ИСТОРИЯ ВОЕННОЙ НАУКИ
Л.В. ПЕВЕНЬ — «Закон главенствующего значения духовного элемента для победы в бою». Отечественный опыт исследования и оценки морально-политического и психологического состояния военнослужащих
L.V. PEVEN — «The law of supremacy of the spirit for victory in battle». The domestic experience of studying and estimating the moral-political and psychological condition of servicemen
Аннотация. Статья освещает историю зарождения и развития отечественной военной социологии, научно-методического аппарата анализа и оценки морального духа военнослужащих как важной составляющей боевой готовности и боеспособности Вооружённых cил. Научные основы и традиции социологического изучения военной сферы заложили выдающиеся представители отечественной военной науки и практики. Исследования военной сферы жизнедеятельности общества с помощью социологического метода начались в нашей стране ещё в позапрошлом веке. Военная социология возникла в России раньше, чем за рубежом. Её основная цель — применение достижений социологии в практике военного строительства, укреплении духовного потенциала армии и флота России. В наши дни отечественный исторический военно-социологический опыт активно используется в научных исследованиях и разработке прикладных методик с целью обеспечения командования и военно-политических органов информацией о морально-политическом и психологическом состоянии военнослужащих, необходимой для принятия решений и организации выполнения боевых и других задач воинскими коллективами армии и флота.
Ключевые слова: военная социология; духовный потенциал; моральный дух; моральная упругость войск; социологические методы исследования; политико-моральное состояние; методики оценки морально-политического и психологического состояния.
Summary. The paper covers the history of the nascence and development of domestic military sociology, scientific and methodological analysis and assessment of the servicemen’s morale as a major constituent of combat readiness and combativity of the Armed Forces. The scientific basis and traditions of sociological studies in the military sphere were laid by outstanding domestic military scientists and practitioners. Research into the military sphere of society’s existence with the help of the sociological method began in this country back in the last but one century. Military sociology emerged in Russia earlier than it did abroad. Its main purpose is to apply the achievements of sociology to the practice of military construction, and strengthening of the spiritual potential of Russia’s Army and Navy. Today the domestic historical military-sociological experience is actively used in scientific research and development of applied methodologies aimed at providing commanders and military-political bodies with information about the moral-political and psychological state of servicemen needed for decision taking and organizing fulfillment of combat and other assignments by military collectives of the army and navy.
Keywords: military sociology; spiritual potential; morale; moral resilience of troops; sociological methods of research; political and moral state; methodologies of assessing moral-political and psychological state.
ИСТОРИЯ ВОЕННОЙ НАУКИ
ПЕВЕНЬ Леонид Васильевич — доцент кафедры оперативного искусства Военной академии Генерального штаба ВС РФ, капитан 1 ранга запаса, кандидат философских наук, доцент
(Москва. E-mail: leo1_65@mail.ru).
«ЗАКОН ГЛАВЕНСТВУЮЩЕГО ЗНАЧЕНИЯ ДУХОВНОГО ЭЛЕМЕНТА ДЛЯ ПОБЕДЫ В БОЮ»
Отечественный опыт исследования и оценки морально-политического и психологического состояния военнослужащих
В укреплении духовного потенциала армии и флота России незаменимую и возрастающую роль играет военная социология. В том числе в выполнении одной из задач, решению которых согласно Стратегии национальной безопасности РФ уделяется особое внимание в достижении целей обороны страны, — поддержании «на высоком уровне морально-политического и психологического состояния личного состава, правопорядка и воинской дисциплины в Вооружённых Силах, других войсках, воинских формированиях и органах»1. Военно-социологические исследования служат совершенствованию системы управления военной организацией, указанному первым из основных приоритетов её развития в Военной доктрине РФ2, сплочению воинских коллективов, повышению их боевой готовности и боеспособности, эффективности воспитания и обучения воинов армии и флота.
Усложнение задач и повышение роли отечественной военной социологии актуализируют анализ и творческое использование её исторического опыта.
Значительное, нередко решающее влияние состояния морального духа войск на ход и исход сражений и войн признано с древних времён. Необходимость оценки, учёта и укрепления моральных сил воинов привела к возникновению в социологии — науке об общественных основах человеческого существования, социальном поведении и формах совместной жизнедеятельности людей3 её военной отрасли. В общую теорию военной социологии входят фундаментальные вопросы отношения различных социальных общностей к проблемам войны и мира, методология и история исследования военно-социальных процессов и явлений, жизнедеятельности армии и других вооружённых формирований как социальных институтов общества, личности воина и др. Эмпирический уровень военной социологии включает прикладные военно-социологические исследования, приёмы сбора, обработки и анализа данных о взглядах, поступках, результатах деятельности людей и их объединений, характеризующих и определяющих процессы в военной сфере. Решая перечисленные задачи, военная социология обеспечивает информационно-аналитическую поддержку деятельности политического и военного руководства4, командования и военно-политических органов формирований армии и флота, выполнения ими всего спектра боевых и других задач, развития морально-боевых и военно-профессиональных качеств личного состава.
