Аннотация. Статья посвящена особенностям стратегического планирования рейхсмарине и кригсмарине (военно-морского флота Германии) в период с 1919 по 1939 год. Автор акцентирует внимание на тех его аспектах, которые свидетельствуют о наличии планов ведения военных действий на море против СССР задолго до принятия политического решения о нападении Германии на Советский Союз. В частности, сделан вывод, что командование германского ВМФ непрерывно осуществляло планирование военных действий на море против соседних государств с начала 1920-х годов в зависимости от общей политической обстановки, состояния международных отношений, реального боевого и численного состава германского флота.
Summary. The paper focuses on the features of strategic planning for Reichsmarine and Kriegsmarine (Germany’s Navy) between 1919 and 1939. The author emphasizes three aspects of the former that point to plans of naval warfare against the Soviet Union years before the political decision to attack the U.S.S.R. was taken in Germany. In particular, the paper concludes that the German Navy command continuously planned hostilities at sea against neighboring states since the 1920s depending at general political situation, condition of international relations, actual combat strength and effects of the German Navy.
ИСТОРИЯ ВОЙН
ЛИПАТОВ Сергей Альбертович — научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых cил Российской Федерации
«НАСТУПАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ЗАДАЧ ВОЙНЫ НА БАЛТИЙСКОМ МОРЕ»
Военно-морской флот Германии был готов к войне против СССР уже к 1939 году
Анализ развития германского военно-морского флота с 1919 года до принятия политического решения о нападении на СССР в середине 1940 года показывает, что планирование действий на морских театрах против соседних государств занимало в деятельности германского военно-морского командования центральное место и являлось основной задачей, которая отрабатывалась в ходе оперативной и боевой подготовки. При этом взгляды на стратегическое содержание будущей войны у командования рейхсмарине (так до 1935 г. назывался военно-морской флот Германии) существенно отличались от взглядов командования сухопутных войск. В период до 1933 года основными вероятными противниками Германии считались Польша и Франция. Хотя силы рейхсмарине и были сильно ограничены Версальским договором 1919 года, командование германского военно-морского флота считало возможным ведение войны одновременно против двух противников — Польши и Франции. В то время сценарии учений и военных игр часто не соответствовали реальным возможностям германского флота. Это, по выражению немецкого историка В. Хубача, объяснялось тем, что «нетерпеливые желания Военно-морского руководства повышали его самомнение и затуманивали взгляд на всё ещё безрадостные перспективы Рейхсмарине в серьёзном конфликте»1.
До 1933 года правительство Германии и командование рейхсвера не рассматривали Советский Союз в качестве вероятного противника и даже считали возможным осуществлять с ним ряд проектов по военно-техническому сотрудничеству. Поэтому возможность войны с СССР не обсуждалась ни в политических кругах, ни в войсковом управлении рейхсвера2. Но в отличие от командования сухопутных войск командование рейхсмарине3 скептически относилось к возможности военно-технического сотрудничества с Военно-морскими силами РККА. Так, на одном из совещаний командования рейхсмарине в июле 1926 года начальник отдела флота4 В. Левенфельд охарактеризовал большевизм как «злейшего врага западной культуры», а Россию — как «злейшего врага Германии в настоящее время». Начальник Руководства военно-морского флота5 адмирал Х. Ценкер поддержал эту позицию, заявив, что «для Рейхсмарине в его нынешнем положении сотрудничество с Англией — это данный факт, а военное сотрудничество с Россией должно устанавливаться с величайшей осторожностью»6.
С приходом к власти нацистской партии произошёл поворот во внешней политике Германии. 3 февраля 1933 года А. Гитлер встретился с командованием рейхсвера, стремясь заручиться его поддержкой. В своей речи он наметил пути возрождения военной мощи Германии, определив при этом в качестве приоритета «завоевание жизненного пространства на Востоке» и его «беспощадную германизацию»7.
С этого времени в дополнение к планам войны против Польши и Франции руководство военно-морского флота Германии приступило к разработке планов операций против Советского Союза. При этом оно рассматривало и вариант ведения военных действий на морских театрах против Франции, Польши и Советского Союза одновременно, тогда как войсковое управление рейхсвера (фактический генштаб) считало задачу ведения войны на два фронта пока неразрешимой.
