Аннотация. Статья посвящена созданию и функционированию системы боевой подготовки отечественного флота во времена царствования Елизаветы Петровны (1741—1762). В частности, в ней рассматриваются события, связанные как с процессом обучения личного состава, так и с подготовкой сил флота к ведению боевых действий.
Summary. The article is devoted to the creation and activities of the combat training system of the Russian Navy during the reign of Yelizaveta Petrovna (1741-1762). In particular, it deals with events related to both the training of personnel and the preparation of naval forces for conducting combat operations.
ВОИНСКОЕ ОБУЧЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ
ПОПОВ Юрий Митрофанович — старший преподаватель Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина, капитан 1 ранга запаса, кандидат исторических наук
(г. Воронеж. E-mail: bars9713@rambler.ru).
БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА РУССКОГО ФЛОТА В СЕРЕДИНЕ XVIII ВЕКА
Слабая подготовка корабельного флота к ведению боевых действий, а именно низкая обученность как офицеров, так и нижних чинов, наглядно проявившаяся в ходе только что закончившейся Русско-шведской войны (1741—1743)1, заставила руководство страны со всей серьёзностью заняться его состоянием и предпринять ряд мер по устранению выявленных недостатков. Необходимо было резко усилить боевую подготовку флота2.
Высшая форма боевой подготовки, «экзерциция кораблями всем флотом», должна была проводиться ежегодно и являлась основной задачей флота в кампании в мирное время3. Ещё Петром I в Адмиралтейском регламенте было предписано «…крепкое смотрение иметь над флотом и его служительми, дабы флот всегда был готов, а служители не забывали своей практики, того ради… каждой год по вскрытии льду флот экипировать, а именно, чтоб не менее половины [разве какая нужда помешает]. А когда и весь… у Березовых островов недели три для экзерциции иметь: сие и людям обучение, и кораблям подлинный смотр…»4.
Императрица Елизавета Петровна в вопросе экзерциции пошла дальше и в прямом, и в переносном смысле. Районы боевой подготовки кораблей были перенесены из Финского залива в открытое море. Перед началом первой послевоенной кампании флота в высочайшем указе в адрес Адмиралтейской коллегии от 3 июня 1745 года было сказано следующее: «Понеже ныне обстоит время отправить ескадру в море для екзерциции по регламенту, того для повелеваем оной Коллегии отправить из приготовленных для того кораблей, а именно: из Кронштата линейных два и два фрегата, да из Ревеля линейных пять и три фрегата, и хотя по регламенту место екзерциции назначено у Красной Горки, но по узкости места пользы от екзерциции надеятца невозможно, ибо только что якоря вынимать и парусы поднимать всякой день принуждены, от чего только труды людем, а науки нет, к томуж и опасность от узкости мест немалая: а по нынешнему мирному времени можно на пространном море и в безопасных от подводных камней местах оную екзерцицию исправлять, и для того повелеваем оной ескадре вытить в Балтик и ходить от островов Даго и Эзеля к зюйд весту до Готланда, а к норду до Аланских островов, и не подходя к ним блиско, но как только в виду оныя будут, паки поворачивать и так, препроводя в той екзерциции указные три недели, возвратитца в гавены: командиром над оной ескадрою быть адмиралу Мишукову и с ним адмиралу Баршу»5.
Несколько позже было значительно увеличено и время пребывания кораблей в море для этих целей. Уже в следующем году в высочайшем указе от 2 июля 1746 года Адмиралтейской коллегии сроки весьма разнятся с указанными в «Регламенте…» тремя неделями: «По получении сего карабелной наш флот все линейныя карабли фрегаты и бомбардирския карабли… кои вооружены в Кронштате и Ревеле отправить для екзерциции в море на пять недель»6.
Ежегодно в высочайших указах Адмиралтейской коллегии о вооружении и подготовке кораблей к наступающей кампании, а затем об их отправлении эта экзерциция стала указываться в качестве основной задачи пребывания корабельных эскадр в море7. Данная задача вменялась согласно уставу в обязанности командующего флотом (аншеф-командующего) в качестве главной8. Но конкретное содержание указанной экзерциции в перечисленных документах не раскрывалось, поскольку Адмиралтейская коллегия непосредственно должна была довести её основные моменты до сведения командующего. Эта обязанность вменялась коллегии в том же ежегодном высочайшем указе о вооружении флота к очередной кампании. Например, в указе от 30 декабря 1747 года было сказано: «…что до лучшей в том вояже экзерциции полагается и до разных во учреждении способов, какие бывают в линиях баталии, о том дать из нашей Коллегии порядочное и лутчее в том наставление главному командиру…»9. Причём данная формулировка, практически не изменяясь, переходила в последующие аналогичные указы10.