По заключению исследователей, «русская военная социология возникла намного раньше, нежели за рубежом»5. Первоначально её рассматривали как науку о войне. В истории отечественной военной социологии общепринято условно выделять 4 этапа. На первом (конец XIX в. — 1917 г.) — возникновения и становления социологического подхода к изучению войны появились теоретические работы, в Русской армии проводились эмпирические прикладные исследования. Во втором этапе (1917 г. — середина 1930-х гг.) — становления методики, техники социологических исследований и формирования теоретико-методологических основ социологии войны выделяют две относительно самостоятельные, разрозненные ветви развития военно-социологического знания. В нашей стране этот этап характеризовался вытеснением «буржуазной» социологии и формированием марксистского подхода, ростом прикладных исследований в войсках, силах флота и острым дефицитом теоретических работ. А в русском зарубежье разрабатывались теоретико-методологические основы социологии войны, но создание русскими эмигрантами фундаментальной военно-социологической теории не смогло в полной мере увенчаться успехом, так как теоретико-методологические обоснования были лишены эмпирического материала. Третий этап (конец 1930 — начало 1960-х гг.) — институционального запрета сопровождался в нашей стране сначала утратой социологией статуса самостоятельной науки (она существовала только на уровне прикладных исследований), впоследствии подменой её абстрактно-теоретическими положениями исторического материализма и затем фактическим запретом прикладных военно-социологических исследований. В начавшемся в середине 1960-х годов и продолжающемся в наши дни четвёртом этапе выделяют 2 периода: 1965—1988 гг. — возрождения военной социологии и с 1989 года — её интенсивного развития. Этот этап характеризуется возрождением, институционализацией и окончательным оформлением военной социологии в специальную отрасль социологического знания, интенсивным развитием прикладных исследований и разработкой её теоретико-методологических основ6.
Предыстория военной социологии началась задолго до появления её названия. Социологический подход к анализу явлений и процессов войны формировался в рамках социальной философии, социологии, военных наук, в том числе военной статистики.
У истоков социологического изучения военной сферы стояли выдающиеся представители российской военной науки и практики. Они рассматривали состояние духа войск как результат влияния на военнослужащих факторов социальной и психологической природы. Генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин разрабатывал проблемы общей и военной статистики, обосновал необходимость и возможность анализировать военную организацию государства, войну и армию в социальной статике и динамике. Генерал от инфантерии Г.А. Леер предлагал рассматривать диалектику духовного и материального. Генерал от инфантерии Н.П. Михневич рассматривал военную науку, занимающуюся изучением войны как явления в жизни человеческих обществ, в качестве одного из отделов динамической социологии. Генерал-майор по адмиралтейству Н.Л. Кладо предложил философско-социологическую концепцию войны как явления, обусловленного духовной природой человека7. Генерал от инфантерии М.И. Драгомиров в «Очерках австро-прусской войны в 1866 г.», по оценке одного из исследователей, свои выводы «основывал как на военной истории, так и на социологии, и психологии, и в этом заключались оригинальность, глубина и живучесть его творчества»8.
Драгомиров был убеждён: «С помощью материальных средств можно воевать, но выигрывать войны позволяют именно моральные силы»9. Его путеводной звездой был А.В. Суворов. Драгомиров подготовил вариант оригинального издания суворовской «Науки побеждать» со своими комментариями и пояснениями каждой крылатой фразы генералиссимуса. Применяя суворовскую систему воспитания и обучения войск, на её основе разработал свою. Один из её императивов: прежде всего укреплять дух армии, от него в итоге зависят успех в бою, степень развития военного искусства, надёжность и прочность военной системы в целом, так как в военном деле на первом месте стоит человек с его нравственной энергией. Главную причину побед и поражений, расцвета или упадка военного искусства, по мнению Драгомирова, следует видеть в человеке, нравственных свойствах армии и её начальников, в той или иной степени развития возвышенных сторон человеческой природы10, которые сделают армию «твёрдой и упругой».
Драгомиров обозначал термином «моральная упругость» способность «воспринять все остальные нравственные качества, образующие цельный характер военного человека», считая, что «воспитание состоит в развитии и укреплении характера на нравственных основах»11. Утверждал: «Развивая нравственную упругость армии, можно решаться на самые отчаянные предприятия, не рискуя потерпеть неудачу…»12.
Термин «военная социология» в 1897 году ввёл в научный оборот и впервые обосновал в работе «Общее введение в стратегию, понимаемую в обширном смысле. Этюды по философии военных наук» капитан Генерального штаба (впоследствии генерал-майор) Н.А. Корф13. Он отметил необходимость создания новой отрасли научных знаний, которая «занялась бы специально изучением социальных явлений с военной точки зрения». Эта «наука о военно-социальных явлениях, в параллель с военной психологией может быть названа военной социологией»14. Рассматривал её как науку, изучающую социальные явления с военной точки зрения прежде всего в прикладном аспекте, инструмент анализа и оценки влияния социальных явлений на боеготовность армии.
