Ян Павлуцкий и его потомки в истории Сибири XVII—XVIII вв.

Аннотация. В статье использованы документы Российского государственного архива древних актов, Российского государственного военно-исторического архива, Исторического архива Омской области, опубликованные материалы сборников документов. Рассмотрена административная деятельность в Сибири малоизвестных представителей служилой династии Павлуцких. Установлено, что основателем этого рода был выходец из Польши, принявший православие, бывший шляхтич Ян Павлуцкий. Его потомки — дети, внуки и правнуки, ставшие начальными людьми, заняли видное место в сибирской служебной иерархии. Особое внимание уделено службе капитана Тобольского драгунского полка Дмитрия Ивановича Павлуцкого. В 1727 году с якутским казачьим головой Афанасием Шестаковым он возглавил морскую и сухопутную экспедицию на Чукотку для открытия «новых землиц» и призыва в российское подданство «немирных иноземцев». Под его руководством были совершены военные походы на воинственных чукчей, сделаны новые географические открытия, собраны важные сведения о природе, жизни и быте коренного населения крайнего северо-востока Сибири. Констатируется, что, несмотря на гибель обоих командиров в сражениях с чукчами и невыполнение поставленных задач, были сделаны первые шаги в сложном процессе присоединения Чукотки к России.

Ключевые слова: шляхтич Ян Павлуцкий; служба в Сибири; дети боярские Иван, Григорий, Степан Павлуцкие; экспедиция Дмитрия Павлуцкого; Чукотка; Камчатка; Анадырь; Якутск; Тобольск; «учйный» чукча Николай Дауркин; С.П. Крашенинников; Ф.И. Соймонов; В. Беринг; А. Шестаков.

Summary. The article uses documents from the Russian State Archive of Ancient Acts, the Russian State Military Historical Archive, the Historical Archive of the Omsk Region, and published materials from collections of documents. The administrative activity of little-known representatives of the Pavlutsky dynasty in Siberia is considered. It has been established that the founder of this family was a native of Poland who converted to Orthodoxy, a former nobleman Jan Pavlutsky. His descendants — children, grandchildren and great-grandchildren, who became the initial people, took a prominent place in the Siberian service hierarchy. Special attention is paid to the service of Captain Dmitry Ivanovich Pavlutsky of the Tobolsk Dragoon regiment. In 1727, with the Yakut Cossack head Afanasy Shestakov, he led a sea and land expedition to Chukotka to discover «new lands» and to recruit «non-peaceful foreigners» to Russian citizenship. Under his leadership, military campaigns against the militant Chukchi were carried out, new geographical discoveries were made, and important information about the nature, life and way of life of the indigenous population of the far northeast of Siberia was collected. It is stated that, despite the deaths of both commanders in the battles with the Chukchi and the failure to fulfill their tasks, the first steps were taken in the complex process of Chukotka’s annexation to Russia.

Keywords: nobleman Jan Pavlutsky; service in Siberia; boyar children Ivan, Grigory, Stepan Pavlutsky; Dmitry Pavlutsky’s expedition; Chukotka; Kamchatka; Anadyr; Yakutsk; Tobolsk; «deceased» Chukchi Nikolai Daurkin; S.P. Krasheninnikov; F.I. Soymonov; V. Bering; A. Shestakov.

ИМЕНА И СУДЬБЫ

КАМЕНЕЦКИЙ Иван Павлович — старший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения Российской академии наук, кандидат исторических наук

«ВЫШЕЛ ИС ПОЛЬШИ СЛУЖИТЬ ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ…»

Ян Павлуцкий и его потомки в истории Сибири XVII—XVIII вв.

В истории начального этапа освоения Сибири, как уже установлено исследователями, наиболее активное участие приняли служилые люди из различных социальных и этнических групп. Выяснению их численности, происхождения и вклада в процесс присоединения и закрепления за Россией новой азиатской территории посвящена довольно обширная литература1. В то же время вопросам изучения родословных и создания исторических портретов малоизвестных представителей служилого происхождения не всегда уделялось должное внимание. Среди заметных фигур, оставивших свой след в процессе присоединения новых территорий к России и хозяйственного освоения Сибири, особую роль сыграла династия тобольских служилых людей Павлуцких.

