Национальный состав контингента иностранных военнопленных на территории Удмуртии в 1942—1949 гг.

Аннотация. На основе обширного массива неопубликованных источников, выявленных в федеральных и региональных архивах и впервые введённых в научный оборот, рассматриваются национальный состав и численность контингента иностранных военнопленных, находившихся в лагерях и спецгоспиталях Удмуртии в период 1942—1949 гг. Подняты вопросы участия коллаборационистов из стран Западной и Центральной Европы в агрессии против СССР. Выявлены особенности межнациональных отношений в лагерях, представлены конфликты между отдельными группами пленных, обусловленные прежде всего расистскими убеждениями бывших военнослужащих германских вооружённых сил.

Summary. Based on the vast array of unpublished sources found in federal and regional archives and first introduced into scientific circulation, the national composition and the number of 1942–1949 foreign prisoners of war in the camps and special hospitals of Udmurtia are considered. The issues of the participation of collaborators from Western and Central Europe in aggression against the USSR are raised. The features of interethnic relations in camps are revealed, conflicts between certain groups of prisoners are presented, if they are caused primarily by the racist convictions of former military personnel of the German Armed Forces.

ВОЕННОПЛЕННЫЕ: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ

 

ПЕРЕВОЩИКОВ Дмитрий Викторович — младший научный сотрудник отдела исторических исследований Удмуртского института истории, языка и литературы Удмуртского федерального исследовательского центра Уральского отделения Российской академии наук

(г. Ижевск. E-mail: dmitryizh76@mail.ru).

 

НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОСТАВ КОНТИНГЕНТА ИНОСТРАННЫХ ВОЕННОПЛЕННЫХ НА ТЕРРИТОРИИ УДМУРТИИ В 1942—1949 гг.

 

Величие и масштаб Победы советского народа в Великой Отечественной войне становятся ещё более значимыми, если учесть, что против СССР в 1941—1945 гг. выступили не только вооружённые силы гитлеровской Германии, насильственно присоединённой к рейху Австрии, но и многих других стран Западной и Центральной Европы.

Условно армии союзников вермахта можно разделить на три категории. В первую входят воинские части государств-сателлитов — Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии, Словакии, Болгарии, Хорватии. Во вторую — «добровольно-принудительные» подразделения из оккупированных немцами или итальянцами государств — Франции, Польши, Чехии, Бельгии, Голландии, Греции, Албании, Югославии, Дании, Норвегии1. Как правило, такие национальные формирования, состоявшие из коллаборационистов, входили в структуру войск СС. В третью категорию можно включить дивизии, полки, роты, воевавшие на стороне фашистской Германии и образованные из граждан формально нейтральных Испании2, Швеции3, Швейцарии4.

Представители всех вышеперечисленных стран выступили на советско-германском фронте на стороне гитлеровцев. Только в ноябре 1942 года Красной армии, кроме частей вермахта и войск СС, противостояли 22 румынские дивизии, а также 14 финских, 13 венгерских, 10 итальянских, 1 испанская и 1 словацкая5. Среди вражеских солдат и офицеров, которые к 18 июня 1945 года были взяты красноармейцами в плен, оказались 1 947 593 немца (включая австрийцев), 425 319 венгров, 120 329 румын, 34 842 поляка, 20 507 итальянцев, 15 099 французов, 16 818 чехов, 12 115 словаков, 4430 югославов (без хорватов), 3787 русин, 1888 бельгийцев, 1310 голландцев, 956 хорватов, 368 испанцев, 287 болгар, 93 швейцарца, 54 норвежца, 38 финнов, 31 швед, 22 грека6.

Данная тенденция во многом подтверждается и в отношении национального состава иностранных военнопленных, содержавшихся в 1942—1949 гг. в лагерях ГУПВИ7 НКВД СССР, а также в спецгоспиталях, дислоцированных в Удмуртии.

В указанный период в республике располагались несколько пунктов содержания обезоруженных солдат и офицеров армий гитлеровского блока. 4 крупнейших лагеря размещались в г. Ижевске, в окрестностях г. Глазова, а также у посёлков Ува и Рябово. В Кизнерском районе республики дислоцировались 3 отдельных рабочих батальона военнопленных. Кроме того, в Удмуртии функционировали 7 госпиталей Наркомздрава СССР, где бывшие вражеские военнослужащие проходили медобслуживание. К началу 1944 года количество пленных, находившихся в республике, не превышало 4 тыс. человек. Но после полного разгрома войск гитлеровской Германии и её союзников ситуация кардинально изменилась. Во второй половине 1945 года общая численность пленных, содержавшихся на территории Удмуртии, достигла максимума — свыше 10 тыс. человек различных национальностей из стран Западной и Центральной Европы.