В Русской армии в начале XX века для анализа морального духа войск использовали статистические наблюдения и социологические методы (анализ документов и анкетные опросы). Регулярно опрашивали слушателей военных академий и офицерских школ об изучении опыта войн и вооружённых конфликтов. Например, в 1907 году провели опрос слушателей Николаевской академии Генштаба, участников Русско-японской войны 1904—1905 гг. об изучении её уроков и способов применения нового оружия на поле боя.
Одним из первых в военной социологии научно обосновал идею главенства в войне духовного фактора, обеспечивающего победу над врагом, подполковник Генерального штаба Н.Н. Головин (в дальнейшем генерал-лейтенант, профессор Николаевской академии Генштаба). Он констатировал: «Великими практиками военного искусства давно уже установлен закон главенствующего значения духовного элемента для победы в бою»15. Головин обосновал необходимость создания социологии войны, институционализации военной социологии как науки, разработал методику оценки моральной упругости войск, предпринял попытки изучения настроений военнослужащих и населения Российской империи социологическими методами путём анализа писем (почтовой корреспонденции) с фронта16 в 1914 году, боевых донесений и анкетных опросов по военно-политическим аспектам.
Головин обратил внимание на то, что некоторые воинские формирования, несмотря на значительные кровавые потери (число убитых, умерших, раненых, больных, контуженных, отравленных газами — применением химического оружия), сохраняли способность продолжать боевые действия и оказывать серьёзное сопротивление врагу17, по его мнению, благодаря доминированию в структуре мотивов воинов стремления победить над желанием сохранить жизнь. Соотношение данных мотивов характеризовало моральную упругость войск — состояние сознания воинов, определявшее их способность к борьбе с врагом. Не располагая в эмиграции всей статистикой, он на основе неполных данных определил и использовал предположительные показатели общих объёмов потерь, а также кровавых, сдавшихся в плен и их соотношения в качестве цифровых показателей моральной упругости войск (табл. 1).
Разработка и применение Головиным методического аппарата количественно-качественного анализа моральной упругости войск стали первой попыткой системно использовать для её оценки социологический метод. Наряду с упомянутыми ранее (потерями и их соотношением) он анализировал и другие показатели моральной упругости войск: «260 000 русских пленных, пытавшихся убежать из германского плена»18, число дезертиров с фронта — явных и скрытых, названных Головиным мнимобольными (симулянтов и получавших эвакуационные свидетельства «угрозой штыков»), отражение настроений военнослужащих в их письмах.
Он также осветил влияние на моральный дух войск и настроения в обществе характера и хода войны, неготовности экономики страны к ней, политической, социально-экономической обстановки и кризисов в России — политического, государственного управления, верховного главнокомандования, снабжения армии19. Проследить это влияние на моральную упругость Русской армии можно, соотнося изменения структуры её потерь, отражённые графиком 1, с общеизвестными событиями 1914—1917 гг. на фронте и в тылу.
В работе «Наука о войне. О социологическом изучении войны» Головин процитировал цифровые данные и заключения из книги капитана австро-венгерского генштаба О. Берндта «Число на войне», свидетельствующие: пределы способности войск выдерживать потери различны. Причинами названы прежде всего их боеспособность, «затем — физическое и моральное состояние… ко времени боя, искусство и мудрость полководческого управления», время, в течение которого понесены потери, «формы боя (наступление или оборона), меньшая или большая устойчивость и энергия командования, все эти данные обуславливают моральный эффект потерь, a следовательно, влияют на положительный или отрицательный исход боя»20. Берндт утверждал, что «для сражений второй половины XVIII и всего XIX века пределом наибольшей, моральной упругости войск, после которого они не способны уже к победе, являются кровавые потери в 25%». Но привёл данные, опровергающие это утверждение: «Психические свойства народа, массы которого составляют толщу армии, тоже обуславливают размеры потерь, которые эта армия способна выдерживать. И здесь встречается некоторое разнообразие… большинство сражений, в которых русские дрались против равноценного врага, являются очень для них кровопролитными». Величина их потерь: «Цорндорф — 43%, Кунерсдорф — 43%… (Прёйсиш) Эйлау — 28%, Фридланд — 24%, Бородино — 31%… Первая Плевна — 28%, Вторая Плевна — 28%21… и т.д. Напротив, везде, где дерутся итальянцы, мы всегда встречаем небольшие потери». Они проигрывали сражения, потеряв 1,2—5 проц.22 личного состава. Хотя приведённые Головиным данные Берндта отличаются от современных, и те, и другие доказывают: цифровые показатели пределов моральной упругости разных армий отличались в десятки раз, русские войска были способны сражаться и добиваться успеха при потерях, превышавших 25-процентный предел.
