Аннотация. В статье рассказывается о трагической судьбе бывшего военного министра Российской империи генерала от кавалерии Владимира Александровича Сухомлинова. Его имя непосредственно связано с подготовкой и участием сухопутной армии в Первой мировой войне. Жизнь этого государственного и военного деятеля в эмиграции была недолгой и мало кому известной, что, в свою очередь, привело к ошибкам, неточностям и пробелам, до сих пор встречающимся в отечественных и иностранных источниках.
Summary. The article tells about the tragic fate of the former Military Minister of the Russian Empire Cavalry General Vladimir Sukhomlinov. His name is directly associated with the preparation and participation of the ground army in the First World War. The life of this state and military statesman and military leader in exile was short-lived and little-known, what, in turn, has led to errors, inaccuracies and gaps, which are still found in domestic and foreign sources.
ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
БЕЙ Евгений Васильевич — заместитель начальника отдела Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, майор, кандидат исторических наук
(Москва. E-mail: evgeniibey@yandex.ru).
Смерть военного министра Сухомлинова
Сегодня, отмечая 100-летие событий со дня начала Первой мировой войны, учёные, публицисты, писатели всё чаще обращаются к роли отдельных государственных и военных деятелей, чей жизненный путь был тесно связан с переломной и трагической эпохой Российского государства начала XX века. Одним из таких персонажей, о котором пойдёт речь в данной статье, является бывший военный министр Российской империи генерал от кавалерии и генерал-адъютант Владимир Александрович Сухомлинов.
В разгар войны — 11 июня 1915 года Сухомлинов был снят с должности и шесть месяцев провёл в заключении в Петропавловской крепости. После Февральской революции Временное правительство вновь арестовало его, а чуть позже и его супругу, чтобы с 10 августа по 12 сентября 1917 года провести показательный судебный процесс. На Сухомлинова свалили все недостатки подготовки России к войне, объявив его ни много ни мало «германским шпионом». По сообщению информационного агентства «Reuters» от 13 сентября 1917 года, которое освещала процесс на международном уровне, «суд после совещания присяжных заседателей, длившегося с семи часов вечера до четырёх часов утра, вынес вердикт “виновен” подсудимому»1. Генерал В.А. Сухомлинов был признан виновным в девяти из десяти предъявленных ему обвинений, в том числе «в государственной измене, в бездействии и превышении власти и в подлогах». По пункту обвинения «бездействие власти во время войны, способствовавшее неприятелю», подсудимый был оправдан2. Суд приговорил экс-министра к полной утрате прав и бессрочной каторге, так как смертная казнь существовала только на фронте3. «Сухомлинов спокойно выслушал приговор. В начале процесса он держал себя несколько шутовски, с какими-то предупредительными ужимками, любезным, хитреньким старичком, но под конец дела окреп, вёл себя с достоинством и серьёзно», — вспоминал сенатор Н.Н. Чебышев4.
Выяснение истины и настоящая оценка личности военного министра и его деятельности ещё впереди. Сейчас несомненно одно: В.А. Сухомлинов многое сделал для русской армии. При нём Военное министерство было наиболее творческим и результативным по количеству коренных реформ в армии в сравнении с деятельностью предшественников. Однако если о государственной деятельности Сухомлинова мы можем судить по многочисленным архивным документам5, то об эмигрантской жизни опального министра практически ничего не известно. Не удивительно, что ограниченность в достоверной документальной информации привела к многочисленным неточностям, ошибкам и искажениям исторических фактов, которые до сих пор можно встретить в отечественных и зарубежных источниках.
Итак, 1 мая 1918 года как достигший 70-летнего возраста бывший военный министр был освобождён из петроградской тюрьмы «Кресты» по «возрастной» амнистии. Некоторое время измученный и исхудавший старик (за два года он потерял в весе более 30 кг) проживал у приютивших его знакомых недалеко от Нарвской заставы, а затем перебрался на Каменноостровский проспект.
Вскоре по бывшей столице прокатилась новая волна массовых репрессий6. Многие из тех, с кем Сухомлинов до недавнего времени содержался под стражей (бывшие министры внутренних дел Маклаков, Хвостов, министр юстиции и последний председатель Государственного совета Щегловитов, директор департамента полиции Белецкий), были этапированы в Москву, где в Петровском парке их публично расстреляли. Осенью 1918 года в Москве были казнены более 300 человек, хотя в официальной печати опубликовали фамилии лишь 90 представителей офицерства, чиновничества и духовенства бывшей Российской империи7.
