Судьбы женщин и детей в русском плену после военной кампании 1812 года

Аннотация. Основываясь на архивных документах, автор рассказывает о судьбах нескольких женщин и детей, следовавших за армией Наполеона и оказавшихся в плену на российской территории во время Отечественной войны 1812 года.

Summary. Based on archival documents, the author tells about the fates of several women and children, which followed Napoleon’s army and were captured in the Russian territory during the Patriotic War of 1812.

ТРАГЕДИЯ ПЛЕНА

 

ТИХОНОВА Анастасия Владимировна — доцент кафедры истории России Смоленского государственного университета, кандидат исторических наук (г. Смоленск. E-mail: a.v.tikhonova@gmail.com)

 

«Как жалко смотреть на пленных женщин!»

Судьбы женщин и детей в русском плену после военной кампании 1812 года

(По материалам Государственного архива Смоленской области)

История членов семей военнослужащих Великой армии Наполеона I, оказавшихся в плену на территории России в 1812 году, мало изучена1. «Французы шли к нам на верную победу, на прочное житье, и в этой уверенности многие взяли с собою свои семейства»2, для которых всё обернулось трагедией. Главными свидетелями ужасного положения женщин и детей неприятельской армии в ходе сражений и после них были российские военные. Например, участник Отечественной войны 1812 года смолянин Ф.Н. Глинка писал: «Как жалко смотреть на пленных женщин! Их у нас много»3. А вот что увидел инженерный офицер армии адмирала П.В. Чичагова А.И. Мартос, когда покидавшие Россию наполеоновские войска уже переправились через Березину: «Ввечеру того дня равнина Веселовская, довольно пространная, представляла ужаснейшую, невыразимую картину: она была покрыта каретами, телегами, большею частью переломанными, наваленными одна на другую, устлана телами умерших женщин и детей, которые следовали за армией из Москвы, спасаясь от бедствий сего города или желая сопутствовать своим соотечественникам, которых смерть поражала различным образом. Участь сих несчастных, находящихся между двумя сражающимися армиями, была гибельная смерть; многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжелыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или, ободранные солдатами, брошены нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения… По самому умеренному исчислению, потеря простирается до десяти тысяч человек»4. В частной же переписке российских дворянок М.А. Волковой и В.И. Ланской января—февраля 1813 года сказано о бедствиях «женщин и малолетних детей; их целые тысячи следуют за армией Наполеона. Вся дорога от Минска до Вильны усеяна этими несчастными»5.

Согласно данным, присланным 44 российскими губернаторами на имя императора Александра I, на 15 февраля 1813 года в плену находились 39 465 мужчин, 50 женщин (в Воронежской и Калужской губерниях — по 4, Оренбургской и Орловской — по 2, Саратовской — 30, Черниговской — 7, Ярославской — 1) и 7 детей (3 — в Калужской, 4 — в Саратовской губерниях)6. Однако эти сведения неполные: в одной только Смоленской губернии среди 827 военнопленных, учтённых по документам канцелярии смоленского губернатора за 1812—1815 гг., оказались 6 детей и 53 женщины (12 француженок, 4 итальянки, 2 голландки, шведка, 3 уроженки Пруссии; большинство без указания национальности и подданства)7. В основном это были солдатские жёны, лишь 8 — офицерские. Во время войны две «капитанские жены» находились с малолетними детьми — 30-летняя Маргарита Моен (Moyen) с 7-летней дочерью Маре8 и Маргарита Франтишка тоже с маленькой дочкой9, потом оказавшиеся в плену10. Ещё в одном документе — именном списке отправленных из Рославля Смоленской губернии в г. Пензу в сентябре 1813 года среди восьми пленных женщин «разных наций» (их имена: Андигона Боске, Генриетта Бернеж, Луиза Боготи, София Баржне, Катерина Маркграф, Мария Пискюля, София Руа, Полин Каменская) последняя была упомянута с двумя сыновьями Александром и Луи11.

«По болезни» 24 женщины из 53 оказались в смоленском госпитале: с июня 1813 по 2 августа 1814 года — Франтишка с дочерью12, с июня по 16 августа 1813-го — француженка София Гронже (затем проживала в Духовщинском уезде)13, с 16 апреля 1813 по 21 марта 1814 года — солдатка «голландской нации» Иоганна Шнирелянд14. Согласно тетрадям «На записку в приход и расход отпущенной на раздачу военнопленным порционной суммы» женщинам вне зависимости от национальной принадлежности полагалось по 10 копеек в сутки15 (в 2 раза больше, чем получали военнопленные нижние чины, но в 5 раз меньше, чем офицеры)16.

