Производство и обеспечение пивом кораблей Балтийского флота при Петре Великом

Изучение опубликованных материалов показало, что практически во всех изданиях, вероятно из-за отсутствия надёжных архивных источников, замалчивается, что становление и развитие промышленного производства пива в России было вызвано, в первую очередь, потребностями Морского ведомства, и у его истоков стояли Пётр I, А. Д. Меншиков, генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, адмирал К. И. Крюйс.

Пётр I при создании Балтийского флота, по аналогии с пищевыми рационами военно-морских сил ведущих западноевропейских стран, включил в нормы продовольственных пайков русских моряков пиво.

Основу месячной матросской порции команд кораблей флота Петра Великого составляли сухие и консервированные продукты. С 1720 г в состав морского пайка входили: 45 фунтов ржаных сухарей, 10 фунтов крупы овсяной, 5 фунтов крупы гречневой, 10 фунтов гороха, по 5 фунтов солёной говядины и свинины, 4 фунта сушёной рыбы.

В целях возбуждения аппетита и повышения эффективнос­ти введения в пищевод большого количества вязкой,  и, особенно ка­ши густой консистенции, сухарей, солонины и солёной сушёной рыбы баталер отпускал мат­росу на приёмы пищи хлебное вино и пиво. С 1720 г. нижним чинам, проходившим военную службу на кораблях, полагалось 16 чарок вина и 7 ведер пива в месяц[2].

Видный военно-морской историк XIX в. Ф. Ф. Веселаго, исследуя предпосылки введение пива в ,,список морской провизии”, заключил, что  для его производства были, устроены свои пивоварни” в Санкт-Петербурге и Ревеле. Это позволило к 1721 г. довести потребление пива в Балтийском флоте до 325000 ведер. Основным поставщиком пива по его данным являлась адмиралтейская пивоварня на о. Котлин на которой варилось до 200000 ведер[3].

Вместе с тем, выявленные нами в федеральных архивохранилищах делопроизводческие документы позволяют достоверно утверждать, что пиво на корабли поступало как с адмиралтейских, так и с частновладельческих пивоварен, причём доля последних, в снабжении флота, являлась преобладающей. На этих предприятиях с использованием специальной рецептуры для рядового состава русского военно-морского флота варилось пиво – приятный  вкусовой, утоляющий  жажду,  тонкий и горьковатый слабоалкогольный  напиток,  приготавливаемый  из  ячменного  солода  и  хмеля,  путём  сбраживания  сусла  пивоваренными  дрожжами.

Имеющиеся ныне в исторической литературе сведения о становлении и   последующем развитии промышленного производства пива в России весьма противоречивы, содержат путаницу даже в датах ввода в эксплуатацию адмиралтейских пивоварен в Санкт-Петербурге, что потребовало от автора настоящей статьи для установления истины сосредоточить свои усилия на ,,белых пятнах”, неточностях и малоизученных вопросах данной темы.

Пиво на  довольствие  нижним  чинам  Балтийского  флота было введено  практически  одновременно  с  его  созданием.  В  кампании  1704 – 1707 гг.  матросу  (солдату  морской  пехоты)  отпускалось  по 1 кружке пива  в  сутки[4].

В  последующие  годы,  в  связи  с  значительным  увеличением контингентов  питающихся в Балтийском  флоте,  пиво  временно исключается  с  довольствия,  его заменяют    квасом  (,,кислые  шти”),  для  чего провиантмейстеры выдавали на  корабли ржаную  муку.

Пиво на  довольствие  нижних  чинов вновь  вводится  по  указанию  Петра I в  кампанию  Балтийского  флота  1717 г.  17  ноября  1716 г.  венценосный моряк  предписал  санкт-петербургскому  губернатору А. Д. Меншикову:  ,,…вместо  кислых  щей  пиво  на  корабле  удержать  хотя  б  на  половину”[5].  Речь  шла  о  включении  в  норму  месячной  матросской  порции  на  кампанию  1717 г. по  одной  кружки  пива  в  сутки вместо кваса, а не наоборот, как утверждал Н. А. Богоявленский: ,,Замена его квасом, и то на 50 % произошло только в 1716 г.”[6].

В подтверждение наших доводов приведём выписку из инструкции генерал-адмирала Ф. М. Апраксина комиссару Хотяинцову по содержании в Эстляндии адмиралтейских публичных мыз, датированную 4 мартом 1716 г.: ,,На островах (Даго и Вормсе. – И. Д.) сколько будет из ячменя велеть готовить всегда солод для корабельных пив и квасов и тамо варить пиво, как варится на корабли, чтоб было тонко и горьковато и ставить в ледники; буде же оное пиво, который год на корабли не употребляться (выделено нами. – И. Д.), то пиво продавать”[7].

Можно  предположить,  что решение  по введению на довольствие пива царь  принял  по  нескольким  причинам:  а)  в  связи  с  высокими  противоцинготными  свойствами  данного напитка; б)  наличием  его  в  нормах  продовольственных  пайков  моряков  военных  флотов  ведущих  западноевропейских  стран,  в  чём  Государь  удостоверился,  когда  в  августе 1716 г.  на Балтийском море командовал  объединенными  эскадрами союзных  флотов (английской, датской, голландской, русской).

При включении в нормы морского продовольственного пайка спиртных напитков были учтены русские национальные традиции и творчески использован иностранный опыт по потреблению корабельного пива[8].

Возможно,  что Пётр I  прислушался  к  мнению  англичанина шаутбенахта Джорджа  Паддона,  командовавшего Котлинской эскадрой в 1717-1718 гг., который  в  своём  проекте,  направленном  на  улучшение  бытовых  условий рядового состава русского  военно-морского   флота  писал,  что  ,,…пиво  даёт  новую  жизнь  людям  в  морской  службе”.

Нельзя  также  сбрасывать  со  счетов  и  личное  пристрастие  венценосного  моряка  и  взрослых  членов  его  семьи  к  пиву, для  производства которого строились царские пивоварни[9].

Пётр I ощущал мощную поддержку по введению пива на довольствие военных моряков  от генерал-адмирала Ф. М. Апраксина и вице-адмирала К. И. Крюйса, являвшихся большими знатоками  и любителями этого напитка[10].

Какими  силами  и  средствами  располагали  провиантмейстеры  Балтийского  флота,  чтобы  исполнить  распоряжение  царя  по  отпуску  пива  на  корабли в 1717 г.?

Обеспечение  пивом  команд  кораблей  Ревельской  эскадры  не  представляло для  них никаких  проблем.  В  Лифляндии,  под  влиянием  немцев — колонистов, производство  пива  начало  развиваться  ещё  в  XIV  столетии. В  начале  XVI в.  в  Ревеле  появились  первые  пивоваренные  заводы,  их  мощность  позволяла  полностью  удовлетворять  потребности  населения, для  которых пиво,  вскоре стало  почти  ежедневным  напитком.

