Аннотация. В Русской Императорской армии во всех родах войск всегда были офицеры и нижние чины, которые за своё беззаветное служение и ратные подвиги удостаивались высших военных наград государства. С образованием в Вооружённых силах в начале XX века авиационных воинских формирований, принимавших непосредственное участие в боевых операциях Первой мировой войны, появились герои Отечества и среди военных лётчиков. Первым героем в славной плеяде русских авиаторов стал представитель Кубани казачий офицер Вячеслав Матвеевич Ткачев. В статье сделана попытка раскрыть хронологию, величие и истоки подвига старейшего русского авиатора В.М. Ткачева. На его примере показано, что авиационное дело, которому он посвятил всю свою жизнь, достойно продолжается героями-лётчиками, нашими современниками в ходе локальных войн и Специальной военной операции.
ГЕРОИ И ПОДВИГИ
ШАХТОРИН Александр Александрович — доцент кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Краснодарского ВВАУЛ имени Героя Советского Союза А.К. Серова, полковник запаса, кандидат исторических наук, доцент
«Любовь к Родине и к авиации была для меня превыше всего…»
О первом георгиевском кавалере среди авиаторов России В.М. Ткачеве
Вблизи военного аэродрома в старой части Славянского кладбища г. Краснодара, где даже в самый солнечный, жаркий день в тени высоких деревьев, оплетённых вечнозелёным плющом, царят покой, тень, прохлада и умиротворение, вдали от пешеходных дорожек затерялся обелиск из серого гранита с белым мраморным барельефом русского офицера. Над профилем воина расположена эмблема императорского военно-воздушного флота. Ниже можно прочесть: «Первый георгиевский кавалер авиаторов России Вячеслав Матвеевич Ткачев (1885—1965)».
Гражданину страны, гордящемуся и живо интересующемуся отечественной историей, эти строки скажут о многом — о том, что на этом месте покоится прах патриота нашего Отечества, героя, совершившего подвиг и в 1914 году удостоенного одного из самых почётных военных орденов Российской империи, офицера, который на этапе становления и развития военной авиации стал одним из первых среди русских лётчиков, проявивших беспримерные мужество и храбрость в сражениях Первой мировой войны. Подвижническими трудами не равнодушных к истории страны и её героям россиян в 90-х годах XX века имя старейшего русского авиатора — героя Отечества вновь обрело известность1.
Сегодня память о В.М. Ткачеве сохраняется в его немногочисленных, но во многом уникальных научных и литературных работах. Современные читатели с интересом знакомятся с воспоминаниями Вячеслава Матвеевича о выдающихся русских военных лётчиках П.Н. Нестерове, А.А. Казакове, Е.Н. Крутене — его сослуживцах. Безусловно, ценной находкой для исследователей и знатоков истории авиации являются материалы фонда Ф. Р-1559 Государственного архива Краснодарского края «Ткачев Вячеслав Матвеевич (1885—1965), военный лётчик, генерал-инспектор русской авиации»2.
И всё же в историю Отечества имя военного лётчика В.М. Ткачева вписано именно как первого георгиевского кавалера — авиатора.
В деле № 73777 фонда 409 Российского государственного военно-исторического архива хранится послужной список военного лётчика подъесаула 5-й Кубанской казачьей батареи Ткачева, прикомандированного к 20-му авиационному отряду и исполнявшего на момент составления документа (21 января 1915 г.) должность начальника отряда 4-й авиационной роты (г. Лида)3.
Из данных архивных материалов можно уяснить, что, успешно завершив обучение в Нижегородском кадетском корпусе, Ткачев 30 августа 1904 года поступил в Константиновское артиллерийское училище, а 30 июня 1906 года «…по окончании полного курса наук Высочайшим приказом» был «…произведён в Хорунжие…»4. Первым местом службы молодого артиллериста стал г. Сарыкамыш Карской обл., где была расквартирована 2-я Кубанская казачья батарея, входившая в состав 39-й артиллерийской бригады 1-го Кавказского армейского корпуса.
Старание, разумное рвение в служебных вопросах, знания и педагогическое мастерство молодого офицера не остались без внимания армейского руководства. Ткачева стали ежегодно откомандировывать в учебные команды для организации и проведения занятий по артиллерийскому делу с нижними чинами. 16 марта 1909 года в интересах службы он был переведён в 5-ую Кубанскую казачью батарею (село Канакиры Эриванской губернии), 6 мая произведён в сотники, а 18 сентября приказом по батарее был назначен на должность заведующего учебной командой 2-й и 5-й Кубанских и 1-й Терской казачьих батарей5.
