Аннотация. Статья посвящена месту и функциям образа Бисмарка в русской и немецкой пропаганде периода Первой мировой войны. В первом случае этот образ сохранял амбивалентность, что затрудняло его использование в пропагандистских целях. Немецкая пропаганда затушёвывала реальное отношение Бисмарка к России и подчеркивала угрозу для созданной им империи. В качестве средства пропаганды в обоих случаях активно использовались открытки.
Summary. The article gives the place and functions of Bismarck’s image in Russian and German propaganda during the First World War. In the first case, this image remained ambivalent, which made it difficult to use for propaganda purposes. German propaganda obscured Bismarck’s real attitude towards Russia and stressed the threat to the Empire he had created. As a means of propaganda, postcards were actively used in both cases.
МЕДЯКОВ Александр Сергеевич — доцент кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ, кандидат исторических наук
(Москва. Е-mail: faculty@hist.msu.ru).
ОБРАЗ БИСМАРКА В РОССИЙСКОЙ И НЕМЕЦКОЙ ПРОПАГАНДЕ ПЕРИОДА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Общепризнано, что Первая мировая война стала первой также и в том, что касалось пропаганды. Колоссальное напряжение военных лет потребовало мобилизации не только военной и экономической, но и духовной. Впервые правительства воевавших стран целенаправленно прикладывали столько усилий для воздействия на умы собственного населения, пытались оказать влияние на противника и нейтральные государства1. Пропагандистские цели преследовала также деятельность различных патриотических и националистических объединений и даже частных лиц. Особую роль играла при этом визуальная пропаганда с её наглядностью, способностью кратко доносить сложные смыслы и будить эмоции. Стремясь передать изобразительными средствами содержание и значение происходивших событий, а также представить «суть» противника и своей собственной страны, художники особенно охотно задействовали разного рода «национальные» символы и аллегории. В этой роли выступали государственные атрибуты — флаг и герб, зооморфные и антропоморфные символические фигуры (британский лев, дядя Сэм), типизированные изображения солдата. Символическое значение нередко приобретали также реальные политические деятели прошлого и настоящего.
Одной из самых востребованных фигур такого рода в пропаганде разных стран являлся Бисмарк, что оправдывает обращение к теме облика и функций образа «железного канцлера» в российской и германской визуальной пропаганде времён войны. Какие смыслы вкладывались в России и в Германии в этот образ, какие цели ставились и какими средствами достигались? Каким образом вообще удалось поставить на службу военной пропаганде фигуру человека, стремившегося всеми силами не допустить войны между Россией и Германией — как в практической деятельности, так и в своём «политическом завещании»? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо в первую очередь обратиться к предыстории визуализации Бисмарка в России и Германии.
Для того чтобы использовать в пропаганде визуальный образ — он должен быть уже знаком. В случае с Германией всё очевидно, внешний облик Бисмарка, политика, треть века практически определявшего судьбы Пруссии и затем Германии, здесь был известен всякому. Но и в России его хорошо знали. Своеобразным поэтическим свидетельством тому могут служить строки В. Маяковского из поэмы «Облако в штанах» (1914—1915): метафора «суровой гримасы железного Бисмарка» рассчитана на определённые ассоциации, на узнавание уже известного. Большую роль в визуализации образа Бисмарка сыграл самый популярный в России иллюстрированный журнал «Нива», издатель которого осенью 1871 года обратился к Бисмарку с просьбой прислать портрет с автографом на русском языке. Этот портрет и подробная биография «железного канцлера» были опубликованы в нескольких номерах2. Впоследствии Бисмарк неоднократно появлялся на страницах этого и других русских журналов; портреты «великого человека» нередко украшали стены в домах русской интеллигенции3.
Не менее известным был и карикатурный облик Бисмарка, причём русские карикатуристы находились под влиянием немецкой традиции, особенно что касается знаменитых бисмарковских «трёх волосков» берлинского сатирического журнала «Кладдерадач» — одного из самых известных и успешных образов в истории мировой карикатуры4. Ставшие каноническими три волоска Бисмарка начали «победное шествие» по сатирическим и юмористическим журналам всего мира5. В целом облик Бисмарка с тремя волосками на голове был известен в России настолько, что казался едва ли не банальностью6.
С точки зрения пропагандистского потенциала карикатурных образов Бисмарка важно отметить, что в России они не только были знакомы читателям газет и толстых журналов, но и имели распространение также в народной среде. Сама комичность трёх волосков облегчала вхождение этих образов в народную уличную культуру. О них, например, упоминалось в шуточной песне («сам Бисмарк чуть от радости / не вырвал трёх волос»)7, они же обеспечивали узнавание германского канцлера на лубочных картинках и «раёшных» рисунках, авторы которых далеко не всегда умели добиваться сходства с оригиналом. Так, одна из картинок с Бисмарком сопровождалась текстом: «имеет три волоса, а поёт на тридцать три голоса»8. Германский канцлер изображался также в цирковых пантомимах9. Иногда в качестве «этикетки узнавания» и в народных картинках, и в карикатурах фигурировали не три волоска, а «пикельхаубе» — прусская остроконечная каска.