Основатель этой династии, бывший польский шляхтич Ян (Иван) Павлуцкий (Павлуцкой), в начале XVII века совершил «выход» в Россию, по словам источника, «вышел ис Польши служить великому государю»2. После окончания Смуты Ян вместе с родственником Карпом Павлуцким и другими соотечественниками по неизвестной причине оказался в Сибири. С учётом их прежнего высокого статуса, грамотности и перехода в православие бывшие «иноземцы» Иван и Карп Павлуцкие были поверстаны в Тобольске в дети боярские с высоким денежным окладом — 18 рублей3.

Находясь на службе в Сибири, Павлуцкие выполняли важные и ответственные административные «задачи». В 1624 году по поручению известного сибирского воеводы Ю.Я. Сулешева Ян Павлуцкий вместе с подъячим Г. Ерофеевым составил дозорную книгу земель и деревень Тобольского уезда.

В следующем году Ян и подъячий В. Лутовинов описали владения Тобольского Софийского двора, расположенные на р. Тавде4. Тогда же, 24 июля* вместе с конным казаком Ф. Вяткиным и площадным подъячим П. Саблиным Ян Павлуцкий встречал калмыцких послов и бухарских купцов, шедших в Тобольск из Тюмени. 28 июля они составили роспись русских служилых людей, татар и бухарцев, вышедших «из калмыков» с большим табуном лошадей (242 головы), пригнанных в сибирские гарнизоны для продажи5.

По указанию воеводы Ю.Я. Сулешева Я. Павлуцкий скупал в Верхней и Нижней Ницынской слободах большие партии хлеба (1250 четей ржи), предназначенные для выплаты хлебного жалованья служилым людям сибирских городов6.

Он также неоднократно совершал поездки в столицу: 5 ноября 1634 года привёз грамоту «с Москвы на Верхотурье»7, 16 декабря 1650 года, отвозил в Москву «отписку» тобольских воевод о приезде калмыцких послов, а также о других текущих делах и событиях, происходивших в Сибири8.

Я. Павлуцкий пользовался доверием и у влиятельного сибирского архиепископа Симеона, исполнял по его указанию обязанности приказного Тобольского Софийского дома. Так, в 1651 году он был послан в Москву за ризницей и другой церковной утварью9. К 1653 году он, очевидно, уже умер, т.к. о смерти приказного Симеон сообщил в Сибирский приказ с просьбой найти ему достойную замену. Новым приказным был определён сын покойного — Иван Иванов Павлуцкий (Павлоцкий), служивший в Тобольске сыном боярским с окладом 7 руб., 8 четей ржи, 6 четей овса, 3 пуда соли10. Однако в отличие от своего отца Иван Павлуцкий не отличался должным благочестием и достойным поведением. По свидетельству тобольского воеводы И.А. Хилкова, «…Ивашка де во 168 годе (1660) взорвался к попу на двор ночью, обезчестил попадью и животы их пограбил». Кроме того, по его же словам, будучи приказчиком, «Ивашка софейским дворовым крестьянам <…> чинил всякие обиды» и был бит кнутом «за его многое воровство и за неистовую поганую лаю»11.

В источниках не указаны конкретная вина и дальнейшая судьба провинившегося Ивана, но очевидно, что к началу 1670-х годов его уже не было в живых. В таможенной книге Тобольска за 1673 год от 23 сентября сообщается: пушкарский сын Ивашка Чукмасов купил «скотину на убой корову пестру у вдовы у Ивановской жены Павлуцкого, а дал за нее полтора рубля»12.

Службу Ивана Павлуцкого продолжили его сыновья — Иван, Григорий, Степан, Пётр. Первые три сына отмечены в тобольской окладной книге за 1696 год как дети боярские с окладом 7 руб., 8 четей ржи, 6 четей овса, 3 пуда соли, а Пётр упомянут как тобольский недоросль, сын боярский с окладом 1 руб.13 Сведениями об их административной деятельности мы не располагаем, но известно участие Ивана и Григория в неудачном военном походе «в киргизы» на Енисей в 1680 году под началом письменного головы Ивана Суворова. Будучи недовольными избранной военной тактикой своего полководца, оба брата, как и немало других служилых людей, по пути следования на Енисей «с дороги с Томска ушли», т.е. самовольно покинули своего командира и вернулись в Тобольск14.