Основными районами ведения планировавшихся операций были Балтийское, Северное, Средиземное моря и Атлантика. Отрабатывавшиеся в ходе оперативной подготовки задачи определяли и требования, предъявлявшиеся к строительству флота. В июне 1935 года была проведена его реорганизация, он получил новое название «кригсмарине». Была введена должность главнокомандующего, Руководство военно-морского флота было переименовано в главное командование кригсмарине8 (ОКМ)9.
Один из первоначальных вариантов применения кригсмарине против СССР был изложен в записке референта отдела боевой подготовки ОКМ корветтен-капитана10 В. Шеера «О минно-заградительных операциях в немецко-русской войне»11, представленной командованию кригсмарине в июле 1935 года. В ней кратко излагались основные результаты обобщения опыта военных действий на морских театрах мировой войны 1914—1918 гг., оценивались военно-экономический потенциал СССР, значение морской торговли для его экономики, боевой состав, боеспособность, оперативный потенциал и содержание оперативных планов советского ВМФ, приводились важнейшие военно-географические характеристики восточной части Балтийского, Баренцева и Белого морей, а также сведения о текущей военно-политической обстановке в районе Балтийского моря. В записке приводились тактико-технические характеристики германского минного оружия и предложения по его применению в Финском заливе, Баренцевом и Белом морях. Автором записки были разработаны возможные варианты действий кригсмарине в случае войны против СССР.
Шеер отмечал, что советские власти изучили опыт мировой войны, поэтому уделяют первоочередное внимание развитию военной промышленности. На это нацелены пятилетние планы, в ходе выполнения которых создаётся второй промышленный базис на Востоке12.
Оценивая советский Военно-морской флот, Шеер пришёл к выводу, что «моральное состояние и дисциплина на флоте находятся в хорошем состоянии… Построено большое количество подводных лодок, 700-тонных миноносцев, торпедных катеров»13.
Анализируя данные об оперативной подготовке Военно-морских сил РККА в 1930 году, он предположил, что замысел их применения на Балтике заключался в обороне главной базы морских сил Балтийского моря (МСБМ) Кронштадт. Шеер считал, что МСБМ поставят минные заграждения, перекрывающие Финский залив по линии бухта Каспер (Каспервик, ныне залив Кясмулахт) — Экхольм (о. Мохни) — Кальтбедергрунд (Калбодагрунд); в Нарвской бухте по линии советско-эстонской границы; восточнее Лужской бухты — Сескар — финская граница; западная оконечность Кронштадтской бухты — Долгой Нос — мыс Лайсваста (Лайвисто)14. Оценивая действия советских морских сил в ходе учений и манёвров, Шеер предположил, что в случае войны они будут стремиться реализовать замысел применения русского Балтийского флота 1914—1915 гг.
Исходя из тактико-технических характеристик германских морских мин и военно-географических условий, автор записки пришёл к выводу, что немецкие якорные мины могут применяться по всему Финскому заливу, но «глубины, позволяющие применять неконтактные мины, имеются только во внутренней Кронштадтской бухте и частично в морских районах поблизости от островов… Неконтактные мины RM… могут применяться только в восточной части Финского залива»15.
Рассматривая возможность применения морских мин в акватории Баренцева моря, Шеер предположил, что «минные защитники из-за больших глубин применять нельзя… Якорные мины ЕМС будут эффективны только во время отлива против судов с осадкой до 5 метров… Донные мины из-за слишком больших глубин непригодны»16.
Так как Германия не имела общей сухопутной границы с СССР, замысел предусматривал решение самостоятельных задач флота без взаимодействия с сухопутными войсками. Основное внимание уделялось обороне морских коммуникаций, которые связывали Германию со шведскими портами в Ботническом заливе. По ним в Германию доставлялась из Швеции железная руда объёмом до 12 млн т в год. Решить эту задачу предлагалось охранением конвоев кораблями германского военно-морского флота, постановкой минных заграждений, перекрывающих южную часть Балтийского моря от шведского о. Эланд до Пиллау, и активными действиями на маршрутах развёртывания надводных кораблей и подводных лодок советских морских сил Балтийского моря от Кронштадта до берегов Швеции. Удары по советским кораблям в этой части Балтийского моря предполагалось наносить подводными лодками, торпедными катерами и авиацией17. Планировалась постановка активных минных заграждений.
По мнению Шеера, минные заграждения должны были обеспечить защиту германских коммуникаций, блокаду советских морских сил Балтийского моря в Финском заливе и свободу действий главных сил кригсмарине на других морских театрах.
