Крейсер «Варяг»: пропагандистский символ эпохи
Аннотация. В статье анализируются информационные источники государственной пропаганды в трактовке сражения при Чемульпо в период Русско-японской войны 1904—1905 гг.
Summary. The paper analyzes information sources of state propaganda standpoint on the Battle of Chemulpo Bay during the Russo-Japanese War of 1904—1905.
ТОЧКИ ЗРЕНИЯ. СУЖДЕНИЯ. ВЕРСИИ
ПОДШИВАЛОВ Анатолий Анатольевич — старший научный сотрудник, подполковник в отставке, кандидат медицинских наук
(Москва. E-mail: dr-anatoly1@yandex.ru);
ПОДШИВАЛОВ Иван Анатольевич — историк
(Москва. E-mail: ivan_podsh91@mail.ru).
Крейсер «Варяг»: пропагандистский символ эпохи
Русско-японская война 1904—1905 гг., в которой Россия потерпела серьёзное поражение, стала для императорского правительства пробным полигоном развёртывания масштабной государственной пропаганды. На фоне неудачных действий на фронте требовалось представить обществу истинных героев, не щадящих жизни во славу царя и Отечества. Фабулой одной из наиболее мощных идеологических кампаний, способной поднять боевой дух армии и народа, стал неравный бой крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с превосходившей по численности и силе японской эскадрой при Чемульпо.
До недавнего времени в качестве официальных документов об этом сражении были известны рапорты командиров русских кораблей (капитана 1 ранга Всеволода Фёдоровича Руднева и капитана 2 ранга Григория Павловича Беляева), вахтенные журналы, донесения русского посланника в Корее (действительного статского советника и камергера Александра Ивановича Павлова), а также рапорты командиров иностранных стационеров: командира британского крейсера «Тэлбот» капитана 1 ранга Льюиса Бейли (старшего командира на рейде); командира французского крейсера «Паскаль» капитана 2 ранга Виктора Сенэ; командира итальянского крейсера «Эльба» капитана 1 ранга Риччи Бореа; командира канонерской лодки флота САСШ «Виксбург» капитана 2 ранга Уильяма Маршалла. Лишь в последнее десятилетие стараниями сотрудника ДВО РАН А.В. Полутова в научный оборот были введены сведения из многотомного редкого издания «Совершенно секретная история войны на море 37—38 гг. Мейдзи», а также переведены с японского и опубликованы ранее секретные официальные рапорты командиров кораблей японской эскадры1.
Распространённое мнение гласит, что японцы по своему обыкновению вероломно и внезапно напали на российские корабли. Затем они предложили русским сдаться, в ответ же разгорелся неравный бой. Понеся крупные потери, но и причинив противнику не меньший урон, российские экипажи затопили свои суда в открытом море, причём немногие уцелевшие моряки были взяты японцами в плен. Данная интерпретация трагических событий широко использовалась и в дореволюционной, и в советской пропаганде.
Анализ приведённых выше документов позволяет выстроить иную версию. Внезапным нападение не было, предчувствие скорой войны отражено во многих документах и дневниках русских офицеров того времени. Кроме того, отправившийся с донесением об обстановке «Кореец» подвергся торпедной атаке (к счастью, неудачной) со стороны японских миноносцев, охранявших транспорты с десантом. Как следует из документов, переведённых А.В. Полутовым, японские командиры вообразили, что «Кореец» атаковал транспорты с десантом, а их потопление срывало основную цель противника — высадку на побережье и захват Сеула. После ультиматума В.Ф. Руднев покинул порт, формально нарушив данную ему командованием инструкцию, и согласно его заявлению, сделанному перед командой крейсера, пошёл на прорыв в Порт-Артур. Так же нелогичным является присутствие в