Известно, что среди военнопленных, попавших в глубь Российской империи в 1812—1813 гг., было немало иностранок, иногда вместе с детьми. Например, в мае—августе 1813 года в числе прибывших из Саратовской губернии в Астраханскую указаны 15 женщин и 5 детей17, а в плену в Тамбове находились «жены наполеоновских офицеров, последовавших на войну вместе с мужьями: Фредерика Ломбар, жена поручика, Мария Ланглуа, жена лейтенанта, Анна Шаррен, жена поручика и т.д.»18. В Рязанской губернии в январе 1814 года в числе военнопленных оказалась Катерина Отто, уроженка Голландии, жена фельдфебеля итальянской службы, взятая в плен под Красным 13 ноября 1812 года19.

Были случаи, когда девушки-иностранки, бывшие в плену, выходили замуж за своих соотечественников. Так, 16-летняя француженка Марианна Энкен вместе с отцом фуражиром Жаном Эннекеном в январе 1813 года прибыла в уездный Енотаевск Астраханской губернии с партией пленных, захваченных в сентябре 1812 года под Калугой. В мае 1814-го девушка вышла замуж за 25-летнего военнопленного кирасира Жана Губера, ставшего в плену портным. Покровитель молодой семьи помощник хирурга французского 2-го кирасирского полка Луи Франсуа Эммануэль Руссо из-за отсутствия католического священника «взял с жениха слово немедленно по возвращении во Францию узаконить гражданское состояние, о чём был составлен соответствующий протокол, а также устроил приезд из Астрахани монаха-иезуита, который благословил молодых. После этого в присутствии всех пленных состоялась блестящая свадьба»20, задержавшаяся, правда, из-за временного отсутствия городничего. Вероятно, тогда требовалось согласие местной полиции на изменение семейного статуса военнопленных.

Часто попавшие в плен женщины теряли своих малолетних детей. Так, семья подполковника французских войск Ланоа, пленённая под Красным в ноябре 1812 года, была отправлена в Вильно. По дороге жена подполковника «лишилась… в несколько дней мужа ея, который вероятно и жизни лишен, так как об нем никакого сведения не имеется; да кроме того отняли у нея малолетняго сына ея в одной деревни и оставили оного у тамошнего священника»21. Благодаря усиленным поискам местной полиции стало известно, что сын Ланоа «находится Бельского уезда в имении г. генерал-майора Цыбульскаго», и смоленский губернатор барон К.И. Аш 13 февраля 1814 года предписал бельскому уездному исправнику поехать на место, отыскать ребёнка и отдать предводителю местного дворянства «для отправления по принадлежности»22 (однако по документам неизвестно, чем закончилась попытка властей вернуть ребёнка матери).

Неясной осталась и судьба 13-летнего шведа Андерсона (в русской транскрипции Ивана), в 1812 году попавшего во французский плен вместе с матерью и отцом-типографщиком. При городе Красном мать освободил русский отряд генерал-лейтенанта барона Ф.К. Корфа23, но шведка потеряла сына и просила содействия у российских властей в его поисках. Главнокомандующий войсками в Санкт-Петербурге генерал от инфантерии С.К. Вязмитинов в циркулярном предписании № 332 смоленскому гражданскому губернатору барону К.И. Ашу от 24 июля 1815 года требовал навести справки и донести: «Не находился ли означенный малолетний Андерсон в числе пленных, жительствовавших в Губернии управлению Вашему вверенной, ежели был, то куда отправлен? В случае же смерти его, доставить ко мне надлежащее свидетельство»24. В исследованных мною архивных материалах, к сожалению, нет информации о том, смогла ли мать найти сына через два с половиной года после завершения Отечественной войны.

Официальные запросы и деятельность местной полиции не всегда давали результат. Даже высочайшее покровительство не могло гарантировать успех в розыске. Например, троих малолетних детей попавшего в плен и пропавшего музыканта Иосифа Оноре опекала сама вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Благодаря её участию 18 марта 1813 года С.К. Вязмитинов разослал российским губернаторам предписания о розыске самого Оноре, его жены и ещё одного сына, но всё было тщетно25.  <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Чиняков М. Венера в объятиях Марса. Женщины наполеоновских легионов // Родина. 2002. № 8. С. 51—54; Шереметьев О.В. Женщины в наполеоновских войнах // Вопросы истории. 2009. № 7. С. 108—121.

