Аннотация. В статье представлен обзор взглядов отечественных учёных-юристов конца ΧΙΧ — начала XX века Ф.Ф. Мартенса, М.И. Догеля, Л.А. Комаровского, И.А. Малиновского, С.А. Корфа и В.М. Гессена на правовое положение личности в условиях войны.
Summary. The article analyses the views of F.F. Martens, M.I. Dogel, L.A. Komarovsky, I.A. Malinovsky, S.A. Korf and V.M. Gessen — Russian legal scholars of the late ΧΙΧ-early XX century — on the legal status of an individual person in the conditions of war.
АРМИЯ И ОБЩЕСТВО
ЦВЕТКОВ Алексей Олегович — дежурный дежурной части отдела полиции № 2 Управления МВД России по г. Омску, старший лейтенант полиции
(г. Омск. E-mail: tsvetkoff.lesha@yandex.ru).
«Население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права»
Российские учёные-юристы конца ΧΙΧ — начала XX века о правах личности на войне
Право войны, формируясь на протяжении многих веков, было лишено чёткой нормативной базы и механизмов реализации, необходимых для управления столь специфическими правоотношениями, до второй половины ΧΙΧ века1.
Наиболее важными международными договорами о законах и обычаях войны того периода стали Декларация о морской войне в 1856 году (в 1909 г. Лондонская декларация о морской войне закрепила её правила), справедливо считающаяся началом международного гуманитарного права (МГП) первая Женевская конвенция 1864 года2 об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях, на основании которой был создан Международный Комитет Красного Креста, Санкт-Петербургская декларация 1868 года об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль, а также Гаагские конвенции и декларации 1899 года.
На состоявшейся по инициативе России и под председательством её представителя Брюссельской конференции по кодификации законов и обычаев войны3 1874 года наша страна предложила проект международной конвенции, который предусматривал подробную регламентацию прав воюющих сторон в отношении друг друга и частных лиц, порядок сношений между воюющими сторонами и разрешения вопроса о репрессалиях.
Хотя разногласия не позволили принять российский проект конвенции, выработанная на его основе международная декларация осталась нератифицированной, почин России не прошёл бесследно. Через 25 лет первая Гаагская конференция мира воспроизвела данную декларацию в Гаагской конвенции 1899 года о законах и обычаях сухопутной войны4. Эта конференция приняла 3 конвенции и 3 декларации. Затем состоявшаяся в 1907 году Гаагская конференция, пересмотрев конвенции и декларации 1899 года, приняла 13 конвенций5.
Две конференции в Гааге кодифицировали законы и обычаи войны, конвенции, принятые ими, впервые сформулировали и закрепили принципы гуманизации ведения войны, установили ответственность государств и отдельных лиц за реализацию норм этих конвенций6.
Большой вклад в развитие и нормативное закрепление идей и принципов гуманитарного права внёс выдающийся российский юрист-международник, дипломат и историк Ф.Ф. Мартенс (1845—1909) — делегат нашей страны на Брюссельской 1874 года и ряде других международных конференций, один из организаторов Гаагских мирных конференций 1899 и 1907 гг., член совета Министерства иностранных дел России, вице-президент Европейского института международного права, член «Постоянной палаты третейского суда» в Гааге, автор фундаментального труда «Современное международное право цивилизованных народов», «Собрания трактатов и конвенций, заключённых Россией с иностранными державами» в 15 томах и других трудов. В среде американской юриспруденции его считали «главным судьёй» христианского мира, а британский учёный Т.Е. Холланд писал о Мартенсе: «Он был в настолько большом спросе как арбитр в международных спорах, что его в шутку называли лорд-канцлером Европы». За заслуги в сфере МГП и участие в качестве посредника в урегулировании международных конфликтов Мартенс неоднократно был номинирован на Нобелевскую премию мира7.
Международно-правовое учение Мартенса, изложенное в фундаментальных трудах, многочисленных брошюрах, журнальных статьях, оказало влияние на учёных России и других стран, заложило прочный фундамент современной науки международного права8.
