Аннотация. В статье на основе архивных и опубликованных источников приводятся данные об участии мещанства белорусско-литовских губерний в сражениях, которые вела Российская империя на протяжении 1763—1865 гг. на довольно обширной территории. При этом некоторые кампании непосредственно захватывали белорусско-литовские губернии (битвы, прохождения войск к театрам боевых действий), в прочих мещане участвовали в качестве обязанных к военной службе рекрутов. Важнейшими политическими итогами данных событий стали третий раздел Речи Посполитой и окончательное исчезновение этого государства с политической карты мира.
Summary. The paper relies on archival and published sources to cite information about the participation of petit bourgeois dwellers of Belorussian-Lithuanian provinces in fighting conducted by the Russian Empire from 1763 to 1865 over a fairly large territory. Some campaigns directly affected Belorussian-Lithuanian provinces (battles, troops moving toward theaters of operation); in others townspeople took part as recruits subject to draft. The most important political result of those events was the third partition of Rzeczpospolita and final disappearance of that state from the political map of the world.
АРМИЯ И ОБЩЕСТВО
МЕДВЕДЕВ Кирилл Александрович — младший научный сотрудник отдела истории Беларуси конца XVIII — начала ХХ века Института истории Национальной академии наук Беларуси, магистр исторических наук
(Республика Беларусь, г. Минск. E-mail: kirill-medvedev-1995@mail.ru).
МЕЩАНЕ БЕЛОРУССКО-ЛИТОВСКИХ ГУБЕРНИЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ В 1763—1865 гг.
Согласно именным указам царя Петра I от 20 февраля* и 2 марта 1705 года в Российской империи вводились обязательные рекрутские наборы. Под них подпадали почти все сословные группы (дворянство, мещанство, купечество, крестьянство) в расчёте «с 20 дворов по человеку, от 15 до 20 лет». От рекрутчины Пётр I освободил только священнослужителей1. Позднейшие акты — «Манифест о даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (18 февраля 1762 г.) и «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» (21 апреля 1785 г.), подписанные соответственно Петром III и Екатериной II, отменили рекрутскую повинность для дворян. Представители остальных сословных групп по-прежнему были обязаны служить в армии на протяжении всей жизни. Обязанности мещан нести рекрутчину наряду с другими правами и обязанностями также регламентировала «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» от 21 апреля 1785 года2.
Изданный 24 сентября 1772 года сенатский указ распространил действовавшие законодательные нормы касательно рекрутов на Могилёвское и Полоцкое наместничества (губернии) — белорусские земли, отошедшие к Российской империи по итогам первого раздела Речи Посполитой. По этому постановлению отправке в армию подлежал «один рекрут с каждых 150 душ»3. При Николае І и Александре ІІ в условиях нескончаемых войн рекрутчина достигла нормы в 50 человек «с каждой ревизской тысячи». Данная раскладка, как и все предыдущие и последующие, была распределена на все «податные сословия», в т.ч. и мещанство. Раскладки постоянно изменялись в зависимости от мирного либо военного времени и связанной с этим потребности. То же касалось и последующих рекрутских наборов, с тем лишь изменением, что на протяжении обозначенного периода неоднократно сокращался срок службы в армии и на флоте: 2 сентября 1793 года — до 25 лет, 1 августа 1834 года — до 20 лет, 3 октября 1855 года — до 12 лет4.
Согласно законам от набора можно было откупиться. Однако откупная сумма за одного рекрута составляла нередко 600 рублей ассигнациями и более, будучи для большинства мещан неподъёмной5. Правда, были случаи, когда жители городов и местечек белорусско-литовских губерний пытались откупить своих сыновей от обязательной службы. Так, в 1794 году полоцкий мещанин И. Борисевич заплатил 100 рублей своему соседу, чтобы тот отправился в армию вместо его сына. Ещё 10 рублей получил городской писарь «за молчание и содействие», но по решению суда в рекруты попали и сын мещанина, и сосед6. В 1831 году мстиславские евреи выплатили сумму в 600 рублей «всем кагалом» за возможность мещанину И. Лазаревичу «не идти служить»7. В 1835 году П. Денисов из местечка Крынки (Брестский уезд Гродненской губ.) заплатил 580 рублей за то, чтобы его сына Фёдора не забрали в рекруты. Тем не менее парень всё равно угодил на Кавказ, а отца за взятку отправили на Нерчинские рудники8. В 1853 году богатый могилёвский мещанин Р. Лиходеев «выкупил сына Демида» за 650 рублей9.
В рекруты мещан нередко отправляли недовольные ими чиновники из городских, уездных или губернских органов. Яркий тому пример — события 1807 года в Витебске и 1829 года в Минске. В обоих случаях мещане, вызвавшие гнев членов городских дум, попали прямиком на театры боевых действий. Также можно было угодить в рекруты за некоторые виды преступлений и проступков (драки, дебоши, мелкие уголовные дела) или за нарушения действовавших законов при заключении межконфессиональных браков. Подобные случаи были в местечке Петриков (Мозырский уезд Минской губ., 1802 г.), Минске, Бобруйске (оба случая — в 1819 г.), Могилёве (1827, 1835), Витебске (1828), Новогрудке (1841)10.
Нередко призванные в армию рекруты из мещан белорусско-литовских губерний сбегали и скрывались. Самый яркий случай — происшествие в сентябре 1848 года в Брест-Литовске, когда М. Василевский и Ф. Пиотровский сбежали из города в Беловежскую пущу. Первый мещанин вернулся к семье уже в декабре (с началом холодов), но был схвачен соседями и выдан полицейской управе. Второй беглец весной 1849 года погиб в пуще от голодных диких зверей11.
Само существование социально-сословной группы мещан было непосредственно связано с городской жизнью и рядом неоднородных, противоречивых процессов, проходивших внутри и вокруг городов. Именно мещанство являлось ключевой градообразующей силой, поскольку за его счёт шло формирование городского населения белорусско-литовских губерний Российской империи в 1763—1865 гг. Неотъемлемыми аспектами социально-экономической и политической жизни любой социально-сословной группы (в т.ч. и мещанства) были целый ряд позитивных и негативных процессов. К последним в полной мере можно отнести военные действия. В 1763—1865 гг. мещане территорий, известных с конца XVIII века как белорусско-литовские губернии, участвовали в 38 военных конфликтах. Боевые действия имели место как на территории их непосредственного проживания, так и в других губерниях Российской империи и даже за её пределами. На данный хронологический промежуток также приходится 81 рекрутский набор. По этим «законодательно утверждённым мероприятиям» совокупно по всей России и от всех «податных сословий» были набраны 45 245 тыс. человек. Мещанами, рекрутированными из белорусско-литовских губерний, из данного числа являлись приблизительно 10,9 проц., или 4931,7 тыс. человек12. Такая «довольно объёмная цифра» обусловлена тремя немаловажными историческими обстоятельствами: большим количеством проведённых рекрутских наборов, многочисленностью военных конфликтов, а также продолжительностью и «хронологической насыщенностью» изучаемого периода.
При этом мещане белорусско-литовских губерний служили абсолютно во всех подразделениях Российской Императорской армии и Российского Императорского флота. Влиял на это следующий немаловажный факт. В России формирование воинских подразделений и присвоение им соответствующих наименований проводились по «территориальному принципу» комплектования. Он распространялся лишь на отдельные рода войск — пехоту и пешую артиллерию, в остальные набирали всех вместе, невзирая на происхождение — этноконфессиональное и территориальное. Однако во время боевых действий некоторые части ввиду больших потерь нередко шли на переформирование, слияние с другими подразделениями либо набирали рекрутов (в т.ч. и мещан) из населения тех местностей, где в данный момент велись боевые действия13.
Основной парадигмой такой сложнейшей проблематики является то, что в некоторые годы Российской империи приходилось одновременно вести войны на нескольких фронтах или держать на них многочисленные сухопутные и флотские группировки. Подобные непростые во всех отношениях ситуации неоднократно складывались на протяжении всего описываемого периода. Особенно это касалось внешне- и внутриполитических ситуаций в годы правления Екатерины II, Александра I, Николая I и Александра II14. Мещане белорусско-литовских губерний, являясь подданными империи, участвовали в данных событиях.
По мнению белорусских учёных О.А. Соболевской и Е.Н. Филатовой, военные действия и сопутствовавшие им разрушительные явления противостояли созидательным реалиям, именуемым повседневностью. Последнее — «это жизнь вне крупных катастроф и потрясений. <…> Они тоже влияют на повседневную жизнь, наше представление о ней и даже могут создавать особые формы повседневности». Военные конфликты так или иначе влияют на общественно-политическую и обычную жизнь всего населения территорий. Это имеет место в преддверии, во время и после вооружённых столкновений различных масштабов. В подавляющем большинстве случаев они трансформируют (часто не в лучшую сторону) представления людей о повседневности15.
Во время боевых действий все сословно-социальные группы страдали от многочисленных «сопутствующих войне явлений»: постоев войск, обязательных повинностей в пользу действующей армии, реквизиций, грабежей, насилий, пожаров, убийств, эпидемий, голода, неблагоприятных погодных явлений, неурожаев и т.д. Мещане отнюдь не были исключением, вместе с крестьянами в большинстве случаев становясь жертвами преступлений и прочих «реалий военных времён»16.
Первым военным событием, хронологически попадающим во временные рамки данного исследования, являются боевые действия на территории Речи Посполитой и Великого княжества Литовского (ВКЛ) как составной части конфедерации в апреле 1764 — марте 1767 года.
Поводом к войне стал следующий факт. Один из претендентов, князь Кароль Станислав Радзивилл, или, как его называли, «Пане Коханку», потерпел поражение на «элекции» (выборах) нового короля польского и великого князя литовского в пользу экс-фаворита Екатерины II — Станислава Августа Понятовского. Князь прилюдно жестоко оскорбил избранного монарха и российскую императрицу, а также их сторонников — Чарторыйских и Масальских. Последние пригласили на помощь российские войска под командованием генерал-майора князя Н.В. Репнина и полковника П.И. Полонского. Речь Посполитая ещё со времён Петра І, Карла ХІІ и Северной войны (1700—1721), по меткому замечанию Ф. Энгельса, «служила постоялым двором и трактиром для иностранных войск; при этом, однако, они, как правило, забывали об оплате»17.