Содержательно образ Бисмарка в русских карикатурах менялся в соответствии со всеми перипетиями в развитии русско-германских отношений времён его канцлерства. Важнейшей вехой явился Берлинский конгресс 1878 года. Карикатура в «Будильнике» наглядно представляет ожидания России в ходе Восточного кризиса и накануне конгресса: Бисмарк должен был встать на сторону России и помочь ей «перевесить» Англию и Австро-Венгрию, изображённые на противоположной части весов10. Как известно, избранная им позиция «честного маклерства» вызвала глубочайшее разочарование в России, хотя на первых порах осуждение Бисмарка не было единодушным, и, например, та же «Нива» осенью 1878 года предлагала своим читателям ребус, расшифровывавшийся следующим образом: «Заслугами Бисмарка и нашими уступками Европа спасена от ужасов и истощения войны»11. Однако последовавшая затем «газетная война» между Россией и Германией по поводу результатов конгресса надолго закрепила в русском общественном сознании тезисы о «предательстве» и «неблагодарности» германского канцлера. Тем не менее к рубежу веков страсти поутихли, и карикатуры на Бисмарка этого времени не носили враждебного и тем более оскорбительного характера.
В целом к началу Первой мировой войны в России сложилась достаточно длительная и представительная иконографическая традиция образа Бисмарка, которая впоследствии могла быть востребована пропагандой.
В свою очередь, в Германии происходило становление настоящего культа Бисмарка, хорошо исследованное в историографии. На смену реальному Бисмарку пришла культовая героическая фигура, воплощавшая собой систему ценностей и национальные амбиции вильгельмовской Германии12. Всё богатство его политического наследия было редуцировано до образа воинственной фигуры и крылатой фразы: «Мы, немцы, боимся только Бога и больше ничего на свете». Именно такой облик тиражировали бесчисленные открытки рубежа веков, ставшие самым массовым визуальным транслятором культа Бисмарка в Германии13. Наиболее частым в открытках было сочетание этой фразы с образами Бисмарка и фигуры символической «Германии», иными словами, открытки предлагали видеть в Бисмарке исключительно создателя сильного воинственного государства.
Эта фраза из знаменитой речи в рейхстаге 6 февраля 1888 года*, которая, как мы увидим, широко отразится в пропаганде Первой мировой войны, является одним из самых ярких примеров избирательной рецепции наследия Бисмарка, в которой не нашлось места дружбе с Россией. Во-первых, совершенно отброшенной оказалась вторая часть громкой фразы, целиком звучавшей так: «Мы, немцы, боимся только Бога и больше ничего на свете, а уж богобоязненность заставляет нас любить и сохранять мир». Предложение обрывалось без многоточия, заставляя целые поколения немцев, не читавших, естественно, старых протоколов заседаний рейхстага, видеть в этой фразе противоположное действительно сказанному — воинственность, а не стремление к миру. Даже в тех редчайших случаях, когда речь цитировалась более развёрнуто, её завершающий миролюбивый акцент оставался за кадром. Во-вторых, без внимания остались попытки самого Бисмарка вернуть обретшей самостоятельность фразе её первоначальный смысл — стремление избежать войны14. Призывы Бисмарка не трактовать его слова во враждебном России смысле также остались неуслышанными15. Наконец, совершенно забылось специальное подчёркивание в речи необходимости мира с Россией (в своё время понравившееся Александру III настолько, что он даже прислал Бисмарку бочку чёрной икры)16.
Любопытно, что и в России эта фраза получила широкую известность не столько в её реальном историческом контексте, сколько в её позднейшей и более агрессивной трактовке, приданной ей в Германии. Например, многие русские газеты сообщали о цитировании этого высказывания Вильгельмом II в воинственной речи перед студентами по случаю столетия войны 1813 года17. С другой стороны, по мере усиления русско-германских противоречий мысль Бисмарка о «вине» его преемников в разрыве с Россией стала находить в России всё больше отклика: «Нужно привести верные слова Бисмарка. Он перед самой смертью тревожился, что проволока (дружбы) между Петербургом и Берлином порвана»18, — отмечал один из публицистов.
В начале XX века восприятие Бисмарка в обеих странах определяли уже не столько его мысли и «заветы», сколько процесс слияния бывшего канцлера с его империей, превращения Бисмарка в её символ. Однако если в Германии видели в создании империи вершину немецкой истории и позитивно оценивали её новую мощь, то в России оценка оказалась совершенно иной. Здесь возникло принципиальное для всего периода перед Первой мировой войной противопоставление «двух Германий» — мирной «Германии Канта, Гегеля» и воинственной «Германии Бисмарка». Соответственно, амбивалентным был и образ Бисмарка как «творца немецкого милитаризма» и создателя враждебной Германской империи, с одной стороны, и сторонника хороших отношений с Россией — с другой.
