Аннотация. В рецензии рассматривается новая монография, посвящённая истории русского офицерского корпуса времён Первой мировой войны; проанализировано содержание исследования, отдельное внимание уделено наиболее важным с точки зрения рецензента вопросам — социальному облику русского офицерства, соотношению на фронтах Первой мировой войны офицеров военного времени и кадровых офицеров, расколу офицерства в ходе революционных событий.
Summary. The review considers a new monography, devoted to the history of the Russian officer corps of the First World War’s times; analyses the research’s contents. A special attention is given to the most important questions from the point of view of the reviewer – to social make-up of Russian officers, ratio on fronts of the First World War of wartime officers and regular officers, splitting of officers during revolutionary events.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ГАГКУЕВ Руслан Григорьевич — главный редактор издательства «Дрофа», доктор исторических наук
(Москва. E-mail: gagkuev@yandex.ru).
РУССКОЕ ОФИЦЕРСТВО В ЭПОХУ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Рецензируемая монография* доктора исторических наук Игоря Николаевича Гребенкина является переизданием его книги1, вышедшей сравнительно недавно и отмеченной рядом научных рецензий2.
Несмотря на массу литературы, выпущенной в России к 100-летию со дня начала Первой мировой войны, по-настоящему глубоких научных исследований, посвящённых теме русского офицерства в годы этой войны, сравнительно немного. Наиболее известные по этой теме две работы С.В. Волкова3 фактически не охватывают военные годы. В первой из них, широко цитируемой как в научных трудах, так и в публицистических, рассматриваемой теме посвящены лишь первая глава и часть второй4, представляющие собой как бы предисловие к освещению главной для С.В. Волкова проблемы — участия русского офицерства в войне Гражданской.
Орловский историк Р.М. Абинякин5 отчасти охарактеризовал социальный состав русского офицерского корпуса и взгляды его представителей в конце Первой мировой войны. В рубежной для отечественной историографии работе московского историка А.В. Ганина6 подробно рассмотрены и подготовка офицеров Генерального штаба накануне и в ходе Великой войны, и самые разные аспекты, связанные с жизнью офицеров-генштабистов.
Книга И.Н. Гребенкина сегодня остаётся едва ли не единственной, в которой офицерский корпус русской армии представлен и как социальная группа, и как профессиональное сообщество в период Первой мировой войны и революции 1917 года. Исследование состоит из введения, содержащего историографический и источниковедческий анализ, и 14 глав.
Автор уделил особое внимание вопросам, связанным с социальным обликом кадрового российского офицерства, его отношением к политической жизни страны в начале XX века, показал роль, которую сыграли офицеры в годы Великой войны, охарактеризовал их профессиональный уровень и распространённые среди них настроения. Освещены участие офицерства в событиях Февраля 1917 года; их положение в период «демократизации армии»; становление на фронтах Первой мировой добровольчества, явившегося основой для зарождения Белого движения; выступление генерала Л.Г. Корнилова в августе 1917 года. В главах, завершающих исследование, фактически затронуты вопросы, касающиеся уже не распада Русского фронта, а становления противоборствовавших фронтов Гражданской войны.
Первая глава книги посвящена состоянию офицерского корпуса русской армии начала XX века. На его состав и состояние, по мнению И.Н. Гребенкина, повлияли замедленные темпы модернизации армии и неравномерность развития её отдельных процессов, в первую очередь это касалось профессионализации. «Даже накануне Первой мировой войны, — указывает автор, — офицерский корпус России не завершил своё оформление как профессиональная группа и представлял собой скорее сословно-представительную корпорацию с неоднородной внутренней структурой». В свою очередь «…практика его комплектования и состав продолжали сохранять выраженные сословно-классовые черты», в то время как «вливавшиеся в него представители различных социальных слоёв и групп быстро воспринимали традиции и ценности офицерства, становясь их носителями» (с. 68). Отношение к военному делу как ремеслу, подчёркивает автор, можно считать одним из факторов разобщённости в офицерской среде. «Существовавшие принципы кадрового отбора и характер службы мирного времени не способствовали выдвижению наиболее способных и профессионально пригодных офицеров, что обусловило весьма усреднённый уровень готовности» кадрового офицерства к предстоявшей войне (с. 68, 69).