Особенно пострадали от действий «Генеральной конфедерации ВКЛ» (сторонников России и Чарторыйских) радзивилловские владения. Так, в одном только Копыле на протяжении неполных трёх лет противники «Пане Коханку» размещали на постой свои отряды семь раз.
Грабили мещан Слуцка, Несвижа, Копыля, Мира, Слонима и прочих населённых пунктов и солдаты «надворной милиции» князя Радзивилла. Крупных боевых столкновений, если не считать битвы у Слонима (26 июня 1764 г.), в данной кампании не было. Во время войны и от её последствий различного рода погибли, умерли, были угнаны в плен либо бежали в другие места, по различным оценкам, от 10 до 22 тыс. мещан всех вероисповеданий (см. табл. 1)18.
Следующим конфликтом, непосредственно затронувшим мещанство будущих белорусско-литовских губерний на их территории проживания, является «Барская конфедерация» (1768—1772). Активные боевые действия начались в мае 1768 года с налёта «шляхетской банды» И. Беклевского на местечки Мстибово, Теолин и Межречье (Волковысский уезд Новогрудского воев.). Вскоре у местечка Деречин (Слонимский уезд Новогрудского воев.) плохо вооружённые и неорганизованные грабители, обременённые «мещанским добром», были застигнуты русским отрядом и разгромлены.
Крупные бои конфедератов и российской армии произошли в окрестностях г. Слоним (12 июля 1769 г.), у местечка Орехово (Брестский уезд Брестского воев., 2 сентября 1769 г.), у Влодавы (3 сентября 1769 г.), близ г. Ланцкорона (23 мая 1771 г.), у местечка Столовичи (Новогрудский уезд Новогрудского воев., в ночь на 12 сентября 1771 г.), под Могилёвом и близ Новогрудка (в один день, 14 сентября 1771 г.), у стен Ченстоховы (1771—1772), недалеко от Краковского замка (15 апреля 1772 г.). Все эти сражения завершились в пользу российских войск. Остальные боестолконовения в полной мере можно охарактеризовать как грабительские рейды, налёты и погромы со стороны конфедератов. Подобными действиями они дискредитировали себя в глазах населения, прежде всего мещан. Из числа последних различные конфедератские отряды добровольно пополнили лишь 2 проц.19 от общей численности мещанского населения. Ещё около 7 проц.20 жителей были различными способами рекрутированы в воевавшие армии. Остальные или помогали российским войскам, или оставались безразличными к тому, что происходило (см. табл. 1). Мещанское население будущих белорусско-литовских губерний за годы «Барской конфедерации» в общем порядке сократилось с 3762,3 тыс. (1768 г.) до 3226,8 тыс. (1772 г.) человек (на 16,6 проц.)21.
Параллельно с «Барской конфедерацией» в южных уездах «будущих белорусско-литовских губерний» шло восстание, известное как «Колиивщина» (1768—1769). Своё название оно получило из-за того, что большинство участников не имели никакого вооружения за исключением обыкновенных заострённых колов. Весной 1769 года «колии» попытались занять Белорусское Полесье с его крупными городами и местечками — Брестом, Пинском, Лахвой, Лунинцем и Давид-Городком. Однако их с большими потерями отбил русский отряд из состава Санкт-Петербургского карабинерного полка под командованием майора И.И. Михельсона22. Подобного успеха удалось достичь при поддержке белорусских (полесских) мещан. Они добровольно поставили в русский отряд 80 человек, из которых 45 проц. составили безвозвратные потери погибшими или ранеными (см. табл. 1)23. Важнейшим совокупным политическим итогом войны 1764—1767 гг. («Барской конфедерации» и «Колиивщины»), коренным образом повлиявшим на все сословные и социальные категории тогдашнего общества (в т.ч. и мещанства), стал первый раздел Речи Посполитой (5 февраля 1772 г.)24.
Во время Русско-турецкой войны (1768—1774) в составе 1-й армии фельдмаршала П.А. Румянцева и непосредственно подчинённых ей частей — корпусов генерал-аншефа И.П. Салтыкова и генерал-майора А.В. Суворова служили 20 247 белорусов, из которых мещанами являлись 2227 человек (см. табл. 1). Они участвовали почти во всех ключевых сражениях, начиная с 1-й Туртукайской битвы (10 мая 1771 г.) и потеряли погибшими и ранеными более 20 проц. личного состава25.
В восстании под руководством Е.И. Пугачёва (1773—1775) приняли участие жители ряда белорусских городов и местечек: Минска, Мозыря, Речицы, Орши, Дубровно, Шклова, Мстиславля, Могилёва и др. Они были сосланы в Поволжье и на Урал за участие в «Барской конфедерации» и отчасти не примирились со сложившимся положением. Таких «выселенных» насчитывалось около 2000 человек, из них мещанами являлись 640 (около 32 проц.). В составе российских полков В.А. Кара и И.И. Михельсона против пугачёвцев также сражались около 2000 белорусов, из них мещанами были 520 человек (см. табл. 1)26.
В Русско-турецкую войну (1787—1791) российские корпуса Н.В. Репнина и А.В. Суворова пополнили 17 тыс. уроженцев Полоцкого и Могилёвского наместничеств. Из них мещанами были 1870 солдат и офицеров. Они приняли деятельное участие в осадах крепостей Хотин, Очаков (обе — в 1788 г.) и Измаил (1790), а также в сражениях у Фокшан (18 июля 1789 г.) и Рымника (11 сентября 1789 г.). В данной кампании воины-белорусы понесли существенные потери — одних погибших насчитывалось до 11 тыс. человек, в т.ч. и 1100 мещан (см. табл. 1)27.
Во время Русско-шведской войны (1788—1790) 318 мещан из Полоцкого и Могилёвского наместничеств в составе Санкт-Петербургского карабинерного полка участвовали в сухопутных боях и стычках со шведами около финских городков Керникоски, Пардакоски, Валкиала и Паркумяки (все в один день — 18 апреля 1790 г.). Примерно 240 мещан с тех же территорий были рекрутированы на флот и участвовали во 2-м морском сражении в Роченсальмской бухте (28—29 июня 1790 г.) (см. табл. 1)28.
Боевые действия на территории будущих белорусско-литовских губерний во время «Тарговицкой конфедерации» и «войны за конституцию» (май—июль 1792 г.) характеризовались практически полным равнодушием со стороны мещанства. В 12 крупных битвах и нескольких десятках более мелких стычек в составе российских армий генерал-аншефов М.Н. Кречетникова и М.В. Каховского участвовали 1797 мещан из белорусских городов и местечек (см. табл. 1)29. Частью они поступили на службу добровольно, во избежание экзекуций и грабежей со стороны «тарговичан» (союзников России), частью были набраны в качестве рекрутов. В различных подразделениях Речи Посполитой к началу войны служили 1467 мещан (см. табл. 1). Они были набраны в основном принудительным путём и за очень короткое время перешли на службу в российские отряды либо разошлись по домам30. Такое тотальное недоверие к войскам Речи Посполитой со стороны подавляющего большинства мещан будущих белорусско-литовских губерний привело к тому, что войну очень быстро выиграли российские армии31. Важнейшим совокупным политическим итогом данных событий, существенно повлиявшим на все сословные и социальные категории тогдашнего общества (в т.ч. и мещанства), стал второй раздел Речи Посполитой (12 января 1793 г.)32.
Во время восстания под руководством Т. Костюшко (март—ноябрь 1794 г.) российские армии, а также военная и гражданская администрации пользовались большей поддержкой со стороны населения будущих белорусско-литовских губерний (в т.ч. и мещан), чем повстанцы. Причинами этого явились пропаганда и экономическая политика. Так, мещанам более импонировали обещания российского правительства — незамедлительно дать торговые льготы и налоговые послабления, чем аморфные обещания Костюшко и его сподвижников с их постоянными оглядками на шляхту33.
В российских подразделениях (главным образом в корпусе А.В. Суворова) совокупно служили 1228 мещан из различных белорусских городов и местечек. В повстанческие отряды в первые два месяца восстания изначально набрали 1283 мещанина (см. табл. 1)34. К осени 1794 года эта цифра по экономическим, политическим и военным причинам сократилась до 700 при общем количестве восставших в 70 тыс. человек35.
Безразличие, а порой даже враждебность «социальных низов» (так в тогдашней терминологии именовали мещан и иные «податные сословия») и стали основной причиной разгрома восстания под руководством Т. Костюшко. Всего между противниками за девять месяцев восстания (март—ноябрь 1794 г.) произошло 31 крупное сражение и около 50 мелких стычек. Общее количество мещанского населения за это время по различным причинам сократилось с 4 158 463 (начало марта 1794 г.) до 3 472 620 (конец ноября 1794 г.) человек (т.е. на 19,75 проц.)36.
Важнейшими политическими итогами данных событий, которые существенно повлияли на все сословные и социальные категории тогдашнего общества (не исключая мещанство), стали третий раздел Речи Посполитой (24 октября 1795 г.) и окончательное исчезновение этого государства с политической карты мира37.
В трёх Русско-персидских войнах (1796, 1804—1813, 1826—1828 гг.) в составе российской армии участвовали 9500 уроженцев белорусско-литовских губерний, из которых 1045 человек являлись мещанами (см. табл. 2). Они проявили чудеса героизма при осаде и штурме Дербента (3—10 мая 1796 г.), в боях при Канагире (20 и 30 июня 1804 г.), осаде Эривани (июль—сентябрь 1804 г.), в сражениях у р. Шах-Булах (24 июня — 15 июля 1805 г.), при Асландузе (19—20 октября 1812 г.), а также при Шамхорском (3 сентября 1826 г.) и Елизаветпольском (13 сентября 1826 г.)38.