Наработки Головина стали важными шагами формирования социологического метода оценки влияния духовного фактора на боеспособность войск.
В РСФСР, затем в СССР в межвоенный период формировался марксистский подход к социологии, проводились прикладные исследования в войсках. В их числе — проведённое в Московском военном округе в 1924—1925 гг. под названием «Язык красноармейца» учёными Государственного института экспериментальной психологии под руководством И.Н. Шпильрейна по заданию агитотдела политуправления РККА с целью «установить словарь красноармейца и словарь политвоздейственной работы: устный и письменный». Результаты исследования показали низкие политический, культурный, образовательный уровни красноармейцев и слабую эффективность «политвоздейственной» работы политорганов. Представленный военно-политическому руководству отчёт содержал статистические и иллюстративные материалы (фотографии, таблицы, гистограммы)23.
Понятие «моральная упругость войск» сменил термин «политико-моральное состояние» (ПМС), которое обогащалось и уточнялось по мере развития Советского государства и его Вооружённых сил. ПМС в нашей стране понимали как «проявление морально-политических сил народа и Вооружённых сил, степень реализации морально-политического потенциала при решении социальных, экономических, политических и военных задач в конкретно-исторических условиях»24. Укреплению морального духа войск (сил) придавали первостепенное значение. Председатель Реввоенсовета СССР, народный комиссар по военным и морским делам М.В. Фрунзе в 1925 году отметил: «Боеспособность армии определяется тремя основными моментами: во-первых, боевой подготовкой личного состава армии… Во-вторых, настроениями армии, или тем, что мы называем на нашем военном языке политико-моральным состоянием. В-третьих, техникой»25.
Хотя в СССР понимали сущность морального фактора как совокупности поведенческих и духовных характеристик и были попытки найти научно обоснованные подходы к оценке его влияния на боевую готовность и боеспособность, ПМС оценивали общими словами (здоровое или нездоровое) по косвенным показателям, которые неполно отражали мотивы, интересы, настроения военнослужащих и их влияние на боевой потенциал войск (сил)26. Важнейшими критериями оценки в военное время были результаты выполнения боевых задач, в мирное — боевой и политической подготовки, несения боевого дежурства, боевой службы, выполнения социалистических обязательств, количество отличников и классных специалистов, в мирное и военное время — верность советской Родине и готовность защищать её с оружием в руках, политическая зрелость военнослужащих, их приверженность марксистско-ленинской идеологии, политике компартии, состояние правопорядка в войсках и воинской дисциплины, число её грубых нарушений, уровни морально-политической готовности и психологической способности выполнять воинский долг, доверия к руководству страны, Вооружённых сил и командирам (начальникам), удовлетворённости материально-техническим обеспечением, взаимоотношениями с сослуживцами, условиями службы и др. Важным показателем ПМС военнослужащих также было их членство в компартии или комсомоле.
В советское время разработка методик количественного анализа состояния морального духа военнослужащих сталкивалась с трудностями, связанными с неопределённостью, высокой подвижностью факторов, влиявших на ПМС. Предлагавшиеся в тот период методики оценки ПМС военнослужащих не могли быть использованы для практических расчётов, т.к. в них не учитывались многие важные параметры, слагаемые морального духа, а критерии оценки выбирались произвольно, что не обеспечивало необходимую достоверность результатов. Кроме того, расчёты ПМС в большинстве методик были крайне усложнены. Но военная практика настоятельно требовала создать возможность на основе количественного и качественного анализа ПМС своих войск и противника оценивать сильные и слабые стороны их боевой выучки и морального духа.
Решение этой научной задачи, возможно, было по силам только крупному научному коллективу из учёных различных специальностей — философов, политологов, социологов, психологов, историков, математиков, программистов, а также опытных командиров и политработников. И 13 ноября 1967 года директивой министра обороны СССР в структуре Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота был образован отдел военно-социологических исследований, который в течение всего времени его деятельности (1967—1977 гг.) возглавлял доктор философских наук генерал-майор В.К. Коноплёв. На базе отдела в 1977 году в Институте военной истории Минобороны СССР (ИВИ МО СССР) было создано 2-е научно-исследовательское управление (социально-политических и психологических исследований), с 1985 года — 1-е научно-исследовательское управление (социально-политических и психологических исследований) ИВИ МО СССР. В разные годы управление возглавляли генерал-майоры П.Ф. Исаков, В.Ф. Молчанов и Л.А. Ушаков. В нём продуктивно развивалось тесное сотрудничество военных социологов и психологов. Одним из приоритетных направлений исследований стали изучение и разработка методики оценки ПМС войск (сил). Росли количество и масштабы социологических и психологических исследований, что потребовало для ускорения внедрения их результатов в практику деятельности войск создания в органе военного управления — Главном политического управлении Советской армии и Военно-морского флота группы военно-психологических проблем. Её возглавил полковник Ю.И. Дерюгин. Особое внимание уделялось исследованию проблем морально-политической и психологической подготовки военнослужащих.