Сын Ивана Павлуцкого — Степан Иванов Павлуцкий представлял третье поколение династии. Он, как и его отец, нёс государеву военную службу в Тобольске в чине сына боярского с окладом 7 руб. и выполнял возложенные на него обязанности. В 1695-м его послали на службу в Якутию с неизвестной миссией, где он находился какое-то время15. В 1707—1708 гг. Степан Павлуцкий отмечен в источниках уже как приказчик Уктусских железоделательных заводов на Среднем Урале, основанных по указанию руководителя Сибирского приказа думного дьяка А.А. Винниуса.

В 1707 году приказчик сообщил тобольскому воеводе М.Я. Черкасскому и тюменскому воеводе Д.С. Копьеву о готовившемся совместном выступлении башкир и ногайцев против сибирских слобод и об оказании ему необходимой военной помощи16. В целях отражения набегов воинственных кочевников им были приняты необходимые меры: построен укреплённый острог, вокруг него сооружены надолбы и рогатки.

Больших успехов на военном поприще достиг сын Степана Павлуцкого — Яков Степанович, дослужившийся до генеральского чина. Яков Павлуцкий родился в 1698 году в Тобольске. Сохранились отдельные данные о его военной карьере, отмеченной успешным продвижением по службе в Сибири. В 1736 году майор Яков Павлуцкий с капитаном Томского батальона Саввой Соболевым был командирован из Чербакульской крепости по р. Уйе за бунтовавшими «ворами башкирцами», где состоялась баталия, в которой последние потерпели поражение17.

В конце 1740 года Я. Павлуцкий, будучи подполковником Сибирского гарнизонного полка, поставил перед Сибирской военной канцелярией вопрос о нехватке офицерских кадров в батальоне в связи с предстоявшим смотром сибирских гарнизонных частей18. В 1741-м он сменил подавшего в отставку командира Сибирского драгунского полка, расквартированного в Царевом Городище, полковника Ивана Арсентьева19.

После получения известий о намерении правителя Джунгарского ханства Галдан Цэрэна «иттить войною» на Усть-Каменогорскую, Семипалатную и Ямышевскую крепости и Колывано-Воскресенской завод, на Иртышскую линию стали срочно перебрасывать расположенные в Западной Сибири гарнизонные части. В Семипалатную и Ямышевскую крепости было велено направить Сибирский драгунский полк под командованием полковника Я. Павлуцкого, но ввиду минувшей угрозы поход его полка не состоялся20. Однако командир принял меры по охране русских крепостей от неприятельских вылазок, о чём он сообщил командующему Сибирским корпусом генерал-майору Х.Х. Киндерману21.

Наряду с укреплением границы в 1745 году полковник Я. Павлуцкий отправил в Верхне-Иртышские крепости капитана Соболева с командой «для разведывания об иностранных обстоятельствах»22.

В 1755 году в связи с началом захвата Джунгарского ханства империей Цин резко обострилась обстановка на южной границе Сибири. Теснимые цинской армией большие толпы джунгар устремились в пределы русских владений. Военная коллегия предписала Я. Павлуцкому «…для пресечения от мунгалцов на Нерчинский уезд неприятелских набегов и охранения сребренных заводов и тамошних жителей от разорения <…> отправить от Сибирского гарнизона ис полков и баталиона один баталион в самоскорейшем времени». Это было незамедлительно исполнено23.

В июле того же года Я. Павлуцкий, ставший уже обер-комендантом Тобольска в чине бригадира, сообщил Военной коллегии, что он отобрал 120 рядовых (рота) из числа военнослужащих Тобольского и Енисейского гарнизонных пехотных полков с обер- и унтер-офицерами и отправил их для пополнения воинских сил в Забайкалье24. В 1760 году Я. Павлуцкий вышел в отставку в чине генерал-майора, его дальнейшая судьба неизвестна25.