Во время 2-й — 4-й антифранцузских «коалиционных» войн (шли с перерывами в 1798—1807 гг.) Российская империя выставила воинский контингент в 300 тыс. человек. Из них с территории белорусско-литовских губерний были рекрутированы 50 тыс., мещанами являлись 5500 человек. Они участвовали в сражениях при Адде (26—28 апреля 1799 г.), Треббии (17—19 июня 1799 г.), Нови (17 августа 1799 г.), в Мутенской долине (20 сентября 1799 г.), при Шенграбене (4 ноября 1805 г.), Аустерлице (2 декабря 1805 г.), Фридланде (2 июня 1807 г.) и Прейсиш-Эйлау (7 февраля 1807 г.). Совокупные потери воинов-белорусов в данных кампаниях составили 29 тыс., из них мещан — 1500 человек (см. табл. 2)39.
В Русско-турецкой войне (1806—1812) участвовали 50-й Белостокский пехотный и Белорусский гусарский полки. Всего мещан-белорусов в данных подразделениях было 480 человек (см. табл. 2). Они сражались в битвах при Турбате (5—6 марта 1807 г.), Обилешти (2 июня 1807 г.), Рущуке (22 июня 1811 г.), Журже (29 августа 1809 г.) и Измаиле (14 сентября 1809 г.)40. Мещане из белорусско-литовских губерний помимо непосредственной воинской обязанности несли на театре военных действий «строительную повинность». Так, в марте 1806 года минский губернатор З.Я. Корнеев приказал собрать по всей Минской губернии 168 мещан-мастеров и отправить их на постройку судов Дунайской речной флотилии в Бендеры41.
В составе российской армии в Русско-шведской войне (1808—1809) участвовали 230 мещан (см. табл. 2) — уроженцев белорусско-литовских губерний воевавших в рядах 49-го Брестского пехотного полка. Они воевали со шведами при Гельзинге (2 сентября 1808 г.) и Иденсальми (15 октября 1808 г.), а также участвовали в десантировании на Аландский архипелаг (март 1809 г.)42.
Социально-сословное общество белорусско-литовских губерний накануне, во время и после военных действий в ходе Отечественной войны 1812 года было крайне поляризовано. Данное утверждение касалось всех без исключения социальных категорий, в т.ч. и мещанства43. Это проявилось в следующем факте. Согласно подсчётам историков Ю.В. Татищева, Б.С. Абалихина, Ю.И. Литвиновской и П.Г. Чигринова из среды мещан «пяти белорусско-литовских губерний» в трёх русских армиях сражались до 40 тыс., в наполеоновских формированиях — около 14 тыс., в партизанских отрядах — свыше 5000, в ополчениях — около 15 тыс. человек (см. табл. 2)44.
Война расколола мещанское общество по этноконфессиональному признаку: нередко католики, богатые иудеи, мусульмане и некоторые православные поддерживали наполеоновских солдат. Большая же часть православных, протестантов, беднейших иудеев и мусульман оказывала помощь российским войскам и партизанам45. Показательна судьба мещанина-иудея из местечка Крынки Брестского уезда Гродненской губернии Рувина Гуммера, спасшего от плена и смерти русского фельдъегеря поручика А. Богачёва. Сначала еврей прятал офицера в своём доме в течение месяца, а затем, переодев в платье одной из своих дочерей, доставил мимо французских аванпостов в расположение армии генерала от кавалерии А.П. Тормасова. За свой подвиг Гуммер жестоко поплатился: наполеоновские солдаты ограбили и сожгли дом, изнасиловали и повесили жену, а затем выгнали троих малолетних детей на улицу. Лишь доброта соседей и скорый приезд отца спасли несчастных от смерти. Гуммер, несмотря на заступничество спасённого им Богачёва и некоторых родственников императора Александра І, вынужден был просить милостыню и умер от голода в декабре 1815 года46. Исполняли мещане белорусско-литовских губерний и роль разведчиков для обеих армий. Наиболее ярким примером является то, что о переправе «Великой армии» через р. Неман в ночь на 12 июня 1812 года М.Б. Барклая де Толли предупредили именно виленские и ошмянские мещане47.
Мещане из белорусско-литовских губерний воевали во всех битвах и операциях Отечественной войны 1812 года. Так, в Бородинском сражении (26 августа 1812 г.) участвовали 18 828 воинов-белорусов в составе пяти пехотных, одного гвардейского, двух егерских и двух уланских полков. Из мещан данных территорий происходил 2071 человек. Около 60 проц. личного состава этих частей погибло. В составе корпуса генерал-лейтенанта графа П.Х. Витгенштейна, прикрывавшего от французов дорогу на Санкт-Петербург, храбро сражались Гродненский гусарский и Татарский уланский полки. При преследовании Наполеона на р. Березине (24—26 ноября 1812 г.) отличились подразделения Белорусского гусарского полка48. В 3-ю Западную армию генерала А.П. Тормасова были включены 27-й Витебский пехотный полк, а также 10, 13, 14 и 38-й егерский полки, укомплектованные воинами-белорусами, выходцами из мещанского сословия.
Воевали некоторые мещане белорусско-литовских губерний и в формированиях наполеоновской армии. Так, в «Татарском полку» полковника М.-М. Ахматовича и генерала Я. Конопки насчитывались 90 мещан из общего числа в 120 человек. Они были рекрутированы преимущественно насильственным образом по причине острой нехватки времени и средств на формирование части. В первом же бою с российскими регулярными войсками (ноябрь 1812 г.) плохо вооружённый полк, потеряв только убитыми и пленными более половины личного состава (в т.ч. и Конопку, раненного казачьей пикой и попавшего в плен), ушёл в Восточную Пруссию на переформирование49.
Мещанство белорусско-литовских губерний в результате боевых действий и «сопутствовавших им явлений» (голода, миграций населения, эпидемий и проч.) сократилось с 2 687 260 (первая половина 1812 г.) до 2 288 430 (первая половина 1813 г.) человек, т.е. на 17,43 проц.50
В Заграничных походах российской армии (1813—1814) отличился Белорусский гусарский полк (2200 человек, из них 220 мещан) в составе III корпуса Дунайской армии адмирала П.В. Чичагова. Во время войны с Наполеоном вместе с другими подразделениями он находился на границе с Османской империей, чтобы отбить возможное нападение турок на южные рубежи России. Однако во время Заграничных походов Белорусский гусарский полк сумел проявить себя, показав чудеса храбрости в сражениях при Калише (13 февраля 1813 г.), на р. Катцбах (14 августа 1813 г.), при Лютцене (20 апреля 1813 г.), Бауцене (20—21 мая 1813 г.), в «Битве народов» у Лейпцига (4—7 октября 1813 г.), при Ла-Ротьере (17 января 1814 г.), Бриенн-Ле-Шато (29 января 1814 г.), Фер-Шампенуаз (25 марта 1814 г.). Часть также одной из первых вступила в Париж через предместье Фонтенбло (31 марта 1814 г.). В этих же баталиях отличился и 49-й Брестский пехотный полк (2092 солдата, из них — 230 мещан) (см. табл. 2)51.
Через восемь лет после Отечественной войны 1812 года белорусско-литовские и украинские губернии охватило масштабное восстание под руководством У. Кармалюка. Администрация и помещики «западных территорий» вынуждены были выставлять кордоны, чтобы восстание не перекинулось на весь край и за его пределы. В белорусско-литовских губерниях летом—осенью 1820 года восстание удалось локализовать в пределах Брестского уезда Гродненской губернии и довольно быстро подавить. Повстанцев из мещан в составе 122 человек наказали кнутами и сослали в Сибирь на рудники. В украинских губерниях и Бессарабии восстание в различных масштабах длилось вплоть до конца 1820-х годов, пока не было подавлено российской армией. Число погибших мещан за 1820—1829 гг. равнялось 193 (см. табл. 2)52.
Другое восстание подобного масштаба в 1846 году перекинулось с территорий соседних с Россией Пруссии и Австрии (Познань и Краков) и охватило Виленскую, Ковенскую и Гродненскую губернии. Однако в этих землях до волнений дело не дошло. За 1846—1848 гг. из среды мещан в восстании приняли участие всего лишь 43 человека, преимущественно жители Сморгони, Бреста, Гродно и Браслава. Это восстание было подавлено регулярной армией, как и предыдущее, из-за своей разрозненности, но его участников практически всех простили. Были сосланы в арестантские батальоны лишь три мещанина: двое — в Среднюю Азию, один — на Кавказ. Всего погибли 217 мещан (см. табл. 2)53.
Среди участников Русско-турецкой войны (1828—1829) особо выделялся капитан 1 ранга Российского Императорского флота А.И. Казарский (1797—1833). Он был уроженцем белорусского местечка Дубровно (на тот момент — Оршанский уезд Белорусской губ.) и происходил из бедной мещанской белорусско-украинской семьи54. В июне—сентябре 1828 года транспорт-бомбардир (бриг) «Соперник» под его командой почти в одиночку прикрывал высадку русского десанта у мощных турецких крепостей — Анапы и Варны. Обе операции завершились успешно для российской армии и флота: фортеции пали. Однако самой героической страницей в биографии Казарского стала дуэль 20-пушечного брига «Меркурий» с двумя сильными линейными кораблями турецкого флота — 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным флагманом «Реал-бей» (14 мая 1829 г.). Благодаря мастерству команды и капитана русскому бригу удалось выйти победителем из неравной почти трёхчасовой схватки. Турецкие корабли при помощи буксиров едва добрались до своих портов, не имея в наличии целых снастей. Казарский же, несмотря на 330 повреждений «Меркурия» различной степени и 10 человек команды убитыми и ранеными (он и сам был ранен), самостоятельно довёл бриг до эскадры адмирала А.С. Грейга. Помимо Казарского выходцами из мещанства и уроженцами белорусско-литовских губерний были также двое других членов экипажа «Меркурия» — штурманский поручик И.П. Прокофьев (из Могилёва) и лейтенант С.И. Скарятин (из Полоцка)55.
