В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме Эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: “Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940-1945 годах”. Это – памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии. Он сооружен на средства, собранные уцелевшими ветеранами легиона СС.

Какими странными порой бывают гримасы истории! Преступники, виновные в уничтожении десятков и сотен тысяч людей могут объявляться национальными героями, а те, кто воевал с этими преступниками, отдаются под суд и заканчивают свою жизнь в тюрьме.

Именно это происходит сейчас в Прибалтийских государствах, являющихся членами респектабельных международных организаций и союзов. Те, кого в России считают военными преступниками, там носят ореол «борцов за независимость», воевавших, как утверждают, прежде всего против большевиков. И это в то время, когда коллаборационисты, совершавшие самые страшные преступления в период Второй мировой войны ради установления «нового порядка» (равно и антидемократического, и антикоммунистического), во всех странах получил полное и решительное осуждение. Многие лидеры коллаборационизма (Петен, Лаваль — во Франции, Квислинг — в Норвегии, Муссерт — в Голландии, Тисо — в Словакии) понесли заслуженное наказание. По данным российского исследователя М.И. Семиряги, с 1945 по 1955 г. в странах Западной Европы было проведено 13.607 национальных судебных процессов над коллаборационистами, 27 обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению, а 43 осуждены на смертную казнь.

Наверное Европа немало удивилась бы, узнав, что ее свободу, оказывается, защищали прибалтийские эсэсовцы.

«Санитарный кордон» для диктатуры пролетариата

Истоки проблемы, как представляется, связаны с тем, что исторически национализм значительной части прибалтийских народов связан с отторжением всего русского, а после русской революции – еще и с отторжением «коммунистической угрозы» со стороны СССР. Прибалтийские государства активно подключились к «санитарному кордону» вокруг СССР, который предложил создать премьер-министр Франции Ж. Клемансо. С целью пресечь влияние коммунистов в период с 1922 по 1934 гг. на территориях Литвы, Эстонии и Латвии были установлены авторитарные режимы, имевшие все атрибуты фашистской диктатуры.

Основными их оплотами явились “общественные” вооруженные организации для борьбы с “внутренним врагом”: в Эстонии — «Кайтселийт» (гражданская гвардия), «Омакайтсе» (союз защиты), в Латвии — «Айзсарги» (защитники), в Литве — «Шаулис» (стрелки).

С победой фашизма в Германии сотрудничество правительств Латвии, Литвы и Эстонии с Берлином становилось все более тесным и все больше отражалось на их общественном устройстве, характеризовавшемся отходом от демократии. Свою роль сыграли события после Мюнхена, которые утвердили правителей стран Балтии в убеждении, что не следует надеяться на помощь Англии и Франции, а лучше ориентироваться на более тесное сотрудничество с Германией.

Малые государства Балтии стали фактически разменной монетой в большой предвоенной игре европейских держав. Так, в 1938 г. Литва была вынуждена официально признать суверенитет Польши над Вильнюсом и Вильнюсской областью, а. 22 марта 1939 г. – подписать договор с Гер­манией о «добровольной передаче» Клайпедского края. 7 июня 1939 г. Эстония и Латвия подписали договоры о ненападении с Германией, а в августе того же года секретные соглашения о гарантиях их границ.

Однако, после подписания пакта Молотова-Риббентропа в 1939 г. страны Балтии попали в сферу влияния СССР и подписали с ним пакты о взаимной помощи. Пакты предусматривали ввод на территорию этих стран «строго ограниченного количества» советских воо­руженных сил: в Эстонию — до 25 000, в Литву — до 20 000, в Латвию — до 25 000 чело­век. Советско-литовский пакт предусматривал возвращение Литве Вильнюса и Вильнюсской области (в качестве «отступных» Гитлеру за это было заплачено 7,5 млн золотых долларов).

Перво­начально с советской стороны соблюдались внешние атрибуты независимости парт­неров по пактам. Однако с весны 1940 года обозначился переход к более определенным формам советского контроля. Сигналом для этого стало заявление Наркоминдела СССР от 30 мая 1940 года, в кото­ром Литва обвинялась в несоблюдении пакта и недружественном отношении к совет­ским военнослужащим. Прибалтийским странам были предъявлены ультимативные требования о замене существующих правительств на новые, просоветские.