Источники сохранили отдельные сведения о близких родственниках Яна Павлуцкого. В 1780—1790-х годах в Тобольском наместничестве нёс службу сын генерала — Яков Яковлевич Павлуцкий (1728 г.р.). В его формулярном списке указывалось, что он сын генерал-майора Якова Павлуцкого, «польской нации шляхтича», вышедшего в начале XVII века «ис Польши в Россию служить великому государю». Службу Яков (младший) начал в возрасте 13 лет драгуном в полку своего отца и уже к 1748 году выслужил чин прапорщика, в 1762-м — секунд-майора. Видимо, он получил хорошее домашнее и армейское образование, т.к. в 1747 году по поручению Тобольской губернской канцелярии составлял планы городов Тобольска и Екатеринбурга. В 1767-м Я.Я. Павлуцкий занимал должность тобольского полицмейстера26. Впоследствии он был удостоен чина надворного советника и с 1782 года занимал должность судьи совестного суда в Тобольске; за многолетнюю добросовестную службу был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени. Вместе с ним в суде заседателем служил, скорее всего, его сын, секунд-майор Николай Яковлевич Павлуцкий27.

Очень интересны сведения о других представителях рода Павлуцких, отмеченных, по данным источников, своей службой в Сибири. Одним из заметных трагических фигур был офицер регулярной армии Дмитрий Иванович Павлуцкий. В имеющейся литературе нет данных о его предыдущей деятельности. Но очевидно, что до ответственного назначения на службу в Восточную Сибирь он зарекомендовал себя как опытный, знающий офицер; его кандидатуру для выполнения будущей важной миссии определил сам сибирский губернатор М.В. Долгорукий. В 1727 году капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Павлуцкий и якутский казачий голова Афанасий Шестаков возглавили крупную морскую и сухопутную экспедицию на Чукотку «…для покорения тамошних народов и изменников и сыскания вновь земель»28.

Примечательно, что в том же году на Камчатку была отправлена первая морская научная экспедиция во главе со знаменитым мореплавателем Витусом Берингом. Направление на Северо-Восток Сибири сразу двух больших экспедиций свидетельствует о серьёзном намерении правительства изучить и включить новые «сибирские восточные места» в состав Российской империи, тем самым прочно утвердиться на берегах Тихого и Северного Ледовитого океанов.

После гибели в сражении с чукчами в марте 1730 года (битва при р. Егаче) А. Шестакова — соратника Д. Павлуцкого последнего назначили главным руководителем экспедиции, названной Анадырской партией, и наделили большими властными полномочиями. Осенью 1730 года он снарядил из Охотска морскую экспедицию к неведомой «Большой земле» (Аляске) в составе двух судов. Одно из них разбилось у берегов Камчатки, другое — бот «Святой Гавриил» после зимовки на полуострове было отправлено на север под начальством подштурмана Ивана Фёдорова и его помощника — геодезиста Михаила Гвоздева. В результате их работы на маршрутную карту были нанесены пролив между Азией и Америкой и северо-западные берега Аляски. Так было подтверждено открытие Семёна Дежнёва и получены первые сведения о побережье Северной Америки29.

Сам Д. Павлуцкий выступил 4 декабря 1729 года из Якутска в Анадырский острог старым изведанным маршрутом. Его отряд прошёл через Зашиверский, Алазейский, Индигирский и Нижнеколымский остроги, где пополнился казачьими детьми. По прибытии на место отряд заново отстроил Анадырский острог, возведенный ещё С. Дежнёвым. Он стал важной базой продвижения русских по обширной территории Чукотки с целью подчинения её коренного населения российским властям.

Являясь человеком энергичным и самостоятельным, Д. Павлуцкий с самого начала действовал решительно и жёстко, используя преимущественно силовые методы для подчинения непокорных воинственных чукчей. Узнав о гибели Шестакова, его отряд, состоявший из 215 русских, 160 коряков и 60 юкагиров (435 человек), совершил поход из Анадыря и летом 1731 года разбил чукчей в нескольких крупных сражениях, захватив при этом большую добычу: ясырь, трофейные олени и военное снаряжение, принадлежавшее отряду Шестакова. В следующем году он тоже совершил поход против восставших коряков, разгромив их на р. Парень30.

В первые годы пребывания на Чукотке Д. Павлуцкий проявил себя не только умелым военачальником и администратором, но и бесстрашным, наблюдательным воином, с уважением относившимся к своему сильному и непокорному противнику. В донесении в Тобольскую канцелярию (1732) предводитель русских военных экспедиций на Чукотку так охарактеризовал своего неприятеля: «Чукчи — народ сильный, рослый, смелый, плечистый, крепкого сложения, рассудительный, справедливый, воинственный, любящий свободу и не терпящий обмана, мстительный, а во время войны, будучи в опасном положении, себя убивают. Стреляют из луков и бросают камни, но не очень искусно»31.