Во время восстания 1830—1831 гг. в отношении мещан белорусско-литовских губерний наблюдались три противоречивые тенденции: 1) наборы в повстанческие отряды; 2) в подавляющем большинстве случаев — добровольная служба в составе российских полков или посильная помощь им; 3) постойная и другие повинности как для российской армии, так и для повстанцев.
Всего участников восстания из числа мещанской социальной группы насчитывалось в среднем 12,3 проц. по всем «пяти белорусско-литовским губерниям»56, что составляло общую цифру в 719 человек (см. табл. 2). Из них после подавления восстания к смертной казни были приговорены около 2 проц., к другим наказаниям — ещё 15 проц.57 Сражались они преимущественно в составе 20 «косинерских полков» («региментов»), названных так по причине самого распространённого вооружения — насаженных на специальные шесты кос. В различных подразделениях Российской Императорской армии сражались более 13 тыс. мещан, почти 900 человек из них погибли (см. табл. 2)58.
Мещане-косинеры из белорусско-литовских губерний участвовали в сражениях на территории современной Польши — при Остроленке (14 мая 1831 г.), под Коцком (14—17 июня 1831 г.) и около местечка Коло (3 августа 1831 г.). В целом российские войска и повстанческие части противостояли друг другу в 142 крупных боестолкновениях и мелких стычках59.
На самой территории белорусско-литовских губерний мещанство в большинстве своём предпочитало различными способами поддерживать российские войска по причине того, что повстанцы в ряде городов и местечек (Белица, Новогрудок, Молодечно, Ивье, Дятлово, Лида и др.) грабили и убивали местное население60.
Командование российских войск запретило солдатам и офицерам во время постоев и перемещений грабить мещан «во избежание нежелательных эксцессов». Дела о «незаконных реквизициях», имевших место в октябре 1831 года в местечках Чашники (Лепельский уезд Витебской губ.) и Липск (Гродненский уезд Гродненской губ.) были решены в пользу мещан. Ограбившие их офицеры российской армии Ю. Плещеев и И. Яхонтов в итоге выплатили солидные штрафы из личного жалованья за себя и своих подчинённых61.
Важнейший совокупный политический итог данных событий, которые повлияли на все сословные и социальные категории тогдашнего общества (и на мещанство), — это начало тотальной русификации белорусско-литовских губерний в экономическом и законодательном планах62.
Также важное последствие восстания заключалось в том, что общее количество мещанского населения этих губерний по причине эпидемии холеры сократилось на 12 проц. — с 3 110 890 (конец 1830 г.) до 2 777 580 (начало 1832 г.) человек63.
В Босфорской экспедиции российского флота (февраль—июнь 1833 г.) в составе 30-тысячного десанта участвовали 5000 уроженцев белорусско-литовских губерний. Из них к мещанству принадлежали 550 человек64.
При подавлении Венгерского восстания (1848—1849) особо отличились 27-й Витебский и 51-й Литовский пехотные полки, участвовавшие в Трансильванской операции российской армии (апрель—август 1849 г.) и битве в Ойтузском ущелье (11 июля 1849 г.). Эти части (8368 солдат) были полностью укомплектованы из жителей Виленской, Ковенской, Минской, Витебской и Гродненской губерний. В составе полков находился 461 мещанин (см. табл. 2). Из них 40 проц. погибли в боях, скончались от ран или умерли от сопровождавшей «венгерскую кампанию» эпидемии холеры. Некоторые солдаты Витебского и Литовского полков, вернувшись в родные места после боёв и стычек, занесли туда и заразу. От неё по всем «шести северо-западным губерниям» за последующие два года умерли до 18 проц. мещанского населения65.
Белорусы участвовали в восстании и на другой стороне. Речь идёт о так называемых польских легионах в Венгрии под руководством генералов Ю. Высоцкого и Ю. Бема. Они оказывали ожесточённое сопротивление российской армии генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича-Эриванского, а также австрийским войскам под началом князя А. Виндишгреца и барона Ю. фон Гайнау. Однако после разгрома при Темешваре (теперь Тимишоара в Румынии) 9 августа 1849 года остатки «легионеров» ушли в Османскую империю. В соединениях Высоцкого и Бема служили около 1200 выходцев из белорусско-литовских губерний, из них 278 мещан (см. табл. 2). Часть людей погибла в боях, некоторые оказались в изгнании, остальные попали в плен к австрийцам и были казнены либо выданы российскому командованию66.
В Крымской войне (1853—1856) участвовали 16 736 солдат-белорусов, из них 1841 мещанин (см. табл. 2). Они входили в состав 26-го Могилёвского, 49-го Брестского, 50-го Белостокского, 54-го Минского пехотных, а также 27-го Витебского, 28-го Полоцкого, 51-го Литовского и 52-го Виленского егерских полков 13-й пехотной дивизии VII армейского корпуса.
Уроженцы городов и местечек белорусско-литовских земель участвовали в ряде битв на Крымском и Кавказском фронтах: под Ахалцихом (12 ноября 1853 г.), на р. Чолок (29 мая 1854 г.), при Альме (8 сентября 1854 г.), Балаклаве (13 октября 1854 г.), у Инкермана (24 октября 1854 г.), на берегах Чёрной речки (4 августа 1855 г.), в обороне Севастополя (5 октября 1854 — 28 августа 1855 г.) и осаде Карса (28 мая — 28 ноября 1855 г.)67.
Более того, пинскими мещанами иудейского вероисповедания являлись предки по материнской линии прославленного русского флотоводца адмирала П.С. Нахимова (1802—1855). Они проживали в Пинске с конца XVIІ века по 1795 год, переселившись затем на Смоленщину68.
Во время восстания под руководством К. Калиновского (1863—1864) мещане в подавляющем большинстве поддерживали российские войска, а также мероприятия имперских военных и гражданских властей. Нередки были случаи арестов и выдачи жителями городов и местечек шляхтичей, тайно сочувствовавших повстанцам или явно участвовавших в движении. Мещанство тоже часто оказывало вооружённое сопротивление повстанческим отрядам. Яркими примерами являются рейды С. Звеждовского по Ковенской губернии с планом захвата соседних губерний — Виленской и Минской (апрель 1863 г.), Л. Звеждовского — на Могилёвщину с затеей переноса восстания в центральные российские губернии (апрель—май 1863 г.), Р. Траугутта — на Белорусское Полесье (май—июль 1863 г.)69.
Из числа мещан в повстанческих отрядах (в основном в «косинерских полках») воевали всего лишь 285 человек (см. табл. 2), что составляло 0,37 проц. от общего числа данных подразделений — 77 тыс. человек. Тем не менее за март 1863 — ноябрь 1864 года в белорусско-литовских губерниях было зафиксировано 237 боестолкновений российских регулярных войск (в них служили более 13 тыс. мещан) с восставшими при различной степени поддержки мещанства (см. табл. 2)70. «За антиправительственную агитацию» были осуждены к высылке за пределы «Северо-Западного края» 74 мещанина из всех белорусско-литовских губерний, к смертной казни приговорён один представитель мещанского сословия (из общего числа в 128 расстрелянных либо повешенных, т.е. 0,78 проц.). При этом сами повстанцы по приговорам судов и без них казнили либо выслали за пределы мест проживания 1301 человека: 549 мещан и 752 представителя других сословно-социальных групп. Из казнённых, принадлежавших к мещанству, было 254 мужчин и 295 женщин71.
В результате данных событий для белорусско-литовских губерний усилились русификаторские тенденции и в экономическом, и в законодательном плане72.
Своеобразным «белым пятном» до сих пор является так называемая Североамериканская экспедиция Российского Императорского флота (июнь 1863 — июль 1864 г.) и участие в ней солдат и матросов из белорусско-литовских губерний. Проведено было данное мероприятие в неблагоприятных для России условиях восстания 1863—1864 гг. на западных территориях и международной изоляции со стороны ряда европейских государств (Англии, Франции, Австрии, Пруссии). Ввиду этого «по высочайшему разрешению» к берегам Северной Америки были посланы две российские эскадры — Атлантическая контр-адмирала С.С. Лесовского (в Нью-Йорк) и Тихоокеанская контр-адмирала А.А. Попова (в Сан-Франциско)73. Из 5000 матросов и офицеров обеих эскадр 833 человека являлись уроженцами белорусско-литовских губерний. Мещан среди них было 92 человека74. Особенно наши моряки, в т.ч. и белорусские, отличились при тушении вспыхнувшего в порту Сан-Франциско пожара (утром 23 октября 1863 г.). Среди шести погибших моряков двое были белорусами, при этом один (см. табл. 2), П. Васильчук, являлся мещанином из Гомеля75. В июле 1864 года обе эскадры были отозваны императором и пришли в Кронштадт и Владивосток соответственно. Ещё по прибытии Тихоокеанской эскадры в США на рейде Сан-Франциско из-за сильного тумана и обилия подводных камней произошла трагедия: потерпел крушение российский корвет «Новик» (14 сентября 1863 г.). При этом несчастном случае один матрос погиб, а 12 — серьёзно пострадали. Среди последних были двое мещан (см. табл. 2)родом из местечек Горки и Сенно (центры уездов Могилёвской губернии)76.
В период затяжной Кавказской войны (1817—1864) российский воинский контингент насчитывал до 235 тыс. человек. Уроженцами белорусско-литовских губерний являлись 39 167 солдат и офицеров. Из них мещанами были 4308 человек (см. табл. 2). При этом согласно составленным генералом князем А.М. Дондуковым-Корсаковым ведомостям в наиболее активный период ведения боевых действий (1831—1846 гг.) в Отдельный Кавказский корпус в качестве рекрутов направили 14 430 жителей белорусско-литовских губерний (из них 1587 мещан).
