Срез новейших достижений исторической науки
Аннотация. В статье рецензируется XXVI выпуск «Русского сборника», посвящённый 75-летию американского исследователя истории армии императорской России Б. Меннинга.
Summary. The article is reviewed the 26th edition of «Russian digest», which is dedicated to 75th anniversary of B. Menning, an american researcher of history of the army of Imperial Russia.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ЮДИН Станислав Сергеевич — ассистент кафедры истории России и права Института инновационных технологий и государственного управления Российского технологического университета
(Москва. E-mail: stasstas08@mail.ru).
Срез новейших достижений исторической науки
Выход XXVI выпуска «Русского сборника» был приурочен к 75-летию американского исследователя истории армии императорской России Брюса Меннинга* (США), много сделавшего для «наведения мостов» между исследователями России и их западными коллегами. «Его научные изыскания, — отметил один из авторов сборника М. фон Хаген, — составляют лишь основу… влияния, за которым стоит и его немаловажная интеллектуальная и организационная роль, сыгранная при формировании международного сообщества учёных, изучающих современную русскую военную историю»1.
В работе над сборником участвовали 27 исследователей из России, Украины, США, Великобритании, Италии и Канады; большинство статей так или иначе касаются военной проблематики и охватывают период от эпохи Петра I до 1920-х годов.
Первую часть сборника открывает список публикаций Б. Меннинга. Далее следует рассказ Р. Бауманна о главной книге юбиляра — «Пуля и штык…»2, написанной большей частью в конце 1980-х годов и являющейся одной из известных в англоязычной историографии царской армии. Автор отметил роль этой работы «в синтезе и расширении существовавшего на тот момент ограниченного корпуса научных знаний об армии Российской империи». Бауманн знакомит читателя и с основными точками зрения по наиболее обсуждаемым темам, связанным с русской армией кануна Первой мировой войны (итоги реформ Д.А. Милютина, роль Генерального штаба и «туркестанской школы», проблема соотношения на войне технологий и морального фактора).
Публикацию удачно дополняют воспоминания о Меннинге (С. Маркса, М. фон Хагена, Дж. Киппа, О.Р. Айрапетова). Наличие его книги в атмосфере конца «холодной войны» и разочарований начала 1990-х годов, по словам Айрапетова, «внушало доверие и уважение к людям, живущим в другом мире, и веру в то, что диалог между нами возможен»3. Сближение русских и иностранных учёных, прошедших разный путь, но одинаково разделявших увлечение дореволюционной военной историей России, отмечает М. фон Хаген, «стало возможным благодаря новой ситуации, включавшей более свободный доступ к архивам, свободу научных исследований и намного бóльшую свободу зарубежных поездок и общения»4.
Во второй части издания рассматриваются преимущественно вопросы внешней политики и военной истории Российской империи. Причём значительная часть статей коллег Меннинга посвящена взаимодействию центральной власти и военных структур Российской империи с её окраинами и соседями.
П. Бушкович5, например, объясняет принципы взаимодействия Петра I с украинским гетманатом. Потрясение от измены Мазепы, разочарование в боевой и политической ценности казаков, «ненадёжных, непостоянных, склонных к мятежам», по мнению автора, убедили русского государя в неспособности гетмана навести порядок в своих землях.
Р.Н. Рахимов6 рассматривает цели создания, принципы организации и эффективность в годы Первой мировой войны национальных формирований (прежде всего башкирских, калмыцких, крымских, ногайских, кавказских частей). Они, считает исследователь, прошли путь от своего «звёздного часа» (Наполеоновские войны) до постепенного упадка и «сворачивания» (последующее столетие). В конце XIX века «национальные части выполняли в основном представительские функции, значимость их как военного подразделения была невысока», но Первая мировая война способствовала росту «этих формирований, что и привело, в том числе, к развалу армии в 1917 г.»7.
Несколько работ посвящены различным аспектам взаимодействия России с азиатскими странами. С.А. Фалько8 характеризует работу русских военных миссий в Китае, Корее, Бухаре и Персии и сравнивает с аналогичной деятельностью других государств и российской помощью Балканским странам. Согласно выводам историка сроки службы малочисленных военных миссий были незначительными (кроме Персии); дипломатическое ведомство не оказывало им желаемого содействия; персонал подбирался не в Петербурге, а в приграничных округах; агентам часто не хватало необходимых знаний; помощь оружием осуществлялась безвозмездно. Тем не менее, заключает Фалько, военные миссий укрепили влияние России в Азии, способствовали изучению восточных стран и модернизации их вооружённых сил.
О.Е. Алпеев9, основываясь на документах Генерального штаба и Туркестанского военного округа, анализирует планирование Российской империей похода в Индию в 1885—1914 гг. Однако, считает автор, хотя в данный период соответствующая подготовка не прекращалась, всё же определилась главная задача России — разгром англо-афганской армии на территории Афганистана.