Пиво,  приготавливаемое  в  Ревеле,  из-за  малого содержания в  нём хмеля,  имело  очень  сладкий  вкус.  Однако,  после  того  как  ревельское  пиво  начали  поставлять  на  корабли,  местные пивовары по  требованию  моряков  норму  хмеля  в  нём  увеличили  (,,пиво  варили  ковш  солода  и  хмеля”[11]).

Повышение  содержания  хмеля  в  пиве  позволило  увеличить  продолжительность  его  хранения  в  интр-трюме  корабля.

Основным  компонентом  для  приготовления  пива  в  Эстляндии являлся  ячменный  солод,  вырабатываемый,  преимущественно  из  местных  сортов  ячменя.  Ячмень,  возделывался  во  всём  Прибалтийском  крае  на  очень больших  площадях,  и  именно тех сортов,  которые  наиболее были пригодны  для  пивоварения[12].

В  Ревеле  и  других  прибалтийских  городах  имелось  значительное  количество  первоклассных  мастеров – пивоваров,  объединённых  в  ремесленные цеха.

Для  варения  пива  подрядчики  использовали  собственное  сырьё  (к  одной  четверти  ячневого  солода  добавляли  около  6  фунтов  хмеля [13]).

Если  приготовление  и  поставка  пива  в  Ревеле  на  корабли  тамошней  эскадры  было  обычным  рутинным  делом,  то  в  новой столице России  и  на  о. Котлин  обеспечение  нижних  чинов  пивом  превращалось  с  трудом  разрешаемую  проблему,  связанную, в первую очередь, с маломощностью  адмиралтейских  пивоварен.

Для  варения  пива  к  началу  кампании  1717 г.   Морское  ведомство  располагало  при  Санкт-Петербургском  адмиралтейском  Провиантском дворе (магазине)  деревянной пивоварней,  оснащённой  в  два  котла,  построенной в  1705 г.,  и  пивоварней – в  один котёл,  находившейся   также  при  провиантском магазине на  о. Котлин[14].

Однако,  из-за  отсутствия в флотской казне   средств на закупку ячменя,  хмеля  и дров,  варение  пива  на  адмиралтейских  предприятиях  в  1717 г.  не  производилось. Поэтому, поставку  пива  (14000 ведер по  цене  6  алтын 4  денги  за  одно  ведро)  для  Котлинской  эскадры  в   кампанию  1717 г.  произвели   столичные подрядчики[15].

Для  приготовления  пива  использовались  следующие  основные  материалы:  солод  ячменный,  солод  ржаной,  хмель,  вода.

Современники отмечали, что русское ,,пиво  варимое  на  пивоварнях,  а  также  во  многих  домах,  есть  обыкновенное  из  ржаного  и  ячного  солоду  крепкое  тёмно – бурого  цвета,  питательное,  сильно  и  здорово,  однако ж  не  для  всякого  приятна  и  отчасти  пьяно[16].

В соответствии с определением Адмиралтейств-коллегии нижнему  чину на  кампанию Балтийского флота в 1718 г. отпускалась 1 кружка пива в  сутки[17].

Пиво  для  Котлинской  эскадры,  планировалось варить  на  адмиралтейских  пивоварнях,  но  их  мощность  не  позволяло  полностью  удовлетворить  потребность  плавсостава,  поэтому  Провиантская  канцелярия была вынуждена вновь обратится  к  услугам  подрядчиков.  Однако,  из-за  высоких  цен,  установившихся  на  пиво  в  северной столице,  было  решено  его  заготовить  только  на  первый  месяц  кампании  флота,  а  на  остальные  месяцы – закупить в  Ревеле,  где  подрядчики  поставляли  его  на  эскадру  по  ценам  почти вдвое  меньше,  чем  в  Санкт-Петербурге.  По этому  поводу  Адмиралтейств-коллегия  приняло  специальное  определение,  предписавшее  обер-провиантмейстеру Балтийского флота полковнику  Г. П. Коншину:  ,,Варить  пиво  в  Ревеле,  вместо  кислых  щей”[18].

Вероятно, что Петра I не устраивало положение,  когда  имеющиеся в столице пивоваренные  предприятия не могли обеспечить  потребности населения и Котлинской  эскадры.  Поэтому 28 декабря  1715 г.  он  повелел  московскому губернатору  А. П. Салтыкову направить  из  Москвы  в  Санкт-Петербург  трёх-четырёх  солодовников  и  пивоваров  для  увеличения  производства  пива,  солода, и их свободной торговли в его любимом  городе.

Предписание монарха губернатор неукоснительно исполнил, и  зимой 1716 г. из Москвы в новую столицу России прибыли пивовары ,,купецкие люди” Иван Лапшин, Емельян Яковлев, Василий Марков, вскоре образовавшие с местным жителем посадским человеком Григорием Семёновым пивоваренную кампанию. 25 ноября 1717 г. компаньоны подали А. Д. Меншикову доношение, в котором изложили своё видение состояния пивоваренного производства в столице и намечаемый ими комплекс мероприятий по увеличению производства пива.

Переведенцы из Москвы писали генерал-губернатору, что они на берегу Малой Невы в батальоне Городовых дел купили  ,,дворы с утеснением и немалыми ценами, на которых и завод построили и в том же году пиво варить начали с нуждою… ”. Однако, продукция новоявленных санкт-петербургских пивоваров не находила достаточного потребительского спроса, потому что, ,,во многих разных  домах пивоварни устроены и пива варят многое число, не токмо про себя, но и про других… “.

По мнению компаньонов, монопольного положения на столичном рынке пива можно было добиться только после принудительного закрытия предприятий конкурентов и государственного регулирования цен на пивоваренное сырьё, ,,чтоб кроме наших заводов в других домах у приказных людей, у дьяков, у подьяческих и купецких людей пивоварням не быть, у знатных персон и то до времени тоже пивоварен не было”.

В тоже время Иван Лапшин, Емельян Яковлев, Василий Марков, Григорий Семёнов предлагали светлейшему князю покупать их продукцию по рыночной себестоимости ,,…во что варя пива по цене встанет”.

С целью быстрейшего насыщения жителей столичного города русским пивом предприниматели просили оказать им материальную помощь  и выдать денежную ссуду. Они хотели получить во временное пользование две казённые поварни ,,покамест свои поварни построим”, а к ним 20 котлов, 60 чанов, 20 корыт, 300 бочек, 1800 четвертей ячменного и 200 четвертей ржаного солода, а также кредит в 5000 рублей[19].

Вполне естественно, что власти не могли пойти на закрытие пивоварен у частных лиц, тем  более среди ,,знатных персон”. Вероятно, что материальная и денежная помощь компаньонам была всё-таки оказана, хотя и в не таком объёме, как они просили.  За 1718-1720 г. сведений об их производственно-хозяйственной деятельности нет. И только в кампанию 1721 г. они становятся основными поставщиками пива для Котлинской эскадры.

В последущие  годы пивоваренная кампания развивалось стабильно (количество соучредителей возросло с 4 до 6 человек), что нашло потверждение в указе правительства  от 1723 г.:  ,,…ведомить их только в Камер-коллегии, обиды или задержания сообщать, сохранять и защищать… “[20].