Тем не менее, современники хорошо помнят, что абсолютное большинство жителей Прибалтики в 1940 году приветство­вало Красную Армию как гаранта их безопасности. Достаточно напомнить, что лишь на митинге, состоявшемся 24 июня 1940 года в Каунасе и потребо­вавшем легализации Компартии Литвы, участвовало от 70 до 100 тысяч человек. Поэтому большинство жителей активно участвовало в выборах в новые органы власти, поддержало их решения.

Осенью 1940 года в Прибалтийских республиках под контролем уполномоченных из Москвы начались глубокие социально-экономические преобразования, которые сопровождались типичными для тех времен командными и административно-бюрократическими извращениями. Были в то время и беззаконие, и жестокость, унижение национального и человеческо­го достоинства. Больно ударили по жителям Балтии жестокие массовые репрессии, которые были обраще­ны как против тех, кто мирным путем передал власть представителям народа Литвы, так и против множе­ства других ни в чем не повинных людей, включая детей и стариков.

Но одновременно существовало и активно готовилось к действиям националистическое подполье, которое подпитывалось за счет просчетов новой власти. С вводом частей Красной Армии на территорию Прибалтийских государств и установлением Советской власти националистические организации были распущены. Однако во многом они сохраняли свою боеспособность, уйдя в подполье и имея тайные склады оружия. Так, в Латвии почти полностью сохранились кадры распущенной военно-фашистской организации «Айзсарги», насчитывавшей в своих рядах около 60 тыс. человек. В Литве действовал Литовский фронт активистов, имевший в своих рядах более 30 тыс. человек.

Руководители этих организаций после их роспуска, опасаясь преследований на родине, бежали в Германию, где попали в сферу немецкой разведки, которая использовала их для подрывной деятельности уже против советских Прибалтийских республик. В 1939 – 1941 гг. в националистическом подполье шел активный процесс подготовки к дестабилизирующим действиям в тылу Красной Армии на территории Латвии, Литвы и Эстонии

За неделю до начала войны органами НКВД в Прибалтийских республиках была проведена масштабная операция по нейтрализации националистического подполья. Только в Литве было арестовано 5664 человека, выселено – 10 187, а всего – 15 851. По признаниям западных историков, это нанесло заметный урон подпольным организациям в Прибалтике.

Среди основных причин становления и развития националистического подполья в странах Балтии называют, во-первых, утрату национального суверенитета, что вызвало неприятие у национальной интеллигенции, в том числе в армейской среде. Во-вторых, неприятие вызывал воинствующий атеизм советской власти. В-третьих, социально-экономические и политические преобразования по существу ломали устоявшийся быт основной части населения и прежде всего крестьянства.

Вследствие этого националистическое движение в Прибалтике, освященное догмами веры, вовлекло в свои ряды значительную часть населения. Всего в подпольных, частично вооруженных формированиях весной 1941 г. насчитывалось около 30-40 тыс. боевиков. Именно они составили те диверсионные отряды, которые после нападения Германии на СССР стреляли в спину красноармейцам и облегчали вермахту оккупацию своих стран. Прибалтийские националисты лелеяли надежду на то, что, уничтожив руками немцев Советскую власть, они затем прогонят и самих оккупантов, вновь обретя независимость.

Однако у руководителей «третьего рейха» были совсем другие планы. Литве, Латвии и Эстонии предстояло стать колониями Великой Германии. Большая часть населения прибалтийских республик подлежала депортации, остальная ­– онемечиванию. Это было закреплено и утверждено Гитлером 15 июля 1941 г. в плане «Ост».

Под знаменами «третьего рейха»

По распоряжению Гитлера оккупированная территория Прибалтийских республик вошла в состав рейхскомиссариата «Остланд». Немецкое командование и руководство «третьего рейха» (Гиммлер, Розенберг), заигрывая с националистами, периодически пытались предложить Гитлеру различные варианты «суверенитета» Латвии, Литвы и Эстонии под протекторатом Германии, однако эти предложения всегда встречали категорический отказ со стороны фюрера.

