Аннотация. В статье показывается, как украинские политики, учёные и журналисты в своих работах намеренно искажают действия Внутренних войск НКВД — МГБ — МВД в борьбе с националистическими формированиями ОУН — УПА.
Summary. The article shows how Ukrainian politicians, scientists and journalists in their works deliberately misrepresented the NKVD-MGB-MVD Internal Troops’ actions in the struggle against the OUN-UPA’s nationalist formations.
ПРОТИВ ЛЖИ И ФАЛЬСИФИКАЦИЙ
KОЗЛОВ Андрей Валерьевич — заведующий кафедрой коммуникационного менеджетма, рекламы и связей с общественностью Московского педагогического государственного университета, доктор исторических наук, профессор
(Москва. E-mail: kozlov0170@mail.ru);
НОВОЖИЛОB Валерий Юрьевич — доктор исторических наук, Заслуженный работник культуры Российской Федерации
(Москва. E-mail: v-novozhilov@mail.ru).
ИСТОРИОГРАФИЯ БЕЗ ИСТОРИИ
Говоря о фальсификации истории, мы чаще всего имеем в виду сознательный отказ того или иного исследователя от стремления к истинному описанию событий прошлого. При этом во главу угла ставится не наука, а пропаганда: внушение читателю определённых идеологических или политических идей, преднамеренно ложная интерпретация событий прошлого, ведущая к разрушению исторической памяти, а вовсе не поиск истины и объективность1.
Ныне одно из основных направлений фальсификации — искажение истории Великой Отечественной войны, которая в современной России остаётся одним из краеугольных камней национальной памяти. Мифотворчество достигло таких масштабов, что руководство страны было вынуждено обратить внимание на необходимость защиты исторической правды, призвало усилить роль государства в формировании общественного сознания и развитии исторической науки, противодействовать искажению имевших место реальных исторических фактов.
Борьба с фальсификацией актуальна и для учёных, занимающихся историей войск НКВД — МГБ — МВД, в том числе их участием в борьбе с фашистской Германией и националистическим подпольем в западных областях СССР в 40—50-х годах ХХ века. Последнее во многом обусловлено тем, что действия войск НКВД — МГБ — МВД по разгрому националистических формирований ОУН — УПА, вопросы их взаимодействия с местным населением ныне стали объектом неприкрытой фальсификации со стороны ряда политиков, учёных и журналистов Украины. Цель переписывания истории — трансформация послевоенных событий в западных областях Украины в русло идеологического противостояния с Россией на современном этапе.
Для поддержания межнационального напряжения в Украине издаются односторонне ориентированные документы сомнительной научной ценности, на основе которых публикуются материалы, носящие псевдоисторический характер.
Одним из направлений искажения истории этого периода являются попытки западноукраинских исследователей показать в ложном свете действия НКВД — МГБ — МВД СССР в западных областях Украины по ликвидации ОУН — УПА. При этом военнослужащим приписываются деяния, которых они не совершали. Но поиск правды подобных «историков» заботит мало. Для них главное — возбудить в согражданах ненависть к СССР и к России как его преемнице. В частности, автор монографии «Украинское национальное движение в 40—50-х гг. ХХ столетия» возлагает на военнослужащих Внутренних войск ответственность за якобы имевшие место факты издевательства над мирным населением 12 декабря 1945 года в с. Шитивци на Тернопольщине. При этом военнослужащие Внутренних войск называются не иначе как карателями, а бандиты ОУН — УПА — повстанцами2. Но дело даже не в этом: нередко авторы подобных откровений намеренно приписывают факты издевательств над мирным населением и пленными «повстанцами» советским правоохранительным органам, хотя расправы чинили именно бандеровцы. Вот пример: галицкие авторы пытаются переложить ответственность за убийство националистами в Петрилове в марте 1945 года местных жителей, явившихся с повинной, на агентурно-боевую группу НКВД3.
По версии западноукраинских авторов, чекисты использовали такую форму борьбы с оуновцами, как создание псевдобандеровских отрядов, которые пытали и убивали «своих же» бывших товарищей по оружию, если возникало подозрение, не перешли ли они на сторону советской власти. В действительности бандеровцы так и делали, затем сваливая вину за невинные жертвы на военнослужащих Внутренних войск. Именно так было и в случае с «полковником» УПА Николаем Твердохлебом («Громом»), в доме которого националисты несколько часов допрашивали захваченных возвращавшихся из Станиславской тюрьмы украинцев, а затем казнили4. Сегодня этот печальный инцидент приписывается советским чекистам, якобы переодетым в бандеровцев. Доказательств, как и в других аналогичных случаях, никаких. «Неужели “Гром” или хлопцы из его отряда, — вопрошает в своих воспоминаниях Евгения Красив, — из любого отряда УПА позволили бы себе совершить убийство или пытать людей в родительском доме командира Четвёртого военного округа?»5.
Могли, да ещё как могли, и плохо верится, что Евгении Красив это неведомо. Так, например, поступал заместитель «Грома» — Михаил Дяченко («Марко Боєслав»)6. В 1949 году он в доме своего доверенного лица Анастасии Резенчук (село Боднарив) «допрашивал местных жителей, которые не выполняли его задания»7. Чем кончались подобные допросы — известно.