С 6 сентября 1910 года решением военного министра сотник Ткачев был прикомандирован к Одесскому кадетскому корпусу офицером-воспитателем. Именно в одесский период военной карьеры В.М. Ткачева произошло его знакомство с авиацией. В возрасте 25 лет он навсегда влюбился в небо, без которого не мыслил свою дальнейшую судьбу и которому оставался преданным на протяжении всей жизни. «Любовь к Родине и к авиации была для меня превыше всего, и ради этой любви я готов был пожертвовать всем!», — писал Вячеслав Матвеевич на закате своих дней6.
Первая встреча В.М. Ткачева с «рукотворной птицей» состоялась в конце августа 1910 года на Одесском ипподроме, где он воочию увидел полёт аэроплана «Фарман» под управлением известного русского пилота Сергея Уточкина. Увиденное произвело на молодого офицера сильное впечатление.
Во второй половине июля 1911 года на глаза ему случайно попалось объявление в «Одесских новостях» о бесплатном наборе офицеров гарнизона в авиационную школу при Одесском аэроклубе. Ткачев немедля стал ходатайствовать перед руководством о зачислении в неё. 1 августа, когда все формальности были улажены, он и ещё шесть добровольцев приступили к практическим и теоретическим занятиям. 2 ноября Вячеслав стал дипломированным лётчиком. В торжественной обстановке ему было вручено пилотское свидетельство № 65 Одесской авиашколы7.
Следующим шагом в карьере молодого пилота стало получение им квалификации военного лётчика. На все согласования, жёсткий медицинский отбор и получение разрешения от командования был потрачен целый год.
4 октября 1912 года Ткачев был принят в Севастопольскую авиационную школу, и уже 17 декабря с первой попытки «выполнил условия на звание военного лётчика». 5 января 1913 года распоряжением начальника воздухоплавательной части Главного управления Генерального штаба (приказ № 7 от 1 января 1913 г.) был направлен для дальнейшего прохождения службы в 7-ю воздухоплавательную роту, дислоцировавшуюся в Киеве8.
23 июня 1913 года она была переформирована в 3-ю авиационную роту, в составе которой были образованы 9, 11, 12-й корпусной и 3-й полевой авиаотряды.
Во второй половине 50-х — начале 60-х годов прошлого века в своих, во многом автобиографических, работах, в частности, «Формирование 3-ей авиационной роты в Киеве и первые её шаги (воспоминания)»9, в статье, опубликованной во всесоюзном журнале «Огонёк», «Я пробую крылья»10, а также в повести «Русский сокол»11 Ткачев с особой теплотой вспоминал о совместной службе в 11-м корпусном авиаотряде в предвоенный период с Петром Нестеровым. Благодаря ему в отряде были применены «специализации в полётах над любой незнакомой местностью… началось зондирование метеорологических условий полётов в неблагоприятную погоду… родилось применение в авиации фотографирования и киносъёмки, был совершён первый (в мире) групповой (в строю) полёт… начали совершенствоваться дальние перелёты… впервые авиационные части приступили к совместной работе с артиллерией…», а «…участие авиации в войсковых манёврах было проведено в условиях, приближённых к боевым, то есть с полётами на высоте не ниже 1000 метров…»12.
27 августа 1913 года будущий георгиевский кавалер стал свидетелем выполнения П.Н. Нестеровым на моноплане «Ньюпор-4» над Сырецким полем под Киевом бессмертной «мёртвой петли», которую вскоре повторил сам.
С учётом вышеизложенного совсем не удивляет тот факт, что накануне войны В.М. Ткачев зарекомендовал себя одним из самых сильных (в плане лётного мастерства) и талантливых пилотов русского военно-воздушного флота, сделавшим на протяжении четырёх последующих лет головокружительную карьеру от рядового военного лётчика до командующего (с июня 1917 г.) всей русской военной авиацией.
5 октября 1913 года высочайшим приказом ему было присвоено очередное воинское звание подъесаул. 17 февраля 1914 года (секретное предписание штаба Киевского военного округа от 7 февраля 1914 г. № 498/112) Ткачев был назначен на должность начальника XX авиационного отряда и убыл для дальнейшего прохождения службы в г. Лиду, где с большим рвением взялся за формирование нового авиационного подразделения при 4-й авиационной роте13.
В течение пяти предвоенных месяцев молодой командир налаживал лётную работу, занимался вопросами снабжения, принимал участие в войсковых манёврах. В Петровском лагере под Ригой организовывал взаимодействие авиации с сухопутными частями. На Двинском полигоне согласовывал с артиллеристами вопросы боевого слаживания. Оперативно решал проблемы со связью, оповещением, материальным обеспечением и ремонтом авиатехники. Неоднократно выезжал в служебные командировки в г. Санкт-Петербург в Главное техническое управление и на заводы «Мотор-Рига» и «Русско-Балтийский», производившие запасные части для аэропланов14.
28 июля 1914 года XX авиационный корпусной отряд в составе четырёх аэропланов «Ньюпор-IV», офицеров-лётчиков, офицеров-наблюдателей и нижних чинов со штатными материальными запасами был погружен на железнодорожные платформы для отправки в г. Люблин в распоряжение командования 4-й армии Юго-Западного фронта15.