В другой своей «промемории» в Якутскую воеводскую канцелярию он также дал краткое, но содержательное описание природы, жизни и быта коренных жителей: «Чюкоцкая земля кругом Анадырского носу самая малая и пустая, лесов и никаких угодей в той земле, рыбных и звериных промыслов не имеетца, токмо довольно каменных гор и шерлобов да воды, а больши каменных гор и воды во оной земли ничего не обретаетца, и вышеписанные немирные чюкчи живут во оной земле при морях и питаютца нерпой и моржевым и китовым жиром и травой <…> оные чюкчи народ непостоянной, не так как протчие иноземцы в ясашном платеже обретаютца»32.

Начальник Анадырской партии, очевидно, был знаком со многими участниками Камчатской экспедиции и делился с ними результатами своих походов и текущими делами, с некоторыми лицами состоял в родственных связях. Находясь на воеводстве в Якутске, он выдал замуж свою племянницу, дочь тобольского дворянина Степаниду Ивановну Цибульскую за участника Великой Северной экспедиции, исследователя Камчатки С.П. Крашенинникова. По этому поводу 22 августа 1741 года в воеводском доме Павлуцкого состоялся «брачный банкет»33.

Неся службу на далёкой восточной окраине, Павлуцкий во многом действовал на свой страх и риск, исходя из сложившейся реальной обстановки, не следуя слепо указаниям сверху. Несмотря на подчинённость его Анадырской партии Охотскому правлению во главе с генерал-майором Г.Г. Скорняковым-Писаревым, Павлуцкий во многом поступал, по выражению бывшего сподвижника Петра I, «самовольно». Он отказался выполнять приказ своего начальника о строительстве в устье Анадыря и реках Березовой и Пенжине острогов, дороги от Охотска на Камчатку с плотовым сообщением на больших реках. Отвечая на эти неэффективные, по его мнению, распоряжения, Павлуцкий мотивированно заявил, что строевого леса на устье Анадыря нет, на указанных реках остроги не нужны, поскольку «места там голодные», т.е. безлюдные, а устройство дороги с его ограниченными силами — «дело невозможное». В то же время, не дожидаясь указа Сената и вопреки возражениям своего начальника, в апреле 1732 года Д. Павлуцкий приказал построить на р. Олюторе одноимённый острог, ставший новой опорной базой на восточном побережье Камчатки34.

5 ноября 1732 года, будучи недовольным указаниями охотской администрации, начальник Чукотки выехал в Якутск для пополнения анадырской команды людьми, продовольствием и боеприпасами. Вскоре после подавления на Камчатке восстания ительменов (1733), вызванного чинившимися ясачными сборщиками «великими обидами и разорениями», он получил новое назначение. Вместе с подполковником Василием Мерлиным Павлуцкий возглавил следственную комиссию для проведения расследования причин восстания и выявления его активных участников.

В ходе следствия были вскрыты значительные злоупотребления казачьих военачальников — комиссара Ивана Новгородова, пятидесятника Андрея Штинникова и других лиц, допущенные ими в отношении коренных жителей. Помимо совершения бесчинств над коряками А. Штинников и подчинённые ему камчадалы были обвинены в ограблении и убийстве 15 японцев, судно которых потерпело бедствие у берегов Камчатки.

В результате проведённого расследования и приговора были казнены не только руководители восстания коряков, но и начальные лица: И. Новгородов, А. Штинников; виновные казаки были подвергнуты телесным наказаниям; освобождён незаконно захваченный ими ясырь35. Двух уцелевших японцев по указанию Д. Павлуцкого было велено отправить в Петербург, где их крестили под именами Козьмы и Дамиана с фамилиями Шульц и Поморцев. Последний в 1736 году был назначен Сенатским указом учителем в школу японского языка, учреждённую Петром I при Академии наук36.

Заслуги Павлуцкого в деле покорения и установления контроля над частью немирного населения Чукотки и Камчатки не остались без внимания со стороны правительства. 23 февраля 1733 года указом Сената за чукотскую службу и «за долговременное в таком дальнем крае бытие» Д. Павлуцкий был произведён в майоры и наделён новыми полномочиями37.

