Аннотация. В статье показан опыт снабжения русских войск при проведении ими ряда осадных операций в Прибалтике и Финляндии в ходе Северной войны 1700—1721 гг.
Summary. The article shows the experience of supply of the Russian troops during several their siege operations in the Baltic states and Finland during the Great Northern War of 1700-1721.
ИЗ ИСТОРИИ ТЫЛА ВООРУЖЁННЫХ СИЛ
СЛАВНИТСКИЙ Николай Равильевич — главный научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга, кандидат исторических наук
(Санкт-Петербург. E-mail: slavnitski@bk.ru).
«А КАК ТЕ ПУШКИ ОТПРАВЛЕНЫ БУДУТ, ПОТОМ… ПРОВИАНТ ОТПРАВЛЯТЬ»
Некоторые вопросы снабжения русской армии в ходе Северной войны
Начало третьего периода (1710—1718) Северной войны характеризуется успехами русских войск в Прибалтике и Финляндии. Так, в 1710 году были заняты Рига, Ревель (Таллин), Кексгольм (Приозёрск), Выборг и остров Эзель. Несколько позже, в течение лета 1713 года русские войска овладели Гельсингфорсом (Хельсинки) и Або (Турку), в октябре нанесли поражение шведам у деревни Пелкина, а в феврале следующего года — у деревни Лаппола. В 1714 году шведские войска были окончательно вытеснены из Финляндии.
Ход военных действий в Прибалтийском регионе в 1710 году получил достаточное освещение в исторической литературе, поэтому мы попытаемся рассмотреть лишь отдельные аспекты осадных операций, опыт использования артиллерии, трудности, вставшие перед русским командованием, и методы их преодоления. Известно, что особое значение Пётр I придавал взятию Выборга, справедливо полагая, что в тех условиях только этим можно будет обеспечить безопасность Петербурга. Готовя осаду крепости, царь разработал подробную инструкцию «Рассуждение о добывании Выборха», сформировал специальный осадный корпус под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, который должен был действовать совместно с силами флота. Приказ идти к Выборгу Апраксин получил ещё в самом начале марта 1710 года, но выступить удалось только 16(27) марта*, причём идти пришлось по льду Финского залива1. К осаде крепости Ф.М. Апраксин приступил 22 марта, но решительных действий не предпринимал, ожидая прихода флота. Да и что можно было сделать с 12 пушками и тремя мортирами? К тому же выяснилось, что войска нуждались в продовольствии. Пётр I, готовя к ледовому походу молодой Балтийский флот, предпринимал меры и для помощи Ф.М. Апраксину. 4 апреля последовал его указ псковскому коменданту К.А. Нарышкину отправить под Выборг «зимним путём чрез гору или чрез море, который путь удобнее усмотришь» 20 пушек 18-фунтовых, присланных в Нарву в 1709 г[оду] из Петербурга, и к ним 9000 ядер2. Но К.А. Нарышкин не сумел быстро собрать всё требуемое, и лишь 25 апреля отправил пушки на судах к Кроншлоту (Кронштадт)3. Трудно сказать, дошли ли они вовремя до Апраксина, во всяком случае перед штурмом крепости, намеченным на 9 июня, русские войска располагали необходимым количеством артиллерии — 80 осадных пушек и 28 мортир. Что касается продовольствия, то Пётр I приказал срочно собрать подводы «с ближних мест к Питербурху» и на них отправить хлеб под Выборг4, но 9 мая этот приказ был отменён, так как флот всё-таки прорвался к Выборгу5, причём у осаждавших к тому моменту провианта оставалось лишь на три дня6, хотя в письме первому московскому губернатору Т.Н. Стрешневу 3 мая Ф.М. Апраксин утверждал, что у него всё благополучно7. Более того, в письме князю Н.И. Репнину от 26 апреля генерал-адмирал даже бахвалился, что «неприятель от нас приходит во всеконечную тесноту»8. Впрочем, подлинная «теснота» для шведов наступила лишь вечером 1 июня, когда началась бомбардировка крепости, продолжавшаяся пять дней. Когда русские пушки пробили в средневековых стенах изрядные бреши, гарнизон капитулировал. 13 июня город был занят русскими войсками, которым достались изрядные трофеи, в том числе более 150 артиллерийских орудий, боеприпасы к ним, около 2 тыс. пудов пороха.