Процессы «демократизации» нашего общества привели к повышению политической активности населения страны и усилению их влияния на военнослужащих, потребовав от военной социологии изучения в мониторинговом режиме общественного мнения и разработки научно обоснованных предложений, служащих повышению эффективности решений органов военного управления. Эти перемены послужили основанием для образования в 1987 году Центра изучения общественного мнения военнослужащих при Главном политическом управлении Советской армии и Военно-морского флота. Первым его начальником стал полковник Г.А. Фёдоров, которого со временем сменил полковник Г.П. Андреев.
Круг научных интересов центра был обширен — от изучения влияния демократизации общества на социальные процессы в армии и на флоте до укрепления ПМС военнослужащих. Очевидно, эти обстоятельства послужили причиной объединения в 1988 году всех социологических организаций, действовавших в органах военного управления и ИВИ МО РФ, в единую структуру — Центр исследований социальных и психологических проблем (ЦИСПП) при Главном политическом управлении Советской армии и Военно-морского флота. Его возглавил полковник П.А. Корчемный.
Результатами научных изысканий, проводившихся ЦИСПП, в 1990—1991 гг. стали научные разработки и методические рекомендации по профилактике самоубийств военнослужащих, изучению общественного мнения и ПМС войск. Разработанное сотрудниками центра методическое пособие «Введение в профессию» стало первой настольной книгой войсковых социологов и психологов.
В послесоветский период отказ от единой государственной идеологии и снижение политизации общественной, армейской и флотской жизни отразила разработка понятия «морально-психологическое состояние военнослужащих» (МПС) — концентрированного отражения отношения военнослужащих к воинскому долгу, их готовности и способности сознательно, активно и ответственно выполнить служебные обязанности в мирное время, боевые задачи в условиях войны. Это конкретно-историческая, подверженная изменениям форма проявления и реализации духовного потенциала и морального духа армии, важная характеристика боевых возможностей войск27.
В декабре 1991 года ЦИСПП был преобразован в Центр военно-социологических, психологических и правовых исследований Минобороны РФ, действовавший до декабря 1994 года.
Деятельность центра в 1992—1994 гг. стала продуктивным периодом истории социологических структур наших Вооружённых сил. Руководители центра полковник Г.П. Андреев, затем полковник С.Н. Малюков сумели создать творческий коллектив, объединивший молодых и зрелых учёных с интересами в различных областях гуманитарных наук. Методические рекомендации центра носили сугубо прикладной характер и были востребованы руководством Минобороны России.
Проблемы морального фактора исследовали и освещали в своих работах, обосновывая методы и социологические модели его изучения, показатели и критерии оценки, генерал-майор Л.А. Бублик28, генерал-майор запаса В.П. Каширин, полковники И.И. Черных, А.М. Тютчев29, И.В. Образцов30, С.Г. Маслюк31.
Методику изучения и оценки МПС, применявшуюся в наших Вооружённых силах в первой половине 1990-х годов, разработал военно-социологический отдел Главного управления по работе с личным составом (с января 1994 г. — Управление воспитательной работы, с декабря того же года — Главное управление воспитательной работы32) Минобороны РФ. В ней использовали две оценки: МПС позволяет или не позволяет выполнить задачи по предназначению.
В 1994—1996 гг. отдел военно-социологических и правовых исследований Управления (с декабря 1994 г. Главного управления) воспитательной работы Минобороны РФ разработал методику оценки МПС, группы показателей которой представлены в первом столбце таблицы 2. Её применяли до 2012 года, апробировали в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе. Большой вклад в развитие прикладной военной социологии внесли полковники С.С. Соловьёв, С.М. Бурда, подполковник А.В. Маслов, гражданские специалисты Ю.М. Лях и В.П. Лушников и др.
МПС оценивали по трём параметрам: здоровое или не здоровое (качественное состояние), устойчивое либо неустойчивое, управляемое или неуправляемое. Социологическое исследование МПС проводили тремя основными методами: анкетный опрос каждой категории военнослужащих; экспертный опрос руководящего состава объединений, соединений, воинских частей; анализ статистических данных из документов. Дополнительно применяли другие методы — наблюдения, индивидуальные беседы, анализ писем и т.д.
Устойчивость и управляемость оценивали сравнением обобщённых показателей, полученных социологическим опросом военнослужащих, со значениями шкалы из четырёх уровней: низкий (не позволяющий выполнить боевую задачу), стабильный (позволяющий выполнить боевую задачу частично), достаточный (позволяющий выполнить боевую задачу в основном с некоторыми некритичными ограничениями) и высокий (позволяющий полностью выполнить боевую задачу).
В ходе совершенствования методики разработали модули «Фактор» и «Фактор-2», позволившие рассчитывать уровни МПС воинского формирования в автоматическом режиме, и в 2001 году — методику оценки МПС в угрожаемый период.
