Аннотация. В статье рассматривается история реорганизации подпольно-патриотических групп Крыма в период нацистской оккупации 1941—1944 гг. под общим руководством переброшенных в Зуйские леса советских разведчиков Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР «Соколы». В июне—декабре 1943 года на Крымском полуострове в тылу германской армии советские органы госбезопасности активно проводили разведывательно-диверсионные операции, взяв под контроль подпольщиков крупнейших городов и районов Крыма. Советскому командованию были переданы разведданные, которые оказали помощь в освобождении полуострова в 1944 году.
Summary. The paper looks at the history of reorganizing underground patriotic groups in the Crimea at the time of Nazi occupation in 1941—1944 under the general leadership of Soviet scouts from the Falcons Special-Purpose Detached Motorized Rifle Brigade of the USSR NKVD transferred to the Zuya Forest. In June-December 1943, Soviet security bodies actively conducted reconnaissance and subversive operations in the peninsula in the rear of the German army, assuming control of major Crimean cities and districts. The Soviet command received intelligence data that helped liberate the peninsula in 1944.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1941—1945 гг.
ИВАНОВ Вячеслав Александрович — младший научный сотрудник Центрального музея Тавриды, отдел «Мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма 1941—1944 годов “Концлагерь “Красный”», кандидат исторических наук (г. Симферополь).
«БОЛЬШАЯ ЗЕМЛЯ НАПРАВИЛА В КРЫМ “БЕЗ ОДНОГО ЧЁРТОВУ ДЮЖИНУ”»
Роль органов НКВД — НКГБ СССР в объединении подполья Крыма в 1941—1944 гг.
Трудная и опасная работа, которую вела советская разведка, в частности, по координации операций сотрудников органов государственной безопасности и представителей «народных мстителей», занимает особое место в истории Великой Отечественной войны1. К сожалению, до сих пор роль органов госбезопасности в руководстве и направлении действий партизанско-подпольного движения в Крымской АССР, многие сюжеты, связанные с взаимодействием советских разведчиков, подпольщиков и партизан, слабо освещены в отечественной историографии.
Причины этого, на наш взгляд, следующие:
— во-первых, вплоть до конца 1980-х годов сохранялась секретность материалов об антифашистском движении Сопротивления. Нередко замалчивались подвиги и героизм советских разведчиков, активно сражавшихся с гитлеровскими захватчиками на временно оккупированных территориях;
— во-вторых, в научный оборот архивные материалы и источники личного происхождения начали активно поступать лишь в конце 1990-х — середине 2000-х годов по мере их рассмотрения. В советской и отчасти в российской историографии недостаточно раскрыта роль народов Крыма (крымских татар, греков, болгар, армян, немцев и др.) в борьбе против немецко-румынских захватчиков;
— в-третьих, во время пребывания Крыма в составе Украины роль советских органов госбезопасности в становлении, организации и ведении разведывательно-диверсионной борьбы в тылу немецко-румынских оккупационных войск не только не стала предметом детального научного поиска, но из-за критического отношения украинского политического руководства к советскому историческому прошлому всячески игнорировалась и подвергалась критическому анализу в исторических исследованиях. Чекистам вменялось совершение тяжких преступлений против украинской государственности, и поэтому изучать их вклад в разгром нацистской Германии официальная наука в Украине не бралась.
Одним из таких интереснейших и малоизученных как в советской, так и в российской историографии эпизодов является объединение подпольных групп г. Симферополя и Симферопольского района под руководством разведывательно-диверсионной спецгруппы Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР «Соколы» под командованием майора Г.А. Арабаджиева.
В ночь на 10 июня 1943 года в крымские леса был сброшен воздушный десант спецгруппы ОМСБОН НКВД «Соколы» под командованием майора Г.А. Арабаджиева («Серго», «Альберт»), в состав которого входили старший лейтенант Н.Ф. Забара («Каро»), радист В.П. Бочков-Боц («Павлов»), младшие лейтенанты медицинской службы Валентина Клементьевна Винниченко («Оксана»), Ирина Лошкарёва («Лазарева»), старший лейтенант Г.К. Устер («Рети»), старший сержант В.П. Дерибин (Дерябин), Р.Г. Анненков. От НКГБ Крымской АССР в состав спецгруппы включили заместителя её руководителя старшего лейтенанта госбезопасности В.К. Бурю («Смирнов»), радиста В.А. Вайнштока, разведчиков Н. Шевченко («Кока») и Н.У. Кемилеву2.
