Национальный фактор в военном коллаборационизме народов СССР (июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.)

Аннотация. В статье рассматривается национальный фактор в военном коллаборационизме народов СССР в первый период Великой Отечественной войны с июня 1941 г. по ноябрь 1942 г.

Summary. The article discusses the ethnic factor in military collaboration of representatives of some USSR’s peoples in the first period of the Great Patriotic War from June 1941 to November 1942.

СИНИЦЫН Фёдор Леонидович — кандидат исторических наук, соискатель Института российской истории РАН

(Москва. E-mail: permcavt@gmail.com)

 

«СНАЧАЛА МОРЯТ ГОЛОДОМ… ПОТОМ… ЗАСТАВЛЯЮТ ПОД ДИКТОВКУ ПИСАТЬ ПРОШЕНИЯ»

Национальный фактор в военном коллаборационизме народов СССР (июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.)

 

Ориентация на быструю победу в войне с СССР делала для германских властей ненужной разработку программы военного сотрудничества с народами Советского Союза1. 16 июля 1941 года А. Гитлер издал приказ, который гласил, что в оккупированных областях «никто другой, кроме самих немцев, не должен носить оружие»2. Такое отношение к военному коллаборационизму основывалось и на расовых предрассудках — для нацистов было неприемлемым какое-либо «военное братство» с представителями народов СССР3. Тем не менее в тыловых районах оккупированной территории допускалось создание вооружённых отрядов из местного населения. Согласно приказам Г. Гиммлера от 25 и 31 июля 1941 года в Прибалтике, Белоруссии и на Украине стала производиться вербовка жителей в военизированные вспомогательные силы4, фигурировавшие под названиями «стража порядка», «служба порядка», «организация самозащиты»5. Они подчинялись командным инстанциям вермахта или СС и несли охранную службу, иногда участвуя в карательных операциях6. 6 ноября 1941 года все такие части по приказу Г. Гиммлера были объединены во «Вспомогательную охранную службу полиции порядка» («Шума», от «Schutzmannschaft der Ordnungspolizei»)7.

Члены этих отрядов должны были носить отличительные знаки: на оккупированной территории РСФСР — белую нарукавную повязку, на Украине — жёлто-голубую со штампом немецкой комендатуры, иногда с изображением трезубца (в мае 1942 г. заменены нарукавным знаком и кокардой). Численность вспомогательной полиции на Украине устанавливалась в 1 проц. от количества жителей данного населённого пункта8, на территории России — 1 полицейский на 200 жителей9, в Белоруссии — 1 полицейский на 100 жителей в сельской местности и на 300 — в городах10. На Украине и в Белоруссии вспомогательные полицейские формирования, предназначенные для борьбы с партизанами, фигурировали под названиями «Украинская народная самооборона» (УНС) и «Белорусская краевая самооборона» (БКС). В июне 1942 года БКС была преобразована в «Белорусский охранный корпус», состоявший из 6 батальонов11.

На Украине, в частности в Полтавской и Черниговской областях, в январе 1942 года гитлеровские власти произвели учёт военнообязанных украинцев в возрасте от 16 до 50 лет и создали из их числа отряды по 250—400 человек, получившие название «казачьих»12. Так, только в апреле 1942 года в Мариуполе были собраны около 5 тыс. мобилизованных, которым объявили, что они являются военнослужащими «Украинской добровольческой армии», и отправили на охранную службу в район Таганрога13. К концу августа 1942 года в украинской вспомогательной полиции служили 150 тыс. человек14.

На территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Виленщины гитлеровские власти разместили польские полицейские батальоны, как созданные из местных жителей, так и переведённые из генерал-губернаторства (так называемая синяя полиция). Они жестоко расправлялись с мирным населением — украинцами, белорусами, литовцами15.