Однако, пивоваренная кампания по замыслу Государя создавалась, в первую очередь,  для обеспечения жителей столицы лёгкоалкогольным напитком. Поэтому, 13  ноября   1718 г. был  издан  указ  царя,  предписавший  Адмиралтейств-коллегии  построить  в  Санкт-Петербурге  и  Ревеле  собственные  каменные  пивоварни и деревянные  погреба  для  одновременного  хранения  6000  двенадцати ведерных бочек  пива[21].

На  строительство  флотской пивоварни  в  Санкт-Петербурге  Адмиралтейств-коллегия  объявила  конкурс  (,,дать  торг”),  в  котором  участвовали  архитекторы  Трезини,  Матернови,  Устинов,  Фонармус.  В  конкурсе  на  лучший  и,  относительно,  недорогой  проект,  чем  у  соперников,  победил  Тимофей  Фонармус — младший.

11 марта  1719 г.  появился  именной  указ  Государя,  повелевавший  построить  в  столице  пивоварню  по  ,,галанскому  маниру”  полатного  дела  мастеру  Т. Фонармусу,,  против  поданной  ево  росписи  и  чертежа  всяком  принадлежащими  каменными,  деревянными  и  железными  материалами  и  прочими  инструментами  и  мастеровыми  и  рабочими  людьми…”

Строительство  предписывалось  завершить  до  наступления  зимы вблизи Новой крепости на Выборгской стороне.  После постройки  производственного здания казна выплачивала Т. Фонармусу  9750  рублей[22].

2 апреля  1719 г.  царь  принимает  решение  о  постройке  в  линию  с  пивоварней  каменной  солодовни,  и  вновь  подтверждает  свой указ  от  13  ноября  1718 г.  о  строительстве  деревянных  погребов  для  хранения  6000  бочек  пива.

Поскольку  пиво  предполагалось  варить  с  использованием  голландской  технологии,  то  резидент  русского  правительства  в  Амстердаме  Х. Брант  получил  задание  Адмиралтейств-коллегии  выписать  из  Голландии  ,,пивоваров  добрых”  и  приобрести  соответствующее  технологическое  оборудование.

Строительство  собственной  пивоварни  только  начиналось,  поэтому  провиантмейстеры  вынуждены  были  изыскивать  способы  и  средства  для  обеспечения  нижних  чинов  пивом в  предстоящую  кампанию  Балтийского  флота.

На  кампанию  1719 г.  норма  пива  в  матросской  порции   устанавливалась в 1 кружку  на одного человека в  сутки[23], и   отпускалась в  период  с  1  мая  по  1  ноября. Общая потребность  Морского  ведомства  в  пиве  составляла  100000  ведер[24], в том числе для Котлинской  эскадры  требовалось  заготовить  40000 ведер.  Предполагалось,  что  вышеуказанное  количество пива  для Котлинской  эскадры будет  сварено  на адмиралтейских  пивоварнях.   Однако,  18 октября  1718 г.  обер-провиантмейстер Балтийского флота полковник  Г. П. Коншин  рапортом  доложил  в  Адмиралтейств-коллегию,  что:  ,,Самим  сварить  пиво  невозможно,  разы  как  2000  или  3000  (ведер. – И. Д.)  и  то  с  нуждою,  покупая  дрова,  солод, хмель”.

Г. П. Коншин  в  своих  прогнозах  существенно  ошибся.  Флотские  пивовары  Н. Иванов, С. Яицкой,  М. Осипов,  Л. Дудин  к  началу  кампании  сварили  4350  ведер  пива,  в  ходе  её  проведения  ещё  7200  ведер[25],  что  позволило  обеспечить  потребность  Котлинской  эскадры  на  5  недель, недостающее количество, как и прежде, поставили подрядчики.

Пётр I, стремясь увеличить производство пива для нижних чинов, даже отправил на адмиралтейские пивоварни 18 января 1719 г. личного пивовара голландца Класа Гусмана, находившегося с 1714 г. ,,при дворе Царского Величества”[26].

Выполняя  предписание  Адмиралтейств-коллегии  ,,выписать  из  Голландии  пивоваров  добрых”,  Х. Брант нанял  на  русскую  службу пивоваренного мастера Г. Фотмеэра, мельника  ,,солодовной  ржи  и  чищенного  ячменя”  В. Дегаса  и  солодовенного  мастера  Г. Роле  сроком  на  3  года. Принятые  на  русскую  службу  голландцы  должны  были  убыть  в  Россию  на судах,  перевозящих для  строящейся  пивоварни технологическое  оборудование.  Однако,  В. Дегас  и  Г. Роле,  недовольные  размерами  назначенных  им  окладов (50 и 60 гульденов в месяц),  отказались  ехать  в  Санкт-Петербург,  и  Х. Брант  вынужден  был  подписать  контракт  с  другим  солодовенным  мастером  Г. Брюком  (Брюпом). Поиски  мельника  затянулись  до  конца  марта  1720 г.,  никто  из  местных  специалистов  не  изъявлял  желания  сотрудничать  с  русским  Адмиралтейством.  25  марта  1720 г.  Г. Фотмеэр  и  Г. Брюп  на  флейте отправились  из  Амстердама  в  Санкт-Петербург.

Технологическое  оборудование,  предназначенное для оснащения флотской  пивоварни,  прибыло на флейте  ,,Сусанна”  и  фрегате  ,,Санта-Мария”  в  северную столицу  к  5  октября  1719 г.

Установка  оборудования  проходила  со  значительными  задержками,  вызванными  отсутствием  расходных  материалов.  Так,  в  течение  10  месяцев  в Петербурге не  могли  найти  50  пудов  свинца  и  3  пуда  олова,  требующихся  для  изготовления  труб,  необходимых  для  подачи  воды  из  Невы  в  солодовню  и  сусла,  непосредственно,  в  пивоварню.  С  большим  трудом разыскали специалиста  по  изготовлению  труб,  им  оказался  голландец К. Гарли,  мастер  канцелярии  Городовых  дел[27].

Непредвиденные  задержки  по  монтажу  оборудования  привели  к  тому,  что  в  кампанию  Балтийского  флота  1720 г. нижние  чины  по-прежнему  обеспечивались  пивом,  сваренном  в  старых  деревянных  адмиралтейских  пивоварнях,  и  поступившем  от  подрядчиков.

И  хотя  Устав  Морской  1720 г.  установил  норму  пива  в  месячной  матроской  порции  7  ведер,  или  2 ¹/₂  кружки  в  сутки,  фактически  матрос  мог  получать  не  более  одной.  Из-за  неготовности  каменной пивоварни  к  работе,  планировалось пиво вообще  заменить  квасом,  для  чего  хотели отпустить  на  корабли  ржаную  муку.  Однако,  Пётр I  потребовал  от  Адмиралтейств-коллегии  обеспечить  нижних  чинов  пивом  ,,…по  указу,  как  даётца  в  компании…”[28].

