22 мая 1916 г. гром орудий артиллерии Юго-Западного фронта возвестил начало коренного перелома в Первой мировой войне. В этот судьбоносный период – летом 1916 года – два генерал-адьютанта русской армии – начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал от инфантерии М. В. Алексеев и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов дали интервью иностранным корреспондентам. О чем думали в этот период русские генералы?
Итоговые результаты прорыва сформулировал британский военный атташе генерал-майор А. Нокс: «Австрийцев отогнали назад по фронту суммарной длиной 195 миль — из 255 миль, которые они укрепляли на протяжении девяти с лишним месяцев; при этом наступающая армия была по техническому обеспечению значительно слабее их собственной. Внезапный успех неприятеля, который, как они считали, был решительно разбит в 1915 г., стал для берлинских стратегов грубым и неожиданным ударом. К тому же и момент был неудачный — наступление под Верденом было в полном разгаре и все сильнее сказывалось на людских ресурсах Германии.…» [Чеботарев Г. П. Правда о России. Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера 1917—1959. М., 2007. С. 82]. Генерал пехоты П. Гинденбург писал: «На востоке русское наступление дошло до самого гребня юго-восточных Карпат, этой последней защиты Венгерской страны. Вряд ли можно было с имеющимися в нашем распоряжении силами удержать в наших руках этот важный пункт. И в местности перед северо-западной частью Карпат положение было очень напряженное» [Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914—1917 гг. Париж, 1939. С. 18].
Кризис Германского блока.
Ярчайшей иллюстрацией кризиса в стане противника явились тенденции в сфере его верховного командования: произошла смена германского Начальника Полевого генерального штаба (Э. фон Фалькенгайн оставил свой пост), австрийский фельдмаршал Франц Конрад фон Гетцендорф был смещен в феврале 1917 г.
Германские авторы в один голос твердят о тяжелейшем кризисе на Востоке.
Брусиловский прорыв стал самым выдающимся военным событием 1916 года. Он превосходил другие операции союзников и по масштабу захваченной территории, и по количеству уничтоженных и взятых в плен солдат противника, и по числу вовлеченных в бои вражеских соединений. Но в условиях затишья на Северном и Западном русских фронтах, а главное, когда союзники по Антанте вовремя не поддержали русского наступления, решительного стратегического результата достичь не удалось.
Немецкий военный историк О. фон Мозер отмечал, что на австро-венгерском фронте у Луцка была пробита брешь в 50 километров шириной, и если бы в такой критический момент англо-французские войска в конце мая перешли в решительное наступление на Французском фронте, то, если им даже не и удалось сразу добиться прорыва, они бы так сковали германский Западный фронт, что германское верховное командование оказалось бы не в состоянии удовлетворить настоятельную просьбу своего австрийского союзника о помощи. А такая просьба была передана уже 5-го июня (нового стиля) и, как отмечал немецкий историк, необходимость восстановить положение на галицийском фронте, южный фланг которого был снова отброшен к карпатским перевалам, потребовала переброски в июне и июле на Восточный фронт всех германских резервов – всего что только можно было выделить на Французском, позднее и на германском Восточном фронтах и, наконец, в Македонии. Лишь в этот период немцами было переброшено в Галицию 20 дивизий. «Но эти части приходилось поспешно бросать в бой для поддержки, заполнения разрывов и контратак прямо с пунктов высадок и, таким образом, жертвовать этими частями, так как австро-венгерцы продолжали отступать, не оказывая сопротивления. В силу итого не удалось провести ни одного намеченного плана о переходе в решительное контрнаступление с целью ликвидировать наиболее опасный кризис на восточном фронте» [Мозер О. фон. Краткий стратегический обзор мировой войны 1914 — 1918 годов. М., 1923. С. 95].
Германская помощь союзнику была жизненно необходима.
Э. фон Фалькенгайн указывал, что без мощной германской поддержки очень скоро всему галицийскому фронту угрожал полный разгром. А вторжение русских войск в Венгрию либо новая угроза для немецкой Силезии, разумеется, были для германского Верховного командования абсолютно недопустимы [Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914—1916 в его важнейших решениях. М., 1923. С. 225].
