«С ТАЛАНТЛИВОСТЬЮ И ЖИВОСТЬЮ ИЗЛОЖЕНИЯ В НЕМ СОЕДИНИЛИСЬ НЕДЮЖИННАЯ НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ И ДЕТАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ МОРСКОГО ДЕЛА»

Герой моей статьи Владимир Иванович Семенов относится к тем людям, на фамилии которых, по словам писателя К.М. Смирнова, вся Россия держится. Его стремление постоянно находится в горячем, а главное в нужном для Отчизны деле, его активная позиция, честь, достоинство, неукоснительное выполнение служебного долга, непримиримость к равнодушию, угодничеству, подлости, а особенно к трусости и предательству, превратили офицера русского флота, в отсутствие громких подвигов, в настоящего героя.

 

Нынешний декабрь оторвал 135-й листок в календаре памяти и забвения отставного капитана 1 ранга В.И. Семенова[1], появившегося на свет в семье чиновника петербургского казначейства в 1867 году. В тринадцатилетнем возрасте он связал свою жизнь с флотской службой, поступив в Морское училище, которое закончил третьим среди выпускников 1887-го по успеваемости. В пункте 12 его послужного списка можно прочитать довольно характерную для офицерской биографии тех лет запись: «За ним, за родителями его недвижимого имущества, родового или приобретенного не имеется»[2]. А это значит, что надеяться на теплое место на берегу, на скорую карьеру под высоким покровительством и с пробивной протекцией Семенову надеяться не приходилось. Все надежды только на личное упорство, трудолюбие, верность избранному пути и долгу.

После усердной учебы началась еще более напряженная корабельная служба: мореходная канонерская лодка «Манджур» (1888—1890), крейсер 1 ранга «Адмирал Нахимов» (1890—1891), броненосец береговой охраны «Адмирал Лазарев» и эскадренный броненосец «Император Александр II» (1891—1892). В 1893 году лейтенант В.И. Семенов принял участие в Енисейской экспедиции, которую возглавил его сослуживец по крейсеру «Адмирал Нахимов» лейтенант Л.Ф. Добротворский[3]. Впоследствии Владимир Иванович в соавторстве с другим участником экспедиции, тоже, как и он, штурманом, сделает подробное описание пройденного пути. «Путь экспедиции был… следующий, — вспоминали лейтенанты, — из Югорского шара на NO к берегам Ялмала… отсюда на N, придерживаясь меридиана 68°10’; о.Белый обойден в расстоянии около 20 миль; между меридианами 71° и 78° курс почти 74-й параллели; затем постепенно склоняясь к S, на крайний из островов Северо-Восточных… около 500 миль от Югорского шара около 115 миль до Енисейского залива… во льдах или по окраине их… Неверна его долгота… весь остров следует перенести к западу миль на 10—12… В Обской губе, широта 73°N и долгота 74°О открыто неизвестную землю»[4].

Позже на основании этой статьи Семенов создаст научно-популярный труд[5]. В нем безупречным литературным языком  рассказывается о всех перипетиях военных мореплавателей.

В 1894 году он успешно закончил гидрографическое отделение Николаевской морской академии, после чего снова включился в корабельную службу: учебное судно «Моряк», крейсер «Владимир Мономах».

Первое боевое крещение лейтенант Семенов получил во время китайских событий[6]. За участие во взятии фортов крепости Таку он пожалован 28 декабря 1900 года орденом Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость»[7].

Но все больше и больше его увлекает литературный труд. Он пишет и публикует несколько статей об отношениях России и Японии, доказывая, что «мы отлично можем полюбовно размежеваться с нашей соседкой»[8], выпускает отдельную книжку, посвященную дальневосточной теме[9]. На первом листе экземпляра, с которым мне посчастливилось ознакомиться, имелась пометка его бывшего владельца — «Е. Петров. 1920/XI 24 г.». Тоже ведь, даже не учитывая вековую давность издания, реликвия.