Весной 1734 года он вновь отправился на Камчатку, где занялся укреплением русских позиций в подконтрольных южных районах. В 1737-м совместным отрядом Мерлина и Павлуцкого были возведены новые укрепления Нижнекамчатского острога взамен старого, сожжённого коряками. К концу 1730-х годов был восстановлен Ямской острог в устье р. Ямы, к 1741 году перестроен обветшавший Охотский острог, долгое время являвшийся первым и единственным портом России на востоке38.

Наряду с военными предприятиями служба Д. Павлуцкого отмечена и хозяйственными делами. По свидетельству Степана Крашенинникова, Павлуцкий произвёл на Камчатке первые опыты по заведению домашнего скота, распространению земледелия, развитию огородничества. В 1733 году по его приказу были доставлены несколько голов крупного рогатого скота в Большерецкий острог и сделаны попытки возделывания зерновых и овощных культур39.

С июля 1740 по август 1742 года майор Д. Павлуцкий исполнял обязанности якутского воеводы. Во время пребывания на этом посту он много внимания уделял набору служилых людей для борьбы с непокорными чукчами и разбору жалоб якутов и камчадалов по поводу чинившихся над ними насилий. В тот период судьба, так сказать, заочно свела его с известным ссыльным, бывшим сенатским обер-прокурором вице-адмиралом Ф.И. Соймоновым. В 1741 году Павлуцкий получил строгое предписание от сибирского губернатора в отношении сосланного в Охотский острог опального Соймонова, ставшего позднее видным губернатором и исследователем Сибири. Предписание предусматривало содержать его «под крепчайшим присмотром Охоцкого острогу командиров, чтоб, кроме работ, до других ни до каких дел допущен он отнюдь не был и никакого непристойного сообщения и рассуждения ни с кем бы не имел, и писем писать ни к кому ему не давать. А на пропитанье в Охоцке давать ему муки по два четверика на месяц, да круп и соли по препорции, денег по две копейки на день»40.

Неизвестно, в каких условиях содержался опальный Соймонов в охотской ссылке и состоялись ли его встреча и знакомство с Д. Павлуцким. Отметим лишь то, что после освобождения, будучи губернатором Сибири, Соймонов стал активным инициатором и организатором новых экспедиций по исследованию Чукотки и Аляски. С этой целью он тщательно изучал опыт Камчатской экспедиции, маршруты морских и сухопутных походов, совершённых Д. Павлуцким в 1730—1740-е годы, на основе которых была составлена более совершенная карта северо-восточных окраин Азии.

Укажем также, что Соймонов и Павлуцкий сыграли важную роль в судьбе и жизни первого чукотского «учёного» Тангитана, наречённого Николаем Ивановичем Дауркиным. Во время очередного похода на непокорных чукчей в 1744 году отряд Павлуцкого взял в плен семью аборигенов: отца, мать и их 10-летнего сына Тангитана. Отец, коряк по имени Омшат, сумел бежать из русского плена. Мать, родственница главного чукотского тойона Тентиона, была «по распросам на огне зжена и убита». Тангитана по приказу Д. Павлуцкого отправили в Анадырский острог, затем в Якутск к жене Павлуцкого — Анне Филипповне, не имевшей детей41. Там Тангитан был крещён якутским подьячим Иваном Андреевичем Борисовым-Дауркиным, который дал ему своё имя и фамилию. Проживая в течение 10 лет в доме Павлуцких, Иван Дауркин научился читать и писать, обучился русскому и якутскому языкам, пению на клиросе, игре на скрипке и, таким образом, первым среди аборигенов получил по тому времени хорошее образование. В сентябре 1760 года вместе с родственником мужа, офицером Тобольского гарнизонного полка И. Павлуцким, Дауркин прибыл в Тобольск, где ему довелось встретиться с губернатором Ф.И. Соймоновым. Последний, заметив немалые способности молодого чукчи, приказал обучить его арифметике, приобщить к другим знаниям, принять на службу и использовать в качестве переводчика для налаживания мирных отношений с чукчами. Позднее, очевидно по протекции Соймонова, Дауркин обучался картографии и навигации в Иркутской школе. В последующие 20 лет «учёный» чукча немало сделал для мирного подчинения коренного населения Чукотского полуострова. За успешную службу на Чукотке, за составление её первого чертежа и сбор сведений о малоизведанной «америке» (Аляске) и её обитателях новый тобольский губернатор Д.И. Чичерин пожаловал Дауркину сибирское дворянство42.

