А.Ю. БЕЗУГОЛЬНЫЙ — Особенности призыва на военную службу представителей народов СССР накануне Великой Отечественной войны
A.Yu. BEZUGOLNY – The features of military conscription of representatives of the USSR before the Great Patriotic war
Аннотация. В статье представлены результаты проведённого на основе архивных источников анализа проблем призыва на военную службу советских граждан неславянских национальностей, возникших в связи с резким увеличением численности Красной армии, и попыток их решения.
Summary. The article presents the results of an archival analysis of the problems of conscription of Soviet non-Slavic citizens arising from the sharp increase in the Red Army’s strength and attempts to solve them.
В 1930-е годы в советском военном строительстве произошли кардинальные перемены, вызванные изменениями международной обстановки, внешней и внутренней политики СССР. В условиях нарастания угрозы новой мировой войны правительство Советского Союза взяло курс на наращивание численности войск и ускоренную модернизацию РККА.
Толчком послужили частичная денонсация Германией Версальского договора и её форсированная милитаризация. «Воззвание германского правительства к немецкому народу о введении обязательной военной службы» от 16 марта 1935 года объявило принятый в тот же день закон о создании вооружённых сил, которым в Германии была введена всеобщая воинская повинность и предусмотрено создание вермахта из 12 корпусов, 36 дивизий1.
Советское руководство ясно осознало неизбежность большой войны в ближайшем будущем2. В марте 1935 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло ряд решений, которые стали «отправным пунктом стремительного пересмотра планов строительства РККА и её мобилизационного развёртывания»3. С 1935 до начала 1938 года численность Красной армии была увеличена с 930 тыс. до 1513 тыс. человек, в начале 1939 года — до 1910 тыс.4, а к началу Великой Отечественной войны ещё почти в три раза — до 5,7 млн человек5. Быстро росли масштабы призывов в армию и определявшаяся мобилизационными планами штатная численность РККА военного времени — с 3237,3 тыс. в 1930 году до 6530,3 тыс. человек в 1939 году6.
Одним из важнейших элементов преобразований в военной области во второй половине 1930-х годов стало совершенствование призывного законодательства, направленное на увеличение обученного резерва. Принятая 5 декабря 1936 года Конституция СССР статьёй 132 установила, что всеобщая воинская обязанность является законом, служба в РККА — почётной обязанностью граждан СССР, а статья 133 гласила: «Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР»7. Кроме того, статья 123 зафиксировала, что равноправие граждан СССР, независимо от их национальности и расы, является непреложным законом, а «прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и национальной принадлежности» караются законом.
В 1936 году призывной возраст был снижен с 21 до 19 лет.
На основе новой Конституции был разработан и 1 сентября 1939 года принят Верховным Советом СССР Закон СССР «О всеобщей воинской обязанности»8.
Необходимость замены действовавшего прежде закона от 13 августа 1930 года мотивировалась успехами государственного и народно-хозяйственного строительства, в результате чего страна «из строящей социализм превратилась в страну победившего социализма»9. Подлежало отмене одно из ключевых положений, исключавших призыв в армию представителей эксплуататорских классов, их детей и прочих «классово чуждых и социально опасных элементов». С того времени все мужчины — граждане СССР без различия расы, национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения были обязаны проходить военную службу в составе Вооружённых сил СССР10.
Представители неславянских народов из союзных и автономных республик СССР, в которых проживали эти народы, в 1920-х — первой половине 1930-х годах проходили военную службу в основном в немногочисленных национальных формированиях, значительная часть призывных контингентов из этих республик оставалась невостребованной и сразу после призыва зачислялась во вневойсковики (молодые люди проходили действительную военную службу вневойсковым порядком — посредством учебных сборов без длительного отрыва от производства).
Особенностью последних предвоенных призывов было то, что при резком росте численности Красной армии они пришлись на период демографической «ямы». В активную социальную жизнь вступали граждане, рождённые в годы Первой мировой и Гражданской войн, когда рождаемость снизилась на 15—20 проц. от довоенного уровня. По расчётным данным видного советского демографа А.Я. Боярского, резкое замедление прироста населения (соотношение рождённых к умершим на 1 тыс. жителей) пришлось на 1915—1916 гг., а в 1917—1920 гг. и вовсе был отрицательный прирост (смертность превышала рождаемость). Своего минимума — минус 15,0 (31,7 рождений и 46,7 смертей на одну тысячу жителей) он достиг в 1919 году11. Демографические потери страны, не связанные с непосредственными военными потерями (т.е. дефицит рождений и преждевременные смерти), с 1915 по 1923 год, когда довоенный темп демографического прироста восстановился, оцениваются в 20 млн человек12.