Гитлер был также категорически против того, чтобы давать оружие в руки населению оккупированных территорий, каким бы лояльным оно ни было к фашистскому режиму. Однако уже в первые месяцы Великой Отечественной войны вермахт понес большие потери в живой силе и технике. Прибывавшее пополнение не могло возместить этих потерь и к августу 1941 г. в немецких частях возник большой некомплект. В связи с этим было принято негласное решение о привлечении населения Прибалтики в качестве «добровольцев вспомогательной службы».

Партизанская война в немецком тылу стала вторым важным фактором, повлиявшим на привлечение граждан Прибалтийских республик на немецкую службу. Уже в конце июля 1941 г. командующим немецкими тыловыми районами было разрешено формировать во взаимодействии с соответствующими начальниками СС и полиции «вспомогательные охранные части» из числа «лояльных» литовцев, латышей и эстонцев.

Местные вспомогательные силы, как называли их сами немцы, делились на: добровольных помощников («хиви»), службу порядка («оди»), шуцманшафтов («шума»), полицейские и оборонные команды помощников в общинах («гема»).

По данным зарубежных исследователей, подтвержденным сведениями из отечественных архивов, уже в конце 1941 г. на базе «Омакайтсе» в Эстонии было создано 25-27 полицейских и охранных батальонов неполного состава общей численностью около 10 тыс. чел. В январе 1942 г. в ходе объявленной первой «добровольной» мобилизации эстонской молодежи в возрасте от 18 до 25 лет численность личного состава этих батальонов увеличилась до 40 тыс.

В Латвии за короткий срок, с сентября по октябрь 1941 г., было создано 26 полицейских батальонов, большая часть которых формировалась в Риге.

По имеющимся данным, в годы войны в германской армии служило около 40 тыс. литовцев. Было сформировано 23 вспомогательных полицейских батальона, которые действовали не только на территории Литвы, но и в Италии, Югославии и Польше. В то же время немецким властям так и не удалось сформировать из литовцев соединения и части СС, как это было осуществлено в соседних Эстонии и Латвии. Генералу П. Плехавичюсу было поручено до 16 марта 1944 г. создать 7 батальонов и направить их против партизан. Чтобы избежать насильственного угона в Германию в батальоны Плехавичюса вступило немало литовской молодежи. Но, узнав о готовящейся отправке на Восточный фронт, часть солдат «армии Плехавичюса» разбежалась, остальные были разоружены, некоторые из них расстреляны немцами.

В связи с тяжелым положением немецкой армии после поражения под Москвой командование вермахта в начале 1942 г. стало активно готовить латышские и эстонские полицейские батальоны для отправки на передовую и создавать новые полицейские подразделения и части. В апреле 1942 г. эти батальоны появились на Восточном фронте.

Необходимо подчеркнуть, что эти подразделения действовали в составе немецких частей и надеждам балтийских националистов на создание национальных вооруженных сил не суждено было сбыться. 28 августа 1942 г. был объявлен приказ Гитлера об образовании Эстонского добровольческого легиона войск СС. Он был создан как часть немецких войск СС, подчиненная Гиммлеру. В конце февраля – начале марта 1943 г. началось формирование добровольческого латышского легиона СС. Однако, несмотря на большую агитационную кампанию, дело провалилось.

Тогда немецкое командование решило прибегнуть к другим мерам. Архивные документы указывают на некоторые методы формирования этих подразделений –принудительная мобилизация и обман при отправке.

После поражений немецкой армии зимой 1942/43 г. на Восточном фронте вербовка стала принимать все более принудительный характер. Так, по свидетельству очевидцев, в начале января 1944 г. при сопровождении эшелона с мобилизованными в Ригу охрана расстреляла 25 человек.