Постановка минных заграждений в Финском заливе без нарушения территориальных вод Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии или использования их на договорной основе не представлялась возможной. Выбор места постановки заграждений зависел как от отношений Германии с этими государствами, так и от соблюдения Советским Союзом их нейтралитета. В качестве вариантов рассматривались «узкая» и «широкая» минные блокады18, а также «минное засорение»19. «Узкая минная блокада» должна была полностью изолировать советские морские силы Балтийского моря в восточной части Финского залива. Но географические условия, наличие мощной советской береговой обороны и невозможность обеспечить прикрытие заграждений сильно снижали эффективность такой блокады.
Более благоприятными Шеер считал условия для «широкой минной блокады» в районе, дальше отстоявшем от советского побережья, в самом узком месте Финского залива между полуостровами Вимс (Вимси) (восточнее Таллина) и Рёнскер (Реншер). При этом длина заграждения составляла 10 морских миль, наблюдение за ним могли осуществлять подводные лодки. Но такая минная постановка нарушила бы нейтралитет Финляндии и Эстонии, что повлекло бы нежелательные осложнения для Германии20.
Оперативную обстановку для советских морских сил Балтийского моря Шеер оценивал как чрезвычайно неблагоприятную и не исключал возможность, что Советский Союз попытается изменить её в свою пользу за счёт оккупации Эстонии и Финляндии. В этом случае дальняя минная блокада теряла свою целесообразность, так как условия не позволяли обеспечить скрытность минирования и защиту минных заграждений от уничтожения противником. Вместо неё предлагалось «минное засорение» Финского залива, которое должны были осуществить вспомогательные крейсера и подводные лодки западнее рубежа Кальбодан Грунд (Калбодагрунд), Экхольм (о. Мохни) при уважении финских и эстонских территориальных вод21.
Таким образом, Шеер считал, что в начале войны наилучших результатов в борьбе против сил советского Военно-морского флота можно достичь за счёт постановки минных заграждений в устье Финского залива из якорных мин, а в акватории Кронштадтской военно-морской базы — из неконтактных мин с торпедных катеров и самолётов22. Такие действия давали возможность не связывать главные силы германского флота в восточной части Балтийского моря.
Несмотря на то, что активных действий со стороны советских морских сил Балтийского моря не ожидалось, предлагалось также выставить минные заграждения у Киля, Свинемюнде, Пиллау, а также на рубеже Фальстербе (Фальстербо), Рев, Рюген и в проливах Бельте, Зунде, Гедсер и Фемарн23.
Оценивая другие театры военных действий, Шеер указывал на большое значение порта Мурманск. Для ведения блокадных действий в этом районе он предлагал применить вспомогательные крейсера-рейдеры. Кроме этого, считал целесообразным вспомогательными крейсерами и подводными лодками поставить минные заграждения у входа в Белое море.
В последующие годы главное командование ВМФ Германии продолжало совершенствовать планы применения военно-морского флота. В сентябре 1936 года им была разработана «Восточная программа», предусматривавшая создание в Балтийском море минной позиции и осуществление мероприятий по береговой обороне24. Замысел минно-заградительной операции Шеера получил дальнейшее развитие в разработке оперативного отдела Руководства войной на море25 под названием «Минное обеспечение Балтийского моря», оформленного в 1937 году в качестве директивы главнокомандующего кригсмарине A I op 58/37 gKdos. Chefs26.
Официально разработка планов применения ВМФ Германии против Великобритании оставалась под запретом до конца 1938 года. Главнокомандующий кригсмарине Э. Редер неоднократно подчёркивал, что «о войне с Англией в рамках обычного замысла не стоит даже и думать»27. Запрет объяснялся заключённым 18 июня 1935 года Англо-германским морским соглашением, определившим соотношение военно-морских сил этих государств. Оно фактически сняло с Германии ограничения по строительству флота, наложенные Версальским договором. Поэтому главное командование ВМФ Германии при проведении мероприятий оперативной подготовки и разработке планов применения кригсмарине исходило из того, что Великобритания будет сохранять нейтралитет28. Это условие позволяло считать, что германский военно-морской флот способен вести войну одновременно против Франции, Польши и Советского Союза. Один из вариантов плана войны проверялся в ходе военной игры осенью 1936 года в Военно-морской академии. Игра показала, что при развёртывании большого числа подводных лодок против французских войсковых транспортов в Средиземном море германским силам удавалось прервать коммуникации противника. Это давало возможность предотвратить удары французских ВМС по судоходству Германии в Атлантике. При этом сохранялась возможность блокирования морских сил Балтийского моря советского Военно-морского флота и установления в Балтийском море господства германского военно-морского флота29.