Приведём выдержки из дневника руководителя областного подпольного центра П.Р. Ямпольского, который рассказывает о заброске разведывательно-диверсионной спецгруппы ОМСБОН НКВД «Соколы»: «10.06.43 г. Ночью была сброска грузов и людей. Было 3 самолёта. Ходил на площадку встречать людей. Лично обнаружил двух приземлившихся парашютистов. Организовали поиски остальных. Вдруг в стороне услышали 4 выстрела из автомата. Это, сказал один из парашютистов, сигнал, что с одним из наших несчастье. Послали в сторону выстрелов группу людей с врачом. Нашли пострадавшего. Оказалось, что в воздухе как-то лямка ударила его по ноге и получился перелом бедерной кости. Человек вышел из строя. К утру собрали всех людей. Это спецгруппа центра. Почты не привезли, обещают прислать почту малым самолётом. Ночью же организовали поиски грузов. Всю ночь не сомкнул глаз»3.
Само приземление прошло в целом удачно, если не считать того, что старший сержант В.П. Дерябин сломал ногу и в дальнейшем оставался в лесу. Вместо него был заброшен радист В.Г. Тайкин. Десантированные омсбоновцы соблюдали конспирацию и не раскрывали своих личностей перед партизанами и подпольщиками Крыма.
Только позже удалось установить подлинные имена членов спецгруппы НКВД «Соколы». Майор Гисак Артёмович Арабаджиев родился в 1910 году, до начала службы в органах НКВД (с 1930 г.) работал слесарем московского завода. Лейтенант Николай Фёдорович Забара («Ара», «Коля Белый») родился в 1915 году, работал техником в железнодорожном депо. В июле 1941 года добровольцем вступил в войска НКВД, командир отделения, затем взвода, политрук. Валентина Климентьевна (Клементьевна) Винниченко («Оксана», «Валя») родилась в 1915 году, работала инспектором Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта — фельдшер в войсках НКВД. Георгий Константинович Устер («Рети») 1912 года рождения, преподавал гимнастику в институте, с июля 1941 года — командир взвода в войсках НКВД. Следовательно, группа была укомплектована в основном спортсменами, получившими дополнительную подготовку4. Александр Михайлович Зубочекянц («Мороз») 1908 года рождения, уроженец Керчи. В начале войны добровольцем вступил в войска НКВД, принимал участие в деятельности другой спецгруппы, занимаясь минированием важных вражеских объектов и подготовкой минёров из числа партизан Крыма. Был заброшен в составе спецгруппы НКВД «Соколы» уже вторично. Радист Владислав Петрович Бочков-Боц («Павлов») 1918 года рождения, в сентябре 1941 года добровольцем ушёл на фронт. Радистка Ираида Лазаревна Лошкарёва («Лазарева») 1917 года рождения, ушла добровольцем на фронт в 1941 году, а с 1943 года — боец ОМСБОН. От НКГБ Крымской АССР в состав группы были включены: в качестве заместителя руководителя группы — старший лейтенант госбезопасности Владимир Константинович Буря («Смирнов», «Володя Большой»), 1914 года рождения; радист Владимир Александрович Вайншток («Вова Длинный»), 1924 года рождения, разведчики Николай Шевченко («Кока»), 1927 года рождения и Надия Кемилева («Надя», «Надя-татарка»)5.
Воспоминания П.Р. Ямпольского о спецгруппе ОМСБОН НКВД СССР «Соколы» подтверждаются свидетельствами Н.Е. Колпакова и Ф.И. Федоренко. Так, Н.Е. Колпаков, боец партизанского отряда, сотрудник Ичкинского РО НКВД, вспоминал, что первым вопросом В.К. Бури после приземления было: а здесь ли находится Колпаков? Оказалось, что до войны оба работали в Одесском управлении НКВД6. А Федоренко Фёдор Иванович, советский военачальник, генерал-майор, летом 1943 года командир сформированной 1-й партизанской бригады, указывал в своих мемуарах на следующее обстоятельство: «Большая земля направила в Крым “без одного чертову дюжину”, как шутили партизаны, поскольку прибывшая к нам 10 июня спецгруппа состояла из двенадцати человек. Они на удивление кучно приземлились у самых сигнальных костров. Старший назвался майором Лесовым. Остальные представились своеобразно: Володя Большой, Володя Длинный, Володя Чёрный, Коля Белый, Коля Рыжий… Похоже, нам давали начальный урок конспирации. Только женщины — их было три — знакомились обычно: Валя, Ира, Надя. Все при оружии, с туго набитыми рюкзаками, двое или трое — с полевыми рациями в брезентовых чехлах… При штабе Второго сектора остались три Владимира с радиостанцией. Само собой, прояснилось для нас, что Большой — заместитель майора Лесового, Длинный — радист, Чёрный — переводчик… Это были люди из отряда «Соколы» Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН). Укомплектованная преимущественно спортсменами, она воевала, можно сказать, впереди всех фронтов. В Совете ветеранов ОМСБОН я позже узнал, что Володя Большой — это Владимир Буря, радист Длинный — Владимир Вайншток, Коля Белый — Николай Забара, Валя — Валентина Виниченко-Катулина, Надя — Надия Кемилева…»7.
