3 Дивов П.Г. Петербург в 1827 году (Из дневника П.Г. Дивова 1827 г.) // Русская старина. 1898. Т. 93. № 1. С. 104.
4 В расчёт берётся общая численность регулярных войск русской армии на 1832 г. — 795 тыс. См.: Корнилов В.А. Рекрутская повинность и внутреннее состояние русской армии в первой половине XIX века // Вестник Московского городского педагогического университета. М., 2008. Вып. 1. С. 10.
5 Автор воспоминаний ошибается со сроком выхода войск из Орла. Судя по другим источникам, это происходило в марте — начале апреля.
6 Воспоминания принадлежат перу композитора Н.И. Бахметьева, хранятся они в Российском государственном историческом архиве (РГИА). Авторская рукопись озаглавлена «Записки и дневник Н.И. Бахметьева». При публикации сохранены особенности авторского стиля и написания. См: РГИА. Ф. 110011. Оп. 1. Д. 847.
7 Черты старинного дворянского быта. Воспоминания Николаевой М.С. // Русский архив. 1893. № 10. С. 183—185.
8 Там же.
9 Бере́йтор (от нем. Bereiter) — специалист по обучению лошадей и верховой езде. В русской армии в XIX в. в каждом кавалерийском полку, в каждой пешей артиллерийской бригаде и конной батарее полагалось по одному берейтору
10 РГИА. Ф. 110011. Оп. 1. Д. 847.
11 Дивов П.Г. Указ. соч. С. 104.
12 Анненкова Полина. Воспоминания. М.: Захаров, 2003.
13 Асварищ Б., Вилинбахов Г. Отечественная война 1812 года в картинах Петера Хесса. Л.: «Искусство», 1984.
14 Хесс Эуген. Русский дневник / Пер. с нем., прим. Б.И. Асварища. СПб., 2007.