Для подготовки очередной мобилизации, например, немцы распространили слухи о том, что будет создана суверенная Латвия во главе с избранным президентом. Кроме того, многих латышей прельщало то, что в легионе командирами предполагалось назначать латышей, то есть они попадали в чисто латышскую войсковую часть, плюс ко всему легионерам обещали существенное по отношению к другим гражданам Латвии преимущество в продовольственном и материальном обеспечении.

На деле оказалось, что командовал легионом немецкий генерал Хансен, а высший командный состав состоял почти полностью из немецких офицеров. Только средние командные должности в легионе занимали бывшие офицеры латвийской армии.

В течение весны 1943 г. и зимы 1944 г. немецким верховным командованием в Латвии были созданы 15-я и 19-я добровольческие дивизии СС. Они подчинялись командованию немецкой армии, а для придания видимости национального командования их генеральным инспектором был назначен латышский генерал Р. Бангерскис.

15-я дивизия СС с ноября 1943 по февраль 1944 г. вела оборонительные бои против советских войск на невельском направлении, в районе Пскова и практически была полностью уничтожена под г. Остров. Как свидетельствуют боевые сводки, латышские легионеры оказывали ожесточенное сопротивление советским войскам.

В августе 15-я дивизия была отведена на переформирование, а в Латвии началась новая мобилизация местного населения. Когда в январе 1945 г. началось наступление советских войск, слабо обученная 15-я дивизии была брошена в бой в качестве резерва и участвовала в оборонительных боях в Восточной Пруссии, в ходе которых большинство легионеров сдались наступающим советским войскам.

Те, кто смог избежать плена, продолжали ожесточенно обороняться в составе различных соединений вермахта. 27 апреля и в начале мая остатки дивизии сдались в плен американскому командованию и частям Красной Армии.

Боевой путь 19-й латвийской дивизии СС начался в ноябре 1943 г. Базой ее формирования стала 2-я латвийская добровольческая бригада СС, которая участвовала в боевых действиях против частей Красной Армии с ноября 1943 г. по март 1944 г. на различных участках группы армии «Север».

В середине марта 1944 г. бригада получила название 19-й латышской дивизии СС. В ходе оборонительных боев в апреле-июле дивизия несла большие потери, несколько раз отводилась в тыл на переформирование. В августе-октябре под ударами частей Красной Армии дивизия отходила на запад, ведя упорные бои и неся тяжелые потери. В дальнейшем она вместе с немецкими войсками отошла в Курляндию.

В 1945 г. дивизия разделила судьбу терпящей окончательное поражение немецкой армии. 8 мая в 16.00 над боевыми порядками дивизии появились советские бомбардировщики, и к 20.00 8 мая 1945 г. 19-я латышская дивизия СС как боевая единица перестала существовать. Согласно данным Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации с 9 по 12 мая 1945 г. в имении Плани у р. Амула личный состав дивизии был разоружен частями 130-го латышского стрелкового корпуса Красной Армии. В общей сложности в плен сдалось 1477 латышских эсэсовцев (16 офицеров, 170 унтер-офицеров, 1291 солдат).

Что касается Эстонского легиона СС, то его подразделения в течение 1942 г. участвовали в боях против частей Красной Армии на территориях Ленинградской и Псковской областей, а также под Курском.

В ноябре 1943 г. из остатков этих батальонов немецким командованием группы армий «Север» была сформирована 3-я эстонская добровольческая бригада СС под началом оберфюрера Аугсбергера, немца по национальности. До конца декабря 1943 г. она участвовала в карательных операциях против советских партизан и мирных жителей на территории Белоруссии и лишь в январе 1944 г. была переброшена на нарвский участок фронта, где вела ожесточенные бои с советскими войсками, в том числе и с частями эстонского стрелкового корпуса Красной Армии в районе г. Рандере.

Понеся большие потери, бригада в сентябре 1944 г. была отправлена в Германию на переформирование. В октябре 1944 г. в г. Нойхаммере была создана 20-я эстонская добровольческая дивизия СС.

