Штаб разделился на два враждебных лагеря…

Гражданская война

ГАНИН Андрей Владиславович — старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, редактор отдела военной истории российского исторического журнала «Родина», кандидат исторических наук (Москва. E-mail: andrey_ganin@mail.ru)

«Штаб разделился на два враждебных лагеря…»

Дело об «измене» в штабе Северного фронта

В разгар Гражданской войны особую опасность для Красной армии представляли измены штабных работников, которые могли привести к неудачам на фронтах, поэтому сигналы о них привлекали пристальное внимание. Один из таких сигналов поступил в конце 1918 года из штаба Северного фронта. На расследование дела повлияла острая конфронтация между членами реввоенсовета (РВС) фронта, в результате которой оно было использовано не для выявления агентуры противника, а для сведения личных счётов. Так как документы по этому вопросу не были известны исследователям, даже в специализированных трудах о случившемся упоминается вскользь и без связи с обстановкой в штабе фронта1.

Начало разбирательству положил арест 4 декабря 1918 года 19-летнего А. Сергиенко (Сергеенко), пробиравшегося из Вологды в Архангельск через станцию Плесецкая2. Он был допрошен в штабе 18-й стрелковой дивизии И.П. Уборевичем и отправлен в Вологодскую ГубЧК, где его допрашивал видный чекист А.В. Эйдук. Затем арестанта направили в штаб Северного фронта, находившийся в Ярославле.

12 декабря на допросе в разведывательном отделении штаба Северного фронта Сергиенко признался, что был шпионом интервентов, намеревался обследовать онежское направление и станцию Обозерская, затем пробраться в Архангельск.

13 декабря 1918 года РВС Северного фронта сообщил о Сергиенко в Серпухов, в Реввоенсовет Республики (РВСР) С.И. Аралову и К.Х. Данишевскому3.

Работники штаба фронта предложили члену РВС фронта, комиссару штаба Е.М. Пятницкому отправить Сергиенко в Москву к видному большевику К.Б. Радеку (который на самом деле в то время находился в Германии). Следственная комиссия реввоентрибунала 6-й армии просила о смягчении участи задержанного, но Пятницкий не согласился и решил лично допросить шпиона.

В камеру к Сергиенко подсадили бывшего офицера, чекиста К. Благовещенского. Арестованный проникся к нему доверием и сообщил, что от расстрела в Вологде его спас новый командующий 6-й армией бывший генерал А.А. Самойло, который «будто бы служит на два фронта»4. В дальнейшем оказалось, что это было лишь предположение Сергиенко, считавшего Самойло выпускником Пажеского корпуса (который тот не оканчивал, учился в 3-й московской гимназии и в Московском военном училище5). Сергиенко полагал, что бывший паж не мог не быть на стороне противников большевиков. Себя Сергиенко также выдавал за воспитанника Пажеского корпуса, прожившего долгое время во Франции, но попытка комиссара Пятницкого заговорить с ним по-французски показала, что этого языка арестованный не знает.

Сергиенко рассказал Благовещенскому и о том, что начальник разведывательного отделения штаба Северного фронта вызвал его в Ярославль для отправки в Москву, где он будет освобождён и сможет связаться с другими агентами. Кроме того, Сергиенко заявил, что в штабе фронта работает крупный агент. Благовещенский специальной запиской доложил эти сведения Пятницкому.

В камере Сергиенко нашли начатое письмо председателю следственной комиссии станции Плесецкая А. Шаммесу. В нём была лишь одна фраза: «Я нахожусь в тюрьме». Адресат также заинтересовал чекистов. Сообщалось, что Шаммес приехал из Шотландии (а британцы активно участвовали в интервенции на Севере), выступал от имени шотландского совета, интриговал против видного советского политического деятеля М.С. Кедрова и вызвал неудовольствие чекиста А.В. Эйдука. РВС Северного фронта характеризовал Шаммеса как крайне трусливого6.

На допросе, проведённом Пятницким, Сергиенко, частично признав то, что рассказал Благовещенскому, в провокационных целях назвал вражеским агентом единственного ставшего ему известным штабного работника — бывшего капитана, выпускника ускоренных курсов военной академии, начальника штаба фронта Н.Н. Доможирова, который накануне беседовал с арестованным.