Новый этап в планировании военных действий на море начался после 5 ноября 1937 года, когда Гитлер выступил с заявлением перед высшим военным командованием и министром иностранных дел о намерении начать войну как можно скорее и о том, что он принял «окончательное решение» устранить проблему нехватки территорий путём захвата обширного «жизненного пространства на Востоке». Самый поздний срок для начала войны он намечал на 1943—1944 г., однако считал, что наилучшие возможности следует изыскать в более ранние сроки30.
Весной 1938 года плановый комитет кригсмарине пришёл к выводу о неизбежности войны с Великобританией в связи с тем, что правительство Германии больше не желало соблюдать Англо-германское морское соглашение. В дальнейшем комитет получил задачу до середины октября 1938 года разработать план военных действий на море против Великобритании, а также произвести расчёт сил флота, необходимых для их ведения31. При разработке последующих планов Руководства войной на море учитывались угроза со стороны Великобритании, а также Советско-французский договор о взаимопомощи 1935 года и договор Монтрё32. Два последних документа создавали возможность взаимодействия советского и французского флотов в Средиземном море. Кроме этого, принималось во внимание создание советской военно-морской базы под Мурманском33. Авторы планов считали, что она могла создать угрозу коммуникациям во время войны, особенно подвозу руды из Нарвика. Они отмечали, что Советский Союз строит большое количество подводных лодок, перешёл к строительству линейных кораблей и сможет связать ими значительную часть германского флота в Балтийском море34.
В начале 1938 года штаб главного командования кригсмарине провёл командно-штабные учения. Их цель заключалась в том, чтобы выяснить возможность ведения успешных военных действий на море в 1940 году одновременно против Франции и Советского Союза35. Военная игра, в которой главный удар предлагалось наносить по СССР, проводилась в соответствии с предложением командующего военно-морской группой «Восток» генерал-адмирала К. Альбрехта. Учитывая, что Великобритания стала вероятным противником, он пришёл к выводу, что это коренным образом меняет обстановку в районе Балтики. «На перевозки по Северному морю можно больше не рассчитывать. Охрана перевозки руды из Швеции становится главной задачей немецкого ведения войны на Балтике. Так как подвоз руды из Швеции… имеет решающее для войны значение и может осуществляться только по Балтийскому морю, значение Балтийского моря, до сих пор характеризовавшееся по сравнению с Северным морем и Атлантикой как второстепенный театр военных действий, существенно вырастает»36.
К. Альбрехт предлагал направить наступление вермахта против СССР, занять латвийские порты Либаву и Ригу, острова на Балтийском море, оказать помощь Финляндии в случае, если она вступит в войну против Советского Союза. Он считал, что «…оборона на Западе, наступление на Востоке необходимы для захвата Балтийского пространства и, тем самым, для решения вопросов, действительно жизненно важных для сохранения рейха и нехватки жизненного пространства, урегулирования наших отношений с Польшей и устранения мировой опасности, исходящей от большевизма»37.
Предложения К. Альбрехта коренным образом отличались от стратегических взглядов Руководства войной на море, и они были отклонены. Подводя итоги командно-штабных учений и военной игры, 12 апреля 1938 года главнокомандующий кригсмарине Э. Редер сказал, что в случае войны с Францией Великобритания выступит на её стороне, и это полностью изменит стратегическую обстановку на море. При ведении войны на два фронта, т.е. и против Советского Союза, оккупация Аландских островов, Финляндии и Эстонии даст большие преимущества, но потребует крупных сил сухопутных войск. Поэтому необходимо убедиться в том, не будет ли более уместным для начала соблюдать суверенитет Финляндии и Эстонии, чтобы нанести удар по противнику, когда он нарушит нейтралитет этих государств. Оценивая стратегическую обстановку, Редер исключал возможность нападения со стороны Советского Союза38.
Результаты этих командно-штабных учений и игры были проверены и во время больших мобилизационных учений германского флота в августе 1938 года. В ходе них отрабатывались мероприятия по приведению сил флота в боевую готовность, подготовке штабов, органов управления и сил флота к боевым действиям, а также другие вопросы.