В  кампанию  1720 г.  корабельный  флот,  зимовавший  в  Ревеле,  участие  в  боевых  действиях на Балтийском море  не  принимал,  так  как  был  блокирован  в  гавани объединённым  англо-шведским  флотом.  В  связи  с  нахождением  кораблей  в  гавани,  команды,  вместо  морской  провизии,  получали  сухопутный  провиант.   Пиво  по  данной  норме  нижним  чинам  не  полагалось,  поэтому  его  провиантмейстеры  заготовили всего 71245 ведер[29], которое после завершения кампании по указанию Петра I отпустили на довольствие матросам и больным в адмиралтейские госпитали.

4  апреля  1720 г. монарх присутствовал  на  заседании  Адмиралтейств-коллегии,  где повелел  закончить  к  осени  строительство  солодовни  и  погребов. 12 августа  1720 г. состоялось  определение  Адмиралтейств-коллегии  о  выделении  Т. Фонармусу – младшему  5000  рублей[30],  в  том  числе  2840  рублей  16  алтын  4  денги  для  завершения  строительства  солодовни.   Оставшаяся  сумма  предназначалась  на сооружение  деревянных  погребов  для  хранения  пива. Строительство  предписывалось  завершить  к  15  ноября  1720 г.

Но  нерегулярное  финансирование  работ  отодвинуло  сроки  ввода  здания  в  эксплуатацию  до  сентября  1721 г. Построенная солодовня, имела одинаковые размеры с пивоварней,  и  представляла  собой  одноэтажное  кирпичное здание  длиной  18  сажень  5  футов,  шириной  7 сажень 5 футов,  фундамент высотой 3 фута. Стены солодовни выкладывалась в 2 кирпича толщиной, а крыша  покрывалась  черепицей.  На  кровлю  здания строители  затратили  50000  черепиц[31].

5  ноября  1720 г.  Адмиралтейств-коллегия  приговорила сварить  на  пробу  иноземным  мастером  пиво  ,,галанским  маниром”.

Технология  приготовления  голландского  пива,  рецептура  используемого  сырья,  существенно,  отличались  от  русской.  (См.  табл.  1.).

Технология  приготовления  голландского  пива  заключалась  в  самостоятельном  брожении  сусла  без  добавления  дрожжей.  Затор  делался  из  ячменного  солода  с  прибавлением  несоложённых  хлебных  зёрен  пшеницы  и  полбы.  Пропорция  примеси  пшеницы,   и  полбы  к  ячменному  солоду  составляла  около  30%.  Солод  ячневый  приготавливался  на  солодовне  путём  последовательного  проведения  операций  включавших:  мочения  ячменя;  ращение  мочёных  зёрен;  сушение  солода  и  отделение  от  него  ростков.  Далее  ячменный  солод  размельчался  в  солододробилке  (мельнице),  несколько  крупнее,  чем  русский,  а  несоложеные  зёрна  пшеницы  и  полбы  размалывались  в  муку  и  смешивались.

Смесь  засыпалась  в  заторный  чан,  где  под  воздействием  горячей  воды  из  солода  извлекались  сахар  и  другие  вещества,  которые,  по  совокупности,  составляли  сусло. Сусло  в  течение  48-56  часов самостоятельно  бродило  в  заторном  чане.   

Для  облегчения  отцеживания  прозрачного  сусла  дырчатое  дно  заторного  чана  предварительно  покрывали  пшеничными  отрубями,  которые  придавали  ему  своеобразный  запах  и  желтоватый  цвет.

Из  четверти  засыпки, состоящей  в  соотношении  77  частей  ячневого  солода  и  по  11 ¹/₂ частей пшеницы  и  полбы,  крепкого  сусла  для  варения  пива  получалось  около  30  ведер.  На  каждую  четверть  ложили  6-7  фунтов  хмеля  и  варили  в  котле  в  течение  двух  суток. Полученное  пиво  имело  приятный  горьковато-нежный  вкус,  блестящий  и  прозрачный  вид  (цвет),  хорошо  пенилось,  долго  содержало  газ,  но  было  не  стойко  при  хранении  из-за  большого  содержания  молочной  кислоты[33].

Оставшийся анонимным сотрудник посольства союзной Речи Посполитой, возглавляемого коронным гетманом и мазовецким воеводой С. Хоментовским, прибывшем в новую русскую столицу 23 февраля 1720 г., и находившемся в городе и его ближайших окрестностях около пяти месяцев, до середины июля, в своих воспоминаниях дал следующею характеристику  вкусовым качествам голландского пива: ,,Есть также каменные солодовни, [где варят] пиво для кораблей; пока оно молодое, его не пьют, потому что горькое, а горькое для того, чтобы могло дольше стоять, не прокисая”[34].

В  соответствие  с  реестром Провиантской  канцелярии на  кампанию  Балтийского флота 1721 г.  пиво  следовало заготовить для 18989  человек  (19673  порции)  на  6  месяцев  в  количестве  826266  ведер[35].

Потребность  в  пиве,  почти  в  10-12  раз  превышала  его  расход  в  1719-1720 гг.  Только  для  затаривания  вышеуказанного  количества  напитка требовалось  изготовить  45900  восемнадцати  ведёрных  бочек.  Имеющиеся  в  распоряжении  Провиантской канцелярии силы  и  средства  не  позволяли  обеспечить  нижних  чинов  пивом,  в  размерах,  указанных  в  Уставе  Морском  1720 г.

Выходом  из  сложившегося  положения  стало  уменьшение  нормы  выдачи  до  одной  кружки  в  сутки  ,,…а  вместо  другой  кружки  пива,  на  квас  давать  мукой  на  целой  месяц”[36].

Но  оказалось,  что  даже  выдача одной  кружки пива на одного человека  в  сутки  оказалась  под  угрозой  срыва. 18 декабря  1720 г.  Адмиралтейств-коллегия  отдала  распоряжение  Провиантской  канцелярии  по  составлению  расчётов  потребностей  в  пиве  для  15000  и  19000  человек  на  кампанию  Балтийского флота продолжительностью  в  5  и  4  месяца.  После изучения представленных  ведомостей  Адмиралтейств-коллегия  приняла  решение  заготовить  пиво  для  15000  человек  на  5  месяцев.

Варение  пива  планировалось  осуществлять  на старых деревянных адмиралтейских и частновладельческих пивоварен с  использованием  русской  технологии,  так  как  ,,…оная  (голландская. – И. Д.)  пивоварня  (ещё. – И. Д.)   в  поделке …”[37].

После  корректировки  плана  обеспечения  потребность  Балтийского  флота  в  пиве  составила   525000  ведер,  из  которых  325000  следовало  поставить  для  Котлинской  эскадры,  а  200000  ведер  сварить  в  Ревеле  для  тамошней  эскадры.  В соответствии с меморией  Камер-коллегии  от  14  ноября  1720 г.  в  Ревеле  предписывалось  изготовить  296422  ведра  пива,  но  затем  эту  цифру  сочли  завышенной  и  уменьшили  до  200000 ведер[38].

Пиво  для  Котлинской  эскадры, наряду с кампанией И. Лапшина, взялись  поставить в 1721 г. и  ,,пивные  компанейщики”  Д. Лукьянов  ,,с  товарыщы” по цене 4 алтына 2 денги за ведро[39].