Пассивность русских Северного и Западного фронтов также была на руку немцам, позволив оперировать резервами на Русском фронте.
Генерал-адьютанты о Великой войне.
В этот период видные представители русского генералитета прокомментировали сложившуюся стратегическую обстановку и показали свое видение хода и конечного исхода Первой мировой войны.
М. В. Алексеев дал интервью петроградскому корреспонденту газеты «Таймс» 9-го июля [Генерал-адъютант М. В. Алексеев о войне // Летопись войны 1914-15-16 гг. № 103. С. 1642-1643].
Генерал отметил, что на 48-й день после начала русского наступления отчетливо видно, чего удалось добиться союзникам на обоих главных фронтах мировой войны – Русском и Французском. Отметив подвиги французской, британской и итальянской армий, генерал сказал, что главная часть работы – еще впереди. Возможны временные неудачи и препятствия. Среди последних М. В. Алексеев назвал заминку под Барановичами и дожди, благодаря которым значительно поднялся уровень воды в реках Прут и Днестр.
Начальник Штаба Ставки отметил тенденцию сужения для противника свободы маневра по внутренним операционным линиям (в условиях начавшейся в июле активности Французского и продолжавшейся активности Русского фронтов) и кризис его резервов. Он сообщил, что: во-первых, противник уже не имеет, как в прошлом году, возможности атаковать союзников по очереди – по частям; во-вторых, германское командование израсходовало свои резервы, и информация о том, что внутри Германии «спрятана крупная резервная армия», оказалась ложной. Генерал указал на факт переброски на Русский фронт с Французского вскоре после 22 мая четырех дивизий: 19-й и 20-й пехотных (10-й армейский корпус), 11-й баварской и 43-й резервной. Таким образом, немцы смогли черпать ресурсы лишь с другого важнейшего фронта мировой войны – но никак не за счет резервных формирований из Германии. Именно поэтому активность западных союзников России на Французском фронте, в момент когда германские резервы из Франции двигались «в южном направлении, чтобы заткнуть огромную дыру, образовавшуюся после разгрома австрийцев», имела бы ключевое значение для скорейшего победоносного завершения войны.
И действительно, одним из важнейших результатов наступления союзников летом 1916 г. стал острый кризис немецких резервов.
Французский генерал Бюа отмечал, что конец кампании 1916 года ознаменовал наиболее критический момент в истории германской армии эпохи Первой мировой войны – она еще никогда не переживала такого кризиса (не считая финального кризиса осенью 1918 года). Мало того что оборона Германского блока была прорвана сразу на двух ключевых фронтах – в конце мая в Галиции и в начале июля на Сомме, так еще и вступление в августе в войну на стороне Антанты Румынии окончательно расстроило всю австро-германскую оборонительную систему [Генерал Бюа. Германская армия в период войны 1914-1918. Расцвет и упадок. Маневры по внутренним операционным линиям. Париж-Нанси-Страсбург, 1922. С. 40].
Ключевым обстоятельством преодоления противником кризиса резервов была разновременность усилий союзников на Русском (конец мая), Французском (начало июля) и Румынском (август) фронтах – именно это обстоятельство и спасло Германский блок.
Генерал Бюа, фиксируя плачевное состояние германских резервов, отметил, что 1 июля (нового стиля) германское командование имело в резерве 16 пехотных дивизий (в т. ч. 8 отдохнувших), к августу — 10 изнуренных в боях дивизий, и в сентябре — лишь 3-4 дивизии. Но операции Антанты стали затухать – и в октябре в резерве уже находились 12 германских дивизий [Там же. С. 43].
О кризисе немецких резервов в период Наступления Юго-Западного фронта и сражения на Сомме говорит и немецкий историк Х. Риттер, отметивший, что израненная Германия истекала кровью, и кризис резервов был настолько острым, что после оттока всех резервов в австрийскую армию, в резерве осталась лишь единственная кавалерийская бригада, и «в роли спасителей появились даже турки» [Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923. С. 142].
