Аннотация. В материале рассказывается о пленении командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса и его генералов на заключительном этапе Сталинградской битвы.
Summary. The material tells about the capture of the Commander of the 6th Army General Field-Marshal F. Paulus and his Generals at the final stage of the Battle of Stalingrad.
Публикация В.Г. МАКАРОВА
Макаров Владимир Геннадьевич — историк отечественных спецслужб,кандидат философских наук, доцент(Москва.E-mail: mil_hist_magazin@mail.ru).
«ОН НА МЕНЯ ПРОИЗВЁЛ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ЗАТРАВЛЕННОГО ЗВЕРЯ…»
Рассказывают очевидцы пленения генерал-фельдмаршала Паулюса и его генералов
№ 3. Из беседы с гвардии генерал-майором Г.Б. Сафиулиным1(не ранее 1 марта 1943 г.).
[…]Уличная борьба шла исключительно потому, что немцы организовали специальные офицерские группы и направили их для контратак против наших частей. Приходилось хорошо организовывать взаимодействие между мелкими группами, между пехотой и артиллерией. Это дало возможность освободить почти полностью Ворошиловский район, а Ворошиловский район весь был занят противником.
Потом получили приказ перейти на ту сторону р. Царица. Здесь не могли сразу прорвать фронт противника потому, что берега открытые, пришлось идти в обход. Как только вышли в район красного здания перед тюрьмой, захватили штаб 14-го танкового корпуса2 с генерал-лейтенантом Шлеммером3. Когда привели его, то он прежде всего обеспокоился: где мои офицеры? Он боялся, не будут ли обижать его офицеров. Офицеров у него было 37 человек. Я говорю ему: «Не беспокойтесь, всё будет в порядке». Я ему предложил побриться, он отказался: «Я лучше в таком виде сдамся».
Захватила этот штаб штурмовая группа, фактически два автоматчика, фамилии их я не помню. Оба награждены орденом Красной Звезды. Был ещё с ними один сержант. Там большое здание, четырёхэтажное. Два человека вошли в здание, пять человек лежали около здания. Фактически окружили этот штаб десять человек. Немцы залегли. Заходит эта группа, бросает несколько гранат через окна. В это время врывается третья группа в пять человек и заставляет поднять руки вверх. Охрана их разбежалась.
Правда, там пять человек убили. Когда генерал бросил оружие и поднял руки, тогда все остальные тоже подняли руки. Эти автоматчики забрали генерала, посадили на машину и привезли ко мне.
Посадил я его за стол, никак не садится ближе, сидит в двух метрах от стола и не ест.
— Разве в таком состоянии вы бы стали кушать?
Я говорю, конечно, понимаю, в каком состоянии вы находитесь. Он старик уже. Когда подвыпил сто грамм, начал разговаривать.
— Удивительный русский солдат, <нрзб> день, целую ночь на снегу. Как они не мерзнут! Мало ли что в валенках. Утром посмотришь, идут в атаку. Если бы мы так лежали, у нас все обморозились бы, ни одного человека не осталось бы!
Правда, в госпитале мы забрали человек 470 обмороженных.
— Если бы русская армия была в союзе с немецкой армией, мы бы покорили весь мир.
Я ему на это заметил, что у нас есть союзники. Он мне на это ответил, что «Англия — большая свинья. Вы надейтесь больше на свои силы».
Я говорю, что мы больше на свои силы и надеемся. Потом я ему задал такой вопрос:
— Почему вы здесь так плохо воюете?
Он говорит:
— Снарядов нет, питание плохое.
— Я вам верю, — отвечаю ему, — что питания у вас мало, а снарядов у вас было очень много, у каждого орудия было по несколько сот снарядов.
— Всё же был недостаток в боеприпасах и продовольствии. Потом самолётами обеспечение было плохое.
Я спрашиваю, а когда у вас были снаряды, когда продовольствия было достаточно, когда вы не были окружены, когда вы на Сталинград бросали по несколько десятков самолётов, по несколько сот танков, по несколько дивизий, почему в течение нескольких месяцев не могли овладеть Сталинградом?
Тут он встал и заплакал как маленький ребёнок.
Шлеммер, командир 297-й немецкой дивизии4. Ему 58 лет. Спрашивает меня, сколько мне лет. Я говорю: «36-й год».
— Командующий дивизией?
— Почти два года командую дивизией.