Приведённые выше свидетельства П.Р. Ямпольского, Н.И. Колпакова и Ф.И. Федоренко позволяют нам говорить о следующих аспектах деятельности советских патриотов и сотрудников органов госбезопасности:
— переброска по воздуху десантников-омсбоновцев свидетельствовала о том, что теперь война в тылу немецко-румынских войск выходила на новый уровень. Этот момент подтверждается значительным количеством как опубликованных, так и неопубликованных источников;
— проведённая операция по десантированию омсбоновцев прошла в целом успешно. Начиналось активное обучение крымских партизан искусству ведения масштабной диверсионной борьбы в глубоком немецком тылу;
— эпизод встречи В.К. Бури с Н.Е. Колпаковым свидетельствует о том, что десантники соблюдали строжайшую конспирацию. «Народным мстителям» (и это подтверждается архивными источниками) оставалось только догадываться, кто же скрывался под псевдонимами и какую секретную миссию они выполняли в глубоком вражеском тылу;
— майор Г.А. Арабаджиев принял решение о переводе группы на полулегальное положение, что позволило сосредоточить усилия по внедрению советских разведчиков в учреждения и на производства Воинки, Джанкоя и Лариндорфского района.
Десантники оставались в Зуйских лесах недолго — не более двух месяцев. Они стремились к созданию разветвлённой разведывательно-диверсионной сети. Большое значение имел контроль над железнодорожной веткой Красноперекопск — Джанкой. Заканчивалось лето 1943 года, и гитлеровские войска после поражения на Курской дуге начали откатываться на запад. В это время немецкое командование лихорадочно работало над созданием укреплений, подвозило оружие и боеприпасы в свои гарнизоны в Крыму, чтобы обеспечить безопасную эвакуацию своих войск по суше и Чёрному морю. Выполняя задание Арабаджиева, разведчик Темиршах Гайнанов привёл в лес руководителя спецгруппы НКВД в с. Воинка Красноперекопского района Ивана Петровича Кондратова, который получил задание «продолжать сбор разведданных и помочь легализоваться в Воинке членам нашей группы»8.
В июле 1943 года майор Г.А. Арабаджиев встретился с руководителем подпольной организации из Симферополя П.В. Смирновым. Разведчик Д.П. Шелков доложил Смирнову, что к М.А. Коробаню (Карабаню) приехал из Симферопольского района некий гражданин, являвшийся, по его словам, патриотом. Свидание произошло в доме Смирнова, и неизвестный представился ему именем «Серго». Несмотря на достаточно продуктивную встречу, Смирнов изначально не поверил майору Арабаджиеву, справедливо полагая, что это могла быть ловушка или провокация нацистских спецслужб. На новую встречу со Смирновым вместе с Арабаджиевым прибыли трое его разведчиков. Они выехали вместе со Смирновым в лес (в качестве прикрытия он сообщил матери, что едет в лес за дровами, с собой взял топор и спецодежду). Покидая Симферополь, Смирнов вручил Арабаджиеву фальшивые документы, которые изготовил М.А. Коробань. В лесу у Смирнова произошла встречам с П.Р. Ямпольским и Н.Д. Луговым, где он отчитался о работе, проделанной его группой.
Как видим, июльская встреча майора Г.А. Арабаджиева с П.В. Смирновым способствовала тому, что постепенно под контроль советских органов госбезопасности стала переходить значительная часть советских патриотов, действовавших в Симферополе и Симферопольском районе. Арабаджиев и Смирнов приняли решение, что нужных для спецопераций людей будут отбирать М.А. Коробань и П.В. Смирнов. Так как спецгруппа Арабаджиева постепенно переходила на полулегальное положение в Симферополе, Смирнов и его товарищи по подполью закрепили за ними несколько конспиративных квартир в городе9.
