Аннотация. В статье рассказывается о способах обозначения воинских чинов в европейских армиях, в том числе и русской, до введения знаков различия на форменной одежде военнослужащих.
Summary. The article tells about the ways of designation of military grades in European armies, including Russian one, before introduction of insignias on uniform of military men.
ИЗ ИСТОРИИ ВОЕННОГО ОБМУНДИРОВАНИЯ И СНАРЯЖЕНИЯ
ПЕЧЕЙКИН Александр Валерьевич — ведущий научный сотрудник Центрального пограничного музея, кандидат исторических наук
(Москва. E-mail: pe4av@mail.ru).
АЛЬТЕРНАТИВА ПОГОНАМ
Знаки различия военнослужащих показывают их персональные воинские звания, принадлежность к виду вооружённых сил, роду войск, службе. В современных армиях — это погоны, петлицы, нагрудные и нарукавные знаки, кокарды, различные эмблемы и нашивки, канты, лампасы и т.п. Однако так было не всегда. История форменной одежды знает разные способы обозначения чина воина. Подробный рассказ об этих вариантах может составить отдельную книгу. Кратко остановимся лишь на некоторых из них.
Одним из способов обозначения чина военнослужащего являлось оружие. Уже в наёмных европейских армиях XVI—XVII вв. командиры выделялись своим оружием. В отличие от подчинённых они использовали не длинную пику, а так называемое краткое оружие — алебарды, глефы, протазаны, рунки, различные копья и т.п.1
Термин «краткое оружие» перейдёт и в документацию XVIII века, как и само оружие. Унтер-офицеры и фельдфебели австрийской армии в XVIII веке носили алебарду, пруссаки предпочитали протазан. При этом в одной стране это оружие могло иметь для разных категорий военнослужащих разные размеры и конфигурацию.
Если краткое оружие унтер-офицеров обозначало общую категорию данных военнослужащих, то по оружию офицера можно было судить о его воинском звании. Например, в австрийской армии начала XVIII века офицеры пехотных полков, кроме офицеров гренадерских рот, которым полагались ружья, носили протазаны. По положению 1705 года лейтенанту полагалось оружие с простым стальным наконечником без украшений. Капитан отличался тем, что наконечник его протазана украшался травленым и позолоченным рисунком, а ниже наконечника на древко крепилась шёлково-серебристая кисть. Наконечник, пожилины и подток протазана подполковника были вызолочены, но кисти он не имел, а полковник обозначал свой ранг оружием с вызолоченными железными частями и серебряной (в ряде случаев вызолоченной) кистью. Все прочие способы обозначения офицерского звания — шарфы, покрой одежды, отделка шляп и т.д. у офицеров австрийской пехоты тогда выглядели совершенно одинаковыми.
Поскольку в Европе полки в то время фактически являлись собственностью полковников, встречались и незначительные отступления от принятых правил. Так, в 1717 году полковник пехотного полка графа Брауна носил протазан с вызолоченной кистью и вызолоченным, кроме острия, наконечником. Протазан лейтенанта имел вызолоченный «полумесяц», но без кистей. В пехотном полку принца Людвига Вюртембергского в 1724 году полковник носил протазан с золотой кистью и полностью вызолоченным наконечником, лейтенантов же узнавали по отсутствию кисти на протазане и его стального цвета, без позолоты, наконечнику2.
По мере возрастания роли огнестрельного оружия оно также стало использоваться в качестве знаков различия. Так, в Австрии в 1759 году унтер-офицеры и офицеры получили ружья со штыками, офицерам семь лет спустя ружья заменили парой пистолетов. Французские офицеры ротного звена ружья со штыками получили в 1762 году. А вот в Пруссии и находившихся под её политическим влиянием государствах ранговое древковое оружие отменят только в эпоху Наполеоновских войн.
В армии Петра I пехотные офицеры и унтер-офицеры носили протазаны и алебарды. Это не касалось гренадерских рот, офицеры которых, как и в Европе, имели ружья. Обстановка военного времени, в которой государь создавал новую армию, отражалась и здесь. По штату 1711 года на 8-ротный полк полагалось только 8 алебард для сержантов. Позже алебардами стали вооружать некоторых рядовых, предположительно, чинов знамённого эскорта. Так, в Преображенском полку в 1705 году их насчитывалось 19, в сентябре 1706 года — 18. А в мае 1707 года Пётр I повелел всех «алебардщиков и прочих бездельников» вооружить ружьями. Затем он вновь обратился к европейскому опыту. Например, в 1719 году командный состав, в том числе и младший, пехотных полков вновь получил в качестве знаков различия протазаны и алебарды. При этом протазаны полковничьего, подполковничьего, майорского и обер-офицерского образцов различались по внешнему виду.