Свои особенности, прежде всего в вопросах снабжения, имелись и в ходе реализации плана по осаде и взятию Риги. По приказу государя корпус под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева двинулся из-под Полтавы в Прибалтику практически сразу после разгрома шведов. Поспешность, диктуемая необходимостью перехватить инициативу у противника и на северном театре военных действий, обернулась недочётами в организации продовольственного снабжения войск. Подойдя к Риге, Борис Петрович 24 октября 1709 года сообщал генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину: «…я из нынешнего походу чрез великий труд под Ригу… прибыл… и от того маршу всех своих лошадей разорил и на дороге розметал… Ныне при армии правианту толко на один месяц, чем прокормить не ведаю и надежды толко откуда бы получить в скором времени не имею, везде места опустелые и моровые»9. Беспокойство генерал-фельдмаршала можно понять: реквизиции на территории Лифляндии Пётр I запретил, ибо край и без того уже был сильно разорён как контрибуциями шведов, так и набегами российских войск в предшествовавшие годы.
Не менее важным вопросом стала и доставка к Риге осадных орудий — в полевой армии их не было, так как из Полтавы Б.П. Шереметев двигался «налегке». Эту задачу предстояло решить генерал-лейтенанту Я.В. Брюсу, будущему генерал-фельдцейхмейстеру русской армии. Для осады планировалось сосредоточить 162 орудия (в том числе пушек: 24-фунтовых — 80, 18-фунтовых — 40; мортир: 9-пудовых — 5, 3-пудовых — 35; гаубиц — 2)10; но, забегая вперёд, отметим, что этот план выполнить не удалось. Ещё в октябре 1709 года было приказано изготовить 70 пушек и 33 мортиры, но к 1710 году в готовности оказались только 49 орудий11, в том числе тридцать 24-фунтовых пушек (к ним 18 000 ядер), три 9-пудовые мортиры и две гаубицы с боеприпасами: 18-фунтовыми ядрами и 3-пудовыми бомбами12.
Здесь мы встречаем первое упоминание о линии коммуникации, проходившей через Сурож (ныне Сураж, Витебская область) по территории, принадлежавшей тогда Речи Посполитой. Очевидно, этот вопрос был согласован с Августом II, к тому времени вновь занявшим польский престол. Из Сурожа всё необходимое можно было доставлять по Западной Двине прямо к Риге. Промежуточными базами стали Смоленск и Полоцк. На смоленского воеводу П.С. Салтыкова возлагалась обязанность по сбору и подготовке к отправке под Ригу необходимого количества продовольствия13. Однако Б.П. Шереметев нуждался не только в провианте, но и в осадной артиллерии. А.Д. Меншиков, произведённый за победу под Полтавой в фельдмаршалы, который в то время сам ехал к осадному корпусу, решил, что с полным набором продовольствия для Б.П. Шереметева можно подождать: главное — артиллерийские орудия. Об этом он и сообщил Я.В. Брюсу: «Того ради провианту надлежит отправлять на месяц на всю армию, а как тот провиант отправлен будет, тогда извольте на достальных судах те пушки с надлежащими к ним станками, ядрами и прочими припасами отправить немедленно. А как те пушки отправлены будут, потом паки провиант отправлять на достальных судах…»14. Учитывая сложность момента, Я.В. Брюс сам приехал в Смоленск для руководства отправкой в Сурож боеприпасов и артиллерии: 30 пушек 24-фунтовых, 3 мортиры 9-пудовых и 4 полупудовых. Оттуда он сообщил, что сам поедет с орудиями к Риге, чтобы они не растерялись по дороге, как это уже имело место по пути от Москвы до Смоленска15. Личное участие Я.В. Брюса сыграло положительную роль: тогда до Сурожи не довезли всего 16 орудий: шесть 24-фунтовых пушек, четыре — 18-фунтовых и шесть мортир16. В Сурожи выяснилось, что часть стругов, присланных под артиллерию, не годились17, а многие работники и кормщики разбежались. К чести П.С. Салтыкова, он сумел быстро найти и нужные плавсредства, и обслуживающий их персонал18.