В войне участвовали также «сосланные за свою деятельность» повстанцы (4865 человек, из них 535 мещан) и преступники, причём некоторые из них воевали на стороне горцев77. При освещении последнего из обозначенных аспектов характерна судьба двух так называемых польских легионов под общим командованием полковника Т. Лапинского, известного под мусульманским именем «Теффик-бей». Из личного состава данных формирований в 16 тыс. человек непосредственными уроженцами белорусско-литовских губерний являлись 7000 солдат и офицеров, из них мещанами — 1789 (см. табл. 2). «Польские легионы» участвовали в Галицийской революции (1848—1849), Венгерской революции (1848—1849), Крымской войне (1853—1856) и Кавказской войне (1817—1864). В названных кампаниях они поочерёдно сражались против австрийской и русской армий, участвуя в том числе и в осаде Севастополя (1854—1855). К декабрю 1859 года два «польских легиона» были полностью уничтожены в боях с союзными России кавказскими народами, а Т. Лапинский бежал в Стамбул78.
Общие потери в русском воинском контингенте за годы войны составили 27 тыс. человек, из них уроженцев белорусско-литовских губерний — 4500, мещанами из этого числа являлись 1495 солдат и офицеров (см. табл. 2). Они участвовали во всех военных операциях, начиная от битвы у аула Гимры (17 октября 1832 г.) и заканчивая боями в окрестностях Сухума (июль 1865 г.)79.
При подавлении серии из восьми «казахских восстаний» (1783—1858) участие выходцев из белорусско-литовских губерний сводилось лишь к обязанности воевать в составе российских войск против восставших. Они попадали на территорию современного Казахстана двумя путями: 1) в составе российских войск; 2) в качестве ссыльных за преступления либо за участие в восстаниях в местах проживания80. За период ведения боевых действий против различных султанов, ханов, беев и батыров через них прошли 5093 белоруса. Мещанскую сословно-социальную группу из данного количества представляли 560 человек, которые в большинстве своём служили в казачьих полках (см. табл. 2)81.
Таким образом, военные конфликты являлись неотъемлемой частью всего сложного спектра процессов, проходивших в масштабах не только белорусско-литовских губерний, но и Российской империи в целом. Данное утверждение в полной мере применимо к социальным, экономическим, культурным, политическим и демографическим изменениям. Войны оказали огромное влияние на все без исключения слои общества (в т.ч. и на мещанство) отдельных губерний, регионов и всей империи.
_________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Собр. 1. Т. 4. СПб.: Тип. ІІ Отд. Собст. Е.И.В. Канц., 1830. № 2037. С. 291—298; № 2038. С. 298.
2 Там же. Т. 15. № 11444. С. 912—915; Т. 22. № 16187. С. 344—358; № 16188. С. 358—384.
3 Там же. Т. 19. № 13871. С. 575, 576.
4 Горелов В.Н. Рекрутские наборы в системе комплектования русской армии // Военно-исторический журнал. 2013. № 7. С. 17—23; Заремский В.К. Воинские формирования российской армии из уроженцев Могилёвщины // Гісторыя і сучаснасць Кругляншчыны: Матэрыялы Чарняеўскіх гістарычных чытанняў, прысвечаных 170-годдзю з дня нараджэння генерала Міхаіла Рыгоравіча Чарняева (13 студзеня 1999 г., г. п. Круглае). Мінск : БДУ, 1999. С. 51—53; ПСЗ РИ. Собр. 1. Т. 23. № 17149. С. 456—460; № 17150. С. 460; № 17151. С. 460, 461; Т. 9. Отд. 1. № 7317. С. 806, 807; Собр. 2. СПб.: Тип. ІІ Отд. Собст. Е.И.В. Канц., 1855. Т. 30. Отд. 1. № 29681. С. 608; № 29682. С. 608; № 29683. С. 608, 609; Трефилов С. Как белорусы служили в ХІХ веке // «Комсомольская правда» в Белоруссии. 2020. 24 февраля. С. 9.
5 ПСЗ РИ. Собр. 1. Т. 23. № 17149. С. 456—460; № 17150. С. 460; № 17151. С. 460, 461; Т. 9. Отд. 1. № 7317. С. 806, 807; Собр. 2. Т. 30. Отд. 1. № 29681. С. 608; № 29682. С. 608; № 29683. С. 608, 609; Трефилов С. Указ. соч. С. 9.
6 Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ). Ф. 2424. Оп. 1. Д. 3. Л. 65—69.
7 Там же. Ф. 2116. Оп. 1. Д. 27. Л. 85—88.
8 Там же. Ф. 694. Оп. 2. Д. 4469. Л. 431—434.
9 Там же. Ф. 2001. Оп. 1. Д. 169. Л. 4, 11, 20—21.
10 Там же. Ф. 295. Оп. 1. Д. 41. Л. 2; Д. 104. Л. 18; Д. 169. Л. 16—18; Ф. 299. Оп. 3. Д. 91. Л. 16—25; Ф. 1430. Оп. 1. Д. 1080. Л. 44—46; Ф. 2001. Оп. 1. Д. 181. Л. 121, 434.
11 Там же. Ф. 1786. Оп. 1. Д. 8. Д. 81 адв.; Samojlik T. Ochrona i łowy: Puszcza Białowieska w czasach królewskich. Białowieża: Zakład Badania Ssaków PAN, 2005. S. 89, 90.
12 В 1774 и 1775 гг. рекрутские наборы не проводились, а в 1796, 1800, 1855, 1856, 1857, 1859 и 1860 гг. по «высочайшим постановлениям» были отменены. Об этом см.: Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск, 860—1914 гг.: справочник в 2 т. / Авт. колл.: И.А. Аверин, Н.А. Шефов [и др.]. Т. 2. М.: Руниверс, 2018. С. 228—857; Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в ХІХ в. М.: Воениздат, 1973. С. 3—31, 150—170; Заремский В.К. Воинские формирования российской армии из уроженцев Могилёвщины. С. 51—53; Кабузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII — первой половине ХІХ в. М.: Наука, 1971. С. 54; Миронов Б.Н. Российская империя: От традиции к модерну в 2 т. Т. 2. СПб.: Изд. Д. Буланин, 2014. С. 584; НИАБ. Ф. 3013. Оп. 1. Д. 13. Л. 443; Д. 55. Л. 111, 155 об.; Ратч В.Ф. Сведения о графе Алексее Андреевиче Аракчееве. СПб.: Тип. Штаба Отд. Корпуса внутр. стражи, 1864. С. 28—39, 93—110;Шефов Н.А. Битвы России. М.: АСТ, 2006. С. 3—655; Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России: Конец XVIII — начало XIX столетия. М.: Мысль, 1982. С. 116.
13 Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 3—31, 150—170.
14 Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск… Т. 2. С. 228—857; Figes O. The Crimean war: a history. New York: Picador, 2012. P. 134, 135.
15 Соболевская О.А. Повседневная жизнь евреев Беларуси в конце XVIII — первой половине ХІХ в. Донецк: Норд-Пресс, 2005. С. 319; Филатова Е.Н. Белорусско-литовские земли в 1772—1860 гг.: человек и общество. Минск: Беларуская навука, 2021. С. 186.
16 Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов / Авт. колл.: З.Е. Абезгауз, М.О. Бич, И.М. Гапусенко, П.В. Замковой [и др.]; ред. колл.: Ю.О. Кондуфор, П.Т. Петриков [и др.]. Киев: Наукова думка, 1978. С. 98, 99, 109—113, 116, 118—120, 136—143; НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 75. Л. 1—10; Ф. 1430. Оп. 1. Д. 2210. Л. 1—8.
17 Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения в 55 т. Т. 22. 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1962. С. 18; Engels F. Die auswärtige Politik des russischen Zarenthums // Marx K., Engels F. Die Werke in 55 v. V. 22. 3. Auflage. Berlin: Dietz Verlag, 1972. S. 14; Engels F. Die auswärtige Politik des russischen Zarenthums // Die Neue Zeit. 1890. № 5. S. 150.
18 Анищенко Е.К. Сторона неприкаянная: Книга об утрате нашей вольности. Минск: Изд. В. Хурсик, 2009. С. 37—40; Метельский А.А. Владельцы старого Несвижа. Минск: Беларуская навука, 2011. С. 103, 104; НИАБ. КМФ-18. Оп. 2. Д. 168. Л. 147—156, 158—162.
19 Общее количество мещан, участвовавших в событиях 1768—1772 гг. на стороне «барских конфедератов», составило 75 246 человек. Часть из них была сослана во внутренние губернии и наместничества Российской империи. Так, некоторые отправленные в Поволжье, на Урал и Яик белорусы участвовали в восстании Е.И. Пугачёва. Об этом см.: Анішчанка Я.К. Інкарпарацыя: Літоўская правінцыя ў падзелах Рэчы Паспалітай. Мінск: Изд. В. Хурсик, 2003. С. 170—174.
20 Общее количество рекрутированных либо добровольно поступивших на службу в различные подразделения российской армии составляло 263 361 человек. В основном это были жители (мещане) местечек Орехово и Столовичи, а также городов Брест, Слоним, Пружаны и Новогрудок; набраны в состав Санкт-Петербургского карабинерного полка под командованием полковников — князя Г.С. Волконского и П.И. Ильина. Через два года после разгрома «Барской конфедерации» именно этой части выпал жребий в полном составе участвовать в боях против Е.И. Пугачёва в районе Казани. См.: Анішчанка Я.К. Указ. соч. С. 170—174; Шефов Н.А. Указ. соч. С. 221, 222, 527, 528.