Адмиралтейская коллегия по данным пунктам высочайших указов поступала просто, полностью полагаясь в этом вопросе на командующего, обращая его внимание только на необходимость придерживаться уставных положений (приказ от 24 мая 1754 г.): «…контр-адмиралу Черевину быть в море месяц. В бытность же в море во экзерцировании служителей поступать по силе Морскаго устава»11. И эта формулировка из года в год также переходила из приказа в приказ — подход к этому вопросу в коллегии не менялся, конкретное содержание экзерциции являлось прерогативой командующего, чётко определялись только район боевой подготовки и время нахождения в море12.
В свою очередь, командующие докладывали Адмиралтейской коллегии о проводимой по их указанию экзерциции кораблями. Из докладов контр-адмирала А.И. Полянского от 20 июня 1755 года: «С порученною мне эскадрою обретаюсь у острова Готланда… эскадра состоит во всяком благополучном состоянии. Разные эволюции морские каждый день для экзерциции служителей от меня чинятся…» и от 2 июля 1755 года «…во всеж бытие под парусами разные морские эволюции от меня чинены»13. Основное внимание при подготовке в море уделялось маневрированию при совместном плавании кораблей и отработке их взаимодействия в боевых и походных построениях14.
Определение экзерциции лежит полностью в контексте боевой подготовки и, говоря современным языком, это «военные упражнения для обучения солдат применению оружия, строевому делу и т.п.»15. Фактически в тот период на флоте имелись две формы боевой подготовки — получение знаний личным составом в виде занятий и экзерциция (упражнение)16. Следовательно, вышесказанное представляет экзерцицию в этом случае как второй этап боевой подготовки, её высшую форму. Получение же знаний, т.е. первый этап боевой подготовки, велось постоянно, но каких-то специальных терминов, обозначавших его формы, тогда не существовало, и говорили так: «обучать, дабы знать могли», «обучать, чтоб действовать умели», «морской практике обучать» и т.д.17 Обучение разных категорий морских служителей могло проходить и вне рамок экзерциции и предварять её — для этого должна была использоваться любая возможность. На проявление такой инициативы для ответственных за обучение служителей прямо указывало и одно из уставных положений — «О сушении парусов», входившее в обязанности генерал-адмирала: «…вся дни, когда время допустит, парусы сушены были: как для сбережения оных, так и для учения матрозов»18. Поэтому в рамках основополагающей «экзерциции кораблями всем флотом» осуществлялись и другие экзерциции (упражнения), неразрывно с ней связанные и без которых она лишалась смысла. Иерархия среди различных видов экзерциций определялась прежде всего их содержанием — они проводились как с подразделениями, так и со всем экипажем корабля.
Манёвр и огонь — альфа и омега любого, в том числе и морского, боя. Отсюда следовала другая важная задача в подготовке кораблей — правильное использование в бою артиллерии и стрелкового оружия. Проведение соответствующих экзерциций также являлось обязанностью командующего. Эта обязанность была отражена в уставном положении «О экзерциции пушками и ружьем ручным»: «Должен смотреть, чтоб как возможно чаще экзерциции пушками и ручным ружьем отправлялись; а особливо чаще пушками»19. По указанию командующего эта форма боевой подготовки начинала проводиться одновременно на всех кораблях эскадры посредством сигналов. Но при этом не исключалась возможность её проведения во внеурочное время на отдельно взятом корабле — это зависело от обученности служителей.
Согласно «Регламенту учиненного по рангу кораблей, сколько каких чинов людей надлежит быть на корабле какого ранга»20 самыми многочисленными категориями морских служителей являлись соответственно матросы, солдаты и канониры (примерно в пропорции 6 : 3 : 1). Обеспечение ведения морского боя — одновременное маневрирование, применение артиллерии и устранение последствий вражеского огня, требовало выполнения большого объёма работ личным составом корабля. Матросы как самая многочисленная часть экипажей должны были, кроме своих обязанностей по обслуживанию парусного вооружения корабля, входить в состав орудийной прислуги, а также знать обязанности солдат, в частности, владеть различными видами стрелкового и холодного оружия.
