Аннотация. Статья посвящена отношению офицеров Русской императорской армии к смене государственного строя в России в феврале 1917 года.
Summary. The article is devoted to Russian Imperial Army officers’ relation to changing the political system in Russia in February 1917.
Армия и общество
СУРЯЕВ Валерий Николаевич — ведущий научный сотрудник НИИ Вооружённых Сил Республики Беларусь, полковник в отставке, кандидат исторических наук, доцент, докторант Института российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН)
(Республика Беларусь, г. Минск. E-mail: sverbihin7@mail.ru).
«ВОЙСКА ОТНЕСЛИСЬ КО ВСЕМ СОБЫТИЯМ СОВЕРШЕННО СПОКОЙНО»
Отношение офицерства Русской императорской армии к Февральской революции 1917 года
Февральская революция 1917 года ознаменовала собой радикальное изменение государственного устройства России. Вместо монархии, в течение веков олицетворявшей историческое бытие державы, в стране установилось двоевластие в виде Временного правительства и Советов. Прежняя система духовно-нравственных ценностей была отброшена, началась коренная ломка исторически сложившегося образа жизни народа.
Такая перемена являла собой грандиозный социально-политический катаклизм, масштаб и последствия которого осознать сразу вряд ли мог кто-либо вообще. Естественно, в первые дни и недели после революции глубинный смысл происшедшего не осознавался и офицерами.
Но если обычные граждане, независимо от профессии, могли продолжать жить и работать в привычном режиме, то офицеры находились в ином положении. Прежде всего потому, что они давали присягу, в которой содержалась клятва «Его Императорскому Величеству… верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови…»1.
Многим современникам казался удивительным и непонятным тот факт, что «крушение векового монархического строя не вызвало среди армии, воспитанной в его традициях, не только борьбы, но даже отдельных вспышек». Как вспоминал генерал-лейтенант А.И. Деникин, сообщение о революции было ошеломляющим, но «войска отнеслись ко всем событиям совершенно спокойно». Господствовало мнение, что «страна получит государственное устройство, достойное великого народа», под которым подразумевалась конституционная монархия. Звучали высказывания, что пришёл конец «немецкому засилью» при дворе, и впереди — победоносное продолжение войны. Что касается отречения императора, то это «сочли неизбежным следствием всей нашей внутренней политики последних лет»2.
Представляется, что один из будущих вождей Белого движения характеризовал настроения именно в офицерской среде: вряд ли нижние чины могли оперировать столь сложными политическими понятиями, да и общение с ними не могло быть у командира корпуса слишком уж тесным.
Близится 100-летие Февральской революции, и вопрос, почему корпус офицеров не встал на защиту монархии, требует дополнительного исследования. В рамках одной статьи вряд ли возможно осветить столь непростую проблему, поэтому автор ограничится изложением общих подходов к её изучению.
Представляется, что причины лежали в различных плоскостях тогдашней социально-политической жизни, но одновременно они были диалектически взаимосвязаны между собой.
Во-первых, офицерство на официальном уровне было отстранено от участия в общественно-политической жизни страны. Еще в 1905 году, во время происходившей тогда первой революции вышел приказ по Военному ведомству, запрещавший военнослужащим участие в любой политической деятельности. Особо подчеркнём: в том числе в деятельности, направленной на поддержку существовавшего строя. Запрещалось не только «входить в состав и принимать участие в каких бы то ни было союзах, группах, организациях, товариществах, партиях и т.п.», но и присутствовать на «сходках и манифестациях, какого бы они рода ни были»3.
Более того, возбранялось публичное выражение симпатий к любым политическим силам, даже тем, которые боролись против революции. Так, в конце 1906 года в газетах появились сообщения о посылке командирами некоторых казачьих полков приветственных телеграмм в адрес съезда Союза русского народа. Военный министр заявил о недопустимости подобных явлений «ввиду приказов по Военному ведомству 1905 года № 804 и 1906 года № 626, проводящих безусловный принцип внепартийности армии… таковые выражения сочувствия, хотя бы и правым политическим партиям, не должны быть допускаемы»4.