В Прибалтике основу полицейских сил составили местные жители. В Литве в полицейские части влились участники антисоветских повстанческих групп16. В Латвии активное участие в формировании полицейских отрядов принимали члены организации «Айзсарги»17. Они сформировали костяк латвийской вспомогательной полиции, из них вербовались диверсанты для заброски в тыл Красной армии18. В Эстонии возобновила свою деятельность организация «Омакайтсе»19, члены которой участвовали в карательных акциях, обеспечивали охрану тюрем, концлагерей, важных объектов20. «Омакайтсе» была создана по образцу эстонской довоенной организации «Кайтселийт»21, германской «СА» и финского «Шюцкора»22. К концу 1941 года в «Омакайтсе» состояли 43 757 человек23.

Литовские, латышские и эстонские батальоны полиции, где была введена германская система воинских званий, пользовались большим доверием со стороны гитлеровских властей: при батальоне имелся только 1 немецкий офицер-наблюдатель. Продолжительность службы составляла 6 месяцев, но обычно этот срок продлевался. Комплектация производилась на добровольной основе24. В Латвии полицейские отряды формировались, обучались и вооружались как армейские пехотные батальоны. В феврале 1942 года в этом регионе число полицейских достигло 14 тыс. человек25. Кроме того, была создана местная политическая полиция, в частности, полностью воссоздана полицейская администрация Литовской Республики26. В целом в административных структурах оккупированной Литвы работали всего около 600 германских чиновников и 20 тыс. литовских служащих27.

В крымско-татарских деревнях горно-лесной части Крыма были созданы отряды самообороны из числа жителей этих деревень28. Они получали боевое оружие и принимали активное участие в карательных экспедициях против партизан29. В июле 1942 года эти отряды свели в батальоны «шума». К ноябрю 1942 года их насчитывалось восемь30. Они совершали карательные акции в отношении местных населённых пунктов, жители которых взаимодействовали с партизанами31.

Полицейские и охранные силы использовались гитлеровцами для разжигания национальной вражды. При этом украинских полицейских направляли в Белоруссию, литовцев и эстонцев — на Украину32, латышей — против партизан в России, Украине, Белоруссии, Польше и Югославии33.

Отряды полиции совершали преступления против человечества. Так, Киевский и Буковинский курени (подразделения вспомогательной полиции) участвовали в уничтожении еврейского населения и пленных красноармейцев34. В Западной Украине полицейские сразу предупредили население, что начнётся «очистка» украинской земли от «еврейской нечисти», и поэтому «кто даст еврею покушать или приютит его — будет расстрелян»35. То же было и в Прибалтике. Так, в Латвии только за первый месяц оккупации коллаборационисты уничтожили 30 тыс. евреев36.

Вербовка местного населения во вспомогательную полицию регламентировалась приказами германского командования, согласно которым к службе следовало привлекать «особо надёжных» жителей, которые «боролись с большевизмом или настроены антибольшевистски». При этом должны были «принципиально исключаться члены коммунистической партии, активисты и сочувствующие коммунизму», приверженцы ОУН и уголовные преступники37. Таким образом гитлеровцы пытались пресечь «враждебную агитацию» или скатывание полицейских отрядов в «уголовщину». На практике же в полицию вербовались «антисоветски настроенные»38 или скомпрометировавшие себя при советской власти лица39, дезертиры из Красной армии, элементы, старавшиеся захватить имущество репрессированных (хорошие квартиры и т.п.)40, а также стремившиеся избежать трудовой мобилизации41.

Следует сказать, что полицейские отряды, зачастую имевшие некоторые национальные атрибуты (эмблемы, кокарды и пр.), тем не менее национальными формированиями не являлись. Так, в отряды, сформированные по национальному признаку, нередко включались лица других национальностей42. Более того, полицейским даже запрещалось петь народные песни, а полагалось петь исключительно немецкие43.