Необходимо подчеркнуть, что на начальном этапе Первой мировой войны авиационные части Русской Императорской армии использовались исключительно в разведывательных целях. Своё первое боевое задание на разведку противника вместе с наблюдателем поручиком Римским-Корсаковым по распоряжению командира армейского корпуса Ткачев выполнил 5 августа 1914 года. Полёт проходил на высоте около 700 м в направлении на юг от г. Люблина по маршруту: населённые пункты Яблона, Туробин, Щеброшин, Быхово. Начальник отряда осознанно спланировал первый боевой вылет на себя. Связано это было прежде всего с тем, что ни один из лётчиков, кроме Ткачева, не имел к началу войны достаточного опыта проведения воздушных разведок. Подвергать же подчинённых неоправданному риску было не в его характере16.
В 1958 году такая оценка была подтверждена доцентом Московского автомеханического института В.И. Гольцшмидтом (военным лётчиком, подчинённым В. Ткачева по ХХ авиационному корпусному отряду). Он характеризовал своего командира как человека, обладавшего ясным умом, непоколебимой волей и большой личной храбростью, весьма требовательного — и прежде всего к себе самому. «Будучи начальником отряда, он выполнял очередные боевые задания наряду с остальными рядовыми летчиками, а более ответственные и рискованные полёты брал всегда на себя…». Своими действиями Ткачев всему отряду подавал пример самоотверженности, достигая при этом колоссального воспитательного воздействия не только на молодых пилотов, но и на весь личный состав17.
10 августа 1914 года стало началом Галицийской битвы, включавшей в себя целый ряд наступательных и оборонительных операций русского Юго-Западного фронта против австро-венгерских войск. В ходе военных действий с обеих сторон активно использовались и авиационные части, выполнявшие задачи по проведению оперативной разведки18.
Автор учебника «Воздушный флот России в Первой мировой войне» военный историк В.М. Зарецкий, оценивая роль авиации в первые месяцы войны на Юго-Западном фронте, подчёркивал, что по сравнению с другими фронтами воздушная разведка здесь показала себя достаточно эффективно, доставляя командованию материал для оценки обстановки и выводов оперативного масштаба. Разведданные стекались из армейских корпусов, каждому из которых был придан авиационный отряд, в штабы армий. Откуда полученная информация направлялась выше. На основе всех данных, в т.ч. и от авиации, в штабе фронта своевременно делались выводы о расположении и действиях противника19.
В сборе информации о противнике в полном составе был занят и XX авиационный корпусной отряд. Накануне Галицийской битвы, по воспоминаниям Ткачева, его авиационное подразделение решением командующего 4-й армией генерала от инфантерии А.Е. Зальца было придано штабу армии. Такое «формальное подчинение» отряду пошло только на пользу, отмечал подъесаул, так как разведки отрядом стали проводиться по всему фронту, где держали оборону армейские части20.
10 августа, в первый день начала наступления 4-й армии Ткачев провёл воздушную разведку на правом, наиболее угрожаемом фланге фронта по маршруту: шоссе Красник — Янов, в ходе которой обнаружил концентрацию австро-венгерских войск в районе Фрамполя21.
На следующий день продвижение вперёд русской армии стало замедляться, а 12 августа ситуация на фронте развернулась на 180 градусов — части австро-венгерской армии перешли в контрнаступление в сторону Люблина. Над русскими войсками, расположенными на правом фланге Юго-Западного фронта, нависла реальная угроза окружения. Спасая положение на фронте, «…под влиянием обнаруженного обхода своего правого фланга значительными силами… командование 4-ой русской армии решило отвести армию назад…», — писал о событиях августа 1914 года военный историк и военачальник А.М. Зайончковский22.
Следует отметить, что своевременное принятие мер по недопущению окружения и разгрома русских войск на правом фланге Юго-Западного фронта во многом явилось результатом успешно проведённой 12 августа 1914 года подъесаулом В. Ткачевым воздушной разведки. Тогда об отважном русском лётчике во всех подробностях писала русская и иностранная пресса23.