Используя контакты членов организации Смирнова, в частности Коробаня10, майор Арабаджиев сумел установить связь и тесное сотрудничество с уроженцами Лариндорфского (Первомайского), Красноперекопского районов. Первыми прибывшие в Симферополь майор Г. Арабаджиев и разведчик Н. Шевченко остановились на квартире разведчика М.А. Коробаня. На улице Лермонтова, в доме № 4, у подпольщика Евплова разместились А.М. Зубочекянц («Мороз») и И.Л. Лошкарёва («Лазарева»). Об этом вспоминает в своём отчёте руководитель подпольной группы П.В. Смирнов: «Тов. Евплов был послан в район Карабанем, а впоследствии у его сестры на квартире по Лермонтова, 8 была конспиративная квартира, где периодически то в моём доме, то по ул. Лермонтова, № 8 работала радиостанция, а радист с радисткой — Ира и Саша жили то в моём доме, то на квартире у сестры Евплова. О моей работе хорошо знала и моя мать Любовь Христофоровна Смирнова»11. Разведчики Г.К. Устер («Рети») и Н.Ф. Забара («Каро») получили убежище в семье расстрелянного немцами агронома Андрея Любченко12. Т. Гайнанов — у шофёра организации «ВИКО» М.Н. Морозова. Подпольщика Морозова его непосредственный руководитель П.В. Смирнов характеризует так: «Морозов М.Н. был активным нашим помощником, часто возил в лес меня, Альберта и Гайнанова. Он завербовал в подпольную подгруппу Поклонова, Гудакова, Сотникова, Терехова, Пухова, которые активно участвовали в распространении листовок, они на своих квартирах принимали приходящих из лесу Гайнанова и меня»13. Кроме того, разведчик Т. Гайнанов скрывался на конспиративной квартире подпольщика П.С. Онищенко14, который помимо пропагандистской работы занимался похищением оружия у немецкой полиции в оккупированном Симферополе15.
22 августа 1943 года вместе с двумя связными из подполья перебрались в с. Воинка майор Г. Арабаджиев, Т. Гайнанов и А. Зубочекянц. «Серго» поселился у брата руководителя воинкских патриотов Ивана Петровича Кондратова — Тимофея Петровича. А 16 сентября 1943 года с помощью двух связных из леса были выведены разведчики Н. Забара, Г. Устер, Н. Кемилева и радистка Н. Лошкарёва. Они были размещены у участников группы Н.Н. Пригарина, которые проживали в Лариндорфском районе16. На базе в лесу согласно распоряжению майора Арабаджиева для обеспечения связи с Москвой остались разведчики Буря (руководитель) и радисты Бочков-Боц и Вайншток. Первый радист обеспечивал связь с Москвой, а второй — с НКГБКрымской АССР. Для поддержания связи с крымскими подпольщиками использовались Т. Гайнанов и дополнительно присланные из Москвы разведчики Киса Кусаинов («Костя») и Михаил Ибрагимов17.
В том же 1943 году из леса прибыл секретарь Симферопольского подпольного горкома партии И.А. Козлов, который влился в состав комсомольской подпольно-патриотической группы города и возглавил руководство ею. Подпольщик П.В. Смирнов часто бывал на его конспиративной квартире, что подтверждает в своих воспоминаниях сам Козлов, знавший первого под кличкой «7+8»: «В середине ноября неожиданно появился пропавший “Серго”. Он пришёл ко мне вместе с одним из своих помощников, Петей Смирновым, у которого была странная кличка “Семь плюс восемь”, и связным Колей — мальчиком лет пятнадцати»18.