Утверждается, что наконечники оружия украшались золочёным изображением Андреевского креста, окружённого различными рисунками. Проверить, насколько это соответствует действительности, сегодня сложно. Хранящийся в коллекции ВИМАИВиВС3 офицерский протазан, по преданию, вручённый в 1706 году Петру I по случаю присвоения ему чина полковника лейб-гвардии Преображенского полка, действительно несёт позолоту. Но в сохранившейся производственной документации тульских оружейных заводов, в которой подробно перечислялся весь процесс изготовления оружия, ни о золочении, ни о золотых насечках сведений нет. По всей вероятности, если золочение и применялось, то на гвардейских протазанах. Армейские же протазаны, как явствует из отчётных документов, отличались по чинам их владельцев только конфигурацией наконечников и ценой: наконечник протазана полковника и подполковника обходился в 1 руб. 57 коп., майора — 1 руб. 41 коп., обер-офицера — 1 руб. 26 коп. Куда заметнее офицерские чины различались по цвету кистей к протазанам. Цвета эти были установлены только к 1719—1721 гг., и система их не изменялась до 1730 года, то есть до отмены протазанов. Расцветка кистей показана в табл. 1.
Конечно, различить звание офицера по кисти на его оружии было не так-то просто. К тому же кисти эти далеко не всегда использовались. Дело в том, что, как и протазаны, кисти в полки отпускались лишь однажды и более не заменялись, «для того, что им порчи быть неотчего». В реальности, конечно же, вещи портились, терялись и т.п. Поэтому кистей вечно не хватало даже в столичном гарнизоне.
По поводу алебард известно, что к 1719 году существовало четыре их разновидности: для сержантов, каптенармусов, капралов и для подпрапорщиков. Последнюю чаще именовали подпрапорщичьим копьём или полупикой. Все разновидности алебард стоили по 1 руб. 04 коп. каждая. Дешевле всех обходилось копье подпрапорщика, имевшее самую простую форму и поэтому стоившее всего 27 коп. О его конфигурации судить трудно, по-видимому, оно чем-то напоминало офицерское оружие, поскольку его иной раз ошибочно именовали прапорщичьим4. В целом же оружие унтер-офицеров позволяло безошибочно отличать сержанта от подпрапорщика и т.д. Вся система отражена в табл. 1.
При Анне Иоанновне офицеры получили такую разновидность протазанов, как эспантон, но без кистей. Алебарда для всех унтер-офицеров также стала единого вида. В декабре 1734 года эспантоны заменили облегчёнными ружьями офицерского образца. Пётр III возвратил эспантоны пехотным офицерам, Екатерина II их отменила, Павел I снова ввёл. Та же история наблюдалась и с алебардами — их то отменяли, то утверждали. Различные образцы подобного оружия в разных количествах продолжали использоваться ещё почти сто лет, будучи окончательно отменены только в начале XIX века: 10 марта* 1807 года были упразднены офицерские эспантоны, 9 октября 1811 года — алебарды унтер-офицеров заменили ружьями. Как бы то ни было, после 1730 года эти предметы у нас не использовались в качестве дополнительного обозначения воинского чина — по ним теперь можно было определить лишь общую категорию (офицер или унтер-офицер), но не конкретный чин5.
Функции обозначения чина владельца окончательно перешли к другим предметам. В частности, к офицерским нагрудным знакам. Считается, что впервые в таком качестве они появились во Франции, откуда постепенно распространились почти на все европейские страны, став в XVIII веке неотъемлемой принадлежностью строевого мундира пехотных и артиллерийских офицеров, а также всех иных родов войск, передвигавшихся пешком.
В силу происхождения от рыцарских доспехов знаки воспринимались как деталь защитного вооружения, почему и носили их в основном при исполнении служебных обязанностей, в боевой обстановке. Действительно, иногда эти пластины могли защитить своего владельца. Например, по преданию, в нагрудный знак, висевший на груди Петра I во время Полтавского боя, ударила пуля, повредившая знак, но не причинившая вреда царю. Считается, что этот знак сохранился в собрании Государственного Эрмитажа. Возможно, так оно и было, но следов от удара пули на этом знаке исследователями не обнаружено. А в «Реляции о Полтавской победе» сказано: «при том же шляпа (курсив мой. — А.П.) на нём пробита пулею»6.
