Локальные войны и вооружённые конфликты XX—XXI вв.
УСИКОВ Анатолий Васильевич — ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил РФ, капитан 1 ранга в отставке, доктор исторических наук, профессор
(119330, Москва, Университетский проспект, д. 14)
СПИРИН Алексей Николаевич — начальник 4 управления Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил РФ, капитан 1 ранга, кандидат исторических наук
(119330, Москва, Университетский проспект, д. 14)
БОЖЕДОМОВ Борис Александрович — старший научный сотрудник 4 управления Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил РФ, полковник запаса, кандидат исторических наук, доцент
(119330, Москва, Университетский проспект, д. 14)
КИКНАДЗЕ Владимир Георгиевич — заместитель начальника 4 управления Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил РФ, капитан 2 ранга, кандидат военных наук
(119330, Москва, Университетский проспект, д. 14)
Государственное и военное управление в ходе внутренних вооружённых конфликтов на Северном Кавказе (конец ХХ — начало ХХI века)
Представленный в предыдущей статье анализ опыта государственного и военного управления в ходе восстановления конституционного порядка в Чеченской Республике (ЧР) в 1994—1996 гг. показал, что вынужденное и необходимое применение там военной силы было запоздалым, решение о проведении спецоперации принималось и выполнялось в спешке, которая привела ко многим ошибкам и просчётам. Противоречия, не разрешённые в ходе первой чеченской кампании, обернулись усилением позиций и ростом агрессивности терроризма не только на Юге России, но и в международных масштабах, что вызвало необходимость проведения последующих контртеррористических операций в Северо-Кавказском регионе.
2. Контртеррористические операции на Северном Кавказе в 1999—2006 гг.
Развитие событий на Северном Кавказе после 1996 года показало, что уступки федерального центра, зафиксированные принятыми в Хасавюрте «Принципами определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой» и совместным заявлением, провозгласившим, что на них будет строиться дальнейший переговорный процесс, не привели к урегулированию конфликта. Надежды на то, что после выборов президента Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) 27 января 1997 года ситуация в ней стабилизируется, не оправдались.
12 мая 1997 года Президент РФ Б.Н. Ельцин и президент ЧРИ А.А. Масхадов подписали Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия. Стороны обязались навсегда «отказаться от применения и угрозы применения силы при решении любых спорных вопросов», а также строить «свои отношения в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права»1. Правительства РФ и ЧРИ заключили соглашение2, касавшееся выплат пенсий, пособий, зарплат, компенсаций, восстановления объектов жизнеобеспечения и социально-экономического комплекса ЧРИ, а также Договор о взаимодействии в сфере таможенного дела.
Политика правительства Масхадова отличалась двойственностью, противоречивостью. В интервью «Российской газете» в 1999 году начальник Управления по надзору за исполнением законов на территории Чеченской Республики Главного управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе И.И. Киселёв отметил: «Всё законодательство самопровозглашённой Ичкерии, как и политика её лидеров, производят впечатление “эффекта редиски”. Снаружи для внешнего применения — конституция чуть ли не европейского образца, где провозглашены основные права и свободы человека и гражданина, декларированы нормы международного права, закреплены красивые постулаты о стремлении к всеобщему и справедливому миру, основанному на общечеловеческих ценностях, а внутри — террористический анклав, где процветают разбой, насилие, работорговля и подневольный труд, производство наркотиков и фальшивой валюты, геноцид граждан нечеченской национальности»3.
Окончательное превращение Чечни в криминальный и террористический анклав связано с тем, что лидеры чеченских боевиков стремились максимально расширить сферу своей преступной деятельности. Они оказывали влияние на предприятия топливно-энергетического комплекса, в частности нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, пытались взять под контроль золотодобывающую промышленность с целью контрабандного вывоза драгоценных металлов, контролировали отдельные крупные кредитно-финансовые структуры, проводили различные мошеннические операции через банки. Процветал «бизнес», основанный на похищении людей и получении за них выкупа.
Федеральные власти вынуждены были взять курс на противодействие исходившей из Чечни террористической и криминальной угрозе. 20 января 1997 года была создана временная оперативная группировка сил для прикрытия административной границы Чечни с другими регионами России. В результате за год были пресечены более 30 террористических рейдов чеченских боевиков в приграничные районы. Но, несмотря на меры, предпринятые федеральными силовыми ведомствами, не удалось предотвратить ряд терактов (например, в апреле 1997 г. в Армавире, мае 1997 г. в Пятигорске, марте 1999 г. во Владикавказе). Особенно сложная обстановка сложилась на административной границе Чечни и Дагестана, где не проходило месяца без взрывов, обстрелов и похищения людей.
