Развитие военного искусства генерал-фельдмаршалом П.А. Румянцевым-Задунайским

Аннотация. В военно-историческом очерке раскрывается военная и государственная деятельность выдающегося русского полководца генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского, в значительной степени определившего развитие русского военного искусства во второй половине XVIII века.

Summary. The military-history essay describes the military and state activity of outstanding Russian army leader Field Marshal General P.A. Rumyantsev-Zadunaisky who largely determined the development of Russian military art in the second half of the 18th century.

ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ

 

АБРАМОВ Евгений Петрович — профессор кафедры гуманитарных дисциплин Военного института (инженерно-технического) Военной академии материально-технического обеспечения имени генерала армии А.В. Хрулёва, полковник в отставке, доктор исторических наук, доцент, заслуженный работник высшей школы РФ

(Санкт-Петербург. Е-mail: svekla527@mail.ru).

 

«ЕМУ НЕТ РАВНОГО»

Развитие военного искусства генерал-фельдмаршалом П.А. Румянцевым-Задунайским

 

Во второй половине XVIII века Россия выдвинула трёх выдающихся полководцев — Суворова, Кутузова и Румянцева. Начало подъёма русского военного искусства в этот период связано с именем генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева. Он первым обосновал национальный принцип строительства русской армии и указал на определённую зависимость военного могущества страны от общего состояния экономики, её материальных и людских ресурсов.

Великий Суворов считал себя учеником Румянцева. Со свойственной ему прозорливостью он первым определил то выдающееся место, которое занимал П.А. Румянцев среди русских военачальников, утверждая, что «ему нет равного»1.

Боевая деятельность генерал-фельдмаршала Румянцева стала школой для всех русских полководцев, не исключая гениального русского полководца А.В. Суворова. Многие из них самостоятельно развивали русскую стратегию, тактику и военное строительство. В то же время все они «черпали из румянцевского источника», и ни один из них не оказал такого влияния на развитие русского военного искусства, как Румянцев2.

В конце XVIII века русское военное искусство было поднято на небывалую высоту. По утверждению военного историка А.А. Керсновского, «план его величественного здания был начертан Петром, фундамент заложен Румянцевым, самое здание вознесено до небес великим Суворовым»3. Именно благодаря румянцевской школе стало возможным появление такого великого полководца, как Суворов, гений которого мог благоприятно развиваться лишь в обстановке, созданной Румянцевым.

Проявив творчество во всех областях военного дела, Румянцев явился также основоположником русской военной доктрины.

Один из известных исследователей русского военного искусства генерал-майор Д.Ф. Масловский писал: «Есть много отделов, в которых не видно следов влияния, например, великого Суворова или Потёмкина, но нет ни одного отдела, где не оставил бы следов Румянцев. В этом смысле он единственный наследник дела Петра I и самый видный после него деятель в истории военного искусства в России, не имеющий себе равного и до настоящего времени»4. Рассматривая биографию Румянцева, следует отметить её некоторую схожесть с биографией Суворова. Оба полководца родились во время, в котором особенно ярко ощущалось влияние петровской эпохи. Отцы полководцев — «птенцы гнезда Петрова» были представителями довольно известных, но небогатых дворянских родов, однако благодаря своим личным качествам смогли дослужиться до высших генеральских чинов. Солдатами лейб-гвардии Преображенского полка начали свою службу В.И. Суворов и А.И. Румянцев. Им выпала высокая честь быть сподвижниками Петра I. Официально называясь денщиками, они по существу выполняли обязанности офицеров для особых поручений при царе. По его желанию они женились на богатых и родовитых дворянках. Примерно в одном возрасте отцы полководцев стали генерал-аншефами. С конца 20-х годов XVIII века этот чин соответствовал чину полного генерала.

Румянцев получил своё имя в честь Петра Великого, Суворов был назван в честь выдающегося полководца Древней Руси Александра Невского.

Было много общего и в полученном образовании. Так, П.А. Румянцев воспитывался в Шляхетном (1-м кадетском) корпусе, в 1750—1751 гг. последние два класса этого же корпуса на правах вольноопределяющего посещал А.В. Суворов. Однако самым объединяющим в судьбах «екатерининских орлов» — выдающихся полководцев России стал их вклад в создание русской национальной военной школы.

Пётр Александрович Румянцев родился 4(15) января 1725 года незадолго до кончины Петра I. По семейной традиции он на шестом году жизни был записан солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк. Румянцев получил хорошее домашнее образование благодаря прежде всего своей матери Марии Андреевне, урождённой графине Матвеевой.