21 Берёза Г.Н. Летопись деревни Орехово. Малорита: Изд-во Малоритской ЦРБ, 2012. С. 23—25; НИАБ. Ф. 164. Оп. 2. Д. 5. Л. 2—4; Ф. 295. Оп. 1. Д. 5. Л. 12—17, 19—22; Ф. 3013. Оп. 1. Д. 13. Л. 443, 445, 447—448; Тарас А.Е. Анатомия ненависти: Русско-польские конфликты в XVIII—XX вв. Минск: Харвест, 2012. С. 84, 85; Шмигельските-Стукене Р. Михал Клеофас Огинский: Политик. Дипломат. Министр. Минск: Научный мир, 2015. С. 5, 6, 65; Kraszewski J. Polska w czasie trzech rozbiorów (1772—1799): Studia do historyi ducha i obyczaju. T. III. Poznań: Nakładem Księgarni Jana Konstantego Żupańskiego, 1873. S. 12—14; Šmigelskytė-Stukienė R. Mykolas Kleofas Oginskis: politikas, diplomatas, ministras ir jo pasų kolekcija. Vilnius: Edukologija, 2013. S. 8, 138; Šmigelskytė-Stukienė R. Michał Kleofas Ogiński (1786―1794): politician, diplomat and minister: dedicated to the 250th birth anniversary of Michał Kleofas Ogiński. Vilnius: Rietavas, 2015. S. 12, 142, 143.
22 Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов. С. 98, 99.
23 НИАБ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 197. Л. 202—211; Ф. 694. Оп. 7. Д. 111. Л. 578—585.
24 Анищенко Е.К. Указ. соч. С. 52—54; он же. В когтях двуглавого орла: Беларусь во времена Екатерины ІІ: монография. 2-е изд., доп. Минск: Изд. В. Хурсик, 2016. С. 25—30.
25 НИАБ. Ф. 274. Оп. 2. Д. 12. Л. 526—540, 560—575.
26 Анішчанка Я.К. Вайсковыя фарміраванні на Беларусі пры Кацярыне ІІ // Старонкі ваеннай гісторыі Беларусі. Вып. II. Мінск, 1998. С. 6, 7; он же. Інкарпарацыя… С. 170—174; НИАБ. КМФ-18. Оп. 2. Д. 168. Л. 169—186; Оп. 1. Д. 185. Л. 479—535.
27 НИАБ. КМФ-18. Оп. 2. Д. 169. Л. 175—193.
28 Там же. Д. 168. Л. 375—395.
29 Там же. Оп. 1. Д. 185. Л. 1234—1239; Оп. 2. Д. 168. Л. 1117—1185; Ф. 1718. Оп. 1. Д. 2. Л. 678—682; Д. 4. Л. 1035—1038; Ф. 1755. Оп. 1. Д. 79. Л. 953—961; Ф. 1761. Оп. 1. Д. 15. Л. 590—612; Ф. 1786. Оп. 1. Д. 10. Л. 1110—1123; Ф. 1813. Оп. 1. Д. 1. Л. 321—453.
30 Там же. Оп. 1. Д. 185. Л. 1243—1249; Оп. 2. Д. 168. Л. 1187—1195; Ф. 1718. Оп. 1. Д. 2. Л. 684—687; Д. 4. Л. 1039—1044; Ф. 1755. Оп. 1. Д. 79. Л. 966—969; Ф. 1761. Оп. 1. Д. 15. Л. 612—619; Ф. 1786. Оп. 1. Д. 10. Л. 1125—1128; Ф. 1813. Оп. 1. Д. 1. Л. 453—467.
31 Очерк истории Польского государства и народа: Х—ХХІ вв. Варшава: Демарт, 2016. С. 91, 92; Хронологический указатель военных действий русской армии и флота. Т. 1. СПб.: Типо-литография С-Петербургской тюрьмы, 1908. С. 197—199.
32 Анищенко Е.К. В когтях двуглавого орла. С. 277—282; Грабенский В. История польского народа. Минск: МФЦП, 2016. С. 549.
33 Гигин В. Суворов vs. Костюшко: забытые факты из истории восстания 1794 года в Белоруссии // Беларуская думка. 2009. № 10. С. 86—95.
34 Бабенко Е.В. Беларусь и Александр Васильевич Суворов // Кобринский вестник. 2019. 24 ноября. С. 7; она же. Историческое мифотворчество // Кобрин-Информ. 2007. 5 апреля. С. 4; она же. Суворов: взгляд через столетия // Кобринский вестник. 2014. 24 ноября. С. 6;Гигин В. Указ. соч.С. 86—95; Корженевская А. Суворов и многовекторность // Огонёк. 2020. № 46(5641). 23 ноября. С. 8.
35 Анішчанка Я.К. Ля вытокаў паўстання 1794 г. // Беларускі археаграфічны штогоднік. 2000. Вып. 1. С. 198, 199; он же. Інкарпарацыя… С. 366, 367; он же. Сакрэты Смаленскага следства // Беларускі гістарычны часопіс. 1994. № 1. С. 56; он же. Восстание и война 1794 года в Литовской провинции (по документам 77 архивов Москвы и Минска). Минск: ОО ОНО, 2000. С. 2; Гигин В. Указ. соч. С. 86—95; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах: асобы і падзеі. Мінск: Харвест, 2016. С. 257, 258.
36 Давжонок В.П., Милованов В.А. История Беларуси. Минск: Изд-во БГУ, 2017. С. 129—139; Портнов А. «Польша. Приобретённая, но не обретённая…» // Отечественные записки. 2012. № 5. С. 313, 314; Kienewicz S., Zahorski A., Zajewski W. Trzy powstannia narodowe: kosciuszkowskie, listopadowe i styczniowe. Warszawa: Ksiażka i Wiedza, 1992. S. 137—139.
37 Даўгяла З. Урадавыя адносіны да ўніятаў на Меншчыне ў часы Паўла І // Гістарычна-архэолёгічны зборнік. 1927. № 1. С. 131—151; Макарова Г.В. Новые материалы о пребывании участников движения Т. Костюшко в России // Славяноведение. 1994. № 3. С. 43, 44; Ратч В.Ф. Воссоединение униатов при Императрице Екатерине ІІ // Вестник Юго-Западной и Западной России. 1865. № 2. С. 240—255; он же. Сведения о польском мятеже 1863 года в Северо-Западных губерниях России в 4 т. Т. 1. Вильно: Тип. Губернского правления, 1867. С. 305—685; Т. 2. 1868. С. 48—93; Смехович Н.В., Филатова Е.Н. Государственность в контексте геополитических процессов и социальной жизни белорусско-литовских земель (конец XVIII — середина 60-х годов XIX в.) // История белорусской государственности в 5 т. Т. 2: Белорусская государственность в период Российской империи (конец XVIII — начало XX в.) / [ответ. ред. тома: Н.В. Смехович, А.В. Унучек, Е.Н. Филатова]. Минск: Беларуская навука, 2019. С. 260—275; Филатова Е.Н. Белорусско-литовские земли в 1772—1860 гг. … С. 146—154; она же. Палітычны крызіс Рэчы Паспалітай // Матэрыялы па гісторыі Беларусі / Рэд. кал.: М.П. Касцюк [і інш.]. Мінск: Выд-ва Нацыянальнага інстытута адукацыі Беларусі, 1998. С. 48—56; она же. Канфесійная палітыка царскага ўраду ў Беларусі (1772—1860 гг.) // Там же.С. 67—69;Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах: асобы і падзеі. С. 257—258.
38 НИАБ. КМФ-18. Оп. 2. Д. 176. Л. 389—411.
39 Швед В., Данскіх С. Заходні рэгіён Беларусі ў часы напалеонаўскіх войнаў: 1805—1815 гады. Гродна: Изд-во ГрДУ, 2006. С. 57—70.
40 Федотов А.И. История белорусцев: материалы по истории Белорусского гусарского полка, 1738—1903 в 2 т. Т. 2. Варшава: Типо-литография Б. А. Букаты, 1903. С. 100—105.
41 НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 75. Л. 1—10.
42 Там же; Лебедев А.А. Поражение без купюр // Гангут. 2014. № 84. С. 24—27; 2015. № 85. С. 23—50;
43 Филатова Е.Н. Белорусско-литовские земли в 1772—1860 гг. … С. 154—177.
44 Абаліхін Б.С. Український народ у Вітчизняній війні 1812 р. Київ: Наукова думка, 1962. С. 12—14, 28—29; Брыгадзін П. 1812 год на Беларусі // Матэрыялы па гісторыі Беларусі. 1998. С. 74, 75;Литвиновская Ю.И. Беларусь в войне 1812 года: социально-экономический аспект. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Минск: БГУ, 2004. С. 9, 10; Татищев Ю.В. Вильна и Литовские губернии в 1812—1813 гг.: сборник документов архивного управления виленского ковенского и гродненского генерал-губернатора. Вильно: Губернская тип., 1913. С. 432—435; Чигринов П.Г. История Беларуси с древности до наших дней. Минск: Изд-во БГУ, 2004. С. 289.
45 Швед В., Данскіх С. Указ. соч. С. 74—77.
46 Голденков М. Наполеон и Кутузов: Неизвестная война 1812 года. Минск: Букмастер, 2011. С. 215, 216; Греч Н. Известие о подвигеГродненской губернии Кринского уезда мещанина еврея Рувина Гуммера // Сын Отечества. № 26. С. 289—291.
47 Голденков М. Указ. соч.С. 28.
48 Так, в составе 1-й Западной армии генерала от инфантерии князя М.Б. Барклая де Толли целиком из белорусов были набраны Минский, Брестский, Полоцкий, Лепельский пехотные, 4-й егерский, лейб-гвардии Литовский и Польский уланский полки. В составе 2-й Западной армии генерала от инфантерии князя П.И. Багратиона белорусами были укомплектованы 6-й егерский, Виленский пехотный и Литовский уланский полки. Об этом см.: Карнейчык Я. Воіны-беларусы ў Барадзінскай бітве // Камуніст Беларусі. 1962. № 8. С. 61, 62; он же. Беларусы — воіны 1812 года // Помнікі гісторыі і культуры Беларусі. 1971. № 2. С. 30—32; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах: асобы і падзеі. Мінск: Харвест, 2016. С. 305—311.
49 Лякін У. А. Ліцвіны ў гвардыі Напалеона. Мінск: Тэхналогія, 2017. С. 36; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах: асобы і падзеі. С. 305—311.