Богатым оказалась и содержание небольшой по объему книги тридцатичетырехлетнего литератора.

В первом очерке под названием «29 апреля 1891 года на эскадре Тихого океана» освещаются некоторые подробности неожиданного происшествия, приключившегося с цесаревичем Николаем Александровичем — будущим императором Николаем II. Тогда в японском городе Отсу (Оцу) один из местных полицейских, находившихся в охранении, легко ранил наследника российского престола ударом сабли по голове. Семенов в основном описывает настроение моряков русской эскадры, обеспечивавших визит в Японию столь высокого лица, в частности экипажа фрегата «Память Азова», на котором в это время находился сам автор. Ему удалось через мастерски воспроизведенные разговоры в матросской и офицерской среде передать сложную гамму чувств, вызванных на эскадре столь невероятным известием.

В следующем очерке («В глуши Китая») тонко изображены нравы местного населения.

Довольно показателен для оценки русской души и раскрытия сокровенных мыслей автора третий сюжет. Во время рождественского праздника на канонерской лодке «Монголец» гостем русских моряков оказался датчанин, чиновник китайской таможни. Когда он начал зло жаловаться на «тупых диких китайцев», которые дескать, нуждаются в том, чтобы им огнем и мечом насаждать «цивилизацию», русские офицеры в ответ возмутились: «Зачем вы будете навязывать им эту цивилизацию? Они сидят себе смирно, никого не трогают и желают лишь, чтобы их никто не трогал».

Пожалуй, наиболее ценен с точки зрения исторических сведений последний очерк — «Таку», где затронутая в «Рождестве на чужбине» тема, волнующая автора, находит свое дальнейшее развитие. Здесь повествуется о жертвенном участии русского флота, втянутого «жестокими датчанами» и им подобными «цивилизаторами» в подавление восстания «боксеров» в Китае 1900—1901 гг.[10]. Рассказывая о тех событиях, Семенов изображает картины боев, кровь и пот, убеждает, что взятие фортов крепости Таку (Дагу) далось дорогой ценой, и тяжелее всех пришлось нашим экипажам: «Гиляк» имел две подводные пробоины… 8 убитых, 47 раненых… взрыв погреба… перебиты главные паровые трубы… На «Корейце»… из шести снарядов, попавших в… корпус, ни один не нанес таких опасных повреждений как на «Гиляке»… «Бобр»… пушка… выведена из строя»[11]. Не смотря на ожесточенность сопротивления китайцев, победа была за международными «цивилизаторами».

Весной 1901 года Владимир Иванович был назначен старшим флаг-офицером штаба начальника учебно-артиллерийского отряда Балтийского моря, которым командовал контр-адмирал З.П. Рожественский[12]. Семенов произвел на него приятное впечатление эрудированностью, знанием дела и работоспособностью.

Резкий поворот в судьбе нашего героя произошел менее полгода спустя. Об этом в очерке, посвященном С.О. Макарову[13], он вспоминал так:

«Почти всю мою службу (за исключением двух лет в академии да отпусков, которых набиралось больше года) я провел в плавании на дальнем Востоке и, как прирожденный «строевик», питал отвращение, «род недуга», ко всяким береговым должностям в штабах, канцеляриях, управлениях и т.п.

При таком моем настроении осенью 1901 года мне было предложено занять место адъютанта штаба Кронштадского порта, соединенное (чего еще не хватало!) с должностью старшего адъютанта военного губернатора…

И тем не менее я охотно согласился, потому что главным командиром Кронштадского порта и военным губернатором г.Кронштадта был в то время вице-адмирал С.О. Макаров, с которым я раньше никогда не служил, но о котором даже среди «матрозни», собиравшейся на баке «у фитиля», много слышал»[14].

Он несколько раз удовлетворением подчеркивал: «Я лично не обманулся в моих ожиданиях»[15].

Семенов успешно справлялся с «родом недуга», т.е. штабной работой, за что был награжден русским орденом Св. Владимира IV ст. с бантом, а также иностранными — итальянским Св. Маврикия и Лазаря офицерского креста и греческим Спасителя кавалерийского креста.