А.Ю. Полунов10 описал попытку (1888—1889) Российского государства утвердить своё влияние в Эфиопии. Такое экзотическое предприятие, по мнению историка, диктовалось «не столько прагматическими соображениями, сколько факторами духовно-идеологического свойства». Интерес к «нашим чёрным единоверцам» был связан с духовными поисками в самой России, с понятиями о «живом» самодержавии, с разочарованиями в реформах Александра II и с потерей доверия к Западу. В 1890-х годах, по словам исследователя, народы Востока — буряты, монголы, тибетцы, китайцы, индийцы «как бы переняли эстафету у эфиопов, начали играть роль новых “младших братьев” России»11.
Большое внимание в сборнике уделено балканской проблеме. О.Р. Айрапетов12, например, рассматривает региональный кризис (1897—1898) как первый опыт международного контроля над национальным конфликтом. Автор полагает, что восстание на Крите (начало 1897 г.) вызвало кратковременную Греко-турецкую войну, которую локализовали и затем прекратили великие державы, включая Россию. Между тем, по мнению исследователя, эта «война… и соглашение держав по критской проблеме обозначили рамки тех действий, которые через 100 лет станут нормой внешнего вмешательства в урегулирование балканских проблем»13.
В статье А.Л. Шемякина14 представлены доказательства того, что известное русофильство сербского премьера Н. Пашича (лидера Народной радикальной партии) происходило не из чисто прагматических соображений, а из его понимания взаимоотношений западно- и восточноевропейской цивилизаций. Пашич хотел уберечь сербов от потери собственной идентичности, что толкало его на искренний и органичный союз с Россией.
В издании также освещены проблемы, связанные с участием Российской империи в войнах XIX — начала ХХ вв. В статье В.М. Безотосного15 создан «коллективный портрет» высших чинов русской армии начала XIX столетия. Исследователь так характеризует генералитет той эпохи: «слуги государевы», монархисты, сторонники «государственного национализма эпохи 1812 года», принимавшие сложившееся положение (включая и крепостное право) и враждебно относившиеся к Наполеону и Французской революции в целом. Особой чертой «триумфаторов» автор называет приверженность памяти поколения «екатерининских орлов» (особенно А.В. Суворова), которая соединялась в сознании генералов со стратегией «сокрушения». Это, по мнению Безотосного, повлияло на неприятие многими из них стратегии «измора», предложенной М.Б. Барклаем де Толли и М.И. Кутузовым в 1812 году.
Крымской войне 1853—1856 гг. посвящена подготовленная А.А. Кривопаловым публикация записок Д.А. Милютина (будущего военного министра) по вопросам о возможной интервенции Австрии16. Эти документы гармонично «вписаны» исследователем в сложившийся к середине XIX столетия политико-стратегический контекст. На основе архивных источников Кривопалов показывает, что в 1854—1855 гг. Австрия выглядела как «важнейшая угроза» и понималась таковой окружением Николая I. Без учёта данного факта, подчёркивается в статье, наше понимание стратегии России в Крымской войне будет неполным.
Тематика Русско-японской войны 1904—1905 гг. представлена Ч. Паолетти — автором публикации итальянских источников о последнем бое крейсера «Варяг» в корейской бухте Чемульпо17. Основой повествования о последних днях, предшествовавших войне с Японией, послужили доклад капитана 2 ранга Р. Бореа Риччи, его судовой журнал и репортаж корреспондента Л. Барзини.
В статьях, касающихся проблем «Великой войны», роли Российской империи в событиях 1914 года, доказывается, что наша страна не имела агрессивных намерений накануне и сразу после сараевского выстрела, а значит, нет причин особо выделять её роль в развязывании мирового вооружённого конфликта. Так, Э.Дж. Хейвуд18 не считает подготовку России к войне некой «тайной» мобилизацией русской армии и не разделяет позицию сторонников «повышенной» ответственности России, т.к. (перефразируя Б. Такман) «нельзя было вытащить свой меч, не задев другие».
Д.Ю. Козлов19 анализирует борьбу в российском морском ведомстве вокруг планирования операций Балтийского флота накануне Первой мировой войны. В частности, соответствующий план на 1912 год был воспринят как излишне пассивный, что вызвало контрпредложения со стороны командующего Морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н.О. фон Эссена и начальника бригады крейсеров Балтийского моря контр-адмирала А.С. Максимова (сторонника активной обороны на Балтике). Против выступили и отдельные начальники Черноморского флота (например, капитан 2 ранга А.В. Немитц), некоторые дипломаты (отстаивавшие усиление флота на Чёрном море и даже создание Средиземноморской эскадры). Однако эти планы по разным причинам были отвергнуты.