50 Брыгадзін П. Указ. соч. С. 75—77;Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812—1815 гг.). СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1882. С. 377; Отечественная война 1812 г. Т. 17. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1911. С. 254, 255; Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов. С. 109—112; Отечественная война 1812 г. Т. 18. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1911. С. 45, 101, 102; Т. 19. СПб., 1912. С. 29, 30, 33, 34, 37, 50, 51, 71, 74—76, 79, 80, 82—86, 110, 139, 140, 146—148, 152, 157, 175, 176, 184, 192, 193, 209, 382, 383; Т. 20. СПб., 1912. С. 23, 25, 26, 41, 63, 64, 77, 116, 128, 248, 249; Т. 21. СПб., 1914. С. 71, 76, 77, 81, 82, 103, 117, 118, 121, 176, 361, 362; НИАБ. Ф. 164. Оп. 2. Д. 5. Л. 32—35; Смехович Н.В., Филатова Е.Н. Государственность в контексте геополитических процессов и социальной жизни белорусско-литовских земель… С. 275—280; Чигринов П.Г. Указ. соч. С. 289; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах: асобы і падзеі. С. 305—311.
51 Федотов А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 117—144.
52 Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов. С. 112, 113.
53 Там же. С. 118—120; Крестьянское движение в 1827—1869 [гг.]. М.; Л.: Соцэкгиз,1931. С. 69; НИАБ. Ф. 1297. Оп. 1. Д. 1006. Л. 1—2; Д. 12495. Л. 4—18, 33, 45—49, 57—62; Ратч В.Ф. Польская эмиграция до и во время последнего мятежа 1831—1863 гг. Вильна: тип. Р.М. Ромма, 1866. С. 151—251; он же. Сведения о польском мятеже 1863 года… С. 93—111.
54 Отец героя, И.К. Казарский, родился в Дубровно, ушёл в отставку в должности губернского секретаря (гражданский чин 12-го класса по «Табели о рангах») и служил управляющим в одном из имений князей Любомирских. Мать, Т.Г. Казарская (девичья фамилия — Антоненко), была мещанкой из украинского города Полтава. Об этом см.: Гамолко С.Н., Леонович Г.А. Школа защитника Отечества. Минск: Сэр-Вит, 2010. С. 9—13; Кулаков Ф.С., Холодова И.П. Дубровно: Историко-экономический очерк. Минск: Беларусь, 1983. С. 7; Тарас А.Е. Сражения и кампании русского парусного флота (1696—1863 гг.). Минск: Харвест, 2007. С. 504.
55 Атавин Г.А. Бой брига «Меркурий» // Гангут. 2001. № 28. С. 16—21; Гамолко С.Н., Леонович Г.А. Школа защитника Отечества. С. 9—13; Чернышёв А.А. Великие сражения русского парусного флота. М.: Яуза, 2010. С. 335.
56 Шестая, Ковенская, губерния была выделена из состава Виленской лишь в декабре 1842 г.
57 Об этом см.: Гарбачова В.В. Удзельнікі паўстання 1830—1831 гг. на Беларусі: бібліяграфічны слоўнік. Мінск: Изд-во БГУ, 2004. С. 39, 84, 158, 202, 208, 228, 229, 245, 294, 304, 339, 342, 370, 379; Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов. С. 116; Карпович О.В. Социально-сословный состав участников восстания 1830—1831 гг. в Минской губернии // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2012. С. 22—32; он же. Социально-сословный состав участников восстания 1830—1831 гг. в Минской губернии // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Серия 2. История и политология. 2012. № 2. С. 22—32; он же. Могилёвская губерния в повстанческом движении 1830—1831, 1863—1864 гг.: сословный состав участников восстаний // Вестник БрГТУ. Серия 2. Гуманитарные науки. 2007. № 6. С. 20; он же. Сословный состав участников восстания 1830—1831 гг. в Гродненской губернии // Веснік ГрДУ ім Я. Купалы. Серия 3. Гісторыя. 2009. № 1. С. 3—11; НИАБ. Ф. 1297. Оп. 1. Д. 5388. Л. 40, 59, 78; Чырвінскі В.С. Беларусь у войнах Расійскай імперыі: асобы і падзеі. Мінск: Харвест, 2019. С. 7—24; Радзюк А. Паўстанне 1830—1831 г. на Гродзеншчыне: ход, задушэнне, наступствы // Białoruskie zeszyty historyczne. 2010. № 34. S. 47—58.
58 Anusiewicz M. Wupisy źrodłowe do historii stuki wojennej // Polska stuka wojenna w latach 1832—1862. 1959. Z. 13. S. 84—85;Kwaśniewicz W. 1000 słówo broni białej i uzbrojeniu ochronnym. Warszawa: Odswiesz, 2011. S. 114; Maciejewski M. Broń strzelecka wojsk polskich w latach 1717—1945. Szczecin: Wydawnictwo Glob, 2011. S. 22, 23.
59 Kienewicz S., Zahorski A., Zajewski W. Trzy powstannia narodowe: kosciuszkowskie, listopadowe i styczniowe. Warszawa: Ksiażka i Wiedza, 1992. S. 271—277;Michajlk M.B., Duraczyński E. Kronika powstań polskich 1794—1944. Warszawa: Odswiesz, 2014. S. 50—55.
60 Гарбачова В.В. Удзельнікі паўстання 1830—1831 гг. на Беларусі… С. 322; НИАБ. КМФ-5. Оп. 1. Д. 1. Л. 72 об.; Радзюк А. Паўстанне 1830—1831 г. на Гродзеншчыне: ход, задушэнне, наступствы // Białoruskie zeszyty historyczne. 2010. № 34. S. 47, 48, 56, 65.
61 Гарбачова В.В. Паўстанне 1830—1831 гадоў на Беларусі. Мінск: Выд-ва БДУ, 2001. С. 92, 93; НИАБ. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 2210. Л. 1, 1 об., 3—5 об., 8; Радзюк А. Паўстанне 1830—1831 г. на Гродзеншчыне… S. 65.
62 Журналы Комитета Западных губерний / Сост. Т.В. Андреева [и др.]. Т. 1. СПб.: Изд. Д. Буланин, 2017. С. 3—72; Ратч В.Ф. Указ. соч. С. 4—55; он же. Сведения о польском мятеже 1863 года в Северо-Западных губерниях России. Т. 2. Вильно, 1868. С. 93—96; Филатова Е.Н. Указ. соч. С. 177—186.
63 Кіштымаў А. Аб становішчы Беларусі ў складзе Расійскай імперыі//Матэрыялы па гісторыі Беларусі. С.62, 63; он же. Эканамічнае жыццё Беларусі ў першай палове ХІХ стагоддзя // Там же. С.80—86; НИАБ. Ф. 164. Оп. 2. Д. 5. Л. 1—12, 17, 27; Ф. 1430. Оп. 2. Д. 2379. Л. 1—1 об., 3—5, 7—8; Смехович Н.В., Филатова Е.Н. Указ. соч. С. 280—285; Філатава А. Адукацыя на Беларусі // Матэрыялы па гісторыі Беларусі. 1997. С. 71, 72; она же. Канфесійная палітыка царскага ўраду ў Беларусі (1772—1860 гг.) // Там жа.С. 68, 69.
64 Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск… Т. 2. С. 784—786; НИАБ. Ф. 164. Оп. 2. Д. 7. Л. 56—67.
65 НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 83. Л. 12—12 об., 18—23; Ф. 1430. Оп. 1. Д. 111. Л. 9—17; Ф. 2001. Оп. 1. Д. 161. Л. 127—153.
66 Ратч В.Ф. Польская эмиграция до и во время последнего мятежа 1831—1863 гг. С. 151—251; Kozłowski E. Legion polski na Węgrzech 1848—1849. Warszawa: Nauka, 1983. S. 159—163, 256—262, 274—277.
67 Глушаков Ю. Белорусы в войне за Крым и предсмертное письмо князя Паскевича // Вечерний Гомель. 2015. 19 октября. С. 6; Заремский В.К. Воинские формирования российской армии из уроженцев Могилёвщины // Гісторыя і сучаснасць Кругляншчыны: Матэрыялы Чарняеўскіх гістарычных чытанняў, прысвечаных 170-годдзю з дня нараджэння генерала Міхаіла Рыгоравіча Чарняева (13 студзеня 1999 г., г. п. Круглае). 1999. С. 58, 59; Чегринец Р., Лопацкий А. Белорусы участвовали в Крымской войне и первой обороне Севастополя // Крымская правда. 2021. 2 июня. С. 7; Ченнык С.В. Крымская кампания (1854—1856 гг.) Восточной войны (1853—1856 гг.) в 5 ч. Ч. 2. Севастополь: Гала, 2011. С. 15—24.
68 Еленевский Н. История одной из версий биографии русского адмирала П.С. Нахимова // Полесская правда. 2002. 25 сентября. С. 7; НИАБ. Ф. 1822. Оп. 1. Д. 1. Л. 1—7, 23, 24, 26—28 об.; Д. 13. Л. 62; Д. 19. Л. 17—18 об., 25.
69 Ігнатоўскі У. 1863 год на Беларусі: Нарыс падзей // Запіскі Аддзелу гуманітарных навук. 1930. Кн. 13. Т. V. С. 136—142, 151—160; Лішай Д.У. Роля Мінскай губерні ў стратэгічным плане Зыгмунта Серакоўскага // Сб. работ 73-й науч. конф. студ. и аспир. БГУ (Минск, 16—25 мая 2016 г.) в 3 ч. Ч. 1. Минск: БГУ, 2016. С. 476, 477;он же. Паўстанне 1863—1864 гг. у Пінскім павеце // Сб. работ 74-й науч. конф. студ. и аспир. БГУ (Минск, 15—24 мая2017 г.) в 3 ч. Ч. 3. Мінск: БГУ, 2017. С. 371, 372; Ратч В.Ф. Польская эмиграция до и во время последнего мятежа 1831—1863 гг. С. 251—375; он же. Десятидневный мятеж 1863 года в Могилёвской губернии // Вестник Юго-Западной и Западной России. 1865. № 9. С. 457—462; Цытовіч С.Г. 1863 год у Горы-Горках быўш. Магілеўскай губ. (падзеі паўстаньня). Менск: Тып. БАН, 1929. C. 38—97; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах Расійскай імперыі… С. 55—72; Dubiecki M. Romuald Traugutt I jego dyktatura podczas powstania styczniowego, 1863—1864. 5-e wyd., popr. Poznań: Fiszer i Majewski, 1924. S. 57—67.