По результатам учений командование военно-морской группы «Восток» сделало выводы, что для борьбы с надводными силами советского Балтийского флота, в первую очередь с одним или двумя кораблями типа «Киров», современными эсминцами и быстроходными миноносцами, выделенных группе «Восток» сил достаточно. Но для уверенных действий в Северной и Восточной Балтике в качестве сильного резерва не хватало тяжёлого крейсера. Его отсутствие не давало уверенности при применении вспомогательных крейсеров для минных постановок. Представлялось, что появление тяжёлого крейсера в Балтийском море даже на короткое время окажет сдерживающее воздействие на мероприятия советского военно-морского командования39. Устаревшие линейные корабли «Шлезиен» и «Шлезвиг-Гольштейн» были признаны непригодными для действий в восточной части Балтийского моря и рекомендовались для усиления артиллерийской обороны крепостей Киль, Свинемюнде или для охранения проливов40.
Опыт учений показал, что выделенной в распоряжение командующего группой «Восток» флотилии из 7 подводных лодок недостаточно. Такое количество позволяло держать на позиции одновременно только две из них, а потери или пребывание в ремонте привели бы к их полному отсутствию41. Для успешных действий против советского флота требовались более существенные силы морской авиации. Защита от минных постановок противника, особенно от донных мин, была признана совершенно недостаточной. Было указано, что «этот недостаток может оказать решающее влияние на ведение войны на Балтийском море, так как немецкие базы на Балтийском море могут быть заблокированы за короткое время»42.
Большое внимание было уделено противолодочной обороне. Учитывалось, что советский Балтийский флот может разместить на позициях более 20 подводных лодок. Для борьбы с ними военно-морская группа «Восток» располагала всего одной противолодочной флотилией, состоявшей из мобилизованных рыболовных судов с непригодными акустическими приборами, и несколькими флотилиями тральщиков и вспомогательных тральщиков, которые могли получить задачи по тралению43. Предлагалось принять срочные меры для укрепления противолодочной обороны, которые в начале войны позволили бы немедленно нанести поражение советским подводным лодкам. Эти меры включали выпуск более совершенных акустических приборов и строительство не менее 70—80 специальных противолодочных кораблей (охотников).
В отношении классов боевых кораблей был сделан вывод, что для ведения боя с советскими крейсерами типа «Киров» необходимы равноценные корабли — крейсеры типа «К»44, а в особых случаях — тяжёлый крейсер. Кроме того, требовались большие эсминцы, «которые по численности, скорости и вооружению превосходили бы новые русские лидеры», эскортные корабли для обеспечения коммуникаций Восточной Пруссии с рейхом, а также достаточное количество тральщиков, вспомогательная патрульная флотилия, флотилия из старых миноносцев для артиллерийского прикрытия сил охранения45.
Результаты учений позволили уточнить требуемый состав сил флота для действий в восточной части Балтийского моря и ещё раз подчеркнули значение господства на Балтике для успешного ведения войны Германии с противниками на западе и востоке.
В конце 1938 года командованием военно-морской станции Балтийского моря46 была проведена оперативная игра, результаты которой были изучены с точки зрения плана развития германского военно-морского флота до 1943 года и оформлены в виде плановой разработки «Восток», которую начальник военно-морской станции Балтийского моря адмирал Р. Карльс представил начальнику штаба Руководства войной на море47. В преамбуле документа подчёркивалось, что главная задача ведения Германией войны на Балтийском море заключалась в обороне морских коммуникаций и морских путей между германскими портами и Скандинавией. По ним осуществлялся импорт руды из Северной и Средней Швеции. Балтийское море в рамках общего стратегического планирования имело статус второстепенного театра военных действий. Поэтому решение задач на Балтийском море должно было осуществляться относительно небольшими силами. Но для свободы операций на западе требовалась полная свобода действий на востоке. Предназначенные для Балтийского театра силы германского флота численно и качественно намного уступали советским. Германский флот мог сосредоточить на Балтике превосходящие силы лишь на короткое время. Однако военно-географические условия были более выгодными для германского флота. Ключевая позиция находилась на выходе из Финского залива. В этих обстоятельствах особое значение приобретали Аландские острова у входа в Финский залив, а также острова Эзель и Даго.
Авторы плановой разработки пришли к выводу, что для успешных действий необходимо «…перегородить минами относительно узкий Финский залив с его глубинами, благоприятными для постановки заграждений, создать базы на островах и сосредоточить все силы, включая береговую оборону, на выходе из узкого горла»48.
Большое место отводилось рассмотрению экономических и политических вопросов. В разделе об экономике снова подчёркивалась важность обороны коммуникаций между Германией и Швецией. Главный политический вопрос заключался в соблюдении сторонами нейтралитета и границ территориальных вод балтийских государств. Предполагалось, что Советский Союз получит бóльшие преимущества от несоблюдения прав «нейтралов». Поэтому предлагалось в случае начала войны получить согласие Финляндии и Эстонии «на использование прибрежных вод островов, а при необходимости и дополнительных портов в качестве баз, а также создание системы ПВО после установки заграждений в Финском заливе»49.