Так, «Берлинский ежедневник» («Berliner Tageblatt» —ежедневная немецкая газета) 25 августа 1914 года, освещая новости с фронта, полученные из Вены, опубликовал заметку о том, что по направлению на Люблин у населённого пункта Красник, восточнее Вислы, австро-венгерскими войсками серьёзно были «потрёпаны» два русских корпуса. Ссылаясь на Петербургское телеграфное агентство, издание при этом подтверждало своё восхищение геройским поступком русского военного лётчика казака-ротмистра Ткачева, выполнившего глубоко в тылу и на флангах австро-венгерских войск «блестящую разведку». Однако, правдиво описывая событие, иностранная пресса допустила неточности. Во-первых, В. Ткачев был назван ротмистром. Также отмечалось то, что в полёте он раненой ногой закрыл пробоину в бензобаке аэроплана, что дало ему возможность перелететь линию фронта и благополучно приземлиться в расположении русских войск. В действительности лётчик ранен не был. Носком ботинка ему пришлось закрывать пулевое отверстие в баке с касторовым маслом, которым смазывались детали двигателя, и тем самым минимизировать утечку жидкости из системы. Благодаря этому он смог перелететь через линию фронта и приземлиться на позиции своих войск. Во-вторых, в публикации немецкая пресса неоднократно акцентировала внимание читателя на том, что данное событие произошло в момент успешного наступления австро-венгерских войск по всему фронту. Так что пилоту в некотором роде повезло вывезти с позиций свой неисправный аппарат «под огнём наших атакующих войск»24.
Благодаря полученным с риском для жизни разведданным русским командованием своевременно были предприняты контрмеры.
Как проходила «блестящая разведка» подъесаула В.Ткачева, повествуют многие авторы, исследовавшие его биографию. Сам лётчик в своей книге также описал этот день во всех подробностях25.
Как отмечалось выше, к исходу 12 августа 1914 года в штабе Ставки Верховного главнокомандующего в Барановичах на основании полученных разведданных уже были сделаны тревожные выводы об опасной ситуации, угрожавшей правому крылу русских войск Юго-Западного фронта. Австро-венгерские войска ударили силами целого австрийского 1-го корпуса на Уржендов в правый фланг русского 14-го армейского корпуса 4-й армии. В результате корпус был смят и начал отход. Стремясь избежать обхода и окружения, начала отходить к Люблину вся 4-я русская армия, «…закрепившись для обороны на фронте Коваль — Бельжице — Верцишов — Ольшанка» 14(27) августа26.
По мнению подъесаула Ткачева, полученные им сведения явились конечным звеном в цепочке разведданных, стекавшихся из различных источников в штаб фронта, которые утвердили командование во мнении, что войскам, оборонявшим правый фланг фронта, необходимо организованно отступить в сторону Люблина, чтобы не попасть в окружение.
Удивительно, что на излёте ХХ века, в середине 90-х годов среди большого количества документов, хранящихся в фонде № 6088 «20-й корпусный авиационный отряд. 1914—1916» Российского государственного военно-исторического архива, исследователем истории русской авиации, заслуженным лётчиком-испытателем России А.В. Махалиным были обнаружены и введены в научный оборот три документа, относящихся к знаменитой воздушной разведке:
— полётный лист № 9 XX корпусного авиаотряда от 12 августа 1914 года на выполнение разведки лётчиком Ткачевым27;
— план-схема маршрута воздушной разведки В.М.Ткачева от 12 августа 1914 года28;
— донесение о результатах проведённой 12 августа 1914 года В.М. Ткачевым воздушной разведки на имя генерал-квартирмейстера штаба 4-й армии И.И. Попова29.
В полётном листе зафиксированы краткие сведения о времени, целях и маршруте полёта, о лётчике, о воздушном судне, о состоянии погодных условий, результат и краткий вывод о ходе выполнения боевого задания. Записи в него Ткачевым вносились собственноручно. Так, в графе «лётчик и наблюдатель» он указал только свою фамилию, предусмотрительно не взяв на боевое задание наблюдателя, тем самым взвалив на себя сложную задачу «управлять — наблюдать — запоминать». Опытный лётчик-руководитель понимал, что опасностям в ходе разведки будет подвергаться только он один, а уменьшившийся вес воздушного судна увеличит протяжённость маршрута и высоту, что непосредственно отразится на живучести аппарата30. В графе аэроплан — «Ньюпорт. 70 сил». Место и время подъёма воздушного судна — г. Люблин, 9 ч утра. Место и время спуска — «Красниковские позиции», 10 ч 40 мин. утра. Продолжительность — 1 ч 40 мин. Наибольшая высота — 800—900 м. Маршрут следования аэроплана: Люблин — Белжице — Ополе — Юзефов — Анополь — Боров — Госцерадов — Уржендов — Красниковские позиции. Пройдено вёрст линии полёта — около 160 вёрст. Взято / израсходовано бензина (в пудах) — 5 / 3¾. Взято/израсходовано масла (в пудах) — 2 / 2.
На обороте полётного листа обстоятельно и в тоже время кратко лётчик дал оценку обстоятельствам, сопровождавшими полёт: «…во время полета над позицией противника прострелен масляный бак. Через несколько минут вытекло все масло. С трудом дотянул до своих позиций. Аппарат был вывезен при помощи нашей отходящей пехоты с позиции на шоссе и перевезен в Люблин».
Понимая важность добытых с риском для жизни разведывательных сведений, не вдаваясь в подробности, Ткачев в заключительном пункте «выполнение задания» подытожил: «Задание выполнено с большим успехом».