Это обстоятельство заставляло военное ведомство как можно более полно использовать имевшиеся ресурсы для пополнения войск. Нарком обороны поставил военкоматам задачу до минимума сократить отсев призывников по физическим, политико-моральным причинам и обеспечить призыв не менее 85—87 проц. призывного контингента13. Очевидно, тем же обстоятельством была вызвана необходимость максимально возможного призыва тех людских ресурсов, которые ранее использовались не в полной мере, — людей старших возрастов и представителей неславянских национальностей.
Во второй половине 1930-х годов была проведена коренная реорганизация местных органов военного управления. В 1938 году вместо прежних корпусных и дивизионных мобилизационных округов, которые руководили районными военкоматами, были созданы совпадавшие с административно-территориальным делением военкоматы в автономных республиках, краях и областях, сеть подчинённых им районных военкоматов расширена в 3,5 раза. Эта мера значительно улучшила систему учёта военнообязанных, их призыва и условия мобилизации14.
Осенью 1938 года состоялся призыв граждан 1917 года рождения. В социально-демографическом отношении это была зрелая, социально развитая, достаточно образованная (по представлениям того времени) молодёжь. Более 80 проц. призванных окончили 4—9 классов, 4,2 проц. обладали законченным средним образованием, около 1 проц. — высшим. 33,4 проц. призывников были комсомольцами, десятки тысяч стахановцами — передовиками производства промышленности и сельского хозяйства15. По основным параметрам это пополнение войск значительно превосходило прошлые призывы. Например, в призыве 1934 года были 25,1 проц. комсомольцев16. Быстро росла и физическая годность призывников к строевой службе: в 1928 году она составила 50,4 проц., в 1930-м — 56,9, в 1934-м — 69,7, в 1938-м — 84,9 проц. Считалось, что этот рост был достигнут «за счёт общего улучшения материально-бытового положения трудящихся, частично — за счёт результатов лечебно-оздоровительных мероприятий»17.
Важной особенностью последних предвоенных призывов, начиная с 1938 года, было то, что молодое пополнение распределялось по войскам строго экстерриториально. Из национальных республик молодое пополнение направлялось в западные приграничные и центральные военные округа. Как отмечал в докладе наркому обороны К.Е. Ворошилову исполняющий должность начальника Административно-мобилизационного управления РККА бригадный комиссар Ф.С. Юдин, «за последние 15 лет призывники коренного населения национальных республик и областей Средней Азии, Закавказья и Северного Кавказа, владеющие и не владеющие русским языком, впервые были обращены на укомплектование частей РККА военных округов европейской части СССР»18.
Всего в 1938 году из 31 785 таких призывников 18 520 (58,3 проц.) направили в западные военные округа — Киевский особый, Белорусский особый и Ленинградский (см. табл. 1). В те же округа направили основную массу красноармейцев и младших командиров срочной службы — представителей коренных народов Закавказья, Северного Кавказа и Средней Азии (8393 человека — 76,3 проц.) из 11 тыс., высвободившихся в результате упразднения и переформирования национальных частей19.
В следующем, 1939 году распределение молодого пополнения по округам повторилось, а число призванных выросло более чем в два раза. В 1938 году РККА, Рабоче-крестьянский Красный флот (РККФ) и войска Наркомата внутренних дел (НКВД) пополнили 832 542 новобранца, а в 1939-м — 1 831 09920. Призыв, проведённый с 15 сентября по 15 октября 1939 года, стал наиболее массовым за всю предшествовавшую историю Красной армии. Войска и силы флота пополнили не только молодежь, рождённая в 1919 году и во второй половине 1918 года, не призванная в предыдущем году до снижения призывного возраста, но и лица старших возрастов, по разным причинам не призванные ранее (их оказалось около 40 проц. подлежавших призыву в 1939 году).
Национальный состав призывников, пополнивших РККА в 1936, 1937, 1939 и 1940 гг. (полные данные за 1938 г. не обнаружены), отражён в табл. 2. Представленные в ней данные демонстрируют основные тенденции призывной практики предвоенного пятилетия. Число призывавшихся по сравнению с 1936 годом в 1939-м выросло в 1,9 раза, в 1940-м — в 1,7 раза, причём наиболее значительно росли относительные показатели призыва представителей неславянских народов. Закавказских — от 2,4 до 6,6 раза, азиатских — ещё больше: казахов — почти в 11,6 раза, таджиков — в 22,8 раза, узбеков — в 45,5 раза. Число новобранцев-славян выросло почти в 1,6 раза, в том числе русских — примерно в полтора раза (на 49,5 проц.), украинцев — на три четверти (на 75,9 проц.), белорусов — в 2,2 раза. Их удельный вес в общем количестве призванных уменьшился с 88,4 до 83,1 проц., в том числе русских с 63,4 до 56,1 проц.
В 1936 году славян призвали в 7,6 раза больше (в том числе русских в 5,4 раза больше), чем граждан неславянских национальностей, а в 1940 году — в 4,9 раза больше (русских в 3,3 раза). Хотя удельный вес славян в последнем предвоенном призыве уменьшился, на каждых трёх новобранцев неславянских национальностей приходилось около 15 призванных славян, из них примерно 10 русских.