Кроме Симферополя, разведчики спецгруппы ОМСБОН НКВД «Соколы» постепенно легализовались по всему Крыму: Валентина Виниченко устроилась у Тимофея Кондратова, родного брата руководителя другой спецгруппы НКВД «Крымчаки» Ивана Петровича Кондратова19, и его супруги Зои Спиридоновны в с. Воинка Красноперекопского района20 в качестве фельдшера местной больницы. Радист В. Тайкин обосновался в с. Таубе (ныне с. Приветное), А. Зубочекянц в Джанкое (для наблюдения за организацией Тодта), разведчик Д. Мирошниченко также легализовался в Воинке. В Лариндорфском районе легализовались Н. Забара, Г. Устер и радистка Н. Лошкарёва. В лесу остались только радисты В. Буря, В. Бочков-Боц и В. Вайншток. Первый обеспечивал связь непосредственно с Москвой, второй — с наркомом госбезопасности Крымской АССР полковником госбезопасностиП.М. Фокиным. О масштабе деятельности спецгруппы ОМСБОН сообщал в письме к А.Н. Мантейфелю старший лейтенант В.К. Буря: «Наша группа вела работу в основном в прифронтовой полосе в районе Перекопа, г. Джанкоя, Симферополе и были попытки легализации радистов: одного в Ялте, который должен был жить на квартире бургомистра, а другой с рацией был направлен в Севастополь, куда он благополучно прибыл, но связи с ним не было, и его судьба до настоящего времени мне неизвестна»21. Скорее всего, В. Буря имел в виду уроженца Первомайского района П. Пялькина. В личном архиве разведчика А.Н. Мантейфеля хранится рукопись, в которой отражено участие П. Пялькина в разведывательной миссии. Согласно этим записям майор Арабаджиев дал задание Пялькину провести подробную разведку в Севастополе и организовать передачу оттуда разведданных. Причём он должен был выполнить это задание в срок до 30 ноября 1943 года. П. Пялькин справился с этой задачей и вернулся в г. Симферополь. На конспиративной квартире М.А. Коробаня на ул. Ленина, дом 22 он встретился с майором «Серго», который приехал в город на машине с углём, предоставленной первомайскими и красно-перекопскими подпольщиками. Там П. Пялькин написал отчёт о проделанной работе и уехал в Лариндорф (Первомайск) после 1 декабря 1943 года, избежав ареста, которому позже подверглась группа22.
Разведчики спецгруппы отправили в центр доклады о размещении в Симферополе двух прибывших из Берлина диверсионных подразделениях, о личном составе вражеских частей, отступавших под ударами Красной армии в Крым, о пособниках врага, о прибытии словацкой «Быстрой» дивизии. В частности, об этом свидетельствует письмо Н.Д. Лугового (тогда командира бригады партизан Крыма) секретарю обкома Крымской АССР В.С. Булатову о результатах работы среди солдат словацкой «Быстрой» дивизии: «…Сейчас в этой дивизии идёт солидная работа, читают наши газеты с материалами о чехословацкой части в СССР… Сейчас у нас чехословаков — 6. Прибывает новая группа. В 5-м отряде они составляют уже боевую группу. Встаёт вопрос, что делать дальше. Моё мнение и основательное убеждение, что надо идти на создание специального чехословацкого отряда под командованием нашего командира и комиссара с отдельной его дислокацией. В “Быстрой” сейчас 20 000. Все почти ужасно настроены против гитлеризма. Открыто идёт разговор о том, что перейти в дивизию Свободы они считали бы за величайшее счастье. В конце месяца “Быструю” должны отправить на фронт — либо на Ростов, либо на Кубань. Встаёт второй вопрос. Надо забросать листовками эту дивизию. Я думаю заслать туда своих. Но дивизия сильно разбросана по Крыму и югу Украины, по Азовскому побережью. Надо, мне кажется, забросать их листовками с воздуха… Эту дивизию очень легко и очень необходимо распропагандировать и подготовить к переходу на сторону Красной Армии»23. Как следствие предложения, высказанного Н.Д. Луговым, в этом формировании сразу появились агитаторы из числа словаков, перешедших на сторону Красной армии. 12 человек под руководством разведчика Гайнанова в октябре 1943 года были переброшены в крымские леса, где продолжили борьбу против немецких оккупантов с помощью захваченного трофейного оружия и боеприпасов24. Бывший разведчик крымского партизанского отряда «Смерть фашистам» Николай Колпаков в своих воспоминаниях описывает детали перехода словаков-антифашистов на сторону партизан: «А начиная с 12 июня 1943 года, в течение уже почти шести месяцев, в лес шли и сами словаки… Сражались они против общего врага отважно»25.
