Крымская ошибка Манштейна

Аннотация. Автор на основе анализа советских и немецких архивных документов показывает, что контрудар 22-й танковой дивизии вермахта 20 марта 1942 года в Крыму был отражён благодаря умелым и решительным действиям советских войск.

Summary. Based on an analysis of Soviet and German archives the author shows that counterpunch on 20 March 1942 in Crimea by the 22^nd Panzer Division of the Wehrmacht was reflected through skilful and resolute actions of the Soviet troops.

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1941—1945 гг.

 

ИСАЕВ Алексей Валерьевич — руководитель направления ПАО «Вымпелком», кандидат исторических наук

(Москва. E-mail: alex.v.isaev@gmail.com).

 

КРЫМСКАЯ ОШИБКА МАНШТЕЙНА

 

20 марта 1942 года войска Крымского фронта отразили внезапный фашистский контрудар, в котором потерпела скандальную неудачу 22-я танковая дивизия (тд) вермахта. Возмущённый Гитлер потребовал отчёта об этом провале, что породило обширную переписку, отложившуюся в архивах.

В своих мемуарах нацистский военный преступник1 генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн (Левински2), который в 1942 году командовал немецкой 11-й армией (11А) в Крыму, писал: «Предпринятое 20 марта наступление, к которому должны были также присоединиться на флангах 46 и 170 пд (пехотные дивизии. — Прим. авт.), потерпело неудачу. Танковая дивизия в утреннем тумане натолкнулась на советские войска, занявшие исходное положение для наступления. Оказалось, что командование армии совершило ошибку, бросив эту вновь сформированную дивизию в большой бой, не испытав её заранее и не проведя с ней учений в составе соединения»3.

Тем самым Манштейн признал свою ошибку. Но, оправдывая её, совершил новые ошибки, утверждая, будто советские войска заняли «исходное положение для наступления», «противнику был нанесён моральный удар, и мы сорвали его подготовку к новому крупному наступлению в решающий момент»4.

Эти утверждения опровергают документы советского командования, доказывающие отсутствие решений на крупное наступление. Да и в докладе Манштейна начальнику штаба группы армий «Юг» от 21 марта 1942 года по горячим следам событий, в котором нет ни слова о советском наступлении, указаны лишь атаки противника силами до полка5.

«Моральный удар», о котором писал Манштейн, получили не красноармейцы, а гитлеровцы, которые, по признанию командира 22-й тд, потеряли самообладание и бежали с поля боя6. Их бегство способствовало поддержанию боевого духа советских войск.

Манштейн ошибся и в докладе главнокомандованию сухопутных войск (ОКХ), яркими красками обрисовывая условия боёв в Крыму: «Большой расход артиллерийских боеприпасов, постоянные атаки очень крупных сил авиации, применение установок залпового огня и большое число танков (среди них много тяжелейших) превращают бои в сражение техники, ничем не уступающее сражениям Мировой войны»7.

Названных Манштейном «тяжелейшими» танков КВ в войсках Крымского фронта было очень мало. Подавляющее большинство бронетанковой техники войск фронта составляли лёгкие танки8.

Командир 22-й тд генерал-майор В. фон Апель в отчёте, представленном 23 марта 1942 года командованию корпуса и армии после требования Гитлера разобраться в причинах неудачи, тоже указал на столкновение «с тяжелейшими (КВ)»9.

Подобные ссылки фашистских генералов оставляют впечатление, что превосходство «тяжелейшего» КВ над немецкими танками было в гитлеровских штабах веским аргументом для оправдания неудач в боях. Но устрашавших оккупантов тяжёлых КВ в войсках Крымского фронта было в 2,5 раза меньше, чем в немецкой 22-й тд средних танков Pz.IV с 75-мм пушками, бронебойные снаряды которых представляли угрозу для советских танков10.

Всего в 22-й тд были 142 танка, из них 20 средних Pz.IV и 122 лёгких — 77 Pz.38(t) и 45 Pz.II. В атаке 20 марта участвовали 119 танков, в том числе 17 Pz.IV, 66 Pz.38(t) и 36 Pz.II11.

К тому же части 22-й тд в отличие от ослабленных потерями советских войск были свежими, полнокровными.