При таких условиях оставаться в Петрограде стало небезопасно. Сухомлинов отчётливо понимал, что не сегодня-завтра он вновь мог очутиться не только в тюрьме, но и на том свете, тем более что его стали называть случайно избежавшим расстрела. Поначалу он скрывался в мансарде одного из домов в Коломне8, а позже решился навсегда покинуть страну.
Как и большинство беженцев, Владимир Александрович воспользовался близостью Петрограда к финляндской границе. Впоследствии в мемуарах он вспоминал, как вечером 22 сентября отправился на Финляндский вокзал, где сел в полупустой поезд на Белоостров; там рыбак переправил беглеца на другой берег реки Се́стры — за границу России9.
К этому времени в Финляндии находилось уже много эмигрантов, занимавших в прежней России видное положение. Сюда прибыли дворяне самых благородных кровей, интеллигенция, политики и чиновники, крупные предприниматели, высокопоставленные офицеры. Можно упомянуть, что кузен Николая II великий князь Кирилл Владимирович приехал в Финляндию ещё весной 1917 года. Из бывших министров здесь находился А.Ф. Трепов, возглавивший в Гельсингфорсе10 «Особый комитет по делам русских в Финляндии». А в ночь на 19 октября 1918 года на железнодорожной станции Раяйоки11 объявились бывший премьер-министр империи граф Коковцов и его супруга, также бежавшие из Петрограда и переправленные на лодке через границу близ Белоострова.
Надо сказать, Сухомлинов удачно выбрал время для побега. В середине лета 1918 года из-за опасений эпидемий граница на Карельском перешейке, где поток беженцев был наиболее оживлённым, была закрыта и охранялась финской армией. Специально для этой цели был сформирован Терийокский пограничный батальон. А военно-административный район, ставший пограничной зоной между Финляндией и Россией, возглавил комендант, обладавший чрезвычайными полномочиями. Но такое состояние продолжалось недолго. Лиц, пытавшихся проникнуть нелегальными путями в Финляндию, оказалось так много, что погранкомендант капитан К.Н. Рантакари в сентябре заявил о своём единоличном решении пропускать их в страну. Сенат поддержал это решение, и границу открыли12. Беженцев допрашивали в комендатуре, и наиболее подозрительные личности отправлялись обратно. Было очевидным, что люди могли проникать в Финляндию, минуя пограничную охрану, с этим не могли совладать ни подразделения регулярной Красной армии, ни финская пограничная стража.
О появлении на станции Раяйоки бывшего военного министра было доложено погранкоменданту, который перевёз Сухомлинова в финскую деревню Терийоки13. Владимир Александрович просил разрешения местных властей остаться в новом Финляндском государстве. С 24 сентября по 8 октября он находился в Терийоках в ожидании ответа на запрос и оформления связанных с этим документов. Дело в том, что с усилением потока беженцев вводились и нормы, их касавшиеся. Так, в апреле 1918 года Сенат одобрил правила о допуске в страну иностранцев: помимо действующего паспорта приезжавший должен был иметь разрешение на въезд в Финляндию.
Возможно, в этот период и произошла встреча Сухомлинова с бывшим следователем по особо важным делам В.Г. Орловым. В 1915 году он входил в состав Верховной следственной комиссии, где на протяжении четырёх месяцев вёл расследование «шпионской деятельности» всех подозреваемых лиц по делу бывшего военного министра. Находясь в эмиграции, Орлов написал книгу под названием: «Двойной агент. Записки русского контрразведчика». Бывший следователь вспоминал, как встретил Сухомлинова на финской железнодорожной станции: «…он выглядел как последний нищий и к тому же был очень болен. Я поделился с ним картошкой, и он жадно съел её. Скулы резко выделялись на его лице. Я почувствовал к нему такую жалость, что уступил свою комнату и кровать, сказав, что мне есть, куда пойти… Через некоторое время на переполненном пароходе “Гамбург” я отправился в Гельсингфорс…»14.