2 Дурова Н.А. Записки кавалерист-девицы Дуровой. СПб.: Типо-лит. т-ва «Свет», 1912. С. 68.

3 Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. М.: Московский рабочий, 1985. С. 173.

4 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. М.: АСТ-Москва, 2009. С. 344, 345.

5 Цит. по: Иванова Н.И. «Французский национальный характер» в представлениях российского столичного дворянства первой четверти XIX века // Россия — Франция. XVIII—XX века. Вып. 8. М.: Наука, 2008. С. 142.

6 Бессонов В.А. Численность военнопленных 1812 года в России // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы: Материалы X Всероссийской научной конференции. М., 2002. С. 18—38. Приложение 1. Б.П. Миловидов указал, что в 1816—1826 гг. на российской территории находились (из числа военнопленных) 1413 мужчин, 34 женщины и 11 детей. См.: Алфавит военнопленных, оставшихся в России после 1812 г. (Публикация Б.П. Миловидова) // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. IX: Сборник материалов. К 200-летию Отечественной войны 1812 г. // Труды ГИМ. М., 2010. С. 277.

7 Государственный архив Смоленской области (ГА СО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 296. 1814 г. Л. 27 об.—28; Д. 206. 1813 г. Л. 7, 52; Д. 209. 1813 г. Л. 31—32, 41—42, 53. Д. 210. 1813 г. Л. 8, 12. 13, 14, 20, 22. 23, 26, 29; Д. 212. 1813 г. Л. 10, 23—25, 28, 32; Д. 213. 1813 г. Л. 70, 72, 77—78.

8 Там же. Д. 296. 1814 г. Л. 26.

9 Там же. Д. 212. Л. 10, 13, 23, 24, 28.

10 Там же. Д. 206. 1813 г. Л. 52; Д. 296. 1814 г. Л. 27 об., 28.

11 Там же. Д. 206. 1813 г. Л. 52.

12 Там же. Д. 212. 1813 г. Л. 10, 13, 23, 24, 28.

13 Там же. Д. 206. 1813 г. Л. 7, 8; Д. 209. 1813 г. Л. 55; Д. 212. 1813 г. Л. 10, 23—25, 32; Д. 213. 1813 г. Л. 77, 78; Д. 252. 1814 г. Л. 2—3; Д. 306. 1814 г. Л. 30, 31, 33, 37.

14 Там же. Д. 206. 1813 г. Л. 7; Д. 209. 1813 г. Л. 32, 41, 42, 53; Д. 210. 1813 г. Л. 8, 12—14, 20, 22, 23, 26, 29; Д. 212. 1813 г. Л. 24, 25, 32; Д. 213. 1813 г. Л. 70, 72, 77, 78.

15 Там же. Д. 213. 1813 г. Л. 6.

16 Там же. Д. 209. 1813 г. Л. 27.

17 Хомченко С.Н. Военнопленные армии Наполеона в Астраханской губернии в 1812—1814 гг. // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы: Материалы XIV Всероссийской научной конференции. М., 2007. С. 166—175. Интернет-ресурс http://adjutdant.ru.

18 Отечественная война 1812 года и Тамбовская губерния: Метод.-библиогр. пособие. Тамбов, 2012. Интернет-ресурс http://www.tambovlib.ru.

19 Проходцов И.И. Рязанская губерния в 1812 году преимущественно с бытовой стороны. Материалы для истории Отечественной войны. Издание Рязанской Губернской Ученой Архивной Комиссии. Рязань: тип. Н.В. Любомудрова, Ч. 2. 1915. Интернет-ресурс http://www.history-ryazan.ru.

20 Хомченко С.Н. Указ. соч. С. 166—175.

21 ГА СО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 252. 1814 г. Л. 2.

22 Там же. Л. 3.

23 Там же. Д. 319 а. 1815 г. Л. 70.

24 Там же.

25 Бессонов В.А. Законодательная база и политика государства по отношению к военнопленным в России в 1812—1814 гг. // Эпоха 1812 г.: Исследования. Источники. Историография. Вып. IV / Труды Государственного исторического музея. Вып. 147. М., 2005. С. 65.