До января 1945 г. части дивизии участвовали в боях в Восточной Пруссии. 13 января 1945 г. в районе г. Виттенберг вместе с другими немецкими частями была окружена войсками Красной Армии, с боями вышла из окружения и отступила на территорию Чехословакии. 11 мая 1945 г. под г. Мельник, недалеко от Праги, дивизия сдалась частям Красной Армии. После капитуляции вермахта многие уцелевшие военнослужащие дивизии ушли на Запад, к союзникам, другие вошли в состав подпольных националистических вооруженных формирований, действовавших против советской власти на территории Эстонии уже после Великой Отечественной войны.

Каратели

С самого начала своего создания в первые дни после нападения Германии на СССР формирования прибалтийских коллаборационистов использовались в карательных операциях и экзекуциях.

Охранные батальоны в Литве активно участвовали в этих акциях, на их совести – десятки тысяч убитых и замученных советских и иностранных грждан. Изучение архивных материалов показало, что за годы гитлеровской оккупации в Литве было убито около 700 тыс. человек, в том числе 299 тыс. советских военнопленных, более 370 тыс. местных жителей, около 100 тыс. граждан, привезенных из других республик СССР и государств Европы. Были почти полностью уничтожены все литовские евреи в количестве 250 тыс. человек. За эти же годы в Германию было вывезено около 70 тыс. граждан Литвы, большая часть которых погибла на чужбине.

Латвийские полицейские с самого начала войны проводили массовые расстрелы советских граждан в Риге. Более 3000 человек стали жертвами этих акций. Кроме Риги в июле 1941 г. на территории Прейльской волости Двинского уезда такие карательные группы расстреляли 900 советских граждан, в том числе все еврейское население г. Прейли.

Как отмечает российский историк А.Г. Шляхтунов, по данным российских архивов, только за период с декабря 1941 по август 1942 г. в гетто под Ригой ими было уничтожено около 27 тыс. чел. Общее число жертв расстрелов в Бикерниекском лесу составило 45,5 тыс. чел. В Румбульском лесу руками т.н. «команды Арайса» было уничтожено около 38 тыс. чел. Латвийские карательные отряды действовали и на территории Новгородской и Ленинградской областей. Летом 1942 г. немецкая полиция безопасности передала охрану г. Слоним в Белоруссии 18-му латвийскому полицейскому батальону. Командир его Рубенис буквально в тот же день отдал приказ об уничтожении еврейского гетто (2000 чел.). Легионерами 2-й латвийской бригады СС были сожжены дер. Федоровка и село Осино Чудского района, производились расстрелы в лагере для военнопленных в Красном селе под Ленинградом. Личным составом 19-й латышской дивизии СС за период с 18 декабря 1943 по 2 апреля 1944 г. было уничтожено 23 деревни и расстреляно более 1300 чел. И этот страшный список можно продолжить.

Кроме того, полицейские «отряда Арайса» охраняли концлагерь в г. Саласпилс, где в результате массовых расстрелов, чинимых администрацией и охраной лагеря, за весь период оккупации было истреблено свыше 100 тыс. человек. Безусловно, «команда Арайса» занимала первое место среди всех полицейских формирований Латвии по количеству преступлений.

В период с начала февраля по середину апреля 1943 г. немецкое командование предприняло полицейскую операцию с целью создания на границе Латвии и Белоруссии «нейтральной зоны» шириной 40 км. Предполагалось, что эта полоса земли без жителей и населенных пунктов должна была лишить партизан их опорных пунктов. В операции приняли участие 7 латвийских батальонов и сопровождалась массовыми расстрелами, грабежами, насилиями и издевательствами.

Всего было уничтожено несколько сотен деревень, среди них и такие, где насчитывалось до тысячи и более жителей. Только в районе Мациевичи было уничтожено 1247 мирных жителей.

Согласно данным Чрезвычайной республиканской комиссии по злодеяниям немецко-фашистских захватчиков и их пособников только на территории Латвии было замучено 313 798 мирных жителей (в том числе 39 835 детей) и свыше 330 тыс. советских военнопленных.