70 Гарбачова В.В. Удзельнікі паўстання 1863—1864 гг. у Беларусі: методыка статыстычных падлікаў // Паўстанне 1863—1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне: гісторыя і памяць: зб. навук. арт. 2014. С. 25, 29, 30; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах Расійскай імперыі… С. 55—72; Шпілеўскі І., Бабровіч Л. Сынхраністычная табліца падзей паўстаньня на Беларусі, Літве і Польшчы ў 1830—1831 гг. // Наш край: Штомесячнік Цэнтральнага Бюро Краязнаўства пры Інстытуце Беларускай Культуры. 1929. № 10(49). С. 20—47; яны ж. Сынхраністычная табліца падзей паўстаньня на Беларусі, Літве і Польшчы ў 1830—1831 гг. // ARCHE: Пачатак. № 3(136). 2015. С. 15—43; Dubiecki M., Bielak M. Powstanie styczniowe: w świetle źródeł. Kraków: Nakładem Spółki Wydawniczej, 1924. S. 11—17, 26—29; Kienewicz S., Zahorski A., Zajewski W. Op. cit.S. 406—450; Przyborowski W. Dzieje 1863 roku: przez autora «Historyi dwóch lat, 1861—1862»: w 3 t. T. 3. Kraków: Wyd. W.-L. Anczyc i Spółka, 1902. S. 32—57; Zieliński S. Bitwy i potyczki 1863—1864. Warszawa: Papperswillu, 1913. S. 3—510.
71 Согласно очень заниженным данным А.И. Герцена и русских революционеров-народовольцев повстанцы за всё время восстания казнили 305 выходцев из всех сословий. В отчётах ІІІ Отделения собственной Е.И.В. канцелярии за 1863 г. даётся цифра: 924 — одних только повешенных и расстрелянных по приговорам повстанческих судов. Виленский генерал-губернатор М.Н. Муравьёв публично озвучивал показатель в 500 казнённых, российский военный министр Д.А. Милютин — в 2518 человек. См.: Гарбачова В.В. Удзельнікі паўстання 1863—1864 гг. у Беларусі… С. 25, 29, 30; Гигин В.Ф. Польское восстание 1863 года и белорусы // Польское шляхетское восстание 1863 г.: Взгляд на события: мат-лы науч.-практ. конф., посвящ. 150-летию начала восстания под руководством К. Калиновского (Минск, 20 января 2013 г.). Минск: РГСУ, 2013. С. 16, 17; Восстание в Литве и Белоруссии 1863—1864 гг.: [Сборник документов] / [Предисл. Ю. Жюгжды и В. Неупокоева]; [Ред. коллегия: В. Дьяков и др.]. Москва; Wroclaw: Наука, 1965. С. 485; Исторические корни дружбы и единения украинского и белорусского народов. С. 136—143; Дюков А.Р. «Неизвестный Калиновский»: Пропаганда ненависти и повстанческий террор на белорусских землях, 1862—1864 гг. 2-е изд., испр. и доп. М.: Фонд «Историческая память», 2021. С. 75—150; Карпович О.В. Могилёвская губерния в повстанческом движении 1830—1831, 1863—1864 гг. … С. 21, 22; он же. Участие населения белорусских уездов Гродненской губернии в восстании 1863—1864 гг. // Веснік ГрДУ ім. Я. Купалы. Серыя 2. Гісторыя. 2009. № 1. С. 3—11; он же. О движущих силах восстания 1863 г. в Витебской губернии // Віцебскія старажытнасці. 2010. С. 189—195; НИАБ. Ф. 24. Воп. 1. Спр. 1586. Л. 1—18; Ф. 296. Воп. 1. Спр. 52. Л. 59; Ф. 2001. Воп. 1. Спр. 894. Л. 23—29, 54—56; Матвейчык Д. Удзельнікі паўстання 1863—1864 гадоў: біяграфічны слоўнік (паводле матэрыялаў Нацыянальнага гістарычнага архіва Беларусі). Мінск: Выд-ва НГАБ, 2016. С. 709; Орловский Е.Ф. Гродненская старина. Ч. 1. Гродно: Губернская тип., 1910. С.293; Грыгор’ева В., Філатава А. Да пытання аб паўстанні 1863—1864 гг. у Польшчы, Літве і Беларусі // Матэрыялы па гісторыі Беларусі. 1997. С. 92—98; Россия под надзором: отчёты ІІІ Отделения, 1827—1869 гг.: сб. докум. и матер. М.: РФК, 2006. С. 627, 628; Фірыновіч А.Э. Паўстанне 1863—1864 гг.: Вядомыя і невядомыя крыніцы беларускіх архіваў. Мінск: Беларус. навука, 2013. С. 159, 167, 177, 179, 184, 211, 219, 237, 252, 253, 259, 268, 270; Церашкова К.С. Мяшчане ў сацыяльна-эканамічным развіцці Беларусі (1861—1914 гг.): аўтарэф. дыс. … канд. гіст. Навук. Мінск: Ін-т гісторыі НАН Беларусі, 2015. С. 4.
72 Голубеў В. «Люблю Беларусь!»: Пароль паўстанцаў 1863—1864 гг. // Беларускі гістарычны часопіс. 2013. № 12. С. 11, 15; Грыгор’ева В., Філатава А. Да пытання аб паўстанні 1863—1864 гг. у Польшчы, Літве і Беларусі. С. 98; Грыгор’ева В. Канфесійная палітыка ў Беларусі ў 60—80-я гады ХІХ ст.// Матэрыялы па гісторыі Беларусі. С. 98—103; она же. Царкоўныя школы ў сістэме народнай адукацыі Беларусі (другая палова ХІХ ст.) // Там же.С. 103—107; Кіштымаў А. Аб становішчы Беларусі ў складзе Расійскай імперыі. С.63—66; он же. Эканамічнае жыццё Беларусі ў першай палове ХІХ стагоддзя. С.87; Ратч В.Ф. Сведения о польском мятеже 1863 года в Северо-Западных губерниях России. Т. 2. С. 112—877; Смехович Н.В., Филатова Е.Н. Указ. соч. С. 285—290; Філатава А. Адукацыя на Беларусі. С. 72—74; она же. Канфесійная палітыка царскага ўраду ў Беларусі (1772—1860 гг.). С. 70; Чырвінскі В.С. Беларусь ў войнах Расійскай імперыі… С. 72.
73 Болховитинов Н.Н. Историки в поисках истины: визит русского флота в США в 1863—1864 гг. // Американский ежегодник: 1994. 1995. С. 194—207; он же. Русские эскадры в США в 1863—1864 гг. // Новая и новейшая история. 1996. № 5. С. 195—216.
74 НИАБ. Ф. 24. Воп. 1. Спр. 1586. Л. 189—198; Ф. 296. Воп. 1. Спр. 52. Л. 68—79. Ф. 2001. Воп. 1. Спр. 894. Л. 79—93; Широкорад А.Б. Россия — Англия: неизвестная война 1857—1907 гг. М.: АСТ, 2014. С. 75.
75 НИАБ. Ф. 2001. Воп. 1. Спр. 894. Л. 93.
76 Там же. Л. 97—104; Соломонов Б. Последний поход корвета, или Жертва не начавшейся войны // Флотомастер. 1997. № 2. С. 11—14.
77 НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 104. Л. 18—27; Максимчик А.Н. Изучение процесса формирования многонационального Российского государства (на примере Северного Кавказа) //Крыніцазнаўства і спецыяльныя гістарычныя дысцыпліны. Вып. 5. 2009. С. 38—44; Матвеев О.В. Некоторые аспекты адаптации белорусов к этносоциальной и природной среде (на примере Кавказской войны) // Труды БГТУ. Серия 6. История, философия. 2017. № 1. С. 25—28; Муханов В. Смирись, Кавказ! // Вокруг Света. 2009. № 4. С. 98—106.
78 Тренин В.В. Полковник Лапинский и его мемуары // Литературное наследство. 1941. Т. 41—42. Кн. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 539—571.
79 Блиев М.М., Гаджиев В.Г., Джендубаев А.Р., Олейников Д.П., Бондарев В.С. Перевёрнутый мир бесконечной войны // Родина. 1994. № 3—4. С. 17—23; Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск, 860—1914 гг.: справочник в 2 т. / Авт. колл.: И.А. Аверин, Н.А. Шефов [и др.]. Т. 2. М.: Руниверс, 2018. С. 228—251, 565—683; Муханов В. Указ. соч. С. 98—106; НИАБ. Ф. 164. Оп. 2. Д. 6. Л. 2—24; Олейников Д.П. «Возьми, если можешь…» // Родина. 1994. № 3—4. С. 26—29; Ратч В.Ф. Сведения об Алексее Петровиче Ермолове. СПб.: Тип. Главного штаба, 1861. С. 15—27.
80 Макарова Г.В. Новые материалы о пребывании участников движения Т. Костюшко в России // Славяноведение. 1994. № 3. С. 43, 44; Иванов А.А., Кузнецов С.И. К вопросу о пребывании ссыльных поляков — участников Январского восстания в Иркутской губернии // Сибирская ссылка: сб. науч. трудов ИрГУ. Вып. 8(20). Иркутск: ИрГУ, 2017. С. 358, 359.
81 Михайлов М.Т., Зайберт В.Ф., Абдакимов А.А., Жумасултанов А.С. Присоединение Казахстана к России (XVIII — середина XIX вв.) // История Казахстана с древнейших времён до наших дней: колл. моногр. / Под. общ. ред. М.Т. Михайлова. Петропавловск: Изд-во СКГУ им. М. Козыбаева, 2018. С. 124—139.