Развитие Вооружённых сил РФ и опыт вооружённых конфликтов потребовали совершенствования методики оценки МПС33. Эту задачу решил Социологический центр ВС РФ в 2012 году в результате научно-исследовательский работы «Фактор-М». Он уточнил показатели и откорректировал их значения, составил социологическую модель, разработал математический аппарат и обосновал качественную шкалу оценки. Большой вклад в совершенствование методики внесли полковник П.И. Бычков, майор А.В. Папазов, капитаны А.Н. Александров, П.П. Шевель, А.А. Сучагов, старший лейтенант А.В. Третьяков и др.
Результат исследования МПС по данной методике34 отражал совокупность элементов коллективного (массового) сознания военнослужащих, сформированных под воздействием системы социальных факторов, условий службы и психологических особенностей их личностей, проявлявшихся в служебной (боевой) активности.
Методика позволяла качественно и количественно оценить МПС каждой категории военнослужащих. Показатели наиболее значимых факторов, влияющих на МПС, были объединены в 8 взаимосвязанных групп (отражены во второй колонке табл. 2). Наряду с другими группами показателей, содержание которых ясно из их названий, были выделены 10 показателей служебно-должностного фактора (укомплектованность личным составом, наличие или отсутствие происшествий, связанных с гибелью военнослужащих, коррупцией, дезертирством, наличие социальной инфраструктуры, оснащённость современными вооружениями, военной техникой и др.), анализ и оценка которых проводились путём изучения документов, характеризующих служебную деятельность военнослужащих.
Применение нового алгоритма оценки МПС позволило обеспечить точность и оперативность расчётов. МПС в целом и значения показателей групп факторов оценивали с использованием упомянутой выше шкалы из четырёх уровней. Важнейшим достоинством методики стало применение установленных экспертным методом «критических» профилей показателей групп факторов — их минимальных значений, при которых военнослужащие могут выполнить боевые задачи. Сравнение результатов оценки с «критическими» профилями позволило выявлять слабые стороны воспитательной работы с военнослужащими и определять пути повышения её качества, эффективнее управлять формированием МПС, укреплением психологической устойчивости и морально-психологической готовности воинских коллективов к действиям по предназначению.
Усложнение задач Вооружённых сил РФ и рост требований к военнослужащим35 повысили важность военно-политического аспекта воспитания и обучения личного состава. Для повышения их эффективности были реализованы разноплановые меры. В частности, в 2018 году решением Президента России В.В. Путина в Вооружённых силах РФ созданы военно-политические органы. В Федеральный закон «О статусе военнослужащих» внесено изменение, возложившее на командиров ответственность за морально-политическое и психологическое состояние личного состава (МППС). Его содержание раскрыто в пояснительной записке к внесённому Правительством РФ проекту Федерального закона о данном изменении: «Под морально-политическим и психологическим состоянием понимается совокупность личностных идейно-политических установок, морально-нравственных ценностей, поведенческих мотивов и настроений, сложившихся под воздействием системы социально-политических и психологических факторов, влияющих на моральную готовность и психологическую способность личного состава выполнять поставленные задачи». МППС «является результатом активизации и актуализации ранее воспринятых и осознанных, внутренне принятых личным составом целей государственной политики по обеспечению обороны и безопасности страны, подготовки и применения войск (сил), боевых и иных действий, а также военно-профессиональных, политических, нравственных, правовых, эстетических, общекультурных ценностей, интересов, установок, позиций, взглядов. Оно проявляется в боевой (служебной) активности военнослужащих, их готовности к боевым действиям (выполнению поставленных задач)». Уровень МППС — «обобщённая характеристика морально-политических качеств, моральной готовности и психологической способности военнослужащих и воинских коллективов к выполнению поставленной задачи в данное время и в конкретной обстановке»36.
Словом, МППС — одна из основных составляющих боевого потенциала войск (сил).
В 2018 году Научно-исследовательский центр (социологический) Вооружённых сил РФ (НИЦ(с) ВС РФ) разработал и апробировал в войсках методику оценки МППС. В неё включён военно-политический компонент, оптимизирована система показателей (представлены в третьем столбце табл. 2), повышена эффективность алгоритма расчёта и введена новая шкала оценки, связанная с результатами выполнения боевых (учебно-боевых) задач. Разработана комбинированная общая анкета для всех категорий военнослужащих. В ней 39 вопросов объединены в 5 блоков (групп показателей), уточнены их минимально допустимые уровни («критические» профили).
Практика показала: хотя МППС — сложное многофакторное, системное, социально-психологическое явление, все показатели влияния на него можно свести в социологическую модель, описываемую статистическими, математическими методами. Отечественные специалисты военной социологии разработали научно обоснованные инструменты, позволяющие качественно и количественно оценить МППС военнослужащих и воинских формирований, его уровень и влияние отдельных факторов на боевой потенциал войск (сил). Для быстрого получения и наглядного представления результатов оценки МППС создали специальный расчётный модуль, различные социологические модели анализа и оценки состояний воинских коллективов, тенденций их изменения и влияния на боеспособность.