В  новой столице России,  на  Охте,  имелись  две  слободы  ,,Компанейская”  и  ,,Бочарная”,  где  основным  родом  хозяйственной  деятельности  их  жителей  являлось  пивоварение  и  производство  деревянной  тары[40].

31  марта  1721 г. подрядчики  сварили  пробную  варю,  пиво,  из  которой  по  одному  анкерку было  направлено  для  апробирования  на корабли  Котлинской  эскадры  и  в  Адмиралтейств-коллегию.  Качество  русского  пива  всеми  моряками было  признано  удовлетворительным.

В  соответствие  с  договором для  Котлинской  эскадры ,,компанейщики”   должны  были  сварить  в  течение  кампании 325000  ведер  пива[41].

Мы подчёркиваем  что, именно столичные подрядчики, , а не ,,свои пивоварни”, то есть адмиралтейские, как  полагал Ф. Ф. Веселаго, в  кампанию Балтийского  флота 1721 г. должны были поставить 325000  ведер пива[42].

В  подтверждение  своих  доводов  Ф. Ф. Веселаго  сослался  на  ,,Материалы  для  истории  русского  флота”. Однако,  в  этом  источнике  изложены  расчётные  данные  по  определению  потребности  в  пиве,  фактические  же  цифры  по  его  приготовлению  и  расходу,  значительно  ниже.  Историк  не обратил внимания,  что,  в  связи  с  уменьшением  продолжительности  кампании  Балтийского флота  с  пяти  месяцев  до  четырёх,  5  июня 1721 г.  состоялось  определение  Адмиралтейств-коллегии  о  сокращении  производства  пива  для  Котлинской  эскадры  с  325000  до  240000,  а  для  Ревельской  эскадры  с  200000  до  175000  ведер[43].

Но,  и   скорректированное в сторону уменьшения  количество  пива,  сварить  так и не  удалось.  Всего  к  20  апреля  в  столице  для  Котлинской  эскадры  подрядчики  приготовили  80000,  к  22  мая  1721 г.   — 101479 ведер ,,…и  стоит  (пиво. – И. Д.)  не  в  погребах  и  чинитца  от  морозов  и  солнца  трата “.

Отсутствие  денежных средств  в  казне,  не  позволило  Т. Фонармусу  завершить  строительство  при  пивоварне  деревянных  погребов,  поэтому  сваренное  пиво  хранилось  на  открытых  площадках,  подвергаясь  воздействию  атмосферных  осадков  и  колебанию  температуры  воздуха.

К  15 июля  запасы  пива  на  кораблях  Котлинской  эскадры,  за  исключением  флагманского  линейного  корабля  ,,Ингерманланд”,  на  котором держал  флаг вице-адмирал П. Михайлов (царь),  практически  закончились.  21  июля  1721 г. командующий  Котлинской  эскадрой  шаутбенахт П. Сиверс  получил из  Камер-коллегии  указание  выдавать  вместо  пива  квас[44].

Всего  же за  кампанию  1721 г.  на  довольствие  нижним  чинам  Котлинской  и  Ревельской  эскадр  было  сварено  309934  ведра  5  кружек,  недопоставка  с  учётом  уменьшения  потребности  составила  105065  ведер  5  кружек.  Из  вышеуказанного  количества, подрядчики в  Ревеле приготовили 126000  ведер  пива (по  другим  данным  127948  ведер[45]).

Утверждение  Ф. Ф. Веселаго,  что  на  о. Котлин  варили  до  200000 ведер  пива  в  год,  не  потверждается  архивными  материалами.  Нами  установлено,  что  на  о. Котлин, при  адмиралтейском  провиантском  магазине  имелась  русская  пивоварня,  оснащённая  одним  котлом.  В  1719 г.  на  пивоварне,  в  связи  увеличением  потребности  в  пиве,  дополнительно  установили  второй  котёл[46].

Кроме того, по состоянию на 22 мая 1717 г. пиво ячменное на розничную продажу населению о. Котлин варили в наёмной избе, являвшейся собственностью капитана С. Плата, крестьянин вотчины вдовы П. А. Нарышкиной д. Глебово Романовского уезда П. Текотин и крестьянин вотчины князя Г. Волконского д. Новосёлки Костромского уезда Л. Степанов, его компаньон крестьянин дворцового села Даниловское И. Ефремов, также в арендованной избе, принадлежавшей подполковнику В. Левашову. Кроме пива,  П. Текотин и его 5 работников ещё специализировались на выпечке ржаного хлеба, а Л. Степанов и И. Ефремов, содержащие 4 работника, изготавливали калачи[47]. Количество пива, сваренного харчевниками нами не обнаружено, но можно полагать, что оно не велико, так как  приготавливалось в приспособленном для производства помещении, наряду с выпечкой хлебобулочных изделий.

31  октября  1720 г.  пивовары  Провиантской  канцелярии Н. Иванов,  Л. Дудин,  М. Осипов,  М. Яцкой  доложили  полковнику  Г. П. Коншину,  что  они,  исходя  из  опыта  прошлых  лет,  могут  варить  в  неделю  по  4  вари  пива,  ,,ежели  остановки  (в  сырье  и  дровах. – И. Д.)  не  будет”.   За  период  с  1  ноября  1720 г.  по  15  мая  1721 г.  они  могли  бы получить  20800  ведер  пива[48].

Чтобы, по утверждению Ф. Ф. Веселаго,  приготовить  на  о. Котлин  200000  ведер  пива,  следовало  бы  иметь  в  наличии  пивоварню,  оснащённую  20  котлами,  и  заготовить  6240  четвертей  солоду  ячневого,  1040  четвертей  солоду  ржаного,  1040  пудов  хмеля,  1300  саженей  дров[49].

Общая  потребность Адмиралтейства в дровах для отопления, приготовления пищи, выпечки хлеба, нагрева воды в банях и других объектах войскового хозяйства, расположенных в Санкт-Петербурге и на о. Котлин в 1719 г., составляла 3000 саженей[50]. В 1721 г. и 1722 г. потребность Морского ведомства в дровах осталась на прежнем уровне[51].

В конце декабря 1722 г. в Санкт-Петербурге на дровяных адмиралтейских складах, расположенных на берегу р. Фонтанки на окраине чухонской деревни имелось 1726 саженей, а на о. Котлин –299 саженей[52].

Вышеуказанное  количество  пивоваренного  сырья, никогда, даже  в  совокупности, не  содержалось  в  адмиралтейских  провиантских  магазинах  Балтийского  флота.  В  адмиралтейских магазинах в  1718-1720 гг. хранилось 581 четверть ячневого солода, 144 четверти 7 четвериков ржаного солода, 72 пуда 15 фунтов хмеля [53].

По  состоянию  на  16  декабря  1720 г.  запасы  солода  ячневого  и  других  припасов  к  ,,русскому  пивному  варению”  составляли  325  четвертей.