Несмотря на напряженную работу с С.О. Макаровым в 1902—1903 гг. в типографии А.С. Суворина выходит двухтомник стихов В.И. Семенова. Поэтический сборник сразу же становится библиографической редкостью. Такой вывод подтверждается тем, что в списке сочинений Владимира Семенова это единственное название книги, против которого имеется пометка — «не продается».

Отдав нелюбимому делу более двух лет, он начинает проситься у вице-адмирала Макарова в строй, и после неоднократных отказов все-таки добивается своего. В начале 1904 года Семенов назначен старшим офицером крейсера 2-го ранга «Боярин» и произведен в чин капитана 2 ранга. Но по пути к новому, хотя и уже знакомому для себя месту службы, в Порт-Артур, узнал о гибели корабля. Тот подорвался на своем же минном поле из-за нераспорядительности командира, капитана 2 ранга В.Ф. Сарычева[16].

С началом русско-японской войны 1904—1905 гг. на дальний Восток отправился и вице-адмирал С.О. Макаров. В прощальном приказе в связи с отбытием от 2 февраля 1904 года Степан Осипович дал косвенную, хотя и исчерпывающую оценку службе В.И. Семенова при своей особе: «…Закончен изданием отчет мой за 1900—1904 гг. …Редакция всего этого издания принадлежит бывшему адъютанту штаба лейтенанту Семенову, которому не могу не выразить благодарности за этот труд и многие другие полезные работы»[17].

В начале февраля 1904 года Владимир Иванович командует всего четыре дня миноносцем «Решительный», затем, тоже недолго, занимает должность старшего офицера вспомогательного крейсера «Ангара», а в марте становится старшим офицером крейсера 1 ранга «Диана». Одновременно его привлекают к работе над трофейными документами в штабе, как одного из немногих знающих в совершенстве китайский и японский языки.

Когда 1-я эскадра флота Тихого океана осуществляла второй прорыв из Порт-Артура во Владивосток[18] и ожесточенный бой с перерывами длился до наступления темноты, находчивость капитана 2 ранга Семенова в один из эпизодов отвела угрозу от «Дианы». Члены экипажа с восторгом затем вспоминали, как Владимир Иванович, зная японский язык, осадил экипажи миноносцев, приблизившихся в темноте к крейсеру. «Не трогайте нас, это судно японское», — прокричал он в темноту, и противник вскоре оставил крейсер в покое.

Командир «Дианы» капитан 2 ранга А.А. Ливен[19] в своем донесении о бое писал охарактеризовал действия своего первого помощника более подробно: «Старший офицер капитан 2 ранга Семенов и трюмный механик… имели блестящий случай высказать свое мужество и распорядительность при заделке подводной пробоины. Старший офицер с боцманами под сильным огнем осмотрел ее снаружи… в очень скором времени общими усилиями старшего офицера с рабочей партией и трюмных, наполненных водой части коффердама были… надежно подкреплены… Горловины в… палубе были благодаря заботливости старшего офицера подперты заранее».

В Сайгоне, куда занесла судьба крейсер, он вынужден был разоружиться по приказу из Петербурга, что лишило его экипаж возможности участвовать в боевых действиях до конца войны. Не желая смириться с этим, Владимир Иванович направил вице-адмиралу З.П. Рожественскому конфиденциальную телеграмму следующего содержания: «В память старой службы прошу разрешения… прибыть на вторую эскадру. Невыносимо сидеть сложа руки, когда другие дерутся». На имя командира крейсера пришел соответствующий ответ: «Отправьте капитана 2 ранга Семенова Порт-Саид… Постарайтесь сделать скоро и негласно. Рожественский»[20].