Обе эти ипостаси были востребованы с началом войны. Так, если «Новое время» писало о «тяжёлом наследстве» Бисмарка, приведшем к войне, то «Московские ведомости», сообщая читателям об объявлении Германией войны России, тут же напоминали о «завещании» Бисмарка — поддерживать с ней лучшие отношения19. Сюжет о «завещании» стал гораздо шире присутствовать в пропаганде и публицистике, чем до войны. Так, например, журнал «Русская старина» утверждал, что последними словами Бисмарка Вильгельму II были: «Если хотите полного благополучия Германии, то никогда не воюйте с Россией»20. Однако всё же самым востребованным в русской публицистике оставался тезис о «двух Германиях». <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Badsey S. Propaganda: Media in War Politics // 1914—1918-online. International Encyclopedia of the First World War, ed. by Ute Daniel, Peter Gatrell, Oliver Janz, Heather Jones, Jennifer Keene, Alan Kramer, and Bill Nasson, issued by Freie Universität Berlin, Berlin 2014-10-08. DOI: http://dx.doi.org/10.15463/ie1418.10046.
2 Нива. 1871. 25 октября; 8 ноября; 15 ноября; 27 декабря.
3 См. например: Бенуа А. Мои воспоминания. Т. 1. М., 1980. С. 647; Бекетова М.А. Шахматово. Семейная хроника // Александр Блок. Новые материалы и исследования. Книга третья. М., 1982. С. 678.
4 Известность и сила воздействия этого карикатурного образа были настолько велики, что иногда едва не затмевали сам прототип. Так, Август Бебель, знаменитый «вождь» немецких рабочих, попав в рейхстаг и впервые увидев Бисмарка, «тщетно искал знаменитые три волоска, которые, судя по всем карикатурам, должны были торчать на голом черепе, как три тополя на широкой равнине». См.: Бебель А. Из моей жизни. М., 1963. С. 340.
5 См.: Grand-Carteret J. Bismarck en caricature. P., 1890; Walther K. Bismarck in der Karikatur. Stuttgart, 1899.
6 М.В. Добужинский вспоминал о выступлении перед публикой «художника-моменталиста», мгновенно рисовавшего карикатуры, — «конечно, и Бисмарка с тремя волосками на лысине». См.: Добужинский М.В. Воспоминания. М., 1987. С. 79.
7 Шкловский В.Б. Жили-были. М., 1966. С. 25.
8 См.: Оболенская С.В. Германия и немцы глазами русских (XIX век). М., 2000. С. 46, 47; Алексеев-Яковлев А.Я. Русские народные гулянья по рассказам А.Я. Алексеева-Яковлева. Л.; М., 1948. С. 55, 56.
9 Альперов Д.С. На арене старого цирка: записки клоуна. М., 1936. С. 29; Медведев М.Н. Ленинградский цирк. Л., 1975. С. 44.
10 Будильник. 1877. № 32.
11 Нива. 1878. 2 октября.
12 Wülfing W., Bruns K. Historische Mythologie der Deutschen München, 1991. S.154—163; Gerwarth R. The Bismarck Myth. Weimar Germany and the Legacy of the Iron Chancellor. Oxford University Press, 2005. P. 7, 8, 16, 17.
13 Медяков А.С. «На память о великом человеке». Бисмарк на немецкой почтовой открытке рубежа XIX — XX вв. // Новая и новейшая история. 2017. № 1; он же. «Хайль Бисмарк!». «Железный канцлер» как символическая фигура немецкого национализма в открытках рубежа XIX—XX вв. // Сибирские исторические исследования. 2018. № 2.
14 Бисмарк был обеспокоен, что его слова трактуют так, как будто «Германия должна выступать в Европе вызывающе, играть роль неожиданно обогатившегося человека, который, хватаясь за талеры в своем кармане, норовит всякого задирать». См.: Hofmann H. Fürst Bismarck 1890—1898. Nach persönlichen Mitteilungen des Fürsten und eigenen Aufzeichnungen des Verfassers, nebst einer authentischen Ausgabe aller vom Fürsten Bismarck herrührenden Artikel in den «Hamburger Nachrichten». Stuttgart, Berlin, Leipzig, 1913. Bd. I. S. 382.
15 «Князь Бисмарк и сегодня признаёт это своё высказывание и… убеждён, что мы с Божьей помощью победоносно выстоим в любой оборонительной войне; но от этого война между Россией и Германией не становится желательной и перспективной». См.: Hofmann H. Op. cit. Bd. II. S. 124, 125.
16 Ballhausen L. Bismarck-Erinnerungen. Stuttgard, Berlin, 1920. S. 419.
17 Русское слово. 1913. 29 февраля; День. 1913. 28 февраля.
18 Пуцыкович В.Ф. Разделение Европы на два лагеря (по дипломатическим и другим источникам) // Исторический вестник. CXV. (январь 1909); Турецко-германский союз // Нива. 1908. 5 июня.
19 Московские ведомости. 1914. 2 августа; Железный канцлер // Новое время. Иллюстрированное приложение. 1914. 12 и 19 сентября.
20 Последний завет Бисмарка Вильгельму // Русская старина. 1914. Т. VII. С. 159.
* Здесь и далее даты представлены по новому стилю.