В возрасте 14 лет он по желанию отца, с позволения всесильного в то время временщика Бирона был направлен в русское посольство в Берлин, чтобы «в языках и других, ему потребных науках от добрых мастеров наставлен был…»5. Однако юный Румянцев не оправдал отцовских надежд и в 1740 году был «отозван в Отечество», где по просьбе отца, обратившегося к императрице Елизавете Петровне, 5(16) августа того же года был определён в Шляхетный кадетский корпус.

Но, по свидетельству известного русского историка и биографа Д.Н. Бантыш-Каменского, «пылкий, огненный юноша… сбросил узы, на него положенные… и на свободе сам начертал себе полёт, которого обыкновенные умы не в состоянии постигнуть»6. В ноябре 1740 года он был произведён в подпоручики и направлен для прохождения службы в расположенный в Финляндии полк.

После занятия русскими войсками Гельсингфорса Румянцев стал флигель-адъютантом своего отца. Когда летом 1743 года со шведами был подписан Абоский мирный трактат, завершивший Русско-шведскую войну 1741—1743 гг., восемнадцатилетний капитан Пётр Румянцев был отправлен в Петербург с текстом договора. В награду за столь желанное известие он, минуя звания секунд-майора, премьер-майора и подполковника, был удостоен чина полковника. В торжественно вручённой Румянцеву грамоте, лично подписанной Елизаветой Петровной, указывалось: «…В наши полковники… всемилостивейше жалуем…». Одновременно юный полковник был назначен командиром Воронежского пехотного полка7.

За Абоский мирный трактат императрица пожаловала Румянцеву-старшему графское достоинство «со всем нисходящим потомством». Таким образом стал графом Российской империи и его сын. В геральдмейстерской конторе для рода Румянцевых составили графский герб с соблюдением всех существовавших тогда традиций и правил. В нижней части герба находился девиз: «Nonsolumarmis», что в переводе с латинского означает «Не только оружием»8.

О командовании полком и о служебной деятельности Румянцева сведений не имеется, т.к. полковой архив до нашего времени не сохранился. Известно лишь, что в 1745 году он находился в Орле на каком-то следствии, а в 1748 году участвовал в походе русских войск на Рейн в ходе войны за австрийское наследство 1740—1748 гг.

К тридцати годам, имея чин генерал-майора, Румянцев всецело отдаётся служебной деятельности, обнаруживая при этом неординарные способности военачальника.

В период подготовки России к Семилетней войне 1756—1763 гг. молодой генерал на первых порах занимается приёмом рекрутов и решением незначительных административно-хозяйственных вопросов. Затем, в феврале 1756 года участвует в формировании в Риге гренадерских полков под руководством генерал-аншефа В.А. Лопухина9. В октябре того же года Румянцеву поручается формирование пяти кавалерийских полков, что свидетельствует о высокой оценке его организаторских способностей10.

Серьёзной боевой школой для будущего полководца явилась Семилетняя война 1756—1763 гг. До войны он был баловнем судьбы, но с её началом, с первого же шага самостоятельной деятельности выдвинулся благодаря своему таланту, проявив незаурядные качества военачальника, способного тактически грамотно оценивать складывавшуюся обстановку и принимать обоснованные решения.

Особое внимание Румянцев уделял организации разведки, требуя собирать сведения о состоянии переправ, дорог по пути следования войск, а также о наличии местных продовольственных и фуражных ресурсов11.

В то же время в поле его деятельности остаётся служба простого солдата. Он вводит новые способы наиболее рациональной подгонки неудобного снаряжения путём иного крепления сумки для гранат, упразднения отдельных предметов снаряжения и т.п.12

В августе 1757 года генерал-майор Румянцев был переведён в пехоту и определён в 1-ю дивизию генерал-аншефа В.В. Фермора, где возглавил бригаду, включавшую Воронежский, Новгородский и Троицкий пехотные полки. Характерно, что солдаты указанных частей были не те, которых он обучал в Риге, а совершенно другие. Однако и с незнакомым ему личным составом Румянцев сумел отличиться в сражении при Гросс-Егерсдорфе, произошедшем между русскими и прусскими войсками 19(30) августа 1757 года. В начале сражения прусский фельдмаршал X. Левальд после проведённой накануне разведки внезапно атаковал русские войска, строившиеся в походные колонны для выдвижения к Алленбургу. Главный удар противник нанёс по колоннам 2-й дивизии генерал-аншефа В.А. Лопухина. В первые же минуты боя Нарвский и 2-й гренадерские полки потеряли до половины своего личного состава. В это время бригада Румянцева находилась в резерве, не имея поставленной боевой задачи. Таким образом, действия резерва в ходе сражения осуществлялись Румянцевым по его личной инициативе. В самый критический момент генерал-майор Румянцев, оценив обстановку, самостоятельно принял решение ввести в сражение находившийся под его командованием резерв, после чего во главе сводного отряда из гренадерского, Троицкого, Воронежского и Новгородского пехотных полков буквально «продрался» через считавшийся непроходимым заболоченный лес и неожиданно для пруссаков нанёс сильный штыковой удар во фланг их атаковавшей пехоте. Всё это предопределило исход сражения. Поражение армии Левальда открыло русским войскам путь на Берлин13. В этом сражении Румянцев применил принцип, впоследствии сформулированный Суворовым: «Делай на войне то, что противник почитает за невозможное»14.