Заметим, что туда же отправился и Сухомлинов после того, как получил разрешение властей прибыть в финскую столицу. Трудно сказать, насколько достоверен рассказ Орлова, так как его воспоминания часто грешат против исторической правды, что полностью их дискредитирует. Однозначно то, что из России бывший министр бежал в одиночестве, практически не имея средств к существованию, что, кстати говоря, расходится со словами его заклятого врага Коковцова. В мемуарах граф отмечает, что Сухомлинов с женой якобы сначала перебрался на парусной лодке в Терийоки, а затем они поселились в лучшей гостинице города Гельсингфорса. Коковцов сразу же оговаривается, что лично с Сухомлиновым в эмиграции не виделся15.
Судя по вышедшим в Гельсинфорсе нескольким небольшим очеркам, логично предположить, что в Финляндии Сухомлинов пробыл несколько лет, вплоть до 1920 года16. Самые скромные средства для существования он добывал личным трудом, как уже понятно — литературным. В том числе начал активную работу над своими мемуарами, которые изначально предполагалось выпустить в трёх книгах. Первая часть должна была подробно и по документальным данным осветить громкий судебный процесс по делу бывшего военного министра. Во второй книге предполагалось разместить очерки об императоре Николае II, императрице, наследнике, Распутине и многое другое. А заключительная часть должна была ответить на вопрос: «Могла ли Россия избежать войны?». Однако в Финляндии уже практически подготовленную к изданию работу так и не удалось запустить в печать по ряду различных обстоятельств. Возможно поэтому «Воспоминания», изданные гораздо позднее в Германии, хронологически заканчиваются 8 октября 1918 года описанием отбытия Сухомлинова в Гельсингфорс. .<…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Penal servitude for life for russsia’s ex-war minister: the trial of general Sukhomlinoff and his fife // The illustrated London news. 1917. Oct. 6. P. 400, 401.
2 Конец дела Сухомлиновых // Новое время. 1917. 14 сентября.
3 Сухомлиновщина // Дело народа. 1917. № 152. 12 сентября; Суд над Сухомлиновым // Новое время. 1917. 12 сентября.
4 Чебышев Н.Н. Близкая даль. Воспоминания. Париж, 1933. С. 214.
5 Собранные в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА. Ф. 962. Оп. 1, 2) обширные материалы следственного дела В.А. Сухомлинова позволяют считать его личным фондом бывшего военного министра.
6 30 августа 1918 г. на В.И. Ленина было совершено покушение. Вождя революции тяжело ранила из браунинга 28-летняя эсерка Ф.Е. Каплан. Через несколько дней большевиками был официально объявлен «красный террор» (постановление Совета народных комиссаров РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре»). Введение крайне жестоких мер обосновывалось властями необходимостью избавления Советской Республики от классовых врагов.
7 Мельгунов С.П. Красный террор в России 1918—1923. М., 1990. С. 22.
8 Коломна — один из старейших районов Санкт-Петербурга. Во второй половине XIX в. эта часть города активно застраивалась доходными домами.
9 Сухомлинов В.А. Воспоминания. Минск, 2005. С. 422; Се́стра — река в черте Санкт-Петербурга. В описываемое время составляла границу между Петербургской губернией и Финляндией.
10 Гельсингфорс (Helsingfors) — шведское название финского города Хельсинки (Helsinki). В 1812—1917 гг. — столица и крупнейший город Великого княжества Финляндского в составе Российской империи. Расположен на юге страны, на берегу Финского залива Балтийского моря.
11 Раяйоки (Rajajoki) — железнодорожная станция; в описываемое время находилась на финляндской территории на правом берегу пограничной реки Се́стры, в километре от станции Белоостров. Во время Великой Отечественной войны станция подверглась полному уничтожению и более не восстанавливалась.
12 Невалайнен П. Российские беженцы в Финляндии (1917—1939). СПб., 2003. С. 63, 64.
13 Терийоки (Terijoki) — до 1939 г. финская деревня, входившая в состав Финляндии; ныне Зеленогорск — дачно-курортный пригород Санкт-Петербурга.
14 Орлов В.Г. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М., 1998. С. 71, 72.
15 Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1911—1919 гг. М., 1991. С. 536, 549, 550.
16 Сухомлинов В.А. Письмо товарищу эмигранту. I. Гельсингфорс, 1919; он же. Письмо товарищу эмигранту. II. Гельсингфорс, 1920.