В случае нарушения требований запретов предусматривалась ответственность вплоть до уголовной; если же нарушение было невелико, то офицера привлекали к дисциплинарной ответственности вплоть до увольнения со службы5.
В 1913 году был издан приказ по Военному ведомству, напоминавший о приказе 1905 года и требовавший его неуклонного исполнения6. Кроме того, накануне Великой войны был отдан приказ, запрещавший «воинским чинам… вести разговоры на современную политическую тему (балканский вопрос, австро-сербская распря и т.д.)»7.
Таким образом, вынужденные держаться в стороне от социально-политических событий, офицеры были совершенно не сведущи в политической проблематике. Дело доходило до курьёзных ситуаций. Так, в одном из городов, разъясняя солдатам Манифест 17 октября (1905 г. — Прим. авт.), «…местный воинский начальник… затрудняясь объяснить, что такое “свобода союзов”… сказал следующее: “Если, например, у мужиков уродится очень много капусты, то… они могут сообща, “союзами”, отправлять её в город по железной дороге…”»8. Подобных офицеров, не владевших даже азами политических знаний, было большинство, так как интерес в подобной проблематике командованием отнюдь не поощрялся.
В либеральной прессе от армии, и в первую очередь от офицерства, требовали блюсти политическую нейтральность. Выражение «войско должно быть вне политики», получившее в начале ХХ века чрезвычайно широкое распространение, один известный публицист трактовал следующим образом: «Войско само не должно вмешиваться в ход политической жизни, оно не должно допускать в своей среде никакой пропаганды, всё равно, будет ли она социалистической или черносотенной; офицер не должен быть членом ни правых, ни левых союзов…»9.
Постепенно сложился стереотип поведения офицеров, определявший их отстранённость от любых вопросов, связанных с «политикой». В результате, как отмечали современники, Русская армия «была совершенно не знакома с политическими вопросами и оказалась абсолютно беззащитной в политической борьбе. Офицер, который не умел отличить социал-демократа от эсера, легко побеждался в политической дискуссии некультурным аптекарским учеником, хотя поверхностно, но всё же политически обработанным левыми партиями»10.
Понятно, что политически необразованные и не имевшие права заниматься общественно-политической деятельностью офицеры не могли влиять на политические настроения нижних чинов. Поэтому когда в январе 1917 года в Ставке Верховного главнокомандующего было принято решение о проведении офицерами бесед с нижними чинами на политические темы, оно не могло быть реализовано на практике. В этой связи главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии Н.В. Рузский справедливо отметил, что офицерство всегда было вне политики, и поэтому оно мало подготовлено «…для широкой организации политических бесед»11.
Уже после Гражданской войны, в эмиграции, осмысливая прошлое, многие бывшие офицеры пришли к выводу, что формулу «армия — вне политики» им навязали в примитивной трактовке, тогда как политическое ориентирование офицерского корпуса было насущнейшей из всех задач. «Однако правительство эту задачу совершенно проглядело и не сумело сделать ни одного вывода из грозного предупреждения, данного ему в 1905 году»12.
Во-вторых, выступлению офицеров в защиту монархии помешала «видимая легальность обоих актов отречения»13 — как императора Николая II, так и его брата Михаила Александровича. Акты широко публиковались в печати, причём в акте отречения Михаила Александровича содержался призыв подчиняться новой власти: «Прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному Правительству… впредь до того, как… Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа»14.
Более того, офицеры получили прямое распоряжение повиноваться новой власти. Вновь назначенный 2 марта 1917 года Верховным главнокомандующим великий князь Николай Николаевич в своём приказе отметил: «Установлена власть в лице нового правительства. Для пользы нашей родины я, Верховный Главнокомандующий, признал её, показав тем пример нашего воинского долга. Повелеваю всем чинам славной нашей армии и флота неуклонно повиноваться установленному правительству через своих прямых начальников. Только тогда Бог нам даст победу»15.
