Аннотация. В статье анализируется политика российского правительства в области просвещения горского населения в XIX — начале XX века; рассматриваются вопросы формирования военной интеллигенции на территории Северного Кавказа; исследуется институт аманатства как важного политического инструмента для обеспечения лояльности привилегированных горских сословий к имперской власти.
Summary. The article analyses the policy of the Russian government in the field of enlightenment of the mountain population in the XIX – early XX centuries. It also considers the issues of the military intelligentsia formation in the Northern Caucasus, as well as investigates the institution of amanatism as an important political tool for ensuring the loyalty of the privileged mountain estates to the imperial power.
ГЛАШЕВА Зулейха Жамботовна — научный сотрудник Института гуманитарных исследований — филиала ФГБНУ «Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук», кандидат исторических наук
(г. Нальчик. E-mail: zu-20.80@list.ru).
Горская аристократия в составе Императорской армии
Государственная политика Российской империи в области просвещения населявшего её окраины народонаселения способствовала широкому распространению на Северном Кавказе светского образования, пропаганде новейших достижений мировой и русской культуры, формированию местной интеллигенции. При этом светские школы и русскоязычные учебные заведения были доступны в основном лишь представителям привилегированных сословий, что было связанно с высокой платой за обучение и сословным цензом. Вместе с престижностью имперской системы образования быстро рос и спрос на неё1.
Конец XVIII — первое десятилетие XIX столетия для народов Северного Кавказа знаменуются глубоким приобщением к мировой цивилизации и русской культуре. Именно в этот период на горских территориях появляются светские учебные заведения.
Успешные войны, которые вела Российская империя с Турцией и Персией в этот период, позволили ей значительно расширить свою территорию на Кавказе. Но в результате власти получили новую проблему в виде множества воинствующих кавказских народов со своими традициями, обычаями и религией. Они не хотели мириться ни с имперскими амбициями и активной колонизацией Кавказа, проводившейся Россией, ни с христианизацией. Карательные операции, состояние перманентной войны с непримиримыми туземцами, необходимость содержания большого воинского контингента в качестве оккупационных войск — всё это требовало значительных материальных и людских ресурсов. Гораздо проще и дешевле с точки зрения имперских властей было вырастить касту людей — выходцев из кавказских привилегированных сословий, которые смогли бы впитать культуру и взгляды, принятые в России, «цивилизоваться», донести европейский менталитет и миротворческую позицию метрополии своим соплеменникам.
В 20—30-х годах XIX века были созданы школы и пансионы для аманатов, которых брали из горских родов с целью поддержания верноподданнического отношения к центральной власти. По аналогичному принципу стала пополняться регулярная армия. Из-за недостатка добровольцев из высших сословий на первых порах воинские, казачьи и милицейские подразделения комплектовались и за счёт представителей простого населения; предпочтение отдавалось горцам, принявшим православную веру. В последующем, с укреплением позиций империи на Северном Кавказе, в состав национальных формирований допускались только отпрыски знатных родов.
Институт аманатства активно практиковался российской администрацией и стал одним из важнейших инструментов, обеспечивавших лояльность горской аристократии к царскому режиму. В крупных крепостях Кавказской линии действовали аманатские школы, которым «предписывалось, чтобы находящиеся от разных горских народов в залог покорности их аманаты занимались по мере письменным учением, как на турецком, равно и на русском языках2. Местные ставленники имперской власти пытались влиять на горское население через детей-аманатов, используя их как проводников государственной идеологии.
Представители северокавказских народов в первой половине XIX века стали широко привлекаться российским правительством к военной службе3. Детям из привилегированных сословий было предоставлено право поступать в кадетские школы, где они получали светское образование. Кадетские школы представляли собой закрытые начальные общеобразовательные учреждения с пятилетним сроком обучения. Выпускники их подлежали зачислению без экзаменов в юнкерские училища, лучшие из них поступали в шестой класс кадетских корпусов. С целью дальнейшей консолидации кавказского населения с единым российским пространством в 1811 году в состав Дворянского полка в Санкт-Петербурге вошёл отдельный эскадрон, сформированный из представителей горских народов. В 1828 году для усиления влияния на присоединённые кавказские территории был сформирован лейб-гвардии Кавказско-горский полуэскадрон Собственного Его Императорского Величества конвоя, предназначенный для несения конвойной службы при царском дворе.
Первая его команда была создана по высочайшему повелению в г. Ставрополе 18 сентября 1828 года командующим войсками на Кавказской линии генералом от кавалерии Г.А. Эммануэлем. В мае 1829 года лейб-гвардии Кавказско-горский взвод под началом ротмистра Султана-Азамат Гирея, потомка крымских ханов, прибыл в Санкт-Петербург. В состав взвода входили: три обер-офицера, один эффенди (мусульманский священник), шесть юнкеров (унтер-офицеров), 40 оруженосцев и 23 нестроевых служителя при 49 строевых и 30 заводских лошадях4.