Наибольшую ценность и объективность с точки зрения происходивших на фронте событий представляет исполненное пилотом донесение о разведке № 3 от 12 августа 1914 года на 19 листах31.
В нём военный лётчик подробно докладывал обо всех обстоятельствах полёта и его результатах. Вылетел на разведку в 9 часов и занял высоту 900 м. Погода по маршруту следования была «благоприятная для наблюдения». Первым населённым пунктом, где лётчик обнаружил противника, была деревня Юзефов, занятая «…небольшим отрядом пехоты противника». В 2—3 верстах на юго-восток от неё пилот заметил вражескую кавалерию (до трёх полков).
Далее полёт проходил над рекой Вислой на юг в глубокий тыл австро-венгерских войск до городка Анополь, который также был занят противником. Примерное количество вражеской пехоты лётчику «…трудно было определить вследствие хорошей маскировки её под деревьями, у построек». Здесь аэроплан был первый раз обстрелян. Следуя дальше на юг, в направлении к н.п. Боров, пилот заметил продвижение к Анополю большого количества тыловых обозов, шедших с юго-востока, со стороны н.п. Мнишек. Далее, восточнее Анополя, он зафиксировал движение крупной походной колонны, шедшей по дороге на север. Продолжив полёт, Ткачёв решил обстоятельно изучить её состав, вооружение, количество сил и средств, а также последующее направление движения уже на обратном курсе. Южнее, в районе населённых пунктов Янишев и Боров, он зафиксировал большое скопление пехоты и обозов, а также подходившие с юга к Борову вражеские тыловые колонны.
Удостоверившись, что далее по маршруту полёта боевых порядков противника не было, Ткачев развернул самолёт на Госцерадов по направлению к н.п. Уржендов и, догнав колонну, двигавшуюся в сторону н.п. Ходель, определил, что силы, подходившие к линии фронта, представляли из себя примерно дивизию с артиллерией, причём её передовой отряд в 10 ч 30 мин. уже выходил из н.п. Бойска.
Долетев до н.п. Уржендов, пилот обнаружил бригаду пехоты противника с артиллерией, определив по разрывам снарядов линию боевого соприкосновения частей русской и австро-венгерской армий в направлении н.п. Красник. После чего принял рискованное решение — оценить складывавшуюся обстановку, совершив пролёт над всеми позициями с левого на правый фланг с целью обнаружения подходивших вражеских резервов, а также манёвров, предпринимавшихся противником.
Самая важная оперативная информация Ткачевым была добыта на левом фланге вражеских позиций, где оборонявшиеся русские части обходили австро-венгерские войска численностью около бригады32. В этом же направлении со стороны Заклинова, по докладу лётчика, «…подходила колонна пехоты силою до дивизии».
В.М. Ткачеву, в недавнем прошлом артиллерийскому офицеру, угроза стремительного окружения группировки русских войск превосходившими силами противника стала очевидна. В кратчайшие сроки эти сведения он должен был передать командованию. И как раз в это время у него возникло серьёзное осложнение: как отмечал в донесении лётчик, на высоте около 900 м его летательный аппарат подвергся сильному оружейному огню. Сначала попадавшие в «Ньюпорт» пули не повреждали «жизненных частей», но в момент подлёта самолёта к правому флангу противника одна пуля пробила масляный бак33.
Проблемы надёжности военных аэропланов в годы Первой мировой войны были чрезвычайно актуальны. Даже без прямого огневого воздействия, каждый вылет был сопряжён с огромным риском для жизни пилота. Это обусловливалось низкой надёжностью конструкций аэропланов, усугублявшейся высокой степенью их изношенности, отсутствием дублирующих систем управления, а также большой эксплуатационной напряжённостью всей лётной деятельности. Отдельно нужно вспомнить и о том, что у лётчиков той поры отсутствовали бронезащита кабины и парашюты как индивидуальные средства спасания. Любой из боевых вылетов на задание мог завершиться аварией и гибелью пилота34.
В наши дни все эти факторы свидетельствуют о том, что военные лётчики той далекой поры в большинстве своём обладали качествами, граничившими с человеческими возможностями, были поистине богатырями духа, который подпитывался их беззаветной любовью к Отчизне, верой в Бога и преданностью авиации.
По праву к таким русским воинам можно отнести и Вячеслава Ткачева. Под плотным огнём противника, когда его аэроплан был подбит, он, казалось бы, в безвыходной ситуации, сохраняя хладнокровие и железную выдержку, «…не рассчитывая дотянуть до своих», мгновенно обдумал несколько вариантов действий.
Первый — выключив двигатель, спланировать на лесной массив и, разбив самолёт при посадке, попытаться в ночное время пробраться через линию фронта к своим.
Второй — замедлить течь масла из пробитого бака, перекрыв пулевое отверстие носком левого сапога, и, запустив двигатель, перелететь линию фронта. При этом риск не долететь до расположения своих войск, свалившись в штопор, был огромен — лётчик не мог нормально управлять креном самолёта, что на «Ньюпорте-IV» осуществлялось педалями.