— Большая карьера у вас. Всё же вы умеете воевать. Поставили меня на колени.
Потом Шлеммер просит разрешения поговорить с офицерами.
Я по всем правилам вывел всех офицеров, выстроил. Он всплакнул три раза. Держал речь. Между прочим, сказал: «Немецкие солдаты, где бы вы ни находились, держите дисциплину». В общем — общие фразы. Потом мы его отправили.
* * *
Сильные бои были в районе тюрьмы. Там была офицерская группа. Шлеммера взяли ещё до тюрьмы. У них там были большие склады продовольствия и боеприпасов. Целый день шла борьба за тюрьму. Не только мы, но и 422-я [стрелковая дивизия] воевала здесь. Когда они сдались, мы почти весь гарнизон истребили.
Когда тюрьму взяли, несмотря на то, что Паулюс ещё не сдавался, шли уже целыми батальонами с белыми флагами. Как мы только увидим, что немцы идут с белыми флагами, мы прекращаем огонь, забираем.
Несколько человек возвращали обратно. Один привёл 300 человек. Потом пошёл вторично и привёл несколько человек офицеров. Третий раз пошёл, но убили его, что ли, так он и не явился.
Через вокзал вышли к Волге. Там особенных боёв не было, но пришлось очищать каждый подвал, каждый чердак. После взятия вокзала наша дивизия вышла на Большевистскую улицу. По официальным данным, всего мы взяли больше 12 000 пленных, взяли 27 самолётов […].
НА ИРИ РАН. Ф. 2. Раздел I. Оп. 58. Д. 1. Л. 1—15. Машинописная копия.
№ 4. Из беседы с гвардии капитаном И.З. Бухаровым(не ранее 1 марта 1943 г.).
[…]Были подтянуты миномёты. Пушки были подтянуты. Разрушали прямой наводкой эти дома. Всё было подготовлено к тому, если не будут сдаваться, силу будем применять. Тут разведка была с четырёх часов. Я это узнал часов в шесть, даже немножко раньше, кода стали атаковать этот дом5.
Мы знали, что Паулюс здесь, мы знали, что он не улетел. Нам говорили, что самолёт всё время крутится, много говорили. Знали, что штаб Паулюса в этом районе, но в каком подвале — я лично не знал. Потом выходит немецкий офицер и спрашивает, кто тут по званию старший. Говорим, что капитаны есть и есть один старший лейтенант. Мы предлагаем немедленно сдаваться. Говорим, что вы окружены, если вы сейчас не капитулируете, мы пустим в дело имеющуюся в нашем распоряжении технику и уничтожим вас до единого. Он говорит, что я не могу решить эти вопросы, что есть начальство повыше. И тут он нам сказал, что здесь фельдмаршал Паулюс.
К центральному входу подошли: Морозов, Ильченко, я и уполномоченный особого отдела Рябов6. Заходим в этот двор. Двор битком полным полно немцами. Когда зашли во двор, нас оставили возле входа в подвал. Вышел начальник штаба и один капитан, который по-русски отлично говорит. Даже наши пословицы знает. «Шут его знает», «родимая» — такие слова знает. Он сказал, что Паулюс требует, чтобы доложили высшему начальству, официальным людям, с кем вести переговоры. Мы посоветовались. Договорились, что я и Ильченко пойдём, а они тут останутся. Мы пошли звонить на КП батальона и на КП бригады.
Нам сообщили, что выезжаем и сообщим высшему начальству. После этого я прихожу обратно в этот дом. Они меня уже знают. Нас всего было пять человек, нетрудно запомнить. Я сюда захожу, а наши кругом встали, всё подготовлено на случай чего. Откровенно говоря, рискованно было находиться среди них, всякая сволочь могла найтись. Но тут даже не было мысли о своей шкуре побеспокоиться.
Моментально приезжают начальник политотдела майор Егоров и Винокур. Я не видел машины, на которой они приехали потому, что здесь был. Потом вижу, идёт т. Винокур — начальник политотдела. Ему сказал, что Паулюс просит, чтобы наши прекратили стрельбу, пока идут переговоры. В это время наши орудия и миномёты били. Паулюс просит, чтобы наши части прекратили стрельбу, со своей стороны мы тоже дадим указание своим солдатам, чтобы прекратили стрельбу. Меня майор Егоров посылает: т. Бухаров, поезжай.