Многообразие знаний, необходимых для выполнения указанных обязанностей, ввиду ограниченной численности экипажей кораблей явилось объективной причиной появления такой универсализации. Разнообразие использования нижних чинов на кораблях (в чём можно убедиться на примере матросов) и привело к необходимости давать им разносторонние знания, о характере которых можно судить, например, из приказа контр-адмирала Я.С. Барша по Ревельской эскадре от 2 июня 1745 года. Его пункты дают наглядное представление об этом многообразии: «…11. Понеже от караблей и фрегатов рапортами объявлено, что на оных имеется служителей не знающих молитв Божиих, компасу и снастям не малое число, того ради господам командующим оных незнающих расписать по офицерам и унтер-офицерам и велеть обучать молитвы Божии, яко “Отче наш”, “Богородице дево радуйся” и прочия, тоже компасу и оснастке, и велеть показывать каждому именно, что которою веревкою и прочим действие, которое происходит, и над тем обучением каждому офицеру в своей части за унтер-офицерами иметь смотрение, дабы обучали не леностно и сколько в которую неделю чему обучено будет, о том по субботам рапортовать…
- Для обучения солдатской экзерциции всегда иметь патроны в готовности и когда сигнал бывает к тому обучению, чтоб всегда имели служители по 5 патронов ради пальбы.
- На всех кораблях и фрегатах, выбрав матрос, и во время стоянки на якоре и хождения под парусами обучать бросанием лота, дабы могли делать исправно.
- Когда подыматься имеет генеральный сигнал для экзерциции пушечной, в то время приказать всем, как офицерам, так и служителям, быть по своим местам и чинить примерами яко действительно против неприятеля, дабы всех чинов служители могли привыкать обучаться и места свои знать и в баталию, что надлежит чинить, исправно делать.
- Незнающих служителей, хоть и без сигнала, но несколько пушечной экзерциции обучать, дабы все действительно знать могли.
- Имеющимся на кораблях тимерманам, плотникам и конопатчикам показывать, каким образом заделывать, когда случится во время баталии пробиту быть кораблю, имеющимися на кораблях сальными с мохом комами, досками и клиньями, и в тож нужное время как оные употреблены быть имеют и те раны заделаны; и оным на себе и брюки для того случаю сделанные иметь.
- Матрос и унтер-офицеров незнающих обучать накладывать на райны цепи, тож и стопоры на марсы, шкоты и фалы; имеющимися на кораблях ганспойтами, чтоб действовать умели во время пушечной экзерциции.
- Когда объявлен будет генеральный сигнал для экзерциции пушечной, тогда на всех кораблях и фрегатах бить тревогу для убирания и приготовления служителей по своим местам и приготовя по надлежащим местам требуемаго к той экзерциции и обучать. По окончании экзерциции бить в барабан с поля (отбой)…»21.
В пунктах этого приказа практически был охвачен весь спектр боевой подготовки на кораблях — от того, чему и как надо учить морских служителей и определения ответственных за это лиц и тех, кто непосредственно будет проводить это обучение, до порядка проведения различных экзерциций. Каких-либо специальных документов по организации боевой подготовки, где был бы указан полный перечень того, что нужно знать и уметь морским служителям, не существовало, кроме небольшого перечисления в Морском уставе, в главе «О капитане», в артикуле 22 — «Смотреть в журналах за офицерами и прочими в искустве их должности»: «…надлежит обучать их владением парусов, пушек, ружья, знаниям компаса и прочим…»22. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Манштейн Х.Г. Записки о России. 1727—1744. СПб., 1875. С. 254; Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. СПб., 2001. С. 294, 298.
2 «Боевая подготовка — система мероприятий по обучению и воинскому воспитанию личного состава, слаживание подразделений, частей, кораблей, соединений вооруженных сил для ведения боевых действий или выполнения других задач в соответствии с их предназначением. Боевая подготовка проводится в мирное и военное время, в условиях, максимально приближенных к боевым». (Военно-морской энциклопедический словарь. М., 2002. С. 152). Этот термин, хотя и отсутствовал тогда в лексиконе, наиболее полно отражает суть этого процесса. Его употребление, применительно к времени исследования, необходимо, ибо тогда становятся понятными причины различных событий, обусловивших этот процесс и появление тенденций, определивших пути его дальнейшего развития. Кроме того, для правильной оценки указанного выше процесса необходимо и эти события рассматривать в рамках современных определений и пользоваться наряду с оригинальной и современной терминологией. При разборе мероприятий, составлявших основу боевой подготовки и упоминаемых в документах, наиболее часто встречается термин «экзерциция» в качестве обозначения одной из форм боевой подготовки не только флота, но и всех вооружённых сил. Наиболее ближе к исследуемому времени такое определение этого термина: «Экзерциция или учение» (Военной устав с артикулом военным, при котором приложены толкования, также с кратким содержанием процессов, экзерцицею, церемониями и должностьми полковых чинов. СПб., 1748. С. 173). На протяжении XVIII в. такое представление об экзерциции не менялось, и под этим определением подразумевалось мероприятие, в котором были объединены и обучение, и упражнение (учение): «Екзерциция, обучение, в котором перво разумеется военная с ружьем… на шпагах биться… и другие дела к способности привыкание, обучаемое…» (Татищев В.Н. Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской. Ч. I—III. СПб., 1793. С. 195). Но при всей внешней однозначности трактовки экзерциции в то время тем не менее были и особенности в использовании этого термина. И если в пехоте практически вся подготовка солдат проходила в форме экзерциции, то на флоте имелись отличия. Высшей формой боевой подготовки в соответствии с уставом являлась «экзерциция кораблями всем флотом».