Солод  и  хмель поступали  в  магазины  (пивоварни)  с  адмиралтейских  публичных  мыз,  конфискованных  торговых иностранных судов, шедших в Швецию,  а  также  поставлялись  подрядчиками,  и  закупались  за  наличный  расчёт  на  торговых рынках  и  Мытных  дворах северной столицы. В  1718 г.  с  мыз  на  пивоварни  приняли  солоду  ячневого  746  четвертей  5  четвериков,  да  с  ,,полонённых  судов”  144  четверти,  в  1719 г. – 881  четверть  2  четверика,  а  в  1720 г.,  из-за  неурожая  ячменя,  солода  в  приходе  не  было[54].

Однако,  поставки  с  адмиралтейских  мыз  не  могли  удовлетворить  всё  возрастающую  потребность  Балтийского флота  в  пивоваренном  сырье, что  вынуждало провиантмейстеров  прибегать  к  его  закупкам  в  торговой  сети[55].

Поставку  сырья  в  кампанию  1721 г.  на каменную пивоварню для  варения  пива  с  использованием  голландской  технологии,  в  соответствии  с  договором,  заключённым  с  Камер-коллегией,  осуществляли  подрядчики.   Согласно  расчётам,  всего  на  1721 г.  предполагалось  заготовить  4500  четвертей  ячменя,  по  540  четвертей  пшеницы  и  полбы,  1125  пудов  хмеля[56].

Поставку  хмеля  производил  работник  столичного  купца  И. Томилина  Ф. Новорождённый,  а  зернопродуктов – посадский  человек  В. Полосин.  Хмель  и  ячмень  заготавливались  в  Москве,  а  полба  и  пшеница – в  Нижнем  Новгороде,  Арзамасе,  Муроме[57].

Производство  хмеля   в XVIII-XIX вв. наиболее  было  развито  в  сёлах  Слободища  и  Гуслит,  на  территориях  прилегающих  к  рекам  Гуслица  и  Нарской,  и  их  притокам,  а  также  в  Богородском  и  Броницком  уездах  Московской  губернии.  Хмель  хорошего  качества  на  рынок  поставлялся  также из  сёл  Владимирского,  Покровского,  Егорьевского,  Костромского,  Тверского  уездов.  Высокие  урожаи  хмеля  получали  в  Казанской,  Нижегородской  и  Азовской  (Воронежской)  губерниях[58].

Однако, с  большим  трудом  заготовленное  сырьё,  не  перерабатывалось  из-за  неготовности  технологического  оборудования  к  эксплуатации  и  возникших  неисправностей  в  корпусах  основных  и  вспомогательных  производственных  помещений пивоварни и солодовни,  вызванных  сильным наводнением, происшедшим в Санкт-Петербурге 5 ноября 1721 г. [59].

4  декабря  1721 г.  Т. Фонармус  подал  в  Адмиралтейств-коллегию  доношение, где сообщал,  что  производство  пива  на каменной пивоварне начнётся  через  2  месяца.  Однако,  ремонт  пивоварни  и  солодовни, из-за ущерба, нанесённого ,,приблой водой”  затянулся  и  завершился  только  в  апреле  1722 г.[60].

22 ноября  1721 г.  состоялся  указ  Петра I,  предписавший  передать  пивоварню  из ведения  Морского  ведомства  в распоряжение  Камер-коллегии.  Организация  передачи ,,каменной  пивоварни  со  всеми  материалами,  припасами  и  служителями…” была  конкретизирована  ещё  двумя  царскими  указами  от  17  апреля  и  3  июля  1722 г.

Передача  пивоварни  в  ведение  Камер-коллегии  являлось  решением  глубоко  продуманным,  устранившим  двойственность  подчинения  данного  предприятия.  Ведь  Камер-коллегия  финансировала  подряды  на  поставку  пивоваренного сырья,  бочкотары,  расходных  материалов, хозяйственного  инвентаря,  исследовала на  доброкачественность представляемые  поставщиками  контрольные  пробы.  Своим  указом  Пётр I  повелел: ,,Солод  ржаной  и  ячневый,  пшеницу  и  хмель,  которые  будут  вариться  пива  галанским  и  русским  маниром,  прочим   всем  морским  провиантам  пробы  чинятся  в  Камер-Коллегии,  а  Адмиралтейств-Коллегии  пробы  чинить  не  надлежит”.

Однако,  передача  пивоварни  Камер-коллегии  не  производилась  из-за  того,  что  основной  заказчик,  Морское  ведомство   окончательно  не  рассчиталось  с  Т. Фонармусом – младшим.  5 июня  1722 г.  Т. Фонармус  прибыл  в  Провиантскую  контору,  где  объявил,  что  ,,…каменную  солодовню  и  деревянные  погребы  по  наряду  своему  отстроил … против  договору  своему  и  их  надо  принять…”.  Но  чиновники явно не желали брать  на себя ответственность, и не  торопились  с  приёмом  вспомогательных  помещений  пивоварни.  Тогда Т. Фонармус,  6  июля  написал  рапорт  на  имя полковника  Г. П. Коншина,  в  котором  просил  организовать  приём  пивоварни.   Не  получив  ответа  от  Г. П. Коншина  на  свой  рапорт,  9  июля  1722 г.  Т. Фонармус  подал  доношение  в  Адмиралтейств-коллегию,  где  сообщал  о  завершении  строительства  пивоварни  с  солодовней  и  трёх  деревянных  погребов,  общей  ёмкостью  в  6000  бочек.

26  июля  1722 г.  Адмиралтейств-коллегия  определила:  ,,…оную  пивоварню  и  солодовню  освидетельствовать  архитекторам  Дрезину  (Трезини. – И. Д.)  и  фон  Шветену”.  15  октября  1722 г.  вышеназванные  архитекторы  составили  акт  по  приёму  от  Т. Фонармуса – младшего  пивоварни  и  солодовни[61].

Таким  образом,  официальной  датой  завершения  строительства  каменной  пивоварни  со  вспомогательными  объектами  является  15  октября  1722 г.

В  исторической  дореволюционной литературе  авторами  приводятся  различные  сроки  завершения  строительства  адмиралтейской пивоварни,  варившей   пиво  с  использованием  голландской  технологии.

Д. И. Девятисильная  считала,  что  в  1721 г.  в  столице  открылась  пивоваренная  и  солодорастительные  фабрики  на  ,,иностранный  манер”[62].

Ф. Туманский  привёл  несколько  другие  даты  ввода в  эксплуатацию флотской  пивоварни  в  Санкт-Петербурге:  ,,На  Выборгской  стороне  находится:  Большая  пивоварня,  что  несколько  выше  госпиталей,  заведена  в  1720 году,  а  в  1721  прибавлена  и  солодовня  на  иностранный  образец”[63].  Он  слово – в  слово  повторил,  ранее  написанное об  этом  событии,  Ф. Полуниным[64].

А. Афанасьев  дату  завершения  строительства  относил  к  1720 г.,  но  бездоказательно  утверждал,  что  на  данном  предприятии  использовалась  английская  технология  производства  пива[65].