Они со своей стороны выделяют офицера — майора, переводчика своего, и шофёр их, и их машина. Сажусь с ними, еду. Они все с наганами. Мы их не разоружили. Их трое, а я один. По нашим войскам едем, наши бойцы стоят. Вот один автоматчик из пулемёта по нам. Я сказал переводчику, чтобы остановили машину. Спрашиваю, зачем стреляешь. «Мы думали, товарищ командир, что вас взяли в плен немцы и везут, поэтому я и стрелял». Я говорю: «Нельзя стрелять. Мы едем для того, чтобы предупредить вас прекратить штурм, поскольку идут переговоры. Мы это мирным путём разрешим, без лишней крови».
Заезжаю к майору Телегину, беседую, и они со мною. Оставили машину и пошли за мной. Я говорю, что есть указание штаба армии прекратить штурмовку и всякую стрельбу, поскольку идут переговоры с самим Паулюсом. В другие подразделения свои съездил. Их гарнизон расположился в двух домах по железной дороге. Едем к ним. Полоса между нашими частями и ими простреливается. Проехали благополучно. Немецкий майор вызывает офицера, дает распоряжение. Часовые их стоят по застенкам. В подвалы я не спускался. Солдат много, пулемёты стоят, автоматчики стоят, и всё это обращено в нашу сторону. Он даёт распоряжение прекратить стрельбу. Правда, отдельные снайперы или автоматчики продолжали стрелять и с нашей, и с их стороны, потому что каждого не предупредишь. После этого едем назад. Приезжаем сюда. Я думаю, что моя миссия закончена. С ребятами беседую, говорю, что вы у немцев ничего не берите. А то у нас так, когда обыскивают, то часы возьмут, то ещё что-нибудь. Они дают мне обещание, что ничего не будут брать. В это время меня вызывает подполковник Винокур: «Товарищ Бухаров, езжайте обратно. Они дают своего офицера, езжай».
В этот раз мы уже берём белый флаг, садимся в машину и едем. Отъехали примерно метров 70 — бьют наши миномётчики. От нас в метрах 100 три мины разорвались. Этот немецкий офицер как соскочит с машины — и в подвал, так они боялись нашего огня. Я стою около машины, не приземляясь*. «Почему русский офицер не идёт в подвал?». Я говорю: «Незачем идти». Три выстрела дали и перенесли огонь в другую сторону. Мы поехали дальше, за железную дорогу, заехали в наши части и ихние. Они передали своим миномётчикам, чтобы они прекратили стрельбу, и просят меня, чтобы я позвонил в свой штаб бригады, чтобы оттуда передали в армию, чтобы прекратить артиллерийский огонь. Я пообещал им выполнить это дело.
Правда, когда мы приехали сюда, я сказал Винокуру, что я скоро вернусь, и побежал на радиостанцию, говорил с начальником штаба нашей бригады Малько и, забыл, кто-то из генералов армии со мною говорил. Малько сказал, что я передаю трубку. Я сообщил, кто я есть, говорю, какая обстановка сложилась. Он говорит: «Я вас понял, сейчас принимаю меры». После этого стрельба прекратилась.
Я возвращаюсь опять сюда, организую отбор оружия. Тут же Паулюс подписал приказ. Начали выводить фрицев. Я на этом проходе становлюсь, взял бойцов, отбираем оружие, складываем всё вместе. Сколько в этом подвале было человек, не могу сказать, буквально было полно набито. Я проходил боком, идёшь боком, пропихиваешься. Тысяч шесть с половиной, до семи — было. Отборные ребята были. Тут у него были стянуты кадровые войска. С приходом Гитлера к власти они были в армии. Средний возраст 25—30—37 лет.
НА ИРИ РАН. Ф. 2. Раздел I. Оп. 56. Д. 5. Л. 3—5. Машинописная копия.
<…>Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Сафиулин Гани Бекинович (1908—?) — гвардии генерал-майор, командир 38-й стрелковой (с 1 марта 1943 г. — 73-й гвардейской) дивизии. В 1920 г. ушёл из деревни, беспризорничал, затем работал курьером в уездном комитете РКП(б) в Узбекистане. С 1923 по 1926 г. обучался в совпартшколе. В 1926 г. — секретарь Павлодарского уездного комитета ВЛКСМ. В сентябре 1927 г. призван в армию; прошёл все должности младшего комсостава. С 1931 по 1940 г. служил в погранвойсках НКВД. В 1940 г. — командир полка войск НКВД. С 12 мая 1942 г. — командир 38-й мотострелковой дивизии.