Эстонские полицейские использовались немецким командованием для охраны лагерей и тюрем на территории «Остланда», а также для охраны гетто в Польше, Югославии и даже в Италии. Кроме того, они активно участвовали в карательных операциях против партизан на территории Ленинградской области, в Литве, Белоруссии и на Украине, превосходя своих немецких хозяев по жестокости обращения с местным населением.

Эстонские полицейские совершали зверства против мирного населения в районах г. Кингисеппа и дер. Керотово (Ленинградская область). Только в Ленинградской области ими были сожжены полностью деревни Бабино, Хабалово, Чигиринка.

В ноябре 1943 г. в карательных операциях против мирных жителей оккупированных территорий и партизан принимала активное участие и 3-я эстонская бригада СС, которая вместе с другими немецкими частями была задействована в операциях «Хейнрик» и «Фриц» в районе Полоцк, Невель, Идрица, Себеж, где совершались массовые расстрелы и грабежи, уничтожались деревни, жители угонялись в Германию.

Зверства латышских и эстонских СС вызвали возмущение даже у их союзников-коллаборационистов из власовской армии. Как указывалось в одном из докладов офицера РОА, латвийские эсэсовцы, сменив немецкие части в Витебской области, творили «беспричинный страшный террор… На такие же факты пришлось натолкнуться и в бывшей Псковской губернии со стороны эстонских СС».

Немцы старались посеять национальную рознь среди военнослужащих «восточных батальонов», выделяя, например, эстонцев и латышей из всей массы коллаборационистов, пренебрегая литовцами и другими национальностями.

На деле же немцы не доверяли никому. Привлекаемые гитлеровцами офицеры – латыши и эстонцы, как правило, получали назначение со значительным понижением. Кроме того, они должны были беспрекословно подчиняться немецким офицерам, даже младшим по званию. Так, например, 8 июля 1944 г. командир 2-го гренадерского полка 19-й добровольческой дивизии полковник Плеснер за неподчинение немецкому обер-лейтенанту был предан немецкому военно-полевому суду. Нередко между немецкими военнослужащими и представителями национальных воинских формирований возникали ссоры, драки, а в конце августа 1943 г., например, в г. Долессала, в 8 км юго-восточнее г. Риги, между добровольцами из латышского легиона СС и немцами произошло вооруженное столкновение, в результате которого было убито 54 латыша и 24 немца.

Ввиду ненадежности солдат-легионеров, их целыми подразделениями вливали под видом «приобретения боевого опыта» в немецкие части. Как вспоминают пленные латыши из 83-й пехотной дивизии, в отделениях было по 10 немцев и 3 латыша, причем латышей даже не ставили одних на посты, а только вместе с немцами.

Несмотря на подобные факты, необходимо отметить, что значительная часть прибалтов, особенно полицейские, сражалась против войск Красной Армии упорно и ожесточенно. Многие свидетельства советских партизан, солдат и офицеров подчеркивали при этом хорошую обученность легионеров.

Эпилог

Так кого и от кого освобождали формирования прибалтийских коллаборационистов? За какую такую свободную Европу сражались прибалтийские эсэсовцы?

Если отвечать на эти вопросы прямо и без политического лукавства, то ответы очевидны: прибалтийский коллаборационизм был разновидностью обыкновенного фашизма со всеми присущими ему чудовищными чертами. Прибалтийские полицейские батальоны и части СС стоят в одном ряду с такими же формированиями, созданными во время войны в Бельгии, Голландии, Норвегии, Франции и некоторых других странах и сражавшимися не за свободу народов Европы, а за их порабощение. Эти формирования официально осуждены правительствами этих государств. Навечно позором за свои кровавые злодеяния покрыли себя формирования СС, набранные из числа представителей различных национальностей СССР, в том числе русских.

И если мы не находим смягчающих обстоятельств для Лаваля и Квислинга, то как можно причислять к «борцам за свободу» прибалтийские легионы СС? Нынешние руководители стран Балтии, играя на национальных чувствах и оправдывая своих коллаборационистов военного времени, играют с огнем и противопоставляют себя не только принципам гуманизма и человечности, но и просто здравому смыслу прагматичной политики. Остается надеяться только на здравый смысл народов.