В разработке подчёркивалось, что в случае вступления в войну Великобритании Балтийское море для Германии приобретёт решающее значение, в связи с этим предлагалось пересмотреть распределение сил флота для ведения первых операций и уточнить планы действий. Так, по результатам военной игры 1938 года предлагалось отказаться от заграждения Эланд — Брюстерорт, так как оно означало «отказ от неограниченного господства в северной и восточной частях Балтийского моря, от охраны подвоза руды…»50. В качестве альтернативы предлагались «наступательные активные мероприятия»: «засорение подходов к военно-морской базе Кронштадт авиационными минами, заграждение устья Финского залива, создание баз на островах перед Финским заливом»51. Это позволяло сэкономить силы и средства, обеспечить наблюдение за заграждениями и их наращивание, охрану подвоза руды. Важнейшей предпосылкой для выполнения замысла считались «быстрые и решительные действия», которым должна была предшествовать «длительная всесторонняя подготовка такого удара в мирное время»52. Постановка минных заграждений должна быть осуществлена настолько своевременно и внезапно, чтобы охранение «красных»53 не успевало подойти к выходу из Финского залива.
В апреле 1939 года плановая разработка Р. Карльса была представлена Э. Редеру, который поручил передать документ со своими замечаниями руководству штаба, затем начальнику оперативного отдела, после чего обсудить плановую разработку с общим участием54. Затем командующему военно-морской станцией Балтийского моря были направлены замечания по «Плановой разработке 1939 г.». В них указывалось, что Руководство войной на море (как орган управления) «тоже считает наступательное решение задач на Балтийском море наилучшим способом действий», но предлагает не увязывать решение с политическими предпосылками, наступление которых маловероятно. Однако в связи с тем, что политические предпосылки меняются чрезвычайно быстро, рекомендовалось находиться в готовности незамедлительно использовать изменившуюся военную обстановку, предусмотреть возможности её развития и заранее подготовить соответствующие планы. Особое внимание требовалось уделить «наступательному решению задач войны на Балтийском море»55.
От командования военно-морской станции «Восток» требовалось разработать и представить ОКМ планы следующих мероприятий: «1) Прекращения ведения войны на море русскими путём заграждения Финского залива минными заграждениями. 2) Минной блокады Кронштадтской бухты с применением авиационных мин»56. К документу прилагались подробные замечания главнокомандующего кригсмарине к плановой разработке военно-морской станции «Восток» на 13 страницах.
По распоряжению главнокомандующего кригсмарине командование военно-морской станции «Восток» представило «Исследования возможности заграждения Кронштадтской бухты авиационными минами», в котором излагался не только замысел действий, но и расчёты необходимых сил и средств. Предполагалось, что задача будет выполняться силами ВВС. Для её выполнения по своим тактико-техническим характеристикам подходили бомбардировщики Ю-88. Предлагалось осуществить постановки авиационных неконтактных мин в Ленинградском морском канале на всём его протяжении57. Считалось, что для блокирования советского флота при незначительном количестве тяжёлых кораблей в его составе будет достаточно применения мин LMA. При глубине 20—40 м трёхсоткилограммовый заряд LMA был способен нанести тяжёлые повреждения крейсеру или старому линейному кораблю. Для минирования Ленинградского морского канала, фарватера между Кронштадтом и мысом Толбухин, акватории западнее мыса Толбухин, морского района от мыса Толбухин до мыса Сескар между советским берегом и финскими территориальными водами, включая бухты Копорье (Копорский залив) и Нарвская, пролива южнее Сескар, акватории от Сескар до банки Средняя предлагалось выделить 297 самолётов и 594 мины LMA (по две на самолёт)58. Предполагалось, что самолёты-миноносцы могут встретить сильное противодействие со стороны советской авиации, так как, по данным германской разведки, в районе Ленинграда располагались 4 группы истребительной морской авиации и 8 групп истребительной авиации ПВО. Кроме того, Ленинград и Кронштадт прикрывались большим количеством подвижных и стационарных зенитных артиллерийских батарей. Поэтому «минное засорение» планировалось осуществить внезапно, при подходящих погодных условиях, по возможности при сплошной облачности на высоте от 200 до 500 м. Время на рассвете представлялось наиболее благоприятным59.