2 Штаб 14-го танкового корпуса во главе с его командиром генерал-лейтенантом Г. Шлемером был захвачен частями Красной армии 29 января 1943 г. 14-й моторизованный (танковый) корпус (нем. XIVArmekorps) — общевойсковое объединение германской армии. Сформирован в апреле 1938 г. в Магдебурге как XIV моторизованный корпус. В июне 1942 г. именовался «Группой Виттерсгейм». В июне 1942 г. преобразован в XIV танковый корпус (нем. XIVPanzerkorps). В январе 1943 г. уничтожен под Сталинградом, в марте вновь создан на территории оккупированной Франции. Командиры: генерал пехоты Густав фон Виттерсгейм (апрель 1938 — сентябрь 1942 г.); генерал танковых войск Ганс Валентин Хубе (сентябрь 1942 — январь 1943 г.); генерал-лейтенант Гельмут Шлемер (январь 1943 г.); генерал танковых войск Ганс Валентин Хубе (март—сентябрь 1943 г.); генерал танковых войск Герман Балк (сентябрь—октябрь 1943 г.); генерал танковых войск Ганс Валентин Хубе (октябрь 1943 г.); генерал танковых войск Фридолин фон ЗенгерундЭттерлин (октябрь 1943 — май 1945 г.).
3 Так в документе. Шлемер Гельмут (HelmuthSchlömer; 1893—1995) — немецкий военный деятель, генерал-лейтенант (1942). Уроженец Хаусберге (Везер). Участник Первой мировой войны, лейтенант (1914). После демобилизации армии оставлен в рейхсвере. С 1 апреля 1941 по 1 апреля 1942 г. — командир 7-й бригады (нем. 7 Schützen-Brigade). С 1 апреля 1942 по 15 января 1943 г. — командир 3-й мотопехотной дивизии. С 15 января по 29 января 1943 г. — командир 14-го танкового корпуса. С 29 января 1943 по 24 октября 1949 г. в советском плену. Член Национального комитета «Свободная Германия». В октябре 1949 г. репатриирован на родину. Скончался в Минден-Люббеке.
4 Так в документе. Генерал-лейтенант Г. Шлемер не командовал 297-й пехотной дивизией. 297-я пехотная дивизия (нем. 297 Infanteriedivision) — тактическое соединение германских сухопутных войск во Второй мировой войне. Сформирована 31 января 1940 г. в 17-м военном округе. С сентября 1942 г. в составе 4-го армейского корпуса 6-й армии группы армий «Б» под Сталинградом. С декабря 1942 по январь 1943 г. в составе 4-го армейского корпуса 6-й армии группы армий «Дон». Командиры: генерал артиллерии Макс Пфефер (с 5 апреля 1940 г.); генерал-майор Мориц фон Дреббер (с 16 января 1943 г.); генерал-лейтенант Фридрих-Вильгельм Дойч (с 1 апреля 1943 г.); генерал-лейтенант Отто Гульман (с 17 февраля 1944 г.); генерал-лейтенант Альбрехт Байер (с 26 октября 1944 г.).
5 В рассказе И.З. Бухарова речь идёт о боях за центральную часть Сталинграда, когда 38 мсбр наступала на площадь Павших борцов в направлении универмага. Командир бригады полковник И.Д. Бурмаков в ночь на 31 января 1943 г. принял решение блокировать здание универмага. В течение ночи личный состав бригады во взаимодействии с 329-м инженерным батальоном со всех сторон блокировал универмаг.
6 Рябов Леонид Петрович (1924 — 30 сентября 1943) — советский офицер, сотрудник органов безопасности; старший лейтенант. Уроженец с. Рождествено Б-Мурашкинского района Горьковской области. С июля 1941 г. в органах безопасности. С 16 июля по 30 апреля 1942 г. командир отряда ОМСБОН НКВД СССР. С 25 июля по 30 сентября 1943 г. оперуполномоченный ОО НКВД — ОКР «Смерш» 38-й мотострелковой бригады Сталинградского ВО (Сталинградского, Донского фронтов). Участник Сталинградской битвы и пленения генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса и его генералов. Погиб в бою в сел. Вишнёвка Токмакского района Запорожской области.
* Так в документе.