Деятельность подпольщиков и советских разведчиков не осталась незамеченной гитлеровскими спецслужбами: во-первых, немцы закрыли Перекопский перешеек и прервали всякое сообщение с материковой Украиной в связи с наступлением Красной армии, а во-вторых, они начали вести тщательную контрразведывательную борьбу против советских разведчиков, партизан и подпольщиков, надеясь обезопасить себе тыл для последующей эвакуации своих войск через морской «коридор» в Румынию и Болгарию. Об этом, в частности, пишет Николай Клемпарский, бывший комиссар партизанского отряда и уполномоченный Крымского подпольного обкома партии: «29 октября 1943 года (день партизанской войны 729-й). В 10 утра явился “Боря” (Буренко). Он уже был у Н.Д. (Николай Дмитриевич Луговой — комиссар отряда, бригады, Северного соединения партизан Крыма, член подпольного бюро Крымского обкома ВКП(б) — Прим. авт.) Бежит за ходоками. В 21 час на место встречи перешёл и я с Сашей (Гира) и Колей (Медо). Н.Д. застал за беседой с ходоками. Среди них наш “Поплавский” (И. Медведев). И трое других. Миша заявил, что зуйские подпольщики заранее проверили ходоков, убедились, что люди они надёжные. После беседы ходоков выводили из леса: я, Саша, Коля. Настроение у всех боевое. Немцы в панике. Власти эвакуируются. Войска стягиваются к Симферополю, а оттуда — на Джанкой, на Перекоп. А неделю тому назад они хорохорились. Грозились. Иван мне передал немецкое объявление. Вот его текст: “К гражданам! Сообщайте немецкой комендатуре о советских шпионах, агентах и бандитах. Получите вознаграждение продуктами, спиртными напитками, табаком. Немецкая комендатура”»26. Как видим, ситуация в Симферополе в конце октября 1943 года была напряжена до предела. Немцы стали всерьёз опасаться антигитлеровского восстания в столице Крыма.
Раскрытие гитлеровской контрразведкой спецгруппы ОМСБОН НКВД «Соколы», а также воинских и лариндорфских подпольщиков связано с тем, что майор Арабаджиев доверился инженеру Симферопольской электростанции Яшину, который держал частную фотостудию. Р. Смольговская отмечает, что имя предателя было намеренно изменено. Тем не менее в ряде изданий о борьбе советской разведки в Крыму его имя передаётся без псевдонима, что является, на наш взгляд, не совсем корректным — Ящинин27. Фотографии Яшина и донесения о работе разведывательно-подпольной организации получила «Абвергруппа-302» и симферопольская группа немецкой тайной полевой полиции «ГФП-13» в лице капитана Тонекса28. Получив ценные сведения от Яшина, Тонекс дал распоряжение организовать засаду в Симферополе, Воинке, Лариндорфском районе на конспиративных квартирах. По воспоминаниям секретаря Симферопольского подпольного горкома партии И.А. Козлова, и это подтверждается архивными источниками, связной майора Г.А. Арабаджиева, некто пятнадцатилетний Николай, схваченный гестаповцами, не выдержал пыток и начал выдавать подпольщиков и их конспиративные квартиры29. Почти все схваченные симферопольские подпольщики были расстреляны в период между 5 и 10 декабря 1943 года, а красноперекопские — 15 декабря. Арестованных разведчиков из спецгруппы НКВД «Соколы» держали в тюрьме на ул. Кооперативной, 28.
Историки С.А. Ткаченко, С.А. Терехов и А.Ю. Бутовский считают, что майор Г.А. Арабаджиев не выдержал оказывавшегося на него давления, стал сотрудничать со следствием и предал всю группу30. Однако насколько эта информация соответствует действительности, сказать трудно. В.К. Виниченко и подпольщик Д.П. Шелков согласно версии С.А. Ткаченко, С.А. Терехова и А.Ю. Бутовского повесились в тюрьме. Так, в «Книге памяти сотрудников органов контрразведки…» допущена серьёзная неточность. Во-первых, говорится, что В.К. Виниченко погибла недалеко от ст. Воинка, на территории с-за «Красный» Красноперекопского района Крымской области. Неправильно указана дата гибели девушки — 29 августа 1944 года (а не декабрь 1943 г.); во-вторых, с. Воинка находилось в Красноперекопском районе, тогда как совхоз «Красный» — в Симферопольском районе; и в-третьих, в 1921—1945 гг. Крым являлся автономной республикой в составе РСФСР, а областью стал только после окончания Великой Отечественной войны31. Согласно другой версии отсюда следует, что всех захваченных разведчиков нацисты расстреляли либо в урочище Дубки, либо в балке в нескольких километрах от бывшего совхоза «Красный»32.