Подъесаул В.М. Ткачев выбрал наиболее опасный, второй вариант. Вспоминал ли он на заключительном — самом сложном и опасном этапе разведки правила, изложенные в «Памятной книжке летчика» (1913 г.): «Во всех случаях летчик должен сохранять присутствие духа, даже при падении, когда кажется, что гибель неминуема…», «…всегда помня, что своевременное принятие всех возможных мер спасает летчика и аппарат от гибели», — мог знать только он один, но в реальной боевой обстановке Ткачев выполнил их безукоризненно35!
Около 10 ч 40 мин., как следует из полётного листа, Ткачев посадил аэроплан у н.п. Красник вблизи позиций 18-й пехотной дивизии 14-го армейского корпуса 4-й армии. «…По милости Божьей мне удалось дотянуть до своих. Выключив мотор, я спланировал к нашим артиллерийским позициям…», — докладывал подъесаул36.
Дальше под огнём противника, в условиях отступления наших войск необходимо было срочно передать сведения командованию и попытаться спасти самолёт. Верхом на коне, одолженном у пехотинцев, Ткачев доставил разведданные в штаб 18-й пехотной дивизии и с 30 нижними чинами вернулся обратно. Последние под огнём артиллерии противника около 2 вёрст тащили аппарат до ближайшего шоссе.
На пути к Люблину из местечка Вильколозе Ткачев смог дозвониться начальнику разведотделения штаба армии, передав ему полученные разведывательные сведения37.
В тот же день о состоянии дел на фронте по результатам добытых сведений лётчик рапортовал новому командующему 4-й армией генералу от инфантерии А.Е. Эверту.
«…Он крепко пожал мне руку и сказал: — Ну, воздушный разведчик, поздравляю и искренне благодарю! Вы спасаете наше положение…», — так спустя годы описывал это памятное для него событие Ткачев38.
Представлял ли в тот момент лётчик, что совершил он что-то выдающееся, неординарное, героическое? Предчувствовал, что будет награждён за ратные труды и риск? Что он герой Отечества? — вряд ли.
Потомственный кубанский казак, воспитанный на подвигах предков, выросший в глубоком почтении к старшим и уважении к православной вере, В.М. Ткачев был далёк от «звёздности». И эти высокие моральные качества характера были неизменными на протяжении всей его жизни.
А.В. Махалин в статье «Вячеслав Матвеевич Ткачев (1885—1965): к 110-летию со дня рождения», давая характеристику высочайших нравственных черт лётчика, справедливо отмечал, что фундаментом формирования его личности стало прежде всего его казачье воспитание: «…результатом подобного воспитания становилась особая “напряжённость внимания”, которая переходила в привычку и вырабатывала характер уверенности в самом себе, в своих силах, в своём превосходстве над врагом и презрение к смерти. Эти свойства, переходя в привычку, создавали известную мораль и характер решительный, упорный и независимый — и передавались из поколения в поколение»39.
Система высоких нравственных идеалов, принципов и норм наиболее целостно и полно была реализована Ткачевым в лётном деле. Проанализировав основные факторы, влияющие на достижение победы в воздухе, он в конце 1916 года написал учебник «Материал по тактике ведения воздушного боя». И не случайно книга начинается с раздела «Нравственный элемент боя». В нём автор обосновывает психологические качества, которыми должны обладать настоящие воздушные бойцы (хладнокровие и быстрота, решительность и настойчивость, дерзость и неустрашимость). Именно этими качествами, по мнению современников, с избытком обладал Вячеслав Матвеевич40.
О скромности и порядочности Ткачева по отношению к себе и своим заслугам достаточно объективно говорит его реакция на решение командования представить его к награждению орденом. Известие об этом, по его воспоминаниям, он встретил «…довольно равнодушно». Воспитанному в казачьей среде, а затем в армейских коллективах — в кадетском корпусе, в военном училище — ему были чужды честолюбие и карьеризм, которые среди его товарищей никогда «…не были в почёте»41.
24 ноября 1914 года был подписан приказ № 290 о награждении подъесаула В.М. Ткачева и других достойных офицеров орденом Св. Георгия. Этому решению предшествовала определённая процедура. Дело в том, что на Юго-Западном фронте (приказ по армиям № 236 от 8 ноября 1914 г.) была создана первая Георгиевская Кавалерская Дума, рассматривавшая наградные документы и представлявшая командующему фронтом описание подвигов героев для опубликования «…в Высочайшем приказе»42.
В конце 1914 года Ткачев был вызван в штаб, где командующий 4-й армией вручил ему заслуженную награду43.