А танковые части Крымского фронта вели ожесточённые бои, которые к 20 марта обескровили 39-ю и 40-ю танковые бригады (тбр), и 229-й отдельный танковый батальон (отб). В сводном танковом батальоне было лишь 15 танков: восемь КВ, один Т-34 и шесть Т-60. В 55-й тбр к 5.00 20 марта начитывалось 23 Т-26 и 12 ХТ-13312. Всего утром 20 марта советское командование могло использовать для отражения фашистского контрудара 50 вышеперечисленных танков.

Таким образом, немецкая 22-я тд по общему числу танков превосходила противостоявшие ей советские войска в 2,8 раза, а по количеству танков, начавших атаку 20 марта, — в 2,4 раза.

Немецких средних танков Pz.IV с 75-мм пушками в 22-й тд было в 2,2 раза больше, а участвовавших в атаке — 1,9 раза больше, чем в противостоявших ей советских частях КВ и Т-34 с 76-мм пушками. Поэтому ссылки Манштейна на «большое число танков» противника, в том числе «много тяжелейших», несостоятельны.

Оправдываясь перед фюрером за провал контрудара 22-й тд, Манштейн писал: «До своего появления на фронте дивизия не провела ни единого дивизионного учения. Причиной была нехватка не времени, а горючего»13. В черновике доклада он выразился ещё определённее: «Грубо говоря, горючее экономили за счёт крови солдат. Теперь армия вынуждена восполнять пробелы в подготовке и использовать часть привезённого за тысячи километров горючего для обучения»14.

В отправленном в Берлин документе эта фраза отсутствовала, но и смягчённый вариант указывал, что гитлеровское командование за пять с лишним месяцев после формирования 22-й тд с 25 сентября 1941 года на юге Франции не удосужилось должным образом организовать её боевую подготовку. Дивизия была оснащена преимущественно трофейной техникой15, направлена на усиление 11-й армии и спешно брошена в бой из-за созданного советскими войсками критического положения для 42-го армейского корпуса (ак). Командир 22-й тд в отчёте о проваленном контрударе указал: «Большинство подразделений (особенно артиллерия) после 14-дневной транспортировки по железной дороге или непрерывного 4-5-дневного марша (частично по ночам) сразу же вступили в бой»16.

15 марта командование 42-го ак обсудило с командиром 22-й тд четыре варианта действий и выбрало следующий: «Наступление с позиций севернее Владиславовки между населёнными пунктами Корпечь и Тулумчак на высоту 28,2»17. Затем предполагалось отправить артиллерийских наблюдателей в район высоты 28,2 и начать подавление советской артиллерии. Была предусмотрена поддержка боевых действий 22-й тд сильной группировкой артиллерии 42-го ак, в том числе 210-мм мортирами.

Манштейн в приказе от 16 марта 1942 года поставил дивизии задачу на контрудар: «Выход на линию Корпечь — высота 28,2 — восточнее Тулумчака — высота 19,8, окружив и уничтожив силы противника, находящиеся западнее этой линии»18.

Овладев высотой 19,8 неподалёку от берега Сиваша, немцы отсекли бы находившиеся западнее советские части.

Гитлеровские генералы ошибочно оценили как часть ударной группировки советских войск 143-ю стрелковую бригаду (сбр) в районе высоты 28,2. Эту оценку и тезис в мемуарах Манштейна об изготовившейся к наступлению группировке противника опровергают документы советского командования.

143-я сбр фронтом на запад и юго-запад выполняла сугубо оборонительные задачи. В тот район только начали подтягиваться силы 47А, планирование и подготовка наступления которой находились на ранней стадии19. 20 марта ещё не была определена даже дата наступления 47А.

Войска 51-й армии продолжали начатое 13 марта наступление с ограниченными целями. В журнале боевых действий (ЖБД) 51-й армии, которой командовал генерал-лейтенант В.Н. Львов, указано, что находившимся на направлении немецкого контрудара 138-я и 390-я сд на утро 20 марта были поставлены наступательные задачи20, но «51-я армия упреждена противником в продолжении наступления на правом фланге»21.

Таким образом, контрудар свежей, полнокровной 22-й тд нацеливался на советские части, которые были ослаблены потерями недельных наступательных боев и не перешли к обороне, что способствовало успеху противника.

В ночь на 20 марта 22-я тд вышла на исходные позиции и ранним утром в неожиданно сгустившемся тумане начала атаку. Внезапно атакованные фашистскими танками части 390-й сд, которой командовал полковник С.Г. Закиян, в первый момент дрогнули и начали отходить к высоте 28,222. Но ситуацию выправил командир 143-й сбр полковник Г.Г. Курашвили. Он по личной инициативе выдвинул подчинённых вперед и удерживал Корпечь, ведя там бой23.