Хочется напомнить автору воспоминаний и о другом: Николай Твердохлеб («Гром») в 1945 году возглавлял не только отряд «Говерла», но и Службу безопасности (СБ) Карпатского края, так что пытать и убивать было для него делом привычным, особенно в ходе послевоенной «чистки членов ОУН», предусматривавшей не только изоляцию, но и физическое устранение ненадёжных8. Под проверку подпадали все, включая самих сотрудников Службы безопасности ОУН(б)9.
Надо заметить, что недоверие к бывшим соратникам в ОУН — УПА базировалось не на пустом месте. С середины февраля 1944 года после публикации обращения правительства УССР «К участникам так называемых УПА и УНРА» начал действовать механизм амнистии в отношении лиц, не совершивших тяжких преступлений, в случае их добровольной явки с повинной. По данным НКВД УССР, за период с февраля по 31 декабря 1944 года с повинной явились 15 990 человек, в первом полугодии 1945 года оружие сложили ещё 25 868 участников ОУН — УПА10.
Из тех, кто пришёл с повинной и имел желание бороться с бандитизмом, создавались группы специального назначения. Главная задача подобных «контрбанд» — ликвидация руководства ОУН и СБ. Так, «13 января 1945 г[ода] из бывших повстанцев была создана спецгруппа во главе с руководителем связи Луцкой (Волынской) округи Йосифом Кравчуком (“Твердым”). В январе 1946 г[ода] её члены были представлены к советским государственным наградам»11.
О масштабах этой деятельности свидетельствуют следующие данные: в Волынской и Ровенской областях на февраль—март 1945 года действовала 91 специальная боевая группа «перевербованных» националистов общей численностью 1481 человек12. Руководство ОУН и СБ нещадно карало лиц, явившихся с повинной, которым инкриминировались связи с НКВД. Счёт казнённых бандеровцами бывших соратников шёл на сотни и тысячи13.
В своём противостоянии с правоохранительными органами и Внутренними войсками бандеровцы использовали самые изощрённые и бесчеловечные формы борьбы. Так, в одном из оуновских документов — «Информационное сообщение членов ОУН о деятельности ОУН — УПА и ситуации в районах Волыни и Берестейщины за август 1944 года — сентябрь 1945 года» в разделе «Описание боёв УПА» читаем: «В сентябре 1945 г. боивка [группа бандеровских боевиков] Ратнивского района разгромила базу ястребков [истребительного батальона] в с. Поступень. 7 ястребков пойманы живыми, а 3 удалось бежать. Захвачены: 1 пулемёт “Дехтярев” и 6 винтовок. Один ястребок казнён через повешение. Повешенного заминировали, вследствие чего при его снятии миной убило ещё 11 лиц, а 16 ранило»14.
Излюбленным приёмом бандеровцев было также использование красноармейской формы при нападении на мирных жителей с целью настроить население против Красной армии. Сегодня некоторые украинские историки, ничтоже сумняшеся, подвёрстывают подобные факты в свои исследования, не заботясь об их проверке по иным источникам, которых немало. Приведём хотя бы один такой документ: выдержку из акта комиссии о расстреле бандеровцами, переодетыми в форму Красной армии, 115 жителей села Н-Брикула Струсовского района Тернопольской области. «28 марта 1944 г[ода] примерно в 7.00 утра в с[ело] Нова-Брикула Струсовского района Тернопольской области пришли бандеровцы, переодетые в красноармейскую форму. Окружили село и начали собирать людей на работу. Собравши людей в количестве 150 человек, вывели их южнее села на один километр. Примерно в два часа дня жители, заинтересовавшись, пошли искать. При этом установили, что на расстоянии одного километра с южной стороны с[ела] Нова-Брикула эти люди были расстреляны в количестве 115 человек. В числе расстрелянных оказались: т.т.[товарищи] Гречин Иван — 55 лет, Хомулек Максим, Бурмас Максим, Дуда Андрей — 65 лет»15. Акт составлен военнослужащими и местными жителями по «горячим следам». Свидетели прямо указывают на оуновцев. Но и это, и подобные преступления галицкие публицисты списывают на «происки» НКВД.
Ещё одна трагедия, от которой пытаются откреститься националисты, — «Волынская резня». Под этим названием в историю вошло вооружённое противостояние на Волыни между украинцами и поляками в 1943—1944 гг. По польским данным, в ходе конфликта украинскими националистами были истреблены более 36 тыс. человек.
Факт «Волынской резни» оспаривать сложно. Но есть желающие манипулировать цифрами и фактами, связанными с этими трагическими событиями, безусловно, интерпретируя их в свою пользу. Последние годы этим активно занимаются западноукраинские историки и журналисты. Задача — опровергнуть участие подразделений УПА в геноциде польского населения Волыни и переложить ответственность на спецгруппы НКВД, которые якобы маскировались под украинских националистов16.