Новость о том, что Ткачев стал первым георгиевским кавалером среди авиаторов России, восторженно была встречена жителями Кубани. Наказной атаман Кубанского казачьего войска Бабич издал приказ № 514 от 16 декабря 1914 года, в котором доводилась телеграмма от великого князя Александра Михайловича о том, что Ткачев «…первым из наших доблестных орлов получил это высшее отличие…»44.
Надо сказать, что его героизм на фронте отмечался высокими наградами не единожды. Так, в 1916 году «…за отважные воздушные разведки» уже есаул В. Ткачев (командир 11-го авиационного дивизиона) командующим 11-й армией был награждён Георгиевским оружием45.
28 февраля 2007 года внесёнными в Федеральный закон РФ «О днях воинской славы и памятных датах России» изменениями был восстановлен дореволюционный праздник — День георгиевских кавалеров, ныне — День Героев Отечества, отмечаемый 9 декабря46. В этот день по всей стране отдают дань уважения живущим и уже ушедшим от нас Героям СССР, России, кавалерам орденов Славы, Св. Георгия и др. Одним из них в памяти поколений навсегда останется георгиевский кавалер, кубанский казак, военный лётчик Вячеслав Матвеевич Ткачев, достойный быть перезахороненным в «Пантеоне защитников Отечества». Он неоднократно подчеркнул, что именно во время Первой мировой войны раскрылось мастерство русских лётчиков, а «…храбрость, самоотверженность, высшее мастерство и беззаветная любовь к Родине и к своему народу, всё это было воспринято и преумножено советскими воздушными бойцами…»47.
В наши дни славные дела первых героев авиации достойно продолжаются военными пилотами России, которые так же преданы Родине и народу и так же беззаветно совершают подвиги во имя Отчизны. Знать, гордиться и воспитывать на примерах героического прошлого страны наше молодое поколение — святая обязанность гражданского общества современной России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Авиаторы — кавалеры ордена Св. Георгия и Георгиевского оружия периода Первой мировой войны 1914—1918 гг.: биографический справочник / Сост. М.С. Нешкин, В.М. Шабанов. М.: РОССПЭН, 2006; Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооружённых сил Юга России: материалы к истории Белого движения. М.: Рос. арх., 1997; Екатеринодар — Краснодар. 1793—2009: историческая энциклопедия / Сост. Б.А. Трехбратов, В.А. Жадан. Краснодар: Кубань-Книга, 2009. С. 615; Казачий словарь-справочник / Сост. Г.В. Губарев. Т. 3. Кливлэнд, Охао: издатели А.И. Скрылов, Г.В. Губарев, 1969. С. 160; Бардадым В. Ратная доблесть кубанцев. Краснодар: Северный Кавказ, 1993. С. 138—174; Сирица И. Лестница в небо Вячеслава Ткачева: исповедь белого генерала. [Б.м.]: Издательские решения, 2018; Шкуро В. Вячеслав Ткачев — первый не из Романовых командующий авиацией России // Российский кто есть кто. 2005. № 6(51). С. 56; Галушко О. Полёт над вечностью Вячеслава Ткачева // Вольная Кубань. 2003. № 21(23883). 1 января; Кушнерёв В.В. История 1-го Кубанского казачьего авиационного дивизиона (1918—1920 гг.) // Культурная жизнь Юга России. 2013. № 1(48). С. 50a—54; он же. Исторические предпосылки появления и дислокации авиации в Краснодаре (Екатеринодаре) в 1910—1921 гг. // Историческая и социально-образовательная мысль. Т. 9. 2017. № 2—1. С. 45—50; он же. Исторические предпосылки возникновения и применения 1-го Кубанского казачьего авиационного дивизиона // Исторические науки. 2012. № 6. С. 15—20; Шахторин А.А. «…Все новое достигалось и двигалось благодаря личной инициативе летного состава». Первый учебник по тактике воздушного боя В.М. Ткачева // Военно-исторический журнал. 2022. № 3. С. 22—33; он же. Научное и литературное наследие бывшего авиадарма В.М. Ткачева // Межвузовский сборник научных трудов: сборник статей. Краснодар: КВВАУЛ. 2021. С. 315—322; он же. Старейший русский лётчик В.М. Ткачев — один из основоположников военной авиационной психологии // Межвузовский сборник научных трудов. Сборник статей. Краснодар: КВВАУЛ. 2022. С. 195—200 и др.
2 Материал по тактике ведения воздушного боя / Сост. военный летчик, войсковой старшина Ткачев. [Б.м.]: Фото-Лито-Типография при Канцелярии Полевого Генерал-Инспектора Военного Воздушного флота. 1917 // Государственный архив Краснодарского края (ГА КК). Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 15. Л. 1—26; Ткачев В.М. Тактика воздушных сил: курс, читаемый на Высших военно-научных курсах Генерала Н.Н. Головина в Белграде 1939—1943 г. Белград, 1943 // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 14. Л. 1 об.; он же. Вопросы тактического применения авиации в Гражданской войне (маневренной): доклад, прочитанный в Русском Обществе ревнителей военных знаний в Королевстве С.X.С. 24 мая 1921 г. // Военный сборник. 1921. № 1. С. 124—133; он же. Русский сокол (о лётчике П.Н. Нестерове). Краснодар: Кн. изд-во, 1961; он же. Крылья России: воспоминания о прошлом русской военной авиации 1910—1917 гг. СПб., 2007; он же. Военная психология (рукопись) // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 12, 13 и др.