Симферопольские же подпольщики Гайваронский, Коробань были эвакуированы самолётом на Большую землю, П.В. Смирнов и его товарищ Калашников остались при штабе Северного соединения партизан Крыма и сражались с врагом до самого освобождения полуострова весной 1944 года. В самом городе остались конспиративные квартиры у Жуковой-Лунёвой, Фирсова, Филатова, матери Калашникова, которые немцы и их агенты не смогли обнаружить. Смирнову и Калашникову удавалось пробираться по скрытым тропам в Симферополь и переносить мины, листовки, а из города разведывательные донесения оставшихся в Симферополе подпольщиков. Вплоть до прихода Красной армии, выполняя задания подполья и штаба партизан Северного соединения Крыма, работали советские разведчики — офицер румынской артиллерии, коммунист-антифашист М. Михайлеску и Лепосток33.
Итак, в июне—декабре 1943 года на Крымском полуострове в тылу германской армии советские органы госбезопасности активно проводили разведывательно-диверсионные операции. Советские чекисты взяли под контроль подпольщиков крупнейших городов и районов Крыма (г. Симферополя, Симферопольского района, Лариндорфского (ныне Первомайского), Красноперекопского, Фрайдорфского (ныне с. Новосёловское в составе Раздольненского района), г. Ялты, г. Севастополя. Причём, кроме координации совместных действий разведывательно-диверсионных органов и подпольно-патриотических организаций, под руководством сотрудников НКВД проводились следующие операции:
— сбор и передача информации о морально-политическом настроении населения оккупированного Крыма, а также военнослужащих германской армии и её союзников — румынских и чехословацких частей;
— сбор разведданных о местонахождении частей противника, его штабов, военных баз, зенитных батарей, прожекторов, складов с боеприпасами, продовольствием, вражеских аэродромов и т.д.;
— предоставление информации о состоянии, количестве и качестве посевов;
— сбор технических средств (инструментов) для нужд подпольно-патриотической организации;
— обеспечение разведданными Центра по чётко налаженным каналам связи (Зуйские леса — Симферопольский район — г. Симферополь — Лариндорфский район — Красноперекопский район — Фрайдорфский (с. Новосёловское в составе Раздольненского района, сам райцентр упразднён) — Джанкойский район — г. Севастополь — г. Ялта — г. Феодосия — г. Керчь;
— организация сбора и доставки продовольствия для снабжения штаба майора Г.А. Арабаджиева («Серго») в районы расположения партизан Крыма и оказания помощи семьям участников антинацистской борьбы;
— подготовка и проведение диверсионных актов: вывод из строя линий связи, ликвидация вражеских солдат и офицеров, их пособников и карателей, уничтожение запасов горючего, сбор и доставка оружия партизанам и подпольщикам в оккупированный Симферополь для планировавшегося захвата города, освобождение советских военнопленных и гражданских лиц.
Советскому командованию были переданы разведданные, которые оказали помощь в проведении операции по освобождению полуострова.
К сожалению, гитлеровские спецслужбы вышли на след подпольщиков, что привело к раскрытию группы и её ликвидации между 1 и 15 декабря 1943 года. В настоящее время исследователями по крупицам восстанавливаются страницы героической борьбы советских разведчиков и крымских подпольщиков в тылу нацистских захватчиков.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Чирва И.С. Крымское подполье 1941—1944 гг. // Крым в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг.: сборник / Под ред. И.С. Чирвы. Симферополь, 1963. С. 204—261; Шамко Е.Н. Пламя над Крымом // Герои подполья: о подпольной борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны / Сост. В.Е. Быстров, Ю.И. Харченко, С.И. Сергеев. Вып. 2. М., 1970. С. 56—99; Історія міст і сіл Української РСР в 26 т. Кримська область / Відп. ред. Л.Д. Солодовник, М.В. Багров, В.І. Балахонов. Київ, 1974. 833 с.; Зевелев А.И., Курлат Ф.Л., Казицкий А.С. Ненависть, спрессованная в тол. М., 1991. 331 с.; Брошеван В.М. Чекисты в партизанских отрядах Крыма, 1941—1944 гг.: историко-документальный очерк. Симферополь, 2005. 76 с.; Поляков В.Е. Страшная правда о Великой Отечественной: партизаны без грифа «Секретно». М., 2009. 381 с.; Куликов А.К. Степей горячее дыханье: история Первомайского района. Симферополь, 2017. 472 с.; Ткаченко С.Н., Терехов С.А., Бутовский А.Ю. «По линии 4-го отдела…»: чекисты в подпольно-партизанском движении Крыма (1941—1944 гг.). М.; СПб., 2018. 408 с.