3 Именно содержание определяло первенствующее положение этой экзерциции, но этот вывод требует разъяснения. Главной ударной силой парусного корабля являлось его артиллерийское вооружение. Маневрирование кораблей сводилось в конечном итоге к занятию оптимального положения по отношению к неприятельскому флоту для успешного применения своей артиллерии или наоборот — уменьшению воздействия вражеского огня. Способность корабля сосредоточить артиллерийский огонь в нужное время и в нужном месте во многом зависела от умелого маневрирования, что предопределяло успех боя.
4 Регламент благочестивейшего Государя Петра Великаго Отца Отечества императора и самодержца всероссийскаго о управлении Адмиралтейства и верфи и о должностях коллегии адмиралтейской и прочих всех чинов при адмиралтействе обретающихся. Ч. I. СПб., 1753. С. 35.
5 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 212. Оп. 1745—1747 г. Д. 15. Л. 1.
6 Там же. Л. 10.
7 Из высочайшего указа Адмиралтейской коллегии от 2 июля 1747 г.: «Повелеваем из флота нашего отправлять для экзерциции, а имянно из Кронштата линейных караблей два и три фрегата из Ревеля караблей же линейных пять и два фрегата, и оную экзерцицию отправлять в тех же местах толикое ж время и с теми ж командирами». См.: там же. Л. 21.
8 Книга Устав морской. СПб., 1720. С. 7.
9 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 1745—1747 г. Д. 15. Л. 29.
10 Вот высочайший указ от 4 марта 1750 г.: «…что же касается до лучшей в том вояже экзерциции и до разных во учреждении способов, какие в линии баталии бывают, о том дать из Адмиралтейской коллегии порядочное наставление командиру сего флота…». См.: Материалы для истории русского флота. Ч. X. СПб., 1882. С. 81.
11 Там же. С. 258.
12 В приказе от 27 мая 1756 г.: «Коллегии приказали: главным командиром на изготовляемой к кампании эскадре быть контр-адмиралу Лювису… следовать для экзерциции в море… ходить в прежде повеленных… местах… в экзерцировании служителей поступать по силе морскаго устава». См.: там же. С. 327.
13 Там же. С. 262, 263.
14 Из рапорта вице-адмирала Я.С. Барша от 27 июля 1748 г.: «…и подаваясь к курляндским берегам в фарватер, крейсеруя со флотом экзерциции, как морское искуство требовало, чинил, елико ветры и погода допущали…». См.: там же. С. 4.
15 Словарь современного русского литературного языка. М.; Л., 1965. Стб. 1742.
16 Определённую трудность при исследовании темы боевой подготовки того времени представляет определение её форм и их иерархии. При подготовке любого специалиста по какому-либо делу вначале идёт обучение, или передача обучаемому определённых знаний, т.е. совокупности сведений в определённой области. Следующий этап — применение полученных знаний на практике: «уметь» — значит использовать их для решения поставленных задач. В результате у обучаемого должны появиться достаточные навыки для выполнения какого-либо дела, т.е. умения, выработанного упражнением. Из последовательности достигнутых целей подготовки выстраивается следующая логическая цепочка: знание — навык — умение. Отсюда становится понятным содержание подготовки: первый этап — обучение и второй этап — действия по приобретению и совершенствованию навыков, т.е. упражнение.
17 Поэтому для удобства изложения условно форму передачи необходимых для службы знаний можно обозначить термином «занятие».
18 Книга Устав морской. С. 7.
19 Там же.
20 Там же. С. 15.
21 Материалы для истории русского флота. Ч. IX. С. 475. Сюда можно отнести его же приказ по своему флагманскому кораблю «Основание благополучия» от 30 июля 1745 г. (Там же. С. 482), а также приказ командира пинка «Повракуль» лейтенанта Грекова от 27 июля 1752 г. (Там же. Ч. X. С. 178).
22 Книга Устав морской. С. 39.