Прибыв на эскадру, Семенов был «… зачислен в штат… 1 октября 1904 г[ода] 6 декабря приказом по Морскому ведомству… объявлен флагманским штурманским офицером, но штурманских обязанностей фактически не исполнял… В официальной справке о плаваниях капитана 2 ранга В.И. Семенова… указано, что в период с 1 октября 1904 г. по 15 мая 1905 г. …состоял… в качестве заведующего морским отделом штаба командующего эскадрой… Заведующий… отвечал за разработку стратегических и тактических вопросов…»[21].

Быть помощником у Зиновия Петровича по высказыванию многих, что, впрочем, часто оспаривал Семенов, считалось невыносимо тяжелым, так как он не признавал советчиков, и видел в офицерах только исполнителей. А.С. Новиков-Прибой, на основе рассказов членов экипажа броненосца «Князь Суворов», так писал о сложившейся атмосфере в штабе эскадры: «Рожественский не щадил… чинов своего штаба и постоянно третировал их. Только двое из них… свободно общались с ним: старший флаг-офицер Свенторжецкий[22] и принятый… в качестве бытописца капитан 2 ранга В. Семенов. Но и они были для него не больше чем добавочные органы — две пары глаз и две пары ушей»[23].

Авторитет Семенова на эскадре был стол велик, что ему приписывали и несуществующие заслуги. Так в письмах минного офицера броненосца «Князь Суворов» П.А. Вырубова[24] можно встретить такие высказывания: «Впервые Рожественский догадался стоять с закрытыми огнями и то по доброму совету капитана 2 ранга Семенова… Единственный кому удается оказывать влияние на адмирала — это капитану 2 ранга Семенову… Только благодаря его умелому воздействию, эскадру начали хоть сколько-нибудь готовить…»[25].

В Цусимском бою после смертельного ранения старшего офицера броненосца «Князь Суворов» А.П. Македонского — 2-го[26] Владимир Семенов по своей инициативе принял команду над пожарным дивизионом. Впоследствии он, по его словам, «тяжело раненый в правую ногу около трех часов пополудни, а вскоре после того — серьезно в левую, получив еще несколько мелких ранений, контузий и ушибов…»[27], был снят в полусознательном состоянии вместе со штабом эскадры миноносцем «Буйный»[28].

На всю жизнь, Владимир Иванович, запомнил флагманский корабль перед его гибелью. «…Кто бы узнал в этой искалеченной громаде, окутанной дымом и пламенем пожара, недавно грозный броненосец, — писал он, — Грот-мачта была сбита на половине высоты; фок-мачты и обеих труб не было вовсе; возвышенные мостики и переходы были словно срезаны, и вместо них над палубой подымались бесформенные груды исковерканного железа; левый борт низко склонился к воде, с правой стороны широкой полосой краснела подводная часть, обнаружившаяся вследствие крена; в бесчисленных пробоинах бушевало пламя пожара…»[29]. Впоследствии, книгу «Бой при Цусиме» он посвятил «Памяти Суворова». 15 мая миноносец «Бедовый», куда пересел штаб с тяжело раненым генерал-адъютантом З.П. Рожественским с неисправного «Буйного», был настигнут японским миноносцем. И вместо боя произошла позорная сдача в плен, по вине капитана 1 ранга К.К. Клапье де Колонга (ранен в голову), полковника В.И. Филиповского, флагманского минера лейтенанта Е.А. Леонтьева и командира миноносца 2 ранга Н.В. Баранова[30]. Так, тяжело раненые, в полусознательном состоянии вице-адмирал З.П. Рожественский и капитан 2 ранга В.И. Семенов оказались в плену[31].

Затем военный госпиталь в Сасебо, возвращение на Родину… Здесь «судьба посадила его, после японского плена на скамью подсудимых. (По делу о сдаче миноносца «Бедовый» — Д.К.). Он гордился, что сидел на ней рядом с Рожественским»[32]. Правда восторжествовала, и он был оправдан.