А. А. Брусилов дал интервью корреспонденту «Дэйли Кроникл» [Беседа с генерал-адьютантом Брусиловым // Летопись войны 1914-15-16 гг. № 110. С. 1760].
В нем генерал отметил катастрофическое положение австрийской армии в Галиции, значительная часть которой погибла: «Ее заменили новые войска, составленные, главным образом, из последних резервов, которыми еще располагает Австро-Венгрия. Кроме того, на русский фронт посланы войска с итальянского фронта и некоторое количество германских частей, снятых с северного участка русского фронта и перевезенных из Франции. Таким образом, в настоящее время на южном участке фронта сосредоточена австро-германская армия более многочисленная, чем та, которая находилась на этом фронте в июне. Эта армия — последняя армия, которую может выставить Австро-Венгрия».
А. А. Брусилов надеялся на совместные боевые усилия союзников, отметив в интервью, что крайне необходимо, чтобы оперативно-стратегические усилия армий держав Антанты были «объединены друг с другом» — и все союзные армии вели наступление в одно и то же время. Именно это, по мнению генерала, ускорит окончание тяжелой войны.
По мнению А. А. Брусилова, победа Антанты гарантирована — и война могла закончиться в августе 1917 года.
С генералом полностью солидарен французский военный специалист подполковник Лярше, отмечавший, что Русский фронт принял на себя основную массу австро-венгерской армии – и было весьма вероятно, что если бы в кампании 1917 года Россия продолжила бы борьбу с такой же энергией как и в предыдущем году, то в 1917 году Австрия рухнула бы, и война была бы, соответственно, сокращена на год [Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. №12. С. 128].
Но добиться полной согласованности в действиях союзников так и не удалось.
А. П. Будберг писал, что огромный ущерб общесоюзному делу Антанты, надолго затянувшему войну, была абсолютно непоколебимо выдержанная аккуратность англо-французского главнокомандования применительно к срокам начала наступления на Сомме. Генерал совершенно обоснованно считал, что если бы союзники России поступили так же альтруистически как и их восточный партнер (нарушивший свои планы и бросившийся спасать Италию в ущерб боеготовности брусиловских армий), начав наступление на месяц раньше, то тогда германцы, гарантированно связанные на Французском фронте союзным наступлением, оказались бы не в состоянии перебросить на восток те первые 18 дивизий, которые ими были сняты с Французского фронта в первой половине июня. Быстро прибыв в Галицию, эти соединения спасли Австро-Венгрию от полного разгрома ее вооруженных сил. Но в те судьбоносные дни, когда мощная и неожиданная для противника лавина русского наступления в Галиции крошила армии неприятеля и этим прокладывала верный путь к окончательной и скорой общесоюзной победе, англо-французы не сочли возможным поступиться своими оперативными планами и, досрочно нанеся противнику удар во Франции, лишить его возможности пользоваться преимуществом внутренних операционных линий, перебрасывая свои войска на восток. Германскому блоку было подарено 3 драгоценные недели оперативного времени – и он смог выправить и укрепить свое положение в Галиции раньше, чем началось союзное наступление на Соммe [Будберг А. П. Указ. соч.].
Это обстоятельство отмечали и другие военные специалисты.
Таким образом, при согласовании усилий союзников по Антанте и нанесении скоординированных ударов по противнику присутствовал реальный шанс добиться военной победы над Четверным союзом уже к концу кампании 1916 года.
Надежды генерал-адьютантов, не сбылись, но был приобретен бесценный опыт, который должен был сказаться в ходе общего наступления армий держав Антанты в кампании 1917 года. В ходе этой кампании кризис резервов противника был бы еще более острым, и при должной координации военных усилий союзников можно было добиться победы в 1917 году. В силу известных причин общесоюзное наступление 1917-го было сорвано, и Германский блок продержался еще год.
Об этом не могли знать генерал-адьютанты М. В. Алексеев и А. А. Брусилов в 1916 году, но в своих интервью они показали верное видение стратегической обстановки текущего момента и знание основ коалиционной войны.
Алексей Олейников