Главное же предназначение знака заключалось в обозначении воинского чина носителя.
На рубеже XVII—XVIII вв. офицерские нагрудные знаки «пришли» в Россию. Связано это с Петром I, поскольку произошло, скорее всего, в 1698—1700 гг. Более ранних упоминаний о наличии этих ранговых атрибутов в русской армии на сегодняшний день не обнаружено. Впрочем, в музейных собраниях сохранились только два знака образца 1698 года. Оба принадлежали Петру I. Это золотая пластина в форме полумесяца с усечёнными или закруглёнными концами и полукруглым ободком. В центре на пластину наложен золотой, покрытый синей финифтью Андреевский крест, на котором помещено изображение святого Андрея Первозванного. Над крестом расположена украшенная цветной финифтью царская корона. Для подвешивания знака на шею на оборотной стороне пластины имеются скобы, в которые продевалась голубая Андреевская лента.
В 1701 году Пётр Алексеевич, воздавая должное мужеству и стойкости обер-офицеров Преображенского и Семёновского полков, приказал выдать им знаки с надписью «1700 19 No». Тем самым государь создал новый, присущий только русской армии, род коллективных награждений — офицерский знак различия с памятной надписью. Одновременно были утверждены знаки нового образца, несколько различные для штаб- и обер-офицеров. Точную дату утверждения знаков определить трудно, но изготовили их очень быстро: уже 23 мая 1701 года генерал-фельдмаршал Ф.А. Головин писал царю, что мастера приступили к изготовлению офицерских знаков нового образца7.
Ранее бытовало мнение, что применявшаяся до 1715 года система обозначения воинских званий в русской армии остаётся неизвестной, однако подобные утверждения не совсем корректны.
Нагрудных офицерских знаков образца 1701 года в музеях сохранилось существенно больше, чем их предшественников. В частности, русские офицерские нагрудные знаки из собрания Московского Кремля впервые упомянуты в описях за 1711 год. Анализ их внешнего вида позволяет утверждать, что первоначально система обозначения воинских званий обер-офицеров была, по всей вероятности, такой, как показано в табл. 2. Справедливость этого вывода подтверждается и тем, что данная система во многих чертах повторяет принятую в армии Карла XII, в значительной степени служившей русскому царю примером для подражания. В частности, там прапорщик пехоты носил знак с гладким, без изображений, полем8. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Встречающийся в отечественных документах прямой перевод германского термина Kurzgewehr может означать как холодное оружие с относительно коротким древком, так и короткоствольное ружье. Понятие «краткий» сегодня трактуется двояко: применительно к огнестрельному — как оружие ближнего боя, применительно к древковому — как действительно короткое, длиной около 2,5—3 м оружие по сравнению с копьями XV — конца XVII в., чья длина доходила до 5—6 м.
2 Knötel R. Uniformkunde. Lose Blätter zur Geschichte der Entwicklung der militärischen Tracht. Band 14. Rathenow, o.J. № 22; Knötel R. Uniformkunde. Lose Blätter zur Geschichte der Entwicklung der militärischen Tracht. Band 17. Rathenow, o.J. № 14; Müller H., Kölling H. Europäische Hieb- und Stichwaffen aus der Sammlung des Museums fur Deutsche Geschichte. Berlin: Militärverlag der Deutschen Demokratischen Republik, 1981. S. 111—119.
3 Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи.
4 Егоров В. Протазаны и алебарды русской пехоты 1719—1730 // Цейхгауз. 1994. № 1(3). С. 14—18; Леонов О.Г., Ульянов И.Э. Регулярная пехота: 1698—1801 / История Российских войск. М.: «АСТ», 1995. С. 31—33; Историческое описание одежды и вооружения российских войск. Ч. 2. М.: «Кучково поле», 2007. С. 19—21.
5 Историческое описание одежды и вооружения российских войск. Ч. 8. М.: «Кучково поле», 2010. С. 167, 173, 174, 194, 195, 197 и др.
6 Молло Е. Русские офицерские знаки. // Военно-историческая библиотека «Военной Были». № 8. С. 2.
7 Там же. С. 2, 3; Летин С.А., Леонов О.Г. Русский военный костюм. От Петра I до Петра III. М.: «Русские Витязи», 2008. С. 33, 85; Валькович А. Золотой век Российской Гвардии. Т. 1. 1700—1762. М.: «Ключ-С», 2010. С. 105 и др.
8 «Совершенная виктория». К 300-летию Полтавского сражения: каталог выставки / Государственный Эрмитаж, Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль». СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2009. С. 280—284.