1-й батальон 204-го танкового полка (тп) 22-й тд южнее Тулумчака столкнулся с советскими танками и, понеся потери, отступил24. 2-й батальон и рота БТР наткнулись на ручей между населёнными пунктами Корпечь и Тулумчак, названный в отчёте комдива «равнозначным противотанковому рву».

Манштейн в отчёте главнокомандованию сухопутных войск вермахта от 30 марта 1942 года не рассматривал этот ручей как препятствие, утверждая: «Согласно донесению 42 ак эта долина лишь в нескольких местах представляет собой препятствие для танков, в остальных местах её мог пересечь “кюбельваген” (лёгкий многоцелевой автомобиль повышенной проходимости Volkswagen Typ 82. — Прим. авт.)»25. Но командир 204-го танкового полка 22-й тд в своём отчёте26 объяснил, что у ручья «склон был сделан отвесным, став противотанковым препятствием»27. В отчёте роты БТР 22-й тд препятствие описано как «глубокое и заболоченное русло ручья, берега которого противник искусственно сделал ещё более крутыми»28.

Немцы при планировании контрудара не учли, что советские части грамотно эскарпировали ручей. Показательно, что в боевых документах 55 тбр он не упоминается, скорее всего потому, что советские танкисты знали доступные для танков места прохода через ручей и беспрепятственно действовали на этом рубеже. А фашистов задержка на рубеже ручья подставила под огонь советской артиллерии.

Для отражения танковых атак наши войска эффективно применяли 76-мм пушки УСВ. Как отмечалось в отчёте командующего 11А верховному главнокомандованию вермахта, «потери в танках на 50% вызваны вражеской артиллерией и только на 25% минами и на 25% танками противника»29.

Советские танкисты тоже сыграли важную роль в отражении контрудара. Утром 20 марта 55-я тбр под командованием полковника М.Д. Синенко находилась в районе селения Тулумчак с задачей «быть в полной боевой готовности для отражения контратак противника и особенно его танков»30. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Манштейн / Военная энциклопедия: В 8 т. М.: Воениздат, 1999. Т. 4. С. 560.

2 Там же.

3 Манштейн Э. Утерянные победы. М.: ACT; СПб: Terra Fantastica, 1999. С. 257.

4 Там же.

5 National Archives and Records Administration (NARA). T312. R366. F7941352.

6 Отчёт об атаке на Корпечь 20.3.1942 г. 22-я тд, 23.3.1942. См.: NARA. T312. R366. F7942228—7942235.

7 Op. cit. F794176.

8 Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 38. Оп. 80038. Д. 27. Л. 76—80; Мощанский И., Савин А. Борьба за Крым. Сентябрь 1941 — июль 1942 г. М.: БТВ-КНИГА, 2002. С. 48.

9 Отчёт об атаке на Корпечь…

10 NARA. T312. R420. F7997158.

11 Op. cit. F7942041.

12 ЦАМО РФ. Ф. 224 Оп. 790. Д.1. Л. 32.

13 NARA. T312. R366. F7941977.

14 Op. cit. F7941991.

15 Georg Tessin. Band 4: Die Landstreitkräfte. Nr. 15—30 // Verbände und Truppen der Deutschen Wehrmacht und Waffen SS im Zweiten Weltkrieg 1939—1945. 2. Osnabrück: Biblio Verlag, 1976. Bd. 4. S. 179.

16 Отчёт об атаке на Корпечь…

17 NARA. T312. R366. F7942081.

18 Op. cit. F7941471.

19 ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 53. Л. 140.

20 Там же. Ф. 406. Оп. 9837. Д. 56. Л. 52.

21 Там же. Л. 53.

22 Там же. Д. 89. Л. 126.

23 Там же. Д. 141. Л. 5.

24 Отчёт об атаке на Корпечь…

25 NARA. T312. R366. F7941971.

26 Jentz T. Panzertruppen, The Complete Guide to the Creation & Combat Emloyment of Germany’s Tank Force. 1933—42. Schiffer Military History, Atlegen, PA, 1996. P. 227.

27 NARA. T315. R784. F361.

28 Op. cit. F317.

29 Op. cit. F7941977.

30 ЦАМО РФ. Ф. 224. Оп. 790. Д. 1. Л. 33.