В его наследии выделяется положение, вошедшее в международное право как оговорка (декларация) Мартенса, суть которой: даже в ситуациях вооружённых конфликтов, прямо не предусмотренных правовыми нормами, сторонам необходимо в первую очередь руководствоваться принципами гуманности, человечности и здравого смысла9, в случаях, не подпадающих под действие норм договорного права, и гражданские лица, и воюющие остаются под защитой принципов международного права, вытекающих из обычаев, принципов гуманности и велений общественной совести10.
Таким образом, предмет действия оговорки Мартенса — защита личности в условиях вооружённого конфликта.
Как отметил доктор юридических наук В.В. Пустогаров11, проведший анализ истории и юридического содержания оговорки Мартенса, она является императивной нормой обычного (исходящего из правовых обычаев, практики государств) международного права: «В международном гуманитарном праве оговорка Мартенса является отдельной нормой, причём нормой jus cogens12 (в МГП — императивные, обязательные для всех государств нормы, отклонение от которых недопустимо. — Прим. авт.). Последнее означает, что при отсутствии в международном гуманитарном праве нормы, адекватной сложившейся ситуации, необходимо обязательное обращение к оговорке Мартенса с целью выработки решения, отвечающего сложившейся ситуации.
В последнее время сфера действия международного гуманитарного права неуклонно расширяется. В нём появились нормы и принципы, связанные с правом вооружённого конфликта, основными правами человека, экологическим правом… Такое развитие способствует расширению сферы действия оговорки Мартенса. Следует исходить, как показывает опыт, «…из возрастания её роли и значения… Ей суждена долгая жизнь»13.
Историю появления оговорки Мартенса, по мнению Пустогарова, следует начинать с Брюссельской конференции 1874 года. Мартенс был инициатором и автором предложенного Россией на её рассмотрение проекта конвенции о законах и обычаях сухопутной войны. Но конференция приняла проект в виде Брюссельской декларации, не имевшей обязательной юридической силы. Через 25 лет Мартенс — автор программы созванной по инициативе России первой Конференции мира в Гааге — внёс в эту программу принятие той же самой конвенции, был избран председателем комиссии по её подготовке и в качестве проекта представил текст Брюссельской декларации 1874 года. Столкнувшись с возражениями участников конференции, Мартенс предложил включить в преамбулу конвенции следующее положение: «Впредь до того времени, когда представится возможность издать более полный свод законов войны, Высокие Договаривающиеся Стороны считают уместным засвидетельствовать, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания»14.
Положение Мартенса, вошедшее в преамбулу концепции, делегаты встретили аплодисментами и единогласно приняли концепцию без изменения первоначальных статей. Оно получило широкое признание и вошло в международное право в виде отдельного положения как оговорка Мартенса, которая полностью или частично с некоторыми изменениями в духе времени была внесена в ряд международных конвенций15. В частности, в Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года, четыре Женевские конвенции 1949 года и два Дополнительных протокола (I и II) к ним 1977 года16, Конвенцию ООН о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1980 года. На оговорку Мартенса ссылался Международный суд ООН при выработке Консультативного заключения 1996 года относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения.
Справедливости ради следует заметить, что юристы разных стран высказывали альтернативные мнения и по-разному толковали оговорку Мартенса. Но то, что её значение будет возрастать, очевидно. Проанализировав изменения в тексте оговорки Мартенса за 100 лет её применения, Пустогаров пришёл к выводу: «…ни содержание, ни структура оговорки не изменились… Мартенс создал положение на столетие вперёд»17.
Оговорка Мартенса обеспечивает постоянную связь норм МГП в сфере защиты личности и служит отправной точкой развития этой отрасли международного права18.
Российское сообщество учёных-юристов во второй половине ΧΙΧ — начале ΧΧ века находилось в авангарде движения по нелёгкому пути от первой попытки кодификации законов и обычаев войны до закрепления международными соглашениями норм и принципов гуманизации её ведения, внесло весомый вклад в разработку и совершенствование норм права войны19.