В ходе разработки методики оценки МППС НИЦ(с) ВС РФ проводил в войсках (силах) апробирования ряда показателей, социологические опросы по всеармейской выборке и в военных округах с целью изучения региональных факторов МППС. Особое значение центр придавал социологическим исследованиям в ходе учений и в российской группировке в Сирийской Арабской Республике.
Использование этой методики способствует повышению эффективности деятельности органов военного управления и военно-политической работы по укреплению боевого потенциала войск (сил), совершенствованию обучения и воспитания военнослужащих.
Российские военные специалисты продолжают разработку новых социологических моделей анализа и оценки МППС воинских коллективов, по заданиям руководства Минобороны РФ исследуют актуальные проблемы, связанные с действиями в условиях военной опасности и вооружённых конфликтов, во взаимодействии с гражданскими коллегами участвуют в исследованиях отношения в российском обществе к нашим Вооружённым силам и тенденций его изменения. Например, в 2009—2017 гг. по заказу Министерства обороны РФ Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) совместно с НИЦ (с) ВС РФ для Общественного совета при Минобороны России исследовал мнения о состоянии Российской армии (график 2). Число считавших его хорошим и очень хорошим в 2009—2011 гг. снизилось с 17 до 13 проц. Затем начало повышаться и в 2017 году выросло в 5,1 раза (до 66 проц.). Ещё 24 проц. сочли его средним. А удельный вес тех, кто счёл состояние нашей армии плохим и очень плохим, уменьшилось в 6,2 раза — с 31 проц. в 2013 году до 5 проц. в 2017-м.
Количество считавших, что боеспособность Российской армии существенно повысилась, в 2013—2017 гг. увеличилось в 1,9 раза (с 46 до 86—88 проц.), доверявших Российской армии выросло в 2012—2017 гг. в 1,8 раза (с 52 до 93 проц.).
Результаты социологических исследований показали: абсолютное большинство россиян считают нашу армию надёжной защитницей России.
Анализ исторического опыта отечественной военной социологии привёл к следующим выводам.
Россия — родина военной социологии. Она зародилась, развивалась и продолжает совершенствоваться на плодородной почве отечественной науки, впитывая и используя её достижения, сохраняя преемственность и опираясь на накопленный ранее опыт.
Практика убедительно доказала необходимость активного использования военной социологии в укреплении духовного потенциала наших Вооружённых сил, повышении эффективности воспитания и обучения военнослужащих, поддержании на высоком уровне их морально-политического и психологического состояния, правопорядка и воинской дисциплины в армии и на флоте, других войсках, воинских формированиях и органах, для анализа и оценки социальных процессов в них, выработки научно обоснованных предложений и рекомендаций органам государственной власти и военного управления для принятия решений и организации выполнения войсками и силами флота всего спектра задач мирного и военного времени.
У созданных в наших Вооружённых силах научно-исследовательских структур социологического профиля нет аналогов в мире. Российские военные социологи по заданиям руководства Минобороны РФ разрабатывают новые актуальные темы и направления, обогащающие практику не только военной социологии, но в целом социологической науки, эффективные методы исследований и представления их результатов для использования в поддержании высокой боевой готовности и боеспособности войск (сил) в различной обстановке, в т.ч. в условиях военной опасности и вооружённых конфликтов, боевых действий.
Отечественная военная социология обладает значительными возможностями дальнейшего развития и увеличения вклада военных социологов в решение задач, стоящих перед Вооружёнными силами России. Для этого необходимо творчески использовать её уникальный исторический опыт.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 // Официальный сайт Президента РФ. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046.
2 Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Президентом РФ 25 декабря 2014 г. // Официальный сайт Совета Безопасности РФ. URL: http://www.scrf.gov.ru/security/military/document129/.
3 Впервые слово «социология» появилось в рукописи французского политика Э.Ж. Сьейеса в 1780 г. См.: Социология // Большая российская энциклопедия: электронная версия (БРЭ ЭВ). URL: https://bigenc.ru/.
4 См.: Социология военная // Интернет-портал Минобороны РФ.
5 См.: Назаренко С.В. Глава 2. Экскурс в историю и современный этап военной социологии // Военная социология: история, теория и практика исследования: коллективная монография. М.: Военный университет Минобороны РФ (ВУ), 2018. С. 35.
6 См.: там же. С. 33—35; Образцов И.В., Пилипонский А.Г., Соловьёв С.С. Век Российской военной социологии (1987—1997 гг.). М.: ВУ, 1997. С. 3, 4; Образцов И.В. Военная социология: проблемы исторического пути и методологии. Ч. I // Социологические исследования. 1993. № 12. С. 4—19; Ч. II // Там же. 1994. № 1. С. 88—106.
7 Военная социология: история, теория и практика исследования: коллективная монография. С. 8, 35, 36.
