Аннотация. В статье представлены краткие биографические данные и служебная деятельность командующих войсками сибирских укреплённых линий, показан их вклад в создание системы безопасности на южных рубежах Сибири, хозяйственное и культурное развитие приграничной территории.
Summary. The article presents the brief biographical data and service activities of the commanders of the Siberian fortified lines, as well as shows their contribution to creation of a security system in the southern borders of Siberia, economic and cultural development of the border area.
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
Каменецкий Иван Павлович — преподаватель Новосибирского высшего военного командного училища, кандидат исторических наук
(г. Новосибирск. Е-mail: kameneckiiiwan@mail.ru).
КОМАНДУЮЩИЕ ВОЙСКАМИ СИБИРСКИХ УКРЕПЛЁННЫХ ЛИНИЙ И ИХ РОЛЬ В ОБОРОНЕ И ОСВОЕНИИ ЮЖНОЙ СИБИРИ (1744—1819 гг.)
В процессе присоединения и начального освоения Южной Сибири первостепенное значение имели установление государственной границы и её защита регулярными и нерегулярными частями российской армии. Большую роль в обеспечении безопасности южного порубежья Западной Сибири и его хозяйственном освоении сыграли сибирские укреплённые линии. История их возникновения, этапы строительства и становление Сибирского корпуса, призванного обеспечить охрану новых российских владений, уже стали предметом изучения ряда исследователей1. Но административная, хозяйственная, культуртрегерская и другая деятельность командующих линиями, командиров отдельных участков границ (дистанций), их взаимодействие с губернской властью, с кочевыми народами не получили ещё достаточного освещения. Имеющиеся в литературе и источниках разрозненные биографические сведения о сибирских пограничных начальниках не дают также полного представления об их образовательном и социокультурном облике, вкладе в экономическое и культурное развитие Азиатской России.
Летом 1744 года в Санкт-Петербург поступило сообщение об угрозе нападения джунгар на иртышские крепости и Колывано-Воскресенские заводы Акинфия Демидова, перешедшие вскоре в собственность кабинета Елизаветы Петровны. В связи с этим Сенат принял решение о создании на юге Сибири новой системы укреплений и переводе туда пяти драгунских и пехотных полков из Европейской России, дополненных вскоре другими воинскими формированиями. Командование образованным Сибирским корпусом и строительство новых укреплённых линий Военной коллегией было возложено на генерал-майора Х.Х. Киндермана2.
Христиан Христианович Киндерман происходил из остзейского (немецко-балтийского) дворянства, значительная часть которого перешла на военную службу России в ходе Северной войны, заметно пополнив командный состав российской армии. До назначения в Сибирь Киндерман проходил службу в чине секунд-майора в пехотном Угличском полку, затем с повышением чина — в Выборгском, Ярославском, Ростовском драгунских полках. Согласно «Списку генералитету и штап офицерам» российской армии, составленному в Военной коллегии в 1750 году, он «вступил в чин полного генерала» 11 сентября 1741 года, в канун осуществления заговора Елизаветы Петровны. Можно предположить, что он принадлежал к числу доверенных лиц, принадлежавших к «партии» императрицы, доверившей ему обеспечить безопасность богатых алтайских заводов. Осенью 1744 года в составе «особливой полевой команды» Киндерман был направлен в Сибирь, где ему предстояло произвести не только реконструкцию устаревших укреплений, но и создать по европейским образцам новую линию обороны, способную обеспечить охрану протяжённых, во многом неопределённых и подвижных рубежей русских владений в Южной Сибири3.
Существовавшая на юге Сибири система укреплений представляла собой несколько наспех построенных, удалённых друг от друга разнотипных деревянных крепостей с малочисленными гарнизонами, которые не являлись серьёзным препятствием для вражеских нападений и не могли служить плацдармом для дальнейшего русского продвижения на юг. По словам видного военного инженера, историка Ф.Ф. Ласковского, сибирские укрепления представляли собой «какую-то смесь системы крепостей времени первых завоевателей Сибири и полтавских победителей», не отвечавшую оборонным задачам4.
С прибытием Киндермана в Тобольск началось проектирование и строительство Иртышской и Колыванской укреплённых линий, предназначенных для защиты русских владений от вторжений отрядов джунгарских и казахских кочевых правителей. Обладая ограниченным воинским контингентом, разбросанным по отдалённым, слабо укреплённым крепостям и форпостам, Киндерман стремился избегать вооружённых столкновений с многочисленными и мобильными отрядами джунгар и киргиз-кайсаков. В подробной инструкции, данной им полковнику Павлуцкому 25 февраля 1745 года, о действиях в случае угрозы нападения со стороны зенгорцев было указано: «Лучше в договор вступить, чем мир нарушить», вести переговоры с ними людьми «добрыми и искусными», и лишь только в случае явного нападения «мужественные над теми ворами поиски и искоренения чинить»5. Для обеспечения продовольствием линейных войск командующим были приняты меры по заведению казачьей и крестьянской пашни вблизи крепостей и форпостов, положивших начало земледельческому освоению и заселению плодородных участков южных районов обширного Обско-Иртышского междуречья.
Работа по проектированию и созданию новых сибирских линий, их заселению была продолжена после кончины Х.Х. Киндермана в 1752 году бригадиром Иосифом Ивановичем Крофтом (Крафтом). Сведения о его службе в России скупо представлены источниками. В 1737 году он значился в указанном именном «Списке» как полковник Олонецкого драгунского полка, переведённого в 1756 году в Сибирь. В апреле 1749 года Крафт упоминается в связи с переводом в «команду» Киндермана и направлением его в Сибирь. В 1752 году он значится уже в должности командующего войсками сибирских линий6.
Во время его пребывания в Сибири в 1752—1757 гг. была возведена линия укреплений от Омской крепости до Звериноголовской, получившая название Пресногорьковской (Горькой). Новая линия соединила Оренбургскую и Иртышскую линии в единую оборонительную систему, что позволило значительно сократить протяжённость военных коммуникаций, уменьшить расходы на их содержание, улучшить связи между гарнизонами крепостей и тем самым существенно повысить их обороноспособность.
Создание безопасных условий проживания в лесостепной зоне рек Ишима, Вагая и Тобола во многом способствовало заселению и освоению плодородных мест русскими земледельцами. По данным М.М. Громыко, только в 1752 году свыше 1000 крестьян Тобольского, Ишимского и Краснослободского дистриктов заявили о своём желании переселиться в район новой линии и заняться там хлебопашеством7. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Огурцов А.Ю. Военно-инженерная политика на юге Западной Сибири в XVIII в. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Свердловск, 1990; Андрейчук С.В. Сибирский корпус в системе военной безопасности на юге Западной Сибири (1745—1808 г.) Барнаул, 2010; Муратова С.Р. На страже рубежей России. Тобольск: ТГПИ, 2007.
2 Сенатский архив. Т. 6. СПб., 1893. С. 281.
3 Примечательно, что его имя обозначено в списке вместе с известным сподвижником Петра I Аврамом (Абрамом) Ганнибалом. В 1742 г. он также получил генеральское звание и был направлен комендантом в Ревель. См.: Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 489. Оп. 1. Д. 7009. Л. 8 об.
4 Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. СПб., 1865. Ч. 3. С. 155.
5 Исторический архив Омской области (ИА ОО). Ф. 366. Оп. 1. Ед.хр. 7. Л. 9—11 об.
6 РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 7009. Л. 14; Д. 7007. Л. 20; Д. 7010. Л.10 об.
7 Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965. С. 98.
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ №16-01-00471 «Землепроходцы и первые поселенцы Сибири».