Один из наиболее интересных аспектов, рассмотренных в монографии, — значение деятельности офицерства (кадрового и военного времени) на фронтах Великой войны. Относительно численности офицерского корпуса русской армии автор солидарен с ранее исследовавшими этот вопрос А.Г. Кавтарадзе и С.В. Волковым (с. 95). Вместе с тем И.Н. Гребенкин не согласен со сложившимся в историографии устойчивым представлением об огромных и необратимых потерях среди кадровых офицеров на фронте как одном из объяснений падения качества армии военного времени. «Несмотря на различия в политических и идеологических установках, свойственных советскому и постсоветскому периоду изучения данной проблемы, — пишет он, — многочисленное и демократичное по составу офицерское пополнение военного времени рассматривается специалистами как едва ли не главный фактор снижения боевых качеств войск в ходе войны, их разложения и втягивания их впоследствии в гражданскую борьбу» (с. 103).
Фактически автор оспаривает высказанный С.В. Волковым тезис, согласно которому «едва ли не весь кадровый офицерский состав выбыл из строя уже в первый год войны»7. И.Н. Гребенкин указывает, что более справедливым такое утверждение «можно считать в отношении кадровых обер-офицеров пехоты, выступивших на фронт в качестве младших офицеров и командиров рот». В то время как «для других родов войск и категорий командного состава потери не были столь велики. И на втором, и на третьем году войны во главе армии находился и продолжал определять её лицо прежний кадровый генералитет и штаб-офицерский корпус» (с.101).
Как же соотносились потери между офицерством кадровым и военного времени? Взяв за основу для своих расчётов сведения из сборника Центрального статистического управления8, И.Н. Гребенкин пришёл к выводу, что значительная доля потерь кадрового офицерства за первые шесть-восемь месяцев войны «представляется закономерной», так как именно на него легла основная тяжесть боевых действий. Но уже с конца 1914 года начался неуклонный рост офицерского состава действующей армии, который обеспечивали школы прапорщиков. Как вспоминал участник Белого движения корниловец М.Н. Левитов, «всё то, что в Первую мировую войну приняло на свои плечи офицерские места после первого кровавого года войны, когда кадр мирного времени был уничтожен, вся эта молодая Россия… призванная в армию начиная с 1914 г., окончив школы прапорщиков и военные училища, довела войну»9. По мере того, как на фронте происходило замещение младшего командного состава офицерами военного времени, их доля в общих потерях неуклонно росла, тогда как доля кадровых офицеров — постепенно снижалась (сказывалось и оставление ими младшего командного уровня). И.Н. Гребенкин оценивает общее количество потерь кадрового офицерства на уровне 20—22 тыс. человек из общего числа потерь офицерского корпуса за годы войны в 71 298 человек (с. 98, 99, 101).
Таким образом, именно офицерство военного времени на фронте взяло на себя всю тяжесть первого, неполного года войны. То, что «подавляющее большинство офицеров военного времени не менее жертвенно выполняли свой долг, чем кадровые офицеры, и гордились своей принадлежностью к офицерскому корпусу», отмечали и другие исследователи10. Но они, как правило, неизменно указывали на физическое истребление офицерского кадрового состава русской армии, поэтому тезис И.Н. Гребенкина о том, что «они были совершенно другого склада люди», очевидно, заслуживает более подробного освещения.