В декабре 1943 года в лагере № 75, расположенном в посёлке Рябово Увинского района, содержались 1104 обезоруженных солдат противника. Из них немцами являлись 516 человек, румынами — 557, венграми — 3. Остальные военнопленные представляли другие национальности8. Например, в октябре—ноябре 1942 года в лазарете лагеря с диагнозом «туберкулёз легких» лечился бывший солдат пресловутой испанской «голубой дивизии» Х. Монтанес. В те же сроки там находились болевший пеллагрой военнослужащий финской армии Э. Лейнонен, а также капрал румынской армии П. Спыну, австрийский солдат К. Кадьевский, чех Ю. Новодный, венгр И. Шерег, уроженец Югославии младший унтер-офицер Ю. Божанович9.

В начале 1945 года в лагере № 75 часть спецконтингента составляла также самоорганизовавшаяся группа венгерских евреев, которые в составе армии контр-адмирала Хорти воевали на стороне вермахта. По их заявлениям, озвученным на антифашистских мероприятиях, они сдавались в плен красноармейцам добровольно10.

Отделением Рябовского лагеря являлся пункт содержания бывших вражеских солдат, расположенный северо-западнее посёлка Ува, на 17-м километре узкоколейной железной дороги. В 1943 году здесь был сформирован самостоятельный лагерь № 155, в котором к концу года находился 1271 пленный. Подавляющее большинство из них составляли немцы — 1130 человек при двух венграх и представителях других национальностей11. К сентябрю 1945 года в лагере появились и итальянцы.

Юго-западнее увинского пункта содержания спецконтингента, который той же осенью вновь был преобразован в отделение лагеря № 7512, дислоцировался Отдельный рабочий батальон военнопленных (ОРБ) № 438. Он не был подчинён напрямую НКВД, а входил в число учреждений Наркомата (Министерства) обороны СССР. Поначалу данный батальон военнопленных размещался у населённого пункта Саркуз, а позднее его штаб передислоцировался на железнодорожную станцию Кизнер. В июле 1945 года в расположение ОРБ № 438 эшелоном № 96454 из польского города Познань была переброшена большая группа военнопленных в составе 996 человек, включая 30 офицеров. В неё помимо уроженцев Германии и Австрии входили французы, швейцарцы, голландцы, бельгийцы, представители других народов Европы, а также коллаборационисты из Прибалтики и Западной Украины. Так, в списках прибывших в конце июля — начале августа 1945 года помимо немцев числились чех К. Кунел, австриец И. Швингль, французы А. Донасоло, Ж. Анфри, К. Маре, голландец И. Камс, югославы Ф. Штецер, И. Шваб. Кроме того, среди содержавшихся в лагере во второй половине 1945 года значились швейцарец Г. Альбрехт, словенец И. Янечич, бельгийцы Х. Боссе, Г. Мове и другие их соотечественники.

В эти же списки входили также пленные из числа бывших советских граждан, воевавших на стороне гитлеровцев в национальных формированиях, включённых в структуру войск СС, — латыш В. Петрис, литовец В. Петрива, уроженцы Западной Украины С. Твердохлеб, М. Лойк13. Некоторые военнопленные прибыли в тяжёлом состоянии ввиду запущенности полученных на фронте заболеваний — сыпного тифа, дистрофии и др. Умерших хоронили у д. Пандерка Кизнерского района.

Каждый из пунктов пребывания спецконтингента имел свои особенности. Например, в лагере № 510, дислоцировавшемся в Глазовском районе Удмуртии, летом 1945 года насчитывалось около 400 итальянцев14. Ни в одном из пунктов содержания бывших военнослужащих армий гитлеровского блока, расположенных в республике, не находилось большего количества пленных данной национальности. Для антифашистской работы среди бывших солдат итальянской армии в лагере продолжительное время не удавалось решить проблему обеспечения литературой (газетами и книгами) на их родном языке15.

В этом же лагере его администрацией были зафиксированы случаи конфликтов на почве предвзятого отношения пленных немцев к бывшим солдатам и офицерам румынской королевской армии. Например, врач-немец Беркман отказывался лечить больных румын, но в то же время своим соотечественникам, не страдавшим от тяжёлых заболеваний, выписывал освобождение от работы. Дело доходило до открытой национальной вражды. Солдаты-немцы не подчинялись офицерам-румынам16. Таким образом, многие бывшие военнослужащие вермахта, воспитанные гитлеровцами в фашистском, расистском духе, уверенные в превосходстве арийцев над всеми остальными нациями, даже в лагере для военнопленных не избавились от пренебрежительного отношения к «недочеловекам»-румынам, которое проявлялось ещё на фронтах под Одессой и Сталинградом и заметно ослабляло боеспособность частей, воевавших против Красной армии.