2 Смольговская Р. «Крымчаки» и «Соколы» // Крымская правда. 1991. 28 декабря. № 249 (20464). Ч. 1. С. 3.
3 Государственный архив Республики Крым (ГА РК). Ф. П-1. Оп. 6. Д. 34. Л. 91 об.
4 Ткаченко С.Н., Терехов С.А., Бутовский А.Ю. Указ. соч. С. 274, 275.
5 Там же. С. 275; ГА РК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 317. Л. 10; Д. 326. Л. 56; Поляков В.Е. Указ. соч. С. 356.
6 Колпаков Н.Е. Всегда в разведке. Симферополь, 2008. С. 80.
7 Федоренко Ф.И. Годы партизанские, 1941—1944. Симферополь, 1990. С. 190, 191.
8 Смольговская Р. Указ. соч. С. 3.
9 ГА РК. Ф. П-849. Оп. 3. Д. 238. Л. 61.
10 Там же. Л. 68.
11 Фонды Муниципального бюджетного учреждения культуры «Феодосийский музей древностей муниципального образования городской округ Феодосия Республики Крым» (МБУК РК ФМД). Ф. 1. Д. 8. Л. 4.
12 ГА РК. Ф. П-849. Оп. 3. Д. 238. Л. 60.
13 МБУК РК ФМД. Ф. 1. Д. 8. Л. 7; Д. 1. Л. 11—12; Архив Мемориала жертвам фашистской оккупации Крыма 1941—1944 годов «Концлагерь “Красный”» (АМ КК. ЭБД). Электронная база данных о погибших узниках. Пухов Андрей Андреанович. 1896 г. 10 декабря 1943 г.
14 МБУК РК ФМД. Ф. 1. Д. 8. Л. 3.
15 Там же. Л. 7.
16 ГА РК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 87. Л. 22—25.
17 Ткаченко С.Н., Терехов С.А., Бутовский А.Ю. Указ. соч. С. 276, 277.
18 Козлов И.А. В крымском подполье. Симферополь, 1947. С. 160.
19 Давыдкин И.Х. На грани возможного: повесть о чекистах-разведчиках. Симферополь, 1983. С. 19, 20, 100—105, 234, 235.
20 Смольговская Р. Корреспондент «05» // Крымская правда. 1967. 20 декабря. № 296(13254). С. 3; она же. «Крымчаки» и «Соколы»… С. 3; ГА РК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 83. Л. 47; Історія міст і сіл Української РСР… С. 487; Чирва И.С. Указ. соч. С. 253—257; Куликов А.К. Указ. соч. С. 83—91.
21 МБУК РК ФМД. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8. Л. 3.
22 Там же. Д. 7. Л. 2—8.
23 Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945: сборник документов и материалов / Отв. ред. М.Р. Акулов. Симферополь, 1973. С. 271, 272.
24 Луговой Н.Д. Побратимы: партизанская быль. Киев, 1974. С. 165, 166; он же. Побратимы: партизанская быль. Киев, 1985. С. 227, 228.
25 Колпаков Н. Подвиг Венделина Новака // Говорят побратимы: сборник / Отв. ред. Н.Д. Луговой. Симферополь, 1968. С. 149; Сорока Н. Сильные духом // Там же. С. 98.
26 Клемпарский Н. Дорогие сердцу страницы // Там же. С. 31.
27 Смольговская Р. «Крымчаки» и «Соколы»… С. 3; Зевелев А.И., Курлат Ф.Л., Казицкий А.С. Указ. соч. С. 147.
28 Смольговская Р. Корреспондент «05»… С. 3; она же. «Крымчаки» и «Соколы»… С. 3; ГА РК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 83. Л. 47.
29 Козлов И.А. Указ. соч. С. 163.
30 Ткаченко С.Н., Терехов С.А., Бутовский А.Ю. Указ. соч. С. 280.
31 Книга памяти сотрудников органов контрразведки, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. / Под ред. С.В. Степашина. М., 1995. С. 87.
32 АМ КК. ЭБД.
33 МБУК РК ФМД. Ф. 1. Д. 8. Л. 8.