Большинство призывников неславянских национальностей направляли в западные военные округа. Например, удельный вес молодого пополнения с Кавказа и из Средней Азии в КОВО составил 22,4 проц., а стрелковые части округа были укомплектованы ими на 41 проц. В БОВО эти показатели составили соответственно 17,7 проц. и 31,4 проц.21
С началом массового призыва представителей коренных народов Средней Азии и Закавказья Красная армия столкнулась с культурно-языковыми их особенностями. Наиболее острой стала языковая проблема. Она создавала труднопреодолимые препятствия каждодневному общению и обучению таких красноармейцев в русскоязычных воинских коллективах.
В предвоенные годы республиканские военкоматы не вели статистики владения военнообязанными и призывниками русским языком. Требование хорошо владеть им было обязательным для допризывников, но таких был дефицит, их удельный вес оценивался в 25—30 проц. всего призывного контингента22 неславянских национальностей. До введения всеобщей воинской обязанности от необходимости решать языковую проблему избавляли незначительный масштаб призыва таких граждан, позволявший отбирать в армию наиболее образованных, а также их направление в основном в национальные части.
Первый опыт экстерриториального распределения молодого пополнения в 1938 году заставил военное ведомство признать, что была «допущена большая ошибка в распределении по некоторым частям Киевского и Белорусского военных округов призывников уроженцев Средней Азии, Закавказья и Северного Кавказа, не владеющих русским языком»23. Например, в 497-м стрелковом полку 135-й стрелковой дивизии Киевского особого военного округа из 2947 новобранцев 2233 были неславянских национальностей24.
До начала Великой Отечественной войны не удалось наладить эффективное обучение русскому языку пополнения армии неславянских национальностей. 13 марта 1938 года вышло постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик по единой программе, в котором было подчёркнуто: «Знание русского языка обеспечивает необходимые условия для успешного несения всеми гражданами СССР воинской службы…»25. Согласно программе выпускник неполной средней школы (семи классов) должен был свободно владеть русской разговорной речью, чтением и письменностью26. Но несмотря на то, что реализация этого постановления находилась под постоянным контролем руководства страны и мощным административным нажимом Наркомпроса, прорыва в освоении русского языка не произошло. Нехватка учителей, единых программ, учебных пособий и учебников на языках народов СССР тормозили решение проблемы. В сентябре 1940 года Наркомпрос констатировал, что издание учебников провалено, преподавание русского языка во многих школах не началось из-за отсутствия педагогов. Квалификация национальных кадров учителей вследствие слабой методической поддержки оставалась крайне низкой27. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Gesetz für den Aufbau der Wehrmacht. Vom 16. März 1935 // DocumentArchiv.de. Интернет-ресурс: http://www.documentarchiv.de.
2 Кен О.В. Мобилизационное планирование и политические решения (конец 1920-х — середина 1930-х гг.). М., 2008. С. 370—372.
3 Там же. С. 377.
4 Советские Вооружённые Силы. История строительства. М., 1978. С. 195.
5 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 / Военная энциклопедия: В 8 т. Т. 2. М.: Воениздат, 1994. С. 35.
6 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 39415. Оп. 1. Д. 21. Л. 225.
7 Конституция Союза Советских Социалистических Республик. М., 1940. С. 20.
8 Закон СССР от 1 сентября 1939 г. «О всеобщей воинской обязанности» // Интернет-ресурс КонсультантПлюс: http://www.consultant.ru.
9 Внеочередная четвёртая сессия Верховного Совета СССР 28 августа — 1 сентября 1939 г.: стеногр. отчёт. М., 1939. С. 178.
10 Закон о всеобщей воинской обязанности. М., 1939. С. 1.
11 Боярский А.Я. Население и методы его изучения: сб. науч. тр. М., 1975. С. 226.
12 Там же.
13 РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 21. Л. 246.
14 Там же. Л. 9.
15 Там же. Ф. 9. Оп. 29. Д. 441. Л. 14, 15.
16 Там же. Л. 15.
17 Там же. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 11. Л. 155.
18 Там же. Д. 11. Л. 146.
19 Там же. Ф. 9. Оп. 29. Д. 441. Л. 210.
20 Там же. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 11. Л. 156, 214.
21 Там же. Д. 11. Л. 229.
22 Центральный архив Министерства обороны РФ. Ф. 209. Оп. 1091. Д. 4. Л. 250.
23 РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 11. Л. 229.
24 Там же. Л. 230.
25 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 3. Д. 997. Л. 103—107.
26 Там же.
27 Блитстейн П.Э. Национальное строительство или русификация? Обязательное изучение русского языка в советских нерусских школах: 1938—1953 гг. // Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина. М., 2011. С. 320, 321.