8 Мазур А. К 185-летию со дня рождения М.И. Драгомирова 8(20).11.1830 — 15(28).10.1905 // Интернет-портал Минобороны РФ.
9 Криницкий Ю.В., Потлов А.Г. «Господа офицеры! Ваши патроны — люди: берегите патроны…»: военная династия Драгомировых-Драгомирецких // Военно-исторический журнал. 2022. № 7. С. 115.
10 Стратегия духа: основы воспитания войск по взглядам А.В. Суворова и М.И. Драгомирова. М.: Русский путь, 2000. С. 15, 16.
11 Драгомиров М.И. Избранные труды: вопросы воспитания и обучения войск. М.: Воениздат, 1956. С. 27—29.
12 Стратегия духа… С. 16.
13 Корф Н.А. Общее введение в стратегию, понимаемую в обширном смысле: этюды по философии военных наук. СПб.: Тип. штаба Отд. корп. жанд., 1897. 128 с.
14 Там же. С. 114.
15 Головин Н.Н. Исследование боя. Исследование деятельности и свойств человека как бойца. СПб.: Экономическая типолитография. В.О., 1907. Репринтное издание: М.: Военная академия Генерального штаба ВС РФ, 1995. С. 41, 42.
16 Он же. Военные усилия России в Мировой войне в 2 т. Т. 1. Париж: Товарищество объединённых издателей, 1939. С. 158.
17 Он же. Наука о войне: о социологическом изучении войны. Париж: Сигнал. 1938. 241 с.
18 Он же. Военные усилия России в Мировой войне. Т. 2. С. 122, 123.
19 См.: Емелина М.А. Кризис верховного главнокомандования и «бунт министров» летом 1915 года // Военно-исторический журнал. 2019. С. 14—23.
20 Головин Н.Н. Наука о войне… С. 166.
21 См.: Цорндорфское сражение 1758 // БРЭ ЭВ; Прёйсиш-Эйлауское сражение 1758 // Там же. Кунерсдорфское сражение // Интернет-портал Минобороны РФ: URL: https://encyclopedia.mil.ru/; Фридландское сражение 1807 // БРЭ ЭВ; Бородинское сражение 1812 // Там же; Плевны осада 1877 // Там же.
22 Головин Н.Н. Наука о войне… С. 163—168.
23 См.: Шпильрейн Н.Н., Рейтьнбарт Д.И., Нецкий Г.О. Язык красноармейца: опыт исследования языка красноармейца Московского гарнизона. М.: Воениздат, 1982. 196 с.
24 50 лет Вооружённых Сил СССР. М.: Воениздат, 1968. С. 234.
25 Советские Вооружённые силы: история строительства. М: Воениздат, 1978. С. 249.
26 Ильин С.К. Моральный фактор в современных войнах. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Воениздат, 1979. С. 125.
27 Морально-психологическое состояние // Военная энциклопедия в 8 т. Т. 5. М.: Воениздат, 2001. С. 224.
28 Бублик Л.А., Черных И.И. Морально-психологическое обеспечение деятельности частей и подразделений Вооружённых сил Российской Федерации. М.: Гуманитарная академия Вооружённых сил РФ (ГА ВС), 1994. 132 с.
29 Тютченко А.М. Морально-психологическое состояние военнослужащих: оценка и пути формирования. М.: ГА ВС, 1994. 94 с.
30 Образцов И.В. Методика измерения «моральной упругости» Российской армии // Главное управление по работе с личным составом Минобороны РФ. Информационно-методический сборник. М., 1994. № 1(8). С. 18—25.
31 Рекомендации по анализу и оценке морально-психологического состояния // Там же. С. 8—17.
32 См.: Вехи биографии // Красная звезда. 2007. 7 сентября.
33 Введение в прикладную военную социологию: учебно-методическое пособие. 2-е изд. испр. / Под общ. ред. А.А. Башлакова. М.: Главное управление воспитательной работы Вооружённых Сил РФ (ГУВР ВС РФ), 2008. С. 215—222.
34 См.: Певень Л.В. Методические рекомендации по организации социологического сопровождения мероприятий политического и морально-психологического обеспечения войск (сил) в условиях ведения боевых действий за пределами Российской Федерации. М.: ВУ, 2018. 23 с.
35 См.: Арзамаскин Ю.Н. Система морально-психологического обеспечения в Вооружённых силах Российской Федерации: учебное пособие для слушателей и курсантов военно-учебных заведений Министерства обороны Российской Федерации. М.: Министерство обороны РФ, ГУВР ВС РФ, 2005. 469 с.
36 Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменения в статью 27 Федерального закона “О статусе военнослужащих”» // Государственная автоматизированная система «Законотворчество». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/658662-7.
Иллюстрации с сайтов menswork.ru; prlib.ru; pochta-polevaya.ru; из архива Научно-исследовательского центра (социологического) Вооружённых сил РФ и архива автора.