3 Послужной список и.д. начальника полевого управления авиации, прикомандированного к 20-му авиационному отряду военного летчика полковника Ткачева // Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 409. Оп. 1. Д. 73777. Л. 1—2.
4 Там же. Л. 2.
5 Там же. Л. 2, 2 об.
6 Ткачев В.М. Крылья России… С. 222.
7 Там же. С. 22, 24—26.
8 Послужной список… Л. 3 об.
9 Ткачев В.М. Формирование 3-ей авиационной роты в Киеве и первые её шаги (воспоминания) // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 8.
10 Он же. Я пробую крылья / С предисл. М. Андриасова // Огонёк. 1964. № 12. С. 12—14.
11 Он же. Русский сокол (о лётчике П.Н. Нестерове). Краснодар: Кн. изд-во, 1961.
12 Он же. Формирование 3-ей авиационной роты… Л. 19, 20.
13 Послужной список… Л. 4.
14 Ткачев В.М. Крылья России… С. 231—237.
15 Там же. С. 285.
16 Там же. С. 289.
17 ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 58. Л. 40; Бардадым В. Указ. соч. С. 156.
18 Дузь П.Д. История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г. — октябрь 1917 г.). М.: Машиностроение, 1986. С. 241.
19 Зарецкий В.М. Воздушный флот России в Первой мировой войне. М.: Монино, 1994. С. 39.
20 Ткачев В.М. Крылья России… С. 290.
21 Там же. С. 296.
22 Зайончковский А.М. Мировая война. Маневренный период 1914—1915 годов на русском (европейском) театре: с приложением альбома схем. М.; Л.: Гос. изд-во, Отдел военной литературы, 1929. С. 99.
23 Действующая армия // Воздухоплаватель. 1914. № 11—12. С. 655 // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 58. Л. 20; Удаль летчика Ткачева // Техника воздухоплавания. 1914. № 6—8. С. 297 // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 52. Л. 7; Кубанский казачий вестник. 1914. № 37. 14 сентября. С. 13; 1915. № 8. 22 февраля. С. 11.
24 ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 58. Л. 15.
25 Ткачев В.М. Крылья России… С. 297—300.
26 Зайончковский А.М. Мировая война 1914—1918 гг. в 2 т. Т. 1. М.: Воениздат, 1938—1939. С. 149, 150.
27 РГВИА. Ф. 6088. Оп. 1. Д. 1. Л. 81, 81 об.
28 Там же. Л.129.
29 Там же. Л. 52—70; Махалин А. Первый Георгиевский кавалер русской авиации // Военная Быль. 1995. №. 7. С. 4—6.
30 Махалин А. Вячеслав Матвеевич Ткачев (1885—1965): к 110-летию со дня рождения // Мир авиации. 1996. № 1. С. 3.
31 РГВИА. Ф. 6088. Оп. 1. Д. 1. Л. 52—70.
32 Махалин А. Первый Георгиевский кавалер… С. 5.
33 Там же.
34 Зарецкий В.М. Указ. соч. С. 40.
35 Памятная книжка лётчика. Александро-Михайловский аэродром. [Севастополь]: издание Офицерской Школы Авиации, 1913. С. 25.
36 РГВИА. Ф. 6088. Оп. 1. Д. 1. Л. 67.
37 Там же. Л. 69—70.
38 Ткачев В.М. Крылья России… С. 300.
39 Махалин А.В. Вячеслав Матвеевич Ткачев… С. 3.
40 Материал по тактике ведения воздушного боя… Л. 1, 2.
41 Ткачев В.М. Крылья России… С. 300.
42 Ответ В.М. Ткачева на доклад П.А. Семенова // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 4. Л. 57.
43 Ткачев В.М. Крылья России: воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910—1917 гг. (вторая редакция рукописи, 1963 г.) // ГА КК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 81. Л. 25.
44 Приказы по Кубанскому казачьему войску. 1914 г. Екатеринодар, 1915.
45 Приказы по армии и флоту о военных чинах сухопутного ведомства от 8 мая 1917 г. // РГВИА. Ф. Печатные издания. Оп. Печатные издания. Д. 14862. Л. 121 об.—122.
46 О днях воинской славы и памятных датах России: Федеральный закон РФ от 13 марта 1995 г. № 32-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 11. Ст. 943.
47 Ткачев В.М. Формирование 3-ей авиационной роты… Л. 83, 84.