С учётом большого опыта в чукотских делах в 1742 году сенатским указом Д. Павлуцкий вновь был направлен в Анадырь для усмирения непокорных чукчей. Несмотря на болезнь ног, Павлуцкий с присущей ему энергией и исполнительностью принялся выполнять новый правительственный указ. В его распоряжение были собраны 407 человек армейских и казачьих чинов, пополнивших заметно поредевшую в боях с чукчами Анадырскую партию43.

В 1744—1746 гг. отряд Павлуцкого совершил ряд трудных походов на восток — к «Колымскому морю» и на север — к Чаунской губе, закончившихся без особых результатов. 14 марта 1747 года в ходе жестокого сражения с превосходившими силами чукчей на р. Орловой он был убит и похоронен в Якутске. В отличие от других отважных землепроходцев и мореходов его имя не было увековечено в истории географических открытий. Могила Д. Павлуцкого не сохранилась, но чукчи, уважая его за воинскую доблесть, долго помнили его как сильного противника и храброго воина, что отражено в народном эпосе.

Таким образом, на начальном этапе колонизации Сибири немалую роль в этом сыграли представители династии Яна Павлуцкого. Потомки бывшего польского шляхтича, занимая различные командные посты в системе местного управления, своей военной и административной службой в разных регионах Сибири участвовали в освоении её территории. Также они укрепляли российское влияние на её южных и восточных окраинах.

Благодаря походам Д. Павлуцкого были собраны важные географические и этнографические сведения о внутренних районах полуострова и его населении, созданы предпосылки для присоединения к Российской империи новой территории (крайнего северо-востока Азии), ставшей со временем её важной составной частью.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Никитин Н.И. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. Новосибирск: Наука, 1988; он же. История казачества: аспекты научные и политические. М.: Директ-Медиа, 2022; Соколовский И.Р. Служилые «иноземцы» Сибири в XVII веке (Томск, Енисейск, Красноярск). Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004; Леонтьева Г.А. Служилые люди в Восточной Сибири во второй половине XVII — первой четверти XVIII вв. (по материалам Иркутского и Нерчинского уездов) М.: Тип. МГПУ, 2012; Служилые люди Сибири конца XVI — начала XVIII века: биоблиографический словарь / Отв. ред. И.П. Каменецкий; Сост.: И.П. Каменецкий, Д.А. Ананьев, Е.В. Комлева, Е.Н. Туманик М.; СПб.: Нестор-история, 2020; Каменецкий И.П. Служилые люди Сибири. Конец XVI — начала XVIII вв.: исторические портреты и очерки. Монография. М.: Август Борг, 2023; и др.

2 Акишин М.О. Российский абсолютизм и управление Сибири XVIII века: структура и состав государственного аппарата. М.; Новосибирск: Древнехранилище, 2003. С. 344. В.П. Грицкевич ошибочно считает Павлуцкого потомком белорусского поселенца. См.: Грицкевич В.П. От Немана к берегам Тихого океана. Минск: Полымя, 1986. С. 70.

3 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 214. Оп. 1. Кн. 27. Л. 5; Кн. 62. Л. 159 об.

4 Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией СПб.: Тип. Ф.Г. Елковского и К^о, 1884. Т. 8. № 12. С. 384; Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт её первых насельников. Харьков: Тип. Губернского правления, 1889. С. 209.

5 Русско-монгольские отношения. 1607—1636. Сборник документов. М.: Изд-во вост. лит., 1959. № 70. С.138, 140.

6 Шунков В.И. Вопросы аграрной истории России. М.: Наука, 1974. С. 142, 143.

7 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 3: 1613—1645. СПб.: В тип. Экспедиции заготовления Государственных бумаг, 1841. № 180. С. 328.

8 Русско-монгольские отношения. 1636—1654. Сборник документов / Сост.: Л.М. Гатаулина, М.И. Гольман, Г.И. Слесарчук; отв. ред. И.Я. Златкин, Н.В. Устюгов. М.: Наука, 1974. № 124. С. 372.

9 Тобольский архирейский дом в XVII веке / Изд. подг. Н.Н. Покровский, Е.К. Ромодановская. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1994. С. 249.