Постановка мин в Финском заливе планировалось как «наступательная задача с применением мин» в районе, далеко расположенном от баз кригсмарине. В соответствии с указаниями ОКМ минные заграждения планировались как с уважением территориальных вод нейтральных государств, так и с их нарушением, с учётом захвата островов в Балтийском море, так и без него.
В зависимости от обстановки предполагалось установить минное заграждение восточнее северного выхода из Моонзунда, что считалось более эффективным, или западнее него. Германский флот располагал тремя минными заградителями, способными взять на борт в общей сложности 1200 мин; четырьмя вспомогательными минными заградителями, способными взять на борт 2386 мин. Также предлагалось применить 4 крейсера (712 мин), три дивизиона эсминцев (9 эсминцев — 708 мин), две флотилии катеров-тральщиков (16 кораблей и катеров — 480 мин). Предполагалось ставить мины, оборудованные различными взрывателями и приспособлениями для воспрепятствования вытраливанию заграждения на углублении от 1,5 до 3 м. Для минного заграждения восточнее северного выхода из Моонзунда (протяжённостью 32 мили) при постановке трёхрядного заграждения требовалось 5312 мин EMC и 372 мины UMA. Для постановки минного заграждения западнее Моонзунда (протяжённостью 38 миль) — на 100 мин ЕМС и на 480 мин UMA больше60.
Исходя из имевшихся сил, предлагалось осуществлять минные постановки в две очереди двумя группами. Первым предлагалось тремя минными заградителями и четырьмя вспомогательными минными заградителями поставить заграждение от надводных кораблей (2332 мины). Эсминцы, выделенные для прикрытия группы заграждения, должны были восточнее заграждения поставить минную банку, чтобы затруднить противнику прорыв61.
Плановая разработка военно-морской станции Балтийского моря была последним планирующим документом военных действий на море против СССР, принятым Руководством войной на море до начала Второй мировой войны.
Таким образом, можно сделать вывод, что командование германского военно-морского флота непрерывно осуществляло планирование военных действий на море против соседних государств с начала 1920-х годов в зависимости от общей политической обстановки, состояния международных отношений, реального боевого и численного состава германского флота. Все планы исходили из того, что в общем стратегическом планировании Балтийский театр военных действий считался второстепенным. Планирование военных действий против Советского Союза на Балтийском, Баренцевом и Белом морях проводилось с 1935 года в условиях, когда Германия не имела с ним общей границы. Основная задача кригсмарине на Балтийском море заключалась в обеспечении бесперебойных коммуникаций. До 1937 года ОКМ планировало на Балтийском море преимущественно оборонительные операции, но с 1938 года было принято решение с началом войны перейти к активным наступательным действиям. В 1939 году ОКМ располагало соответствующими силами, планами и расчётами для ведения войны против Советского Союза. Планы военных действий на море готовились для любого варианта развития обстановки. Для разработки на их основе оперативных директив и боевых приказов ОКМ требовалось только политическое решение. Когда оно было принято в 1940 году, опыт разработки планов второй половины 1930-х годов был использован при подготовке действий кригсмарине по плану «Барбаросса» — нападения на Советский Союз.
ПРИМЕЧАНИЯ
1Hubatsch W. Admiralstab und die oberste Marinebehörden in Deutschland 1938—1945. Frankfurt am Main, 1958. S. 192.
2 Войсковое управление (Truppenamt) — орган, осуществлявший в Германии 1919—1935 гг. некоторые функции запрещённого Версальским договором генерального штаба.
3 Рейхсмарине (Reichsmarine) — официальное название германского военно-морского флота с 1919 по 1935 г.
4 Отдел флота — отдел в руководстве военно-морского флота.
5 Руководство военно-морского флота (Marineleitung) — учреждение, выполнявшее в Германии 1919—1935 гг. функции главного командования военно-морского флота.
6 Zeidler M. Reichswehr und Rote Armee 1920—1933. Wege und Stationen einer ungewöhnlichen Zusammenarbeit. München: Oldenburg, 1993. S. 239, 240.
7 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 1.Ursachen und Voraussetzungen der deutschen Kriegspolitik. Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart, 1979. S. 121.
8 Oberkommando der Kriegsmarine (OKM).
9 Lohman W., Hildebrand H. Die deutsche Kriegsmarine 1939—1945. Podzun-Verlag, Bad Nauheim 1960. S. 32.
10 Корветтен-капитан — воинское звание в германском флоте, соответствует капитану 3 ранга.