В сражении при Гросс-Егерсдорфе Румянцев показал себя сторонником решительной наступательной тактики. Как и Пётр I, он стремился с наибольшей эффективностью использовать холодное оружие пехоты. Своей внезапной атакой в этом сражении талантливый военачальник дал яркий пример активного применения штыка. Во всей последующей полководческой деятельности Румянцева роль холодного оружия в бою продолжала непрерывно возрастать.

Зимой 1757/58 года Румянцев участвовал в завоевании Восточной Пруссии русскими войсками, командуя сводным отрядом численностью в 10 тыс. человек пехоты и конницы. За успешное проведение этого похода он был произведён в генерал-поручики15.

Следует подчеркнуть, что успешные действия войск под руководством Румянцева в этой кампании явились следствием его повседневной напряжённой боевой деятельности.

К этому времени во взглядах и поведении Румянцева произошли серьёзные изменения, оказавшие существенное влияние на всю его дальнейшую жизнь. Самостоятельная и в высшей степени ответственная боевая деятельность завершила формирование характера полководца. Румянцев явил собой ярчайший пример того, что может достигнуть человек путём напряжённого труда и непрерывного самовоспитания.

19(30) июня 1759 года вступивший в командование русскими войсками генерал-аншеф П.С. Салтыков назначил Румянцева командиром 2-й дивизии, состоявшей из 12 пехотных и 6 кавалерийских полков. Под командованием талантливого военачальника Салтыкова русская армия нанесла пруссакам крупное поражение в сражении при Кунерсдорфе 1(12) августа 1759 года, явившимся переломным в ходе Семилетней войны.

Русско-австрийские войска (до 60 тыс. человек при 248 орудиях) заняли оборону на трёх разделённых глубокими оврагами высотах Мюльберг, Гроссшпицберг (Большой Шпиц), Юденбург, имея линейный боевой порядок (две линии и резерв). При этом дивизия Румянцева занимала центр боевого порядка русской армии на высоте Гроссшпицберг. Следует отметить, что занимавшиеся ею позиции были хорошо оборудованы в инженерном отношении. Имелись отрытые в несколько ярусов окопы, а также оборудованные огневые позиции для артиллерии. Кроме того, перед фронтом были установлены рогатки, использовавшиеся в качестве заграждений против кавалерии. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Коробков Н. Фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский // Воен.-истор. журнал. 1941. № 1. С. 105.

2 Масловский Д.Ф. Румянцев-Задунайский // Энциклопедия военных и морских наук в 8 т. / Под ред. Г.А. Леера. Т. VI. СПб., 1898. С. 602.

3 Керсновский А.А. История русской армии в 4 т. Т. 1. М.: Голос, 1992. С. 164.

4 Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 602.

5 Майков П. Румянцев // Русский биографический словарь. Романов — Рясковский. Пг., 1918. С. 528.

6 Бантыш-Каменский Д.М. Биография российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов в 4 ч. Ч. II. М.: Культура, 1991. С. 27.

7 Меерович Г. И. Румянцев в Петербурге. Л.: Лениздат, 1987. С. 48, 49.

8 Там же. С. 50.

9 Румянцев П.А. Документы в 3 т. / Под ред. П.К. Фортунатова. Т. 1. М.: Воениздат, 1953. С. VIII.

10 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. ВУА. Д. 1656. Л. 236, 241 об., 242.

11 Там же. Д. 1659. Л. 193, 200 об., 201.

12 Там же. Д. 1664. Л. 22 об., 23.

13 Румянцев П.А. Документы. Т. 1. С. IX.

14 Меерович Г.И. Указ. соч. С. 72.

15 Фельдмаршал Румянцев: сборник документов и материалов. М.: ОГИЗ, 1947. С. 1.