10 РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 312. Л. 193 об.

11 Литературные памятники Тобольского архиерейского дома XVII века / Изд. подг. Н.Н. Покровский, Е.К. Ромодановская. Новосибирск: Новосибирский хронограф, 2001. С. 400, 417.

12 Таможенные книги сибирских городов XVII века. Вып. 5: Тобольск, Кетск / Авт.-сост.: Д.В. Раев, И.Р. Соколовский; гл. ред. Д.Я. Резун. Новосибирск: РИПЭЛ плюс, 2004. С. 16.

13 Тобольск: Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. Изд. Н.А. Найдёнов. М.: Тип. М.Г. Волчанинова, 1885. С. 45, 46.

14 РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Стб. 715/716. Л. 80.

15 Тобольск: Материалы для истории города… С. 46.

16 Актовые источники по истории России и Сибири XVI—XVIII веков в фондах Г.Ф. Миллера (описи копийных книг в двух томах). Т. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. С. 200, 223.

17 Дмитриев А.Д. Русская регулярная армия в Сибири (1725—1796): особенности службы на восточной окраине Российской империи. Новосибирск: Центр гуманитарных инициатив, 2018. С. 278.

18 Там же. С. 209, 210.

19 Там же. С. 215.

20 Там же. С. 128, 130, 131.

21 Исторический архив Омской области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 488. Л. 1—2.

22 Потанин Г.Н. Материалы для истории Сибири // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских. М.: Изд. Импер. Общ. истории и древностей российских при Московском ун-те, 1866. Кн. 4; 1867. Кн. 1, 2. С. 74—77.

23 Дмитриев А.Д. Указ. соч. С. 143, 144.

24 Там же. С. 144.

25 Там же. С. 352.

26 Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 499. Оп. 1. Д. 210. Л. 1 об.; Акишин М.О. Указ. соч. С. 344.

27 Малышева Е.Л. Родословная М.А. Павлуцкой и родственные связи: реконструкция на основе найденных источников // Отчёт общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска». 2018. М.: Новые решения, 2019. С. 406.

28 Зуев А.С. Присоединение Чукотки к России (вторая половина XVII — XVIII век). Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009. С. 51.

29 Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в XVIII веке: сборник архивных материалов / Под ред. Я.П. Алькора и А.К. Дрезена. Л.: Изд-во Ин-та народов Севера ЦИК СССР, 1935. № 58. С. 158; Берг Л.С. Открытие Камчатки и Камчатские экспедиции Беринга. 1725—1742 г. Л.: Изд-во Главсевморпути, 1935. С. 111—116.

30 Зуев А.С. Указ. соч. С. 75—77.

31 Там же. С. 79.

32 Зуев А.С. Поход Д.И. Павлуцкого на Чукотку в 1731 г. // Актуальные проблемы социально-политической истории Сибири (XVII—XX вв.): Бахрушинские чтения 1998 г.: сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Шишкина; Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск: Изд-во Новос. гос. ун-та, 2001. C. 3—38.

33 Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки / Ред.: акад. Л.С. Берг, акад. А.А. Григорьев и проф. Н.Н. Степанов; вступ. статья: Н.Н. Степанов. М.; Л.: Изд-во Главсевморпути, 1949. С. 640; Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 2: XVIII век (первая половина). М.; Л.: Наука, 1965. С. 198.

34 Зуев А.С. Присоединение Чукотки… С. 92, 82.

35 Крашенинников С.П. Указ. соч. С. 497, 498.

36 Там же. С. 493, 497, 498; Оглоблин Н.Н. Первый японец в России // Русская старина. 1891. Т. 72. С. 18.

37 Зуев А.С. Присоединение Чукотки… С. 90.

38 Крашенниников С.П. Указ. соч. С. 491, 492.

39 Гольденберг Л.А. Каторжанин — сибирский губернатор. Жизнь и труды Ф.И. Соймонова (1692—1780). Магадан: Кн. изд-во, 1979. С. 95.

40 Алексеев А.И. Учёный чукча Николай Дауркин. Магадан: Кн. изд-во, 1961. С. 9—16.

41 Зуев А.С. Присоединение Чукотки… С. 179, 202.

42 Там же. С. 118, 119.

43 Там же. С. 126, 127.

* Здесь и далее даты даны по старому стилю.