История противостояния в западных областях Украины трагична и противоречива. Из неё невозможно вычеркнуть и факты нарушения законности со стороны отдельных военнослужащих войск НКВД — МГБ — МВД, что уже тогда беспокоило руководство как республики, так и страны в целом. В постановлении политбюро ЦК КП(б)У об усилении борьбы с украинскими националистами в западных областях Украины от 10 января 1945 года прямо указывается: «Отдельные бойцы и офицеры органов НКВД и НКГБ, не разобравшись, применяют репрессии — жгут хаты и убивают без суда отдельных граждан, которые совершенно не причастны к бандитам, чем дискредитируют себя и органы Советской власти»17.
В докладе инспектора ЦК ВКП(б) Н. Гусарова от 13 июля 1946 года на имя И.В. Сталина говорится: «Установлены также факты самочинных расстрелов, избиения арестованных при допросах и мародёрства. Например, начальник Управления МВД Черновицкой области М.Т. Руденко в 1945 г[оду] дал указание своим подчинённым о физическом уничтожении без суда бывших участников ОУН — УПА, явившихся с повинной в органы советской власти. На основании этих указаний в Черновицком районе было уничтожено 13 человек. Оперативной группой Золотниковского района МГБ Тернопольской области 16 февраля 1945 г[ода] в селе Россоховец было задержано 14 человек. Присутствовавший при этой операции секретарь райкома партии Б. Холявка дал распоряжение отобрать из числа задержанных 5 человек для расстрела. Расстрел производился около сельсовета, трупы расстрелянных были оставлены там же»18.
Нарушения советской законности имели место и со стороны местных партийных, советских работников, военнослужащих, бойцов истребительных батальонов. По Станиславской области из 244 случаев нарушений советской законности, учтённых областной прокуратурой в 1945—1946 гг., 4 случая были совершены партийными работниками, 30 — советскими, 50 — бойцами истребительных батальонов и 49 — военнослужащими. По Тернопольской области за 3 месяца (февраль—апрель 1946 г.) привлечены к уголовной ответственности за беззакония 50 человек, из них: 35 советских работников, 13 сотрудников МГБ и МВД и 2 военнослужащих19.
В общем, было всякое, и задача историка — отразить всю палитру многообразных фактов, не подгоняя их тенденциозно в заранее заготовленный шаблон. В противном случае историография лишается своей основной составляющей — истории, которая базируется на фактах, а не на домыслах и субъективных мнениях, предлагаемых сегодня обществу пропагандистами украинского национализма.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Марченков В.И. Разоблачение фальсификаций истории Второй мировой и Великой Отечественной войн — важная задача отечественной военно-исторической науки // История Второй мировой и Великой Отечественной войн как объект фальсификаций: учеб. пособие / Под общ. ред. А.С. Киселёва. М., 2012. С. 7.
2 Киричук Ю. Український національний рух 40—50-х років XX століття: ідеологія та практика. Львів, 2003. С. 183.
3 «Грім». Полковник УПА Микола Твердохліб: спогади і матеріали. Львів, 2008. С. 33—35.
4 На Івано-Франківщині вшанували пам’ять полковника «Грома». См. интернет-ресурс: http://zik.com.ua.
5 «Грім». Полковник УПА Микола Твердохліб: спогади і матеріали. С. 34.
6 Дяченко Михайло Васильович. См. интернет-ресурс: http://uk.wikipedia.org; Іщук О. Життя та доля Михайла Дяченка — «Марка Боєслава». Львiв, 2010. С. 46.
7 Іщук О. Указ. соч. С. 46.
8 Сергiйчук В. Український здвиг: Прикарпаття. 1939—1955. Київ, 2005. С. 367.
9 Там же. С. 369.
10 Украинская повстанческая армия. См. интернет-ресурс: http://ru.wikipedia.org.
11 Вовк О. Короткий нарис діяльності УПА та її запілля на ПЗУЗ і в прилеглих регіонах у 1943—1946 рр. // Український визвольний рух: науковий збiрник № 8. Львiв, 2006. С. 210.
12 Там же. С. 211.
13 Там же. С. 213.
14 Сергiйчук В. Український здвиг: Волинь. 1939—1955. Київ, 2005. С. 558.
15 См.: Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. М., 2012. С. 155.
16 Ільюшин І.І. Українська повстанська армія і Армія Крайова. Протистояння в Західній Україні (1939—1945 гг.) Київ, 2009. С. 279; Царук Я.В. Волинська трагедія: свідчення очевидців. См. интернет-ресурс: http://www.day.kiev.ua; Шевцiв А. Закерзоння: Український рахунок // Український визвольний рух: науковий збiрник № 11. Львiв, 2007. С. 229, 231; Волынская резня. Украинско-польское вооружённое противостояние в 1943—1944 гг. // Воен.-истор. журнал. 2012. № 12.
17 НКВД — МВД СССР в борьбе с бандитизмом и вооружённым националистическим подпольем на Западной Украине, в Западной Белоруссии и Прибалтике (1939—1956). Сборник документов / Сост.: Н.И. Владимирцев, А.И. Кокурин. М., 2008. С. 242.
18 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 122. Д. 137.
19 Там же.