Д. Схиммельпеннинк ван дер Ойе20 доказывает, что Россия вступила в Первую мировую войну ради сохранения своего престижа и статуса великой державы. Захват Константинополя и Проливов в качестве цели войны возник уже после вступления в неё Турции, отмечает автор, военные делали всё возможное, чтобы избежать отвлечения сил на это, на их взгляд, второстепенное направление.
Однако публикация статьи П.Б. Струве «Верные и неверные пророчества Ф.М. Достоевского», подготовленная М.А. Колеровым21, показывает, какое внимание турецкой столице уделяли лидеры русского общественного мнения. «Верными» пророчествами Достоевского Струве считал идеи о необходимости для России занять Константинополь и тем самым обеспечить себе лидерство в славянском мире, тогда как «неверной» была опора на Германию как естественного союзника в этом деле. Струве приписывал эту «ошибку» Достоевского его антикатолическому чувству.
Что касается ошибок русской армии в Первой мировой войне, то некоторые из них представлены А.А. Смирновым22. Анализируя боевую выучку 1-й пехотной дивизии в сражении при Танненберге в августе 1914 года, историк пишет: «Если немцы не имели превосходства в артиллерии, кадровая русская пехота 1914 года могла успешно драться с ними, даже уступая в численности и будучи сильно разбавлена запасными»23. Однако эти бои выявили нехватку офицеров, слабую организацию штабной службы, недостаток артиллерии и малодушие командного состава.
С внутриполитической тематикой связана работа Ф.А. Гайды24, который оценивает попытки власти в 1915—1917 гг. найти компромисс с обществом путём назначения угодных ему министров (А.Д. Самарина, князя Н.Б. Щербатова, А.Н. Наумова, А.Д. Протопопова). Но всё это, констатирует автор, было не только тщетно, но и имело разрушительные последствия из-за некомпетентности назначенных лиц и сопротивления тех, кто остался на своих должностях. Самодержавная власть вынуждена была начать эксперименты с кабинетом «общественного доверия», но «в период войны они лишь приблизили её конец».
Ненадолго пережила самодержавие и русская императорская армия. Промежуточный итог исследованиям революционного брожения в ней в 1917 году подвёл Дж.У. Стейнберг25. «Тревожным итогом возникновения русского солдата-гражданина, — отмечает исследователь, — стало стремительное отступление армии, которому не предвиделось конца»26. Характеризуя причины распада армии, Стейнберг особо выделяет влияние происходивших на фронте событий на настроения солдат. Их недовольство, констатирует автор, присутствовало в течение всей войны, а гибельный «Приказ № 1», провал «наступления Керенского», падение Риги, выступление Корнилова и агитация в армии лишь ускорили её крах.
Л. Стофф27 дополняет эти выводы повествованием о том, как отдельные женщины-солдаты, а с 1917 года и женские части участвовали в Первой мировой войне. К этому «смелому социальному эксперименту», пишет Стофф, приступили под давлением общественности и в надежде поднять боевой дух армии. «Если отдельным женщинам, проникавшим в мужские части, удавалось участвовать в военных действиях, несмотря на свой женский пол, то к услугам женщин из состава женских частей прибегали именно потому, что они были женщинами», а значит, могли пристыдить солдат-мужчин, потерявших мотивацию сражаться28. Впрочем, достичь этой цели не удалось.
В.В. Кондрашин29 рассматривает мотивы, идеологию, а также проблемы участия казачества в повстанческом движении вне рамок Белой и Красной армий. По мнению исследователя, цель казачества — «защищать свои коренные интересы в условиях противоборства большевистского и белого режимов» — оказалась недостижимой из-за ограниченности его сил по сравнению с противниками (прежде всего большевиками) и неспособности выстроить диалог с представителями «третьей силы» — крестьянства.
Статья А.В. Ганина30 — о попытке воссоздать Военную академию из «осколков» русской армии за рубежом. Хотя проект академии в болгарском Ямболе так и остался на бумаге (главным образом по причине недостатка средств и тяжёлой эмигрантской обстановки), он интересен для исследователей. Приведённые Ганиным документы архива Гуверовского института — иллюстрация не только сложностей, с которыми столкнулась русская военная эмиграция, но и отчасти уроков, полученных из опыта Первой мировой и Гражданской войн и касавшихся организации высшего военного образования и военной науки.
В издание включены и статьи на гражданские темы: статистическое исследование русской бюрократии Д. Ливена31, работа М. Уинчелла о среднем женском образовании32 и размышления М. Кипп о романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»33.