По  данным  историка петербургской промышленности П. Н. Столпянского,  хронологические  рамки  начала  пивоваренного  производства  в  Санкт-Петербурге  относятся  к  1719-1721 годам [66].

Нами  же  установлено,  что  первая  пивоварня  в  будущей  столице  России  появилась  в  1705 г.  на  территории  Адмиралтейского двора[67].

На  пивоварне  установили  2 котла,  ёмкостью  по  200 ведер  каждый,  которые  обслуживали  пивоваренный  мастер  Клас Гусман,  голландец  по  национальности,  и  два  русских  пивовара[68].   Таким  образом,  в  первое  десятилетие  своего  существования  Балтийский флот  располагал  незначительным  по  мощности  пивоваренным  предприятием.  (См.  табл. 2.).

Количество  пивоваренного  сырья  израсходованного  на  Санкт-Петербургской адмиралтейской  пивоварне  в  1705 и 1706 годах[69].

Проведёнными нами расчёты  свидетельствуют,  что  из  вышеуказанного  количества  сырья  с  использованием  русской  технологии  можно  было сварить  13720-16660  ведер  пива.  Из  этого  количества,  в  1705-1707 гг.  на  довольствие  нижним  чинам  отпускалось  около  5000  ведер,  а  оставшаяся  часть  пива  реализовалась  в  торговой  сети,  в  основном,  через  адмиралтейскую  фатерную (питейную)  избу[70].

Поэтому  утверждение  Л. В. Выскочкова, одного из авторов написания истории  пивоваренного  завода  имени  Степана  Разина,  о  том,  что на  территории Санкт-Петербургского адмиралтейства находилась крупная  пивоварня,  не  обосновано[71].

Ссылка на  известный  эпизод,  связанный  с  угощением  генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным пивом и полпивом   в  Адмиралтействе сотрудников польского  посольства в  1720 г.,  не  убедительна,  так  как  она  ничем  не  подтверждает  фактическую  производительность  пивоварни.  В   год  посещения  поляками Адмиралтейства,  на  пивоварне  было  сварено  всего  6300  ведер  пива[72],  что  более  чем  в  2  раза  меньше,  чем  в  1705-1706 гг.

Также  неверно  утверждение Л. В. Выскочкова,  что  пиво  входило  в  обязательный  ассортимент  угощений  на  празднествах  и  ассамблеях,  устраиваемых  Петром I,  только  в  последние  годы  Северной  войны.  Пиво,  являлось  ежедневным  напитком  царя,  его  ближайшего  окружения,  и  постоянно  подавалось  на  столы  при  всех  торжественных  событиях,  случавшихся  в  эпоху  царствования  Петра I,  а  также  в повседневные дни[73].

Для  офицеров  русского военно-морского флота проблем  с  обеспечением  пивом  практически  не  существовало.  Для  личных  потребностей  пиво,  либо  приготавливалось  дворовыми  людьми  в  имении,  или варилось  по  месту  службы.

Ведь  дом  офицера  в  новой  столице,  особенно  на  окраине  Петербургской  стороны,  на  Васильевском  острове  и  т. д.  ещё  долгое  время  напоминал  прежнею  усадьбу  помещика-дом,  окружённый  садом,  наполненный  хозяйственными  постройками  ,,между  ними  и  бывала  и  маленькая  пивоварня,  в  которой  варилось  пиво  для  собственного  употребления”[74].

В 1707 г. Пётр I разрешил варить пиво ,,про свой обиход” морским офицерам в воинском звании поручик флота и выше ,,без явок”, а  всем остальным корабельным служителям для этого следовало получить разрешение в Адмиралтейском приказе.

Кроме  адмиралтейских  пивоварен,  в  Санкт-Петербурге подрядчики на  личные  средства  и  деньги,  полученные  от  казны,  строили  частные  предприятия  по  производству  пива.

В  1720-1721 гг.  Камер-коллегия  организовала  кампанию  во  главе  с  Д. Лукьяновым  для  производства  и  поставки  пива  на  Котлинскую  эскадру.  Кампания  имела  в  городе  несколько  пивоварен  (8-10  котлов).  Именно,  такое  количество  пивоварь  требовалось  ,,компанейщикам”,  чтобы  сварить  и  поставить  на  корабли  Котлинской  эскадры  в  1721 г.  183934  ведра  пива[75].

Таким  образом, несмотря  на  завершения  строительства  адмиралтейской каменной  голландской пивоварни,  подрядные  поставки  русского пива  на Балтийский флот продолжались,  что  свидетельствовало  о  низкой  производительности  предприятия.  Однако,   Л. В. Выскочков  утверждает,  что  ,,наиболее  крупные  пивоварни  были  сосредоточены  на  правом  берегу,  у  ответвления  Малой  Невки,  одного  из  немного  возвышенных  мест,  строящегося  Петербурга”[76].

Какое  же  место  в  системе  обеспечения  морских  чинов  пивом  занимала  адмиралтейская каменная пивоварня?  Её  максимальные  возможности  по  производству  пива  составляли  не  более  13650  ведер  (13  варь)  в  месяц,  тогда  как  потребность  Котлинской  эскадры  на  кампанию  1722 г. составляла  374130 ²/₃ ведра[77].

К  началу  кампании  1722 г. на  ,,новопостроенной  пивоварне  выварено  галанским  манером” 47775  ведер  пива,  что  позволяло  обеспечить  потребность  Котлинской  эскадры  всего  на  три  недели.  Недостающее  количество      было  удовлетворено  подрядчиками,  которые  поставили  109282  ведер  пива[78].

Производство  пива  на  каменной  пивоварне  носило  сезонный  период.  Солодовенный  мастер  Г. Брюп в  1720 г.  докладывал  в    Адмиралтейскую  Провиантскую  контору,  что   варение  пива  возможно только  в  период  с  1  сентября  по  15  мая,  ,,кроме  великих  морозов,  потому  что  трубы  и  насосы  застывают  и  наверху  в  ящиках  сусло  будет  застывать.  А  летом    мая  с  15  числа  в  жары  по  сентябрь  пиво  варить  не  можно,  от  жары  будет  сусло … прорастать”[79].

Расчёты,  произведённые нами, неопровержимо свидетельствуют,  что  за  вышеуказанный  период,  даже при  самых  благоприятных  условиях,  без  остановок  технологического  процесса,  вызванных  неисправностью  оборудования,  отсутствием  сырья,  резкими  колебаниями  температуры  воздуха,  могло  быть  сварено  не  более  116025  ведер  пива.  Это  менее  месячной  потребности  Балтийского флота,  численностью  в  19000  человек  (в  1722-1725 гг.  на  котловом  довольствии  состояло  21939  морских  чинов[80]),  при отпуске по 2 ¹/₂  кружки  пива  матросу ежедневно.

Увеличение  объёма  корабельного пива  также сдерживалось  низкой  производительностью  солодовни.  В  течение  недели  на  данном  предприятии  проращивали  не  более  70  четвертей  ячменя.  Для  помола  ячменя  в  Голландии  была  специально  закуплена  мельница,  ,,потому  что  русский  солод  не  так  растят  и  мелят  мельче,  а  галанской  солод  крупнее  русского  мелятца  и  мелочи  в  нём  не  обретаютца…”[81].