Мотивация для поступления в полицию основывалась, как правило, на экономическом факторе — получении денежного, продовольственного, вещевого довольствия и других материальных благ44. Однако под воздействием массированной гитлеровской пропаганды у части населения на оккупированной территории складывалось впечатление, будто Советский Союз прекратил своё существование. Так, в д. Теребушки Суземского района Орловской области45, по данным советской разведки, «все трудоспособные мужчины… под воздействием… фашистской агитации поверили, что Красная Армия уничтожена, и поступили в полицию»46.  <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Кудряшов С. Предатели, «освободители» или жертвы войны? // Свободная мысль. 1993. № 14. С. 87.

2 Мюллер Н. Вермахт и оккупация: 1941—1944 гг. М., 1974. С. 154.

3 Дрожжин С.Н. Третий рейх и «русский вопрос». М., 2010. С. 217.

4 Мюллер Н. Указ. соч. С. 154.

5 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 13.

6 Мюллер Н. Указ. соч. С. 255.

7 Крысин М.Ю. Кого в Прибалтике провозглашают героями // Воен.-истор. журнал. 2001. № 5. С. 72.

8 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 13.

9 Там же. Ф. 69. Оп. 1. Д. 619. Л. 21.

10 Там же. Ф. 625. Оп. 1. Д. 44. Л. 278.

11 Littlejohn David. The Patriotic Traitors: A History of Collaboration in Germany-occupied Europe. London, 1972. P. 297, 302.

12 Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 32. Оп. 11309. Д. 115. Л. 132, 133.

13 Там же. Л. 5, 6.

14 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 13.

15 Яковлева Е.В. Польша против СССР. М., 2007. С. 209, 210.

16 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 14 об.

17 «Aizsargi» — «Защитники»; военизированное ополчение в Латвии в 1919—1940 гг.

18 Bassler Gerhard. The Collaborationist Agenda in Latvia 1941—1943 // The Baltic Countries Under Occupation. Soviet and Nazi Rule, 1939—1991. Stockholm, 2003. P. 79.

19 «Omakaitse» — «Самооборона»; добровольная военизированная организация с таким названием существовала в Эстонии в 1917 г.

20 В Прибалтике ждали фюрера… И фюрер пришел! (Публ. и комм. В.П. Ямпольского) // Воен.-истор. журнал. 2001. № 6. С. 40.

21 «Kaitseliit» — «Союз обороны»; добровольное военизированное формирование в Эстонии в 1918—1940 гг.

22 РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 742. Л. 47.

23 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9478. Оп. 1. Д. 452. Л. 80.

24 Крысин М.Ю. Указ. соч. С. 72, 73.

25 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 14 об.

26 Крысин М.Ю. Указ. соч. С. 74, 75.

27 Яковлева Е.В. Указ. соч. С. 118.

28 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 85. Л. 57.

29 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 284. Л. 18.

30 Романько О.В. Мусульманские легионы третьего рейха: мусульманские добровольческие формирования в германских вооружённых силах (1939—1945). Симферополь, 2000. С. 59.

31 РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 618. Л. 26.

32 Там же. Ф. 17. Оп. 125. Д. 167. Л. 33.

33 Bassler Gerhard. Op. cit. P. 79.

34 Табачник Д.В. Пролог власовщины: военные и полицейские формирования Третьего рейха, созданные в 1941 г. из украинских националистов // Коллаборационизм и предательство во Второй мировой войне. Власов и власовщина. М., 2010. С. 96, 97.

35 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 83. Л. 353.

36 Bassler Gerhard. Op. cit. P. 79.

37 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 96. Л. 21.

38 Лубянка в дни битвы за Москву. М., 2002. C. 375, 376.

39 РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 619. Л. 9.

40 Там же. Ф. 17. Оп. 125. Д. 172. Л. 13.

41 Там же. Ф. 69. Оп. 1. Д. 450. Л. 4.

42 ЦАМО РФ. Ф. 32. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 83. Л. 353.

43 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1323. Оп. 2. Д. 228. Л. 20

44 Архив Института российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН). Ф. 2. Раздел 2. Оп. 9/2. Д. 153д. Л. 3.

45 Ныне — в составе Брянской области.

46 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11302. Д. 59. Л. 356 об.