Свою роль в успешности Февральской революции сыграл высший генералитет. Одним из организаторов отстранения российского монарха от власти оказался генерал М.В. Алексеев, начальник штаба Верховного главнокомандующего (Главковерхом был сам император). Очевидец событий той поры, офицер контрразведки, писавший под псевдонимом М. де Ноблемонт, обвинял Алексеева в сговоре с либеральными политиками, готовившими переворот (М.В. Родзянко, П.Н. Милюков, А.Ф. Керенский, А.И. Гучков и др.), а также в бездействии в период массовых беспорядков в Петрограде. По мнению автора, беспорядки, поначалу имевшие место лишь в столице, можно было пресечь, если бы М. Алексеев выполнил свой долг: арестовал высокопоставленных заговорщиков и разогнал «…дезертиров, уклоняющихся от мобилизации подонков… и… бастующих, распропагандированных шпионами, рабочих». Однако вместо этого М. Алексеев вёл переговоры по прямой линии из Могилёва с М. Родзянко, председателем Государственной думы и одним из главных заговорщиков16. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Военная присяга Русской Императорской Армии // Слава Кубани. Интернет-ресурс: http://xn--80aaadd3bley6a1a.xn--p1ai (дата обращения 30 января 2014 г.).
2 Деникин А.И. Очерки русской смуты: В 5 т. М.: Наука, 1991. Т. 1. Крушение власти и армии (февраль—сентябрь 1917) [Электронный ресурс] // Проект «Военная литература». Интернет-ресурс: http://militera.lib.ru (дата обращения 30 января 2014 г.).
3 Приказ от 19 декабря 1905 года № 804 // Приказы по военному ведомству и циркуляры Главного штаба за 1905 год. СПб.: Военное издательство, 1905. С. 1352, 1353.
4 Разведчик. 1907. № 854. С. 133.
5 Приказ от 19 декабря 1905 года № 804… С. 1353.
6 Приказ по военному ведомству от 26 марта № 120 // Приказы по военному ведомству за 1913 год. СПб.: Военное издательство, 1913. С. 332.
7 Деникин А.И. Указ. соч. Интернет-ресурс: http://militera.lib.ru (дата обращения 17 августа 2011 г.).
8 Толузаков С. Настроение в корпусе офицеров армии // Разведчик. 1906. № 803. С. 205.
9 Разведчик. 1906. № 816. С. 479.
10 Цит. по: Домнин И. Грехи и достоинства офицерства в самосознании русской военной эмиграции // Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания / Сост. А.И. Каменев, И.В. Домнин, Ю.Т. Белов, А.Е. Савинкин. М.: Военный университет; Русский путь, 2000. С. 496.
11 Красный архив. 1926. Т. 4(17). С. 48, 49.
12 Там же. С. 497.
13 Деникин А.И. Указ. соч. Интернет-ресурс: http://militera.lib.ru (дата обращения 30 января 2014 г.).
14 Факсимиле акта отречения Михаила Александровича. Март 1917 г. // Государственное архивное управление Псковской области: [сайт]. Интернет-ресурс: http://www.archive.pskov.ru (дата обращения 30 января 2014 г.).
15 Галушкин Н.В. Собственный Его Императорского Величества Конвой. М., 2004 // «Русская Императорская Армия» [сайт]. Интернет-ресурс: http://regiment.ru (дата обращения 30 января 2014 г.).
16 Ноблемонт М. де. Какая причина толкнула генерал-адъютанта Алексеева предать своего Императора // Электронная библиотека русской общины Сумщины: [сайт]. Интернет-ресурс: http://lib.russian.sumy.ua (дата обращения: 31 января 2014 г.).