В целом сочетание военных, внешне- и внутриполитических сюжетов даёт возможность не только полнее представить картину развития, кризиса, краха Российской империи и борьбы её осколков за самосохранение, но и назвать XXVI выпуск «Русского сборника» срезом новейших достижений исторической науки по рассматриваемой проблематике.
____________________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Хаген М., фон. Между Америкой и Россией, между военными и штатскими: исключительный путь Брюса Меннинга — учёного, наставника, воина, дипломата // Русский сборник. Т. XXVI. Россия и война: международный научный сборник в честь 75-летия Брюса Меннинга. М.: Модест Колеров, 2018. С. 792.
2 Menning B. Bayonets before Bullets: The Russian Imperial Army from 1861 to 1914. Bloomington: Indiana University Press, 1993 (Меннинг Б. Пуля и штык: Армия Российской империи, 1861—1914. М.: Модест Колеров, 2016).
3 Айрапетов О.Р. Знакомство с Брюсом: мои воспоминания // Русский сборник… С. 75.
4 Хаген М., фон. Указ. соч. С. 75.
5 Бушкович П. Последствия Полтавы: местная автономия в Российской империи при Петре I // Русский сборник… С. 92—121.
6 Рахимов Р.Н. Национальные формирования в российской императорской армии // Там же. С. 122—144.
7 Там же. С. 137, 143.
8 Фалько С.А. Из истории деятельности инструкторских миссий Русской императорской армии в Азии во второй половине XIX в. // Там же. С. 206—223.
9 Алпеев О.Е. «Священный огонь» русского Генерального штаба. Планирование похода в Индию военным ведомством России, 1885—1914 гг. // Там же. С. 320—387.
10 Полунов А.Ю. «Живое» самодержавие, Африка и Азия: к вопросу о взаимосвязи внутренней и внешней политики России конца XIX — начала ХХ в. // Там же. С. 245—262.
11 Там же. С. 259.
12 Айрапетов О.Р. Балканы, 1897—1898. Принуждение к миру и интернализация примирения: первый опыт решения национального конфликта под международным контролем // Там же. С. 224—244.
13 Там же. С. 244.
14 Шемякин А.П. Никола Пашич и Россия. Из истории взаимоотношений // Там же. С. 609—639.
15 Безотосный В.М. Социально-политические и психологические особенности российского генералитета в эпоху 1812 года // Там же. С. 145—156.
16 Кривопалов А.А. «Рассматриваемый вопрос по самой сущности своей составляет задачу неразрешимую…»: мнение Д.А. Милютина о войне с Австрией в 1855 году // Там же. С. 157—205.
17 Паолетти Ч. Итальянские источники о русских кораблях в Чемульпо в 1904 г. накануне Русско-японской войны // Там же. С. 263—286.
18 Хейвуд Э.Дж. Особенности подготовительного к войне периода и мобилизации железных дорог в России в июле 1914 г. // Там же. С 413—441.
19 Козлов Д.Ю. Альтернативные «планы операций» Балтийского флота накануне Первой мировой войны: нетривиальные идеи при минимальных ресурсах // Там же. С. 287—319.
20 Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Искушение Царьградом? Цели России в Первой мировой войне // Там же. С. 388—412.
21 Колеров М.А. Забытый текст П.Б. Струве о Балканах, Проливах и целях войны: Пётр Струве. Верные и неверные пророчества Ф.М. Достоевского // Там же. С. 483—490.
22 Смирнов А.А. Русская 1-я пехотная дивизия в сражении при Танненберге (август 1914 г.) // Там же. С. 442—482.
23 Там же. С. 482.
24 Гайда Ф.А. Представители общественности в Совете министров в период Первой мировой войны (1915—1917) // Там же. С. 491—502.
25 Стейнберг Дж.У. Конец царской армии: февраль—декабрь 1917 // Там же. С. 640—671.
26 Там же. С. 661.
27 Стофф Л. Женщины-солдаты России на фронтах Великой войны // Там же. С. 672—706.
28 Там же. С. 697.
29 Кондрашин В.В. Между красными и белыми: к вопросу об участии казачества России в Гражданской войне // Там же. С. 707—721.
30 Ганин А.В. Российская Военная академия в Болгарии в 1921—1922 гг.: история нереализованного проекта // Там же. С. 722—766.
31 Ливен Д. Российская гражданская служба при Николае II: Вариации на бюрократическую тему // Там же. С. 503—560.
32 Уинчелл М. Среднее женское образование в царской России // Там же. С. 561—608.
33 Кипп М. «Человек умирает не на улице под забором, а у себя в истории»: о романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Там же. С. 767—789.
* Русский сборник. Т. XXVI. Россия и война: международный научный сборник в честь 75-летия Брюса Меннинга. М.: Модест Колеров, 2018. 792 с.