С другой стороны, есть немало примеров того, как пленные румынские офицеры оказывались более принципиальными противниками советской власти, чем многие бывшие солдаты вермахта. Так, в лагере для военнопленных № 371, размещённом в г. Ижевске с 1945 по 1948 год, долгое время бывшие офицеры румынской армии саботировали все распоряжения администрации и настраивали представителей спецконтингента против СССР. Лейтенант К. Аурел открыто призывал своих соотечественников к отказу от работы и от приёма пищи. В итоге пленный был осуждён и приговорён к 7 годам заключения. Это известие вызвало удовлетворение у румынских солдат и определённый скепсис у офицеров. Другой случай произошёл 8 ноября 1947 года, когда пленный лейтенант Добровский пришёл к солдатам-румынам и стал настраивать их против праздника Октябрьской революции. Они тут же прогнали его и сообщили о случившемся старшине актива 2-го лагерного отделения, расположенного в северо-западной части Ижевска, немецкому военнопленному Ф. Тросту17.

Недоверие румынских офицеров к управлению лагеря № 371 оказалось преодолеть очень сложно. Некоторые из них вплоть до закрытия этого пункта содержания спецконтингента и репатриации так и не вышли на работу18. Тем самым они воспользовались правом не трудиться, предоставленным пленным офицерам в Положении о военнопленных, утверждённом советским правительством в начале июля 1941 года19. Подобное иждивенчество не лучшим образом воздействовало на контингент лагеря.

Негативное влияние румынских офицеров на своих соотечественников иногда имело очень серьёзные последствия. Летом 1947 года совершил побег военнопленный Г. Теодор. Незадолго до случившегося он был переведён из Ижевска в лагерь № 75, в его отделение, располагавшееся на 17-м километре узкоколейной железной дороги (бывший лагерь № 155). В 7.30 утра 30 июня этот румын в составе бригады военнопленных был выведен в лесосеку для работы. Пользуясь временным отсутствием вахтёра, исполнявшего функции конвоира, Теодор скрылся. О побеге было сообщено только в 14.20, спустя 6 часов после происшествия. В розыске участвовал весь личный состав лагеря, актив сельских и поселковых Советов Увинского района, сотрудники местной милиции20.

Антисоветски настроенные румынские офицеры, содержавшиеся в лагере № 371, оказывали воздействие не только на соотечественников, но и на венгерских пленных, которых на 25 сентября 1947 года насчитывался 351 человек, а также на 95 пленных австрийцев21. В частности, среди представителей этих наций преобладали неверие и пессимизм в отношении скорой репатриации, о которой им было объявлено. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Дробязко С., Романько О., Семёнов К. Иностранные формирования третьего рейха. Иностранцы на службе нацизма: история европейского коллаборационизма. М., 2009. С. 131—140, 151—167, 175—197, 224—240, 257—290, 317—319, 334.

2 Там же. С. 109—122.

3 Там же. С. 243.

4 Там же. С. 207.

5 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны: сборник документов. Т. I. М., 1946. С. 76.

6 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1п. Оп. 01е. Д. 37. Л. 5, 6.

7 Главное управление по делам военнопленных и интернированных.

8 Венгерские военнопленные в СССР. М., 2005. С. 281.

9 РГВА. Ф. 55п. Оп. 4. Д. 1. Л. 1, 2, 13, 14, 25, 82, 186, 187, 213, 323.

10 Там же. Д. 8. Л. 4 об., 7, 29.

11 Венгерские военнопленные в СССР. С. 281.

12 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 731. Л. 256, 257.

13 РГВА. Ф. 55п. Оп. 8. Д. 1. Л. 1, 2 об., 4, 8, 8 об., 15, 22 об., 23 об., 24, 25, 27 об., 58, 60 об., 91.

14 Там же. Оп. 7. Д. 1. Л. 14 об.

15 Там же. Л. 10 об.

16 Там же. Л. 5, 5 об.

17 Там же. Оп. 3. Д. 4. Л. 36 об.

18 Там же. Оп. 6. Д. 7. Л. 45, 46.

19 ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 619. Л. 297, 298.

20 РГВА. Ф. 55п. Оп. 3. Д. 4. Л. 32.

21 Там же. Л. 30, 31, 36 об.

Статья подготовлена при поддержке РГНФ. Проект № 16-11-18002 а(р) «Иностранные военнопленные в Удмуртии (1941—1949 гг.): численность, состав, размещение, трудовое использование, медицинское обслуживание».