В октябре 1906 г. он стал слушателем курса военно-морских наук Николаевской морской академии, но спустя три месяца неожиданно для многих подал прошение об отставке «по причине расстройства здоровья, явившегося следствием полученных в бою ран и контузий…» 27 января 1907 года был уволен от службы в звании капитана 1 ранга «с мундиром и пенсией». Последняя запись в его послужном списке гласила: «В службе сего штаб-офицера не было обстоятельств, лишающих права на получение знака отличия бесспорной службы или отдаляющих срок выслуги к сему знаку». Последующие годы Владимир Иванович целиком посвятил литературной деятельности. «Флотская служба и, в особенности, русско-японская война, — по мнению его исследователя, — оказали решающее влияние на формирование писательного облика Семенова»[33].

Он всецело отдался работе над трилогией «Расплата», основанием для которой послужил его военный дневник. Популярность книги превзошла все ожидания. Она была переведена на английский, испанский, итальянский, немецкий, французский языки, а «Бой при Цусиме» кроме того — голландский и шведский. «Расплата» была рекомендована Главным морским штабом для библиотек Морского ведомства и Комитетом по образованию войск — для библиотек военного ведомства. Одновременно Семенов перевел с японского другое описание Цусимского боя[34]. В 1908 году в товариществе М.О. Вольфа (по адресу: Гостинный двор, 18 и Невский, 13) выходят его романы — фантазии из эпохи воздушных флотов («Царица мира» и «Цари воздуха» Стоимость каждой 75 коп.). Он также продолжает печататься — журнал «Нива», «Военный сборник», «Вестнике Европы»[35]. Из статей, опубликованных в последнем издании, на свет появилась книга «Флот» и «Морское ведомство» до Цусимы и после»[36]. Продолжая тему, поднятую в ней, «видя рутину на флоте», он пишет сатирическую статью «Заседание адмиралтейств-коллегии. Рождественская сказка». Произведение это вызвало большой резонанс как в морских кругах, так и в обществе в целом. «Бич сатиры виден в сказочке Вл. Семенова, — метко подметила одна из газет. — Тема же ее — наш военно-морской развал. Подобными сказочками можно многому помочь, многое исправить, если у автора имеется… достаточно таланта. А таковой у Вл. Семенова находится в наличности… талант у него действительно был…»[37].

До самого последнего часа он работал, писал. «очерки русско-японской войны», «Страшное слово»… Замыслов и идей было много, единственно чего не хватало, так это времени. Он умер 20 апреля (по ст. ст.) 1910 года в возрасте 42 лет.

В одном из некрологов В.И. Семенова были сказаны такие слова: «С талантливостью и живостью изложения в нем соединились недюжинная наблюдательность и детальное знание морского быта. Все, что писал В[ладимир] И[ванович], было проникнуто неподдельной искренностью и правдивостью. Его описания жизни на корабле в осажденном Порт-Артуре, перехода «великой армады» негодных судов от Либавы до Цусимского пролива, боя, в котором эта армада бесславно была расстреляна и погибла, затем японского плена, где он, израненный, провел долгие месяцы, — полные самого захватывающего интереса. Хотя главным материалом для всех этих описаний послужил дневник покойного, но субъективные переживания автора никогда не давят описываемых событий и эпизодов… Он писал резко. Он без всяких прикрас противополагал «Флот» — «морскому ведомству». Плавающие команды — чиновничеству, свившему гнездо под адмиралтейским шпицем, покойных Макарова и Рожественского — тем «береговым» адмиралам, которые слишком заняты заботами о престиже власти и почестях, чтобы иметь время быть фактическими начальниками вверяемых им эскадр, отрядов и портовых управлений. Не сомневаемся, что от критики В.И. Семенов перешел бы к положительной формулировке требований и условий возвещенной реорганизации нашего морского ведомства. Для этого он имел все данные»[38].

Он умер, но память осталась. Это его книги; воспоминания, без которых невозможно изучать действия флота в русско-японской войне 1904—1905 гг. И мыс, названный в честь его, на Корейском полуострове.

Сегодня его произведения начинают возвращаться к читателям.

 

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