Количество  сырья,  вкладываемого,  в  одну  варю,  на  голландской  пивоварне,  превосходило  соответствующие  показатели  на  русской  пивоварне  (см. табл. 1),  что  увеличивало  себестоимость  пива  и  делало  её  неконкурентоспособной. Низкая  производительность,  высокая  себестоимость  пива,  безусловно,  повлияли  на  решение  Адмиралтейств-коллегии  отказаться  от  строительства  аналогичной  пивоварни  в  Ревеле.  И  хотя,  официально  было  объявлено,  что  каменная  пивоварня  в  Ревеле  не  было  построена  только  из-за  того,  что  ,,…денежной  казны  не  было”[82],  основная  причина  заключалось  в  нерентабельности  будущего  предприятия.  Если русское пиво продавалось по 12 копеек ведро, тогда ведро голландского пива обходилась казне в 1720 г. 25 копеек[83].

Кроме  того,  провиантмейстеры  Балтийского флота  за  5  лет взаимовыгодного сотрудничества  убедились,  что  местные  подрядчики  в  состоянии  бесперебойно  обеспечить  поставку  пива  по  приемлиемой  цене,  хорошего  качества  и  в  требуемом  количестве,  не  только  на  корабли  Ревельской,  но  частично,  и  для  Котлинской  эскадры.  Потенциальные  возможности  ревельских  пивоваров  по  приготовлению  пива  для  флота  достигали  300000  ведер  пива  в  год[84].  Производство  пива  в Ревеле из  года  в  год  сдерживалось  недостаточным  количеством   порожней  бочкотары.

Таким  образом,  вопреки  утверждению  Ф. Ф. Веселаго,  в  Ревеле  флотская  пивоварня  не  была  построена,  и  все  последующие  публикации[85]  о  её  наличии,  основанные  на  его  версии  не  состоятельны,  и  не  соответствуют  действительности.

В  1722-1724 гг.  на  флотской  пивоварне  смогли  сварить  не  более  20%  от    потребности,  основную  часть  пива,  как  и  прежде  поставили  подрядчики.  Как  следствие,  линейные корабли  Кронштадтской  эскадры,  с каменной голландской пивоварни к  началу  кампании  приняли  пива  всего  на  2  недели[86].

Производственные  возможности  флотской  пивоварни  к  1725 г.  существенно  сократились  из-за  систематических  поломок  технологического  оборудования,  непригодности  к эксплуатации ряда  зданий  и  вспомогательных сооружений. Принявший  от  поручика  Ф. Резанова  дела  и  должность  начальника  пивоварни,  бывший корабельный комиссар лейтенант   И. Востинский, несколько  раз  в  течение  1725-1726 гг.  докладывал  в  Камер-  и  Адмиралтейств-коллегию  об  аварийном  состоянии  вверенных  ему  объектов:  ,,На  пивоварне  и  солодовне  во  многих  местах  развалилась  черепица,  а  из-за  течи  обвалились  потолки.  В  солодовне  полы  так  погнуло …  и  кирпич  от  насыпки  хлебных  припасов  в  землю  опустился.  Анбар  с  полбой  весма  худ,  снегом  занесён  и  сгнить  может”.  Однако  конкретные меры  по  многочисленным  рапортам  И. Востинского  не  принимались.  Тогда,  отчаявшийся  от  безразличия  высокопоставленных  начальников  и  страха  за  собственную  судьбу,  он  8  декабря  1726 г.  доложил  в  Провиантскую  контору,  что  без  проведения  капитального  ремонта  пивоварня  далее  работать  не  сможет.  Такое  предупреждение  оказало  воздействие,  и  Адмиралтейств-коллегия  направила  на  пивоварню архитектора  фан  Звитена  и  поручила  ему  составить  смету  для  проведения  капитального ремонта[87].

В  1726 г. в соответствии с  указом  Верховного  Тайного  Совета  пивоварню  возвратили  обратно  из Камер-коллегии  в ведение  Морского  ведомства.  Однако,  производственные  мощности  пивоварни  были  загружены  не  полностью, так  как  потребность  Балтийского флота  в  пиве  обеспечивалась  подрядными  поставками  и  покупками  за  наличный  расчёт  в  Санкт-Петербурге  и  других,  близлежащих  к  столице,  городах.

В  соответствии  с  решением  комиссии,  назначенной  императрицей  Анной Иоановной,  от  3  декабря  1732 г.  флотская  пивоварня  была  продана  с  торгов  в  частные  руки[88].

Просуществовавшая  более  10  лет  пивоварня,  так  и  не  смогла  по  замыслу  своих  создателей полностью удовлетворить потребность  моряков  в  корабельном пиве.  Значительные  материальные  и  денежные  средства,  ежегодно  затрачиваемые  на  закупку  сырья,  изготовление  бочкотары,  оплату  специалистов  и др.  существенно  влияли  на  себестоимость  корабельного  пива,  делая  его  дорогим  по  сравнению  с  русским пивом,  приготавливаемой  подрядчиками.

Продажа  нерентабельного  предприятия,  вырабатывавшего  пиво  по  голландской  технологии,  только  способствовала  экономии  бюджетных средств  Адмиралтейства.  В  данный  период  времени  в  Санкт-Петербург из заграницы усиленно завозилось шведское  и  английское  пиво.  Кроме  поступления  импортного  пива,  в  столице  в  многочисленных  пивоварнях,  возникающих  в  течение  XVIII в.  вырабатывались  русские  сорта  пива,  ничуть  по качеству не  уступавшие  зарубежным[89].

Таким образом, приоритет в обеспечении пивом Балтийского флота в первую четверть XVIII в. принадлежит русским пивоварням, на которых выпускалась продукция с использованием отечественной технологии.

Заключая исследование об обеспечении кораблей пивом в основных пунктах базирования Балтийского флота в эпоху Петра Великого, следует отметить, что включение его в пищевое довольствие военных моряков, стимулировало развитие пивоваренной отрасли в нашей стране и положило начало его промышленного производства.

Дуров Иван Герасимович

Родился 17 января 1950 года в деревне Дуровка Белгородской области.

Полковник запаса.

В 1971 году окончил Вольское военное училище тыла, в 1981-м — Военную академию тыла и транспорта. В октябре 1986-го стал кандидатом военных наук, а восемь лет спустя — доктором исторических наук. В мае 1992 года ему также было присвоено ученое звание доцента. Офицерскую службу И.Г. Дуров проходил в соединении надводных кораблей Северного флота, затем находился на преподавательской работе в Горьковском (Нижегородском) высшем военном училище тыла, в Нижегородском государственном университете имени Н.И. Лобачевского. Является автором ряда отдельных исследовательских трудов и множества журнальных и газетных публикаций. Сфера научных интересов — военная политология, безопасность государства и общества, история военно-морского флота, внутренняя и внешняя политика России в царствование Петра Великого.

---