11 The U.S. National Archives and Records Administration (NARA). T-1022. Roll 3383. PG 48483а. Frame 0264—0306. P. 1—35. A Iop 6/35 Denkschrift «Scheer» über Sperroperationen in einem deutsch-russischen Krieg.
12 Ibid. Frame 0268. P. 3.
13 Ibid. Frame 0270. P. 5.
14 Ibid. Frame 0271. P. 6.
15 Ibid. Frame 0276—0277. P. 13, 14.
16 Ibid. Frame 0282. P. 16.
17 Ibid.
18 «Узкая минная блокада», «широкая минная блокада» — по советской военно-морской терминологии — «ближняя минная блокада» и «дальняя минная блокада».
19 Минное засорение (Minenverseuchung) — по советской военно-морской терминологии — постановка минных заграждений (как правило, активных) в виде отдельных мин (неконтактных) на фарватерах, в узкостях и т.п. «минных банок».
20 NARA. T-1022. Roll 3383. PG 48483а. Frame 0282. P. 16.
21 Ibid. Frame 0289, 0294. P. 23, 27.
22 Ibid. Frame 0293. P. 26.
23 Ibid. Frame 0303—0304. P. 33, 34.
24 Salewski M. Die deutsche Seekriegsleitung 1935—1945. Bd. I: 1935—1941. Frankfurt am Main, 1970. S. 32.
25 Руководство войной на море (Seekriegsleitung) — орган военного управления в составе ОКМ, был создан во второй половине 1930-х гг. на базе командного управления ОКМ. Главнокомандующий кригсмарине был одновременно начальником Руководства войной на море, а начальником штаба Руководства войной на море до реорганизации 1939 г. был начальник командного управления ОКМ.
26 Bundesarchiv-Militärarchiv (BA-MA) (Федеральный архив — Военный архив ФРГ). RM 20/1133. S. 28.
27 Salewski M. Op. сit. S. 31.
28 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 1. Ursachen und Voraussetzungen der deutschen Kriegspolitik. Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart, 1979. S. 462.
29 Salewski M. Op. сit. S. 32.
30 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 1. S. 522, 624.
31 Ibid. S. 468.
32 Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 500. Оп. 12458. Д. 61. Обзор вопроса о турецких проливах. Л. 17.
33 Там же. Д. 60. Обзор по советскому ВМФ. Л. 4, 5 об.
34 Salewski M. Op. сit. S. 38.
35 Мюллер Р.-Д. Враг стоит на Востоке: гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году. М.: Пятый Рим, 2015. С. 123.
36 Salewski M. Op. сit. S. 67.
37 Цит. по: Steigleder H. Die Kriegsmarine und der Ostfeldzug. Berlin, 2010. S. 27.
38 Мюллер Р.-Д. Указ. соч. С. 63, 64.
39 NARA. Roll 4279. PG 95504. Frame 356. Erfahrungsbericht Marinegruppenkommando Ost über Mob. Übung 1938.
40 Ibid. Frame 357. P. 12.
41 Ibid. Frame 358. P. 13.
42 Ibid. Frame 362. P. 17.
43 Ibid. Frame 362, 363. P. 18.
44 Крейсера типа «К» — лёгкие крейсера «Кёнигсберг», «Карлсруэ», «Кёльн» водоизмещением 8130—8350 т, главный калибр: 3 × 3, 150-мм/60; 4 × 3, 533-мм торпедных аппарата, 2 гидросамолёта.
45 NARA. Roll 4279. PG 95504. Frame 365—366. P. 20, 21.
46 До 1943 г. военно-морские базы были высшими структурами немецких военно-морских сил внутри страны. В заморских территориях были зарубежные станции. Начальником военно-морской станции обычно был флагман военно-морской группировки.
47 BA-MA. RM 20/1133. Planstudie 1939 des Kommandos der Marinestation der Ostsee.
48 Ibid. S. 6.
49 Ibid. S. 10.
50 Ibid. S. 11.
51 Ibid. S. 12.
52 Ibid. S. 13.
53 В документе во многих местах сохранены названия сторон, характерные для военных игр и учений, — «синие» (кригсмарине) и «красные» (советский ВМФ).
54 BA-MA. RM 20/1133. S. 23.
55 Ibid. S. 26.
56 Ibid.
57 Ibid. S. 110.
58 Ibid. S. 113.
59 Ibid.
60 Ibid. S. 126—128.
61 Ibid. S.129.