Сепаратистское руководство ЧРИ активно разрабатывало планы распространения зоны нестабильности на весь Северный Кавказ, прежде всего на Дагестан и Ингушетию. В Чечне усилилось влияние исламских экстремистов, которые пытались заменить лозунг создания национальной республики идеей построения исламского государства. Это вызвало внутриполитический кризис.
Масхадов в июне 1998 г. после столкновений между его сторонниками и религиозными экстремистами в Гудермесском районе объявил ваххабизм в ЧРИ вне закона, но реализовать запрет на практике не удалось. Исламских экстремистов поддержали Ш.С. Басаев и З.А. Яндарбиев. В Чечне начали создаваться лагеря для обучения боевиков из числа молодых мусульман, приезжавших из разных регионов России. Значительную роль стали играть многочисленные арабские наёмники, главной целью которых была дестабилизация обстановки на всём Северном Кавказе.
В августе 1999 года из Чечни на территорию Дагестана вторглись отряды Ш.С. Басаева и международного террориста Хаттаба. Президент ЧРИ А.А. Масхадов, не способный контролировать ситуацию, отмежевался от действий боевиков, но мер по их пресечению не предпринял.
Для противодействия боевикам Ш.С. Басаева и Хаттаба было принято решение создать Объединённую группировку федеральных сил в Республике Дагестан. Совместным приказом Минобороны, МВД, ФСБ, ФПС от 11 августа 1999 года «О проведении контртеррористической операции на части территории Республики Дагестан» определены задачи органов государственного управления (ОГУ) в ходе контртеррористической операции (КТО). В район вторжения боевиков выдвинулись подразделения 136-й мотострелковой бригады Минобороны, 102-й бригады внутренних войск (ВВ) МВД, милицейские формирования центрального и республиканского подчинения.
Действия Объединённой группировки федеральных войск (сил) — ОГФВ(с) на Северном Кавказе в 1999—2006 гг. можно условно разделить на четыре этапа:
первый (2 августа — 17 сентября 1999 г.) — отражение нападения незаконных вооружённых формирований (НВФ) на территорию Республики Дагестан;
второй (1 октября 1999 г. — 22 января 2001 г.) — активные боевые действия по разгрому крупных НВФ и взятие под контроль территории ЧР;
третий (22 января 2001 г. — 1 сентября 2003 г.) — действия по снижению диверсионно-террористической активности НВФ;
четвёртый (этап обеспечения общественной безопасности — 1 сентября 2003 г. — 2006 г.) — правоохранительная деятельность по восстановлению и обеспечению конституционного порядка в регионе.
Разгром НВФ на дагестанской территории в ходе первого этапа КТО не ликвидировал ни угрозу нападения бандформирований на сопредельные республики Северного Кавказа, ни террористическую угрозу для других субъектов Федерации, поэтому федеральная власть предприняла меры, соответствовавшие характеру этих угроз. Указом Президента РФ от 23 сентября 1999 года № 1255с «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации»4, директивой министра обороны РФ от 28 сентября, совместным приказом руководителей силовых ведомств от 29 сентября и приказом командующего Временной оперативной группировкой сил от 30 сентября была создана Объединённая группировка войск (сил). В неё вошли объединения, соединения, воинские части и подразделения Вооружённых сил (ВС), внутренних войск, органов внутренних дел и подразделений МВД, МЧС, Минюста, ФСБ, Федеральной пограничной службы (ФПС), Федеральной службы железнодорожных войск (ФСЖВ), Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ). <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Россия и Чечня (1990—1997 гг.): Документы свидетельствуют. М., 1997; Интернет-ресурс http://www.nasledie.ru.
2 См.: Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Чеченской Республики Ичкерия // Система «Гарант»: http://iv.garant.ru.
3 Цит. по: Волхонский М.А., Муханов В.М. Россия на Кавказе. Пять веков истории: Научно-публицистические очерки. М.: Объединённая редакция МВД России, 2009. С. 381.
4 Указ Президента РФ от 23 сентября 1999 г. № 1255с «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации» // Система «Гарант»: http://base.garant.ru.