Конкретные факты против Доможирова отсутствовали, но в штабе фронта были заинтересованные в том, чтобы ему насолить. С подачи Пятницкого Сергиенко начал говорить о неких намёках Доможирова во время беседы. По его словам, начштаба якобы хотел показать, что он для Сергиенко — «свой человек». Вызвало подозрение и то, что Доможиров неверно изложил Пятницкому содержание своей беседы с Сергиенко7. Кроме того, арестованный утверждал, будто «во всех армиях и на всех фронтах у них есть “свои люди”»8, сообщил и другие важные сведения. Например, о том, что политическое руководство антибольшевиков Севера переписывалось с антибольшевистскими деятелями Востока России посредством шифровок с использованием Евангелия от Луки и от Матфея. Под давлением Пятницкого Сергиенко дал показания на нескольких священников, которые вскоре были арестованы. Вопреки запугиваниям расстрелом в Москве рвался в неё, полагая, что там сможет освободиться.

Пятницкий сообщал в Серпухов, в Полевой штаб РВСР: «…я, как вероятно и Вы, стою лицом к лицу с очень тяжёлыми вопросами. Уже давно Н.Н. Доможиров обращает моё внимание. Мною установлены его интимность с нашим телеграфом; часто поздно ночью в 3—4 часа утра я заставал Доможирова на телеграфе, шепчущегося с тем или другим телеграфистом или телеграфисткой. Когда я входил, — шептанье моментально прекращалось… Приглядываясь к нему, я укреплялся в своих подозрениях и теперь глубоко убеждён, что Доможиров — человек бесчестный. Но он работает, в особенности последнее время, прилагая все усилия к тому, чтобы оправдать себя в моих глазах, ибо он чувствует, что я ему не верю, и явно боится. Работник он хороший, заменить его некем, данных конкретных нет, и потому приходится мириться временно с таким положением.

Обращает на себя внимание его привязанность к Северному фронту, так, например, в октябре ему предложили быть профессором в Академии в Москве, жалованье великолепное, служба покойная, но он отказался. Фёдор Васильевич Костяев неоднократно предлагал ему превосходное место в штабе Революционного Военного Совета Республики. Он отказывался. Когда должен был приехать командующий фронтом Надёжный, то предполагалось, что он приедет со своим начальником штаба. Однако Доможиров и на этот раз не принял предложение Костяева и попросил у меня разрешения быть начальником административного отдела штаба фронта. Ко всему этому прибавьте телеграмму Доможирова от 3-го ноября с предложением назначить Глезарова (члена РВС Северного фронта. — Прим. авт.) командующим фронтом.

Мною приняты меры к выяснению деятельности Доможирова.

Но должен сознаться, что задача эта крайне трудна, в особенности, если принять во внимание, что я почти одинок, что ни на кого из наших комиссаров я положиться не могу, что военный контроль наш меня далеко не удовлетворяет, я просто боюсь давать ему серьёзную задачу. На частную же агентуру и на подкупы нужных лиц у меня нет ни средств, ни полномочий. Да и возможности нет уделять этому много времени.

В общем, моё впечатление таково, что в штабах Северного фронта свили себе густые гнезда контрреволюционные организации, имеющие непрерывную связь между собой и извне. Нужно много такта, много умения и опытности для того, чтобы распутать узлы безболезненно для фронта. Прошу на это обратить серьёзное внимание и прошу по поводу изложенного указаний»9. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Иванов А.А. «Северная стража». Контрразведка на русском Севере в 1914—1920 гг. М., 2011. С. 162.

2 По другим данным, это произошло 2 декабря около станции Емцы (Кубасов А.Л. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией на Европейском Севере России (март 1918 — февраль 1922 г.). М.; Вологда, 2008. С. 154).

3 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 24380. Оп. 7. Д. 55. Л. 4.

4 Там же. Л. 4.

5 Список Генерального штаба. Исправлен по 1-е Июня 1914 года (С приложением изменений, объявленных в Высочайших приказах по 18 Июля 1914 г.). Пг., 1914. С. 369.

6 РГВА. Ф. 24380. Оп. 7. Д. 55. Л. 14.

7 Там же. Л. 4 об.

8 Там же.

9 Там же Л. 5, 5 об.