Правовому статусу личности в условиях войны, изучению истории формирования, изменения принципов поведения сторон на поле брани, правам и обязанностям лиц во время войны и другим важным проблемам посвятил свою монографию отечественный учёный-юрист М.И. Догель20. Её можно считать первым серьёзным отечественным трудом, в котором представлены анализ и обобщение опыта зарубежной и российской юридической науки в разработке проблем правового статуса личности в условиях войны.
Рассматривая отношения личности и государства в условиях войны, Догель пришёл к выводу: так как человек не защищён от испытаний, на которые его обрекает война, очень важно развивать правовое положение граждан (в самом общем виде — совокупность их прав и обязанностей, закреплённых правовыми нормами), ставя на первое место интересы личности. Он писал, что «вопрос об юридическом положении человеческой личности во время войны является одним из самых интересных вопросов всего международного права, и решение его весьма важно для возможной гуманизации самой войны: только определив точно и ясно права и обязанности воюющих государств по отношению к человеческой личности, можно надеяться на известное смягчение ужасов войны, на подчинение её проявлений известным юридическим нормам»21. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее см.: Законы и обычаи войны // Военная энциклопедия (ВЭ) в 8 т. Т. 3. М.: Воениздат, 1995. С. 222.
2 Первая Женевская конвенция // РИА Новости. 2014. 22 августа. Интернет-ресурс: https://ria.ru.
3 Брюссельская конференция 1874 // ВЭ. Т. 1. М.: Воениздат, 1997. С 597, 598.
4 Брюссельская конференция // Военная энциклопедия в 18 т. Т. 5. М.: Типография т-ва И.Д. Сытина, 1911. С. 125, 126.
5 Подробнее см.: Гаагские конференции 1899, 1907 // ВЭ. Т. 2. М.: Воениздат, 1994. С 332, 333.
6 Там же.
7 Родился юрист и дипломат, специалист по международному гуманитарному праву Фёдор Фёдорович Мартенс // Президентская библиотека: https://www.prlib.ru; Фёдор Фёдорович Мартенс (1845—1909) // Сайт Международного Комитета Красного Креста (МККК): https://www.icrc.org; Воронин Е.Р. Русская школа права профессора Ф.Ф. Мартенса и современное международное право // Международная жизнь. 2015. № 10. С. 135—147.
8 Ковалёв А.А. 100 лет памяти. Ф.Ф. Мартенс — российский юрист и дипломат // Международная жизнь. 2009. № 7. С 64—69. Интернет-ресурс: https://interaffairs.ru.
9 Бекяшев К.А. Оговорка Мартенса // Большая российская энциклопедия: https://bigenc.ru.
10 Декларация Мартенса // Барихин А.Б. Большая юридическая энциклопедия. М.: Книжный мир, 2010. С. 182. Интернет-ресурс: http://enc.biblioclub.ru.
11 Пустогаров В.В. Оговорка Мартенса — история и юридическое содержание // Право и политика. 2000. № 3. С. 141—148. Интернет-ресурс: http://krotov.info.
12 Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г., статья 53 «Договоры, противоречащие императивной норме общего международного права (jus cogens)» гласит: «Договор является ничтожным, если в момент заключения он противоречит императивной норме общего международного права. Поскольку это касается настоящей Конвенции, императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признаётся международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер» (Веб-сайт ООН: http://www.un.org).
13 Пустогаров В.В. Указ. соч.
14 Там же.
15 Там же.
16 Женевские конвенции // МККК: https://www.icrc.org.
17 Пустогаров В.В. Указ. соч.
18 Бекяшев К.А. Указ. соч.
19 Догель М.И. Юридическое положение личности во время сухопутной войны. Комбатанты. Казань, 1894. 368 с.; Комаровский Л.А. Право войны. М., 1905. 60 с.; Люблинский П.И. Идея права и европейская война // Вестник Европы. 1915. Ноябрь С. 85—108; Малиновский И.А. Война и суд (по поводу юбилея судебной реформы 1864 года). Варшава, 1915. 19 с.; Гессен В.М. Война и право // Вопросы мировой войны / Под ред. М.И. Туган-Барановского. Пг., 1915. 509 с.
20 Догель М.И. Указ. соч. 368 с.
21 Там же. С. 4.