Полуэскадрон «комплектовался из представителей почётных фамилий, по одному или более от каждого племени»5. 30 апреля 1830 года император Николай I утвердил «Положение о лейб-гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне», в котором определялась организационно-штатная структура подразделения. В него включили князей и узденей (дворян) Большой и Малой Кабарды, представителей знатных фамилий чеченцев, кумыков, лезгин, ногайцев и других кавказских народов6. Полуэскадрон был разбит на национальные группы по народностям, в каждой из которых имелся свой старший начальник. Естественно, каждая из таких групп считала свой народ наиболее значимым и древним, что стало следствием постоянных внутренних конфликтов. Подчинялся полуэскадрон с августа 1829 года командующему Императорской Главной квартирой, шефу жандармов и начальнику III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал-адъютанту А.Х. Бенкендорфу, руководителю тайной политической полиции. Согласно штатам 1830 года в подразделении полагались 5 офицеров, 9 юнкеров, 40 оруженосцев, 3 трубача, 1 эффенди, 1 казначей7.
В период 1857—1882 гг. часть носила новое наименование — Кавказский эскадрон. Его учреждение преследовало не только военные, но и просветительские цели. Предполагалось, что горцы после пребывания в Санкт-Петербурге перенесут культуру и лучшие российские традиции на свою малую родину.
Помимо эффектных церемониальных функций на эскадрон возлагались надежды по интеграции представителей горской знати в общероссийское политическое и культурное пространство. Кроме знатного происхождения и приятной наружности, к горцам, зачислявшимся на службу в «государев конвой», предъявлялись дополнительные требования: они «должны быть преимущественно из тех, кои пользуются у единоплеменников особенным уважением, доказали преданность свою к русскому правительству» и, следовательно, по возвращении из столицы могли бы «действовать на умы своих земляков». В состав подразделения первоначально входили «12 человек князей и узденей Большой и Малой Кабарды, 9 чеченских и 7 кумыкских, мурзы и уздени ногайцев тахтамышевцев 5, джамбулуковцев 6, едисанцев 1, караногайцев 1, туркмен 2 и саблинцев 2»8. За время службы многие из них добивались весьма высокого статуса. Из их числа готовили офицеров, гражданских и военных чиновников.
В «царском конвое» число служащих было более 50 человек, через каждые два года половина подразделения заменялась новыми кадрами. Делалось это с целью подготовки резерва для различных местных административных учреждений. Всего за 54 года своего существования эскадрон выпустил обер-офицерами 754 горца, из них 524 корнета по кавалерии9. С 1869 году был введён экзамен для производства в офицерский чин. За службу в конвое юнкер получал 200 рублей в год, а всадник 180 рублей. В подразделение зачисляли мужчин не старше 25 лет, наиболее здоровых и пригодных к службе, имевших хорошее оружие и отборных лошадей. Они должны были иметь военное образование, знать русский язык и не менее двух лет прослужить в одном из регулярных полков кавалерии. Списки рекомендованных для службы проверялись в Главной квартире императора в Санкт-Петербурге10. Попасть в элитную столичную часть означало добиться почёта и больших привилегий, поэтому от желавших не было отбоя. Представители самых известных родов оспаривали право вступить в ряды «царского конвоя», многие по нескольку лет числились кандидатами, часто использовались личные знакомства и протекции высокопоставленных лиц.
Помимо императорского конвоя из представителей привилегированных горских сословий в разное время были сформированы Кавказский конно-горский полуэскадрон (1835 г.), Дагестанский конно-иррегулярный полк (1865 г.), в 1842 году созданы Дагестанская, Назрановская, Осетинская постоянные милиции11.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Дегоев В.В. Кавказ в составе России: формирование имперской идентичности (первая половина XIX в.) // Кавказский сборник. 2004. № 1(33). С. 35.
2 Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики. Ф. И-16. Оп. 1. Д. 4. Т. 2. Л. 234 об.
3 Казаков А.В. Адыги (черкесы) на российской военной службе: воеводы и офицеры: середина XVI — начало XX в.: биографический справочник. Нальчик: Эль-фа, 2006. С. 4.
4 Петин С.И. Собственный Его Императорского Величества конвой. 1811—1911: исторический очерк. СПб., 1899. С. 48; Шомахов А.К. Лейб-гвардии Кавказско-Горский полуэскадрон — элита Собственного Его Императорского Величества конвоя // Теория и история права и государства. 2009. № 1. С. 46.
5 Писарев С. Век службы собственного Его Величества конвоя // Терские ведомости. 1911. № 94. 4 мая. С. 2.
6 Галушкин Н.В. Собственный Его Императорского Величества конвой / Под ред. П.Н. Стрелянова (Калабухова). М., 2004. С. 25.
7 Полное собрание законов Российской империи. Собр. II. 1830. Т. V. Отд. 1-е. № 3641. СПб., 1831. С. 379.
8 Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Киев: Типо-Лит. С.В. Кульженко, 1913. С. 123.
9 Там же. С. 124.
10 Акты Кавказской археографической комиссии. Т. XII. Тифлис, 1904. С. 626.
11 Акиев Х.А. Привилегированное сословие горцев Северного Кавказа на службе в царской армии и милиции // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI — начало XX в.). Грозный, 1980. С. 87.