В лагерь под Ригой Яков Вилимович прибыл 10 мая и сразу занялся установкой привезённых орудий на батареи. Но 14 мая в лагере началась эпидемия чумы, перекинувшаяся из осаждённого города, поэтому намечавшийся штурм пришлось отложить и ограничиться блокадой. 21 мая Пётр I предложил Б.П. Шереметеву не завозить под Ригу больше артиллерии и не чинить формальной атаки, а только «неприятеля обеспокоивать и вымаривать»19. Получив это письмо, генерал-фельдмаршал 28 мая приказал Я.В. Брюсу задержать артиллерию в Полоцке, а если она его уже миновала — вернуть в Смоленск20. Я.В. Брюс в тот же день дал указание попридержать артиллерию, а к Риге отправить только 81 бомбу и 59 977 ядер21, что и было сделано. Впрочем, и тех орудий, что уже получил Б.П. Шереметев, оказалось вполне достаточно. Пётр I, понимая, что взятие Риги при полном превосходстве русских войск в Прибалтике является лишь делом времени, хотел избежать и ненужных потерь в войсках, и больших разрушений в городе. Отсюда — указание Шереметеву «не чинить формальной атаки» и задержать доставку дополнительной осадной артиллерии. Вместе с тем боевые действия, конечно, продолжались. Сдаваться противник не хотел. Пришлось на него, что называется, нажать. 31 мая были захвачены форштадты, в них установили 14 мортир, из которых 14 июня начали бомбардировку города22. В первые пять дней по Риге было выпущено 1723 бомбы23, а всего с 14 по 26 июня 3257 бомб24. 4 июля 1710 года рижский гарнизон сдался.
Сразу после капитуляции шведов часть сил (в основном — драгунские части) с семью пушками (три 12-фунтовые и четыре 8-фунтовые) под командованием Р.Х. Боура отправили к Пернову (Пярну). Этих сил хватило для того, чтобы захватить крепость25.
После Пернова предстояло взять Ревель. Здесь без осадных орудий было не обойтись: город имел весьма мощные укрепления. Но доставка к городу тяжёлых орудий затруднялась из-за нехватки тягловой силы — катастрофически не хватало не только лошадей, но и волов. И взять их было негде — население Прибалтики, страдавшее не столько от войны, сколько от чумы, само испытывало нужду буквально во всём, так что попытки собрать лошадей в Лифляндии и Курляндии ни к чему не привели26. Поэтому вызывает сомнение, что направленная к Ревелю 10 сентября Петром I осадная артиллерия («пушек 10 или 12 18-фунтовых и 5 мортир 3-пудовых»)27 прибыла по назначению вовремя. Впрочем, скорее всего, её никуда и не отправляли, ибо 12 октября А.Д. Меншиков писал Я.В. Брюсу, что Ревель сдался «на аккорд»28.
Таким образом, осадные операции русских войск в Прибалтике в 1710 году, хотя и проводились в целом успешно, не были лишены недостатков, прежде всего организационного характера, особенно если это касалось своевременного снабжения действующей армии продовольствием и боеприпасами. Помехой стали как расстояния, так и климатические условия, а также, пожалуй, и то, что этим занимались разные люди и разные ведомства. И не исключено, что эти накладки и подтолкнули Петра I к созданию квартирмейстерской службы в 1711 году.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Письма и бумаги императора Петра Великого (ПБИПВ). Т. X. М., 1956. С. 110.
2 Там же. С. 93.
3 Там же. С. 548, 549.
4 Там же. С. 120.
5 Там же. С. 124.
6 Там же. С. 580.
7 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 233. Оп. 1. Д. 248. Л. 63.
8 Там же.
9 Там же. Д. 6. Л. 33.
10 Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Архив ВИМАИВиВС). Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 375.
11 Там же. Л. 937.
12 Там же. Л. 378—380.
13 Там же. Д. 47. Л. 20.
14 Там же. Л. 24.
15 Там же. Л. 31.
16 Там же. Л. 502.
17 Там же. Л. 150.
18 Там же. Л. 197, 198.
19 ПБИПВ. Т. X. М., 1956. С. 139.
20 Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л. 77.
21 Там же. Л. 503—505.
22 Там же. Л. 376.
23 Там же. Д. 48. Л. 865.
24 Там же. Л. 862.
25 ПБИПВ. Т. X. С. 328.
26 Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л. 39.
27 ПБИПВ. Т. X. С. 327.
28 Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л. 55.