Автор подробно рассмотрел ещё одну важную для исследователей проблему — раскол русского офицерства в 1917 году: «В условиях, когда солдатская масса и большинство командного состава выступали в роли политических противников, тем более сложным оказалось положение офицеров» (с. 274). Как вспоминал один из участников этих событий, многие из офицеров не могли забыть услышанной в 1917 году «…крылатой фразы… на разлагающемся тогда фронте мировой войны от свалившихся откуда-то многочисленных агитаторов: “Товарищи! Россия — только трамплин для скачка в мировую революцию! Если бы во имя этой идеи мы оставили от России только пепел, пустыню — мы это сделаем! Бросайте оружие! Не смейте слушаться ваших офицеров и стрелять в немецкий пролетариат, одетый в солдатские шинели. Офицерство ведёт вас на братоубийственную войну, желая получать только двойное жалованье и награды!” Это мы-то [предатели], просидевшие столько времени в ржавых окопах, защищающие от врага своё Отечество и думающие лишь об одном — как бы поскорее вернуться в оставленные аудитории, закончить прерванное образование и начать служить нашему народу»11.
Офицерство, считает автор, не будучи однородным, раскололось, как и все слои и группы русского общества. Начавшаяся Гражданская война «подтолкнула» политическое размежевание в среде офицерства, которое не было однородно ни в социальном, ни в идейном плане. «К середине 1918 г. российское офицерство окончательно прекратило своё существование как единое сообщество, — подводит итоги исследования И.Н. Гребенкин. — Разделённое фронтами Гражданской войны физически, оно оказалось не менее социально, морально и идейно разобщённым представлениями об Отечестве и его будущем, гражданском и профессиональном долге, допустимости своего участия в братоубийственной войне» (с. 275, 474).
В заключение отмечу, что ряд сюжетов, наиболее интересных и важных для характеристики русского офицерского корпуса, могут послужить основой для отдельных исследований. В частности, относительно роли и соотношения потерь кадрового офицерства и офицерства военного времени на фронтах Первой мировой войны. Не менее важным и интересным представляется и вопрос о расколе офицерского корпуса в ходе Гражданской войны. Несмотря на очевидность сделанных выводов, автор не приводит каких-либо подробных данных, характеризующих этот раскол. Тем не менее эта дискуссионная тема требует более детального изучения.
Книга И.Н. Гребенкина будет не только полезна специалистам по военной истории России, но и, несомненно, интересна широкому кругу читателей. В немалой степени этому способствует и иллюстративный ряд, представляющий собой внушительную по объёму вклейку и помещенные непосредственно в тексте иллюстрации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Гребенкин И.Н. Русский офицер в годы мировой войны и революции: 1914—1918 гг. Рязань: Ряз. гос. ун-т, 2010. 400 с.
2 Абинякин Р.М. [Рец. на:] Гребенкин И.Н. Русский офицер в годы мировой войны и революции… // Российская история. 2011. № 5. С. 195, 196.; Репников А.В. [Рец. на:] Гребенкин И.Н. Русский офицер в годы мировой войны и революции… // Вопросы истории. 2012. № 2. С. 172, 173.
3 Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М.: Центрполиграф, 2002; он же. Русский офицерский корпус. М.: Центрполиграф, 2003.
4 Он же. Трагедия русского офицерства. С. 9—49.
5 Абинякин Р.М. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. Орёл, 2005.
6 Ганин А.В. Закат Николаевской военной академии. 1914—1922. М.: Книжница, 2014.
7 Волков С.В. Трагедия русского офицерства. С. 11.
8 Россия в мировой войне 1914—1918 гг. (в цифрах). М., 1925.
9 Материалы для истории Корниловского ударного полка / Отв. сост. М.Н. Левитов; сост., предисл. и коммент. Р.Г. Гагкуева. М.: Содружество «Посев», 2015. С. 371.
10 Волков С.В. Трагедия русского офицерства. С. 13.
11 Келин Н.А. Казачья исповедь // Келин Н.А. Казачья исповедь. Толстой Н.Д. Жертвы Ялты / Предисл., сост. В.В. Дробышева. М., 1996. С. 59, 60.
* Гребенкин И.Н. Долг и выбор: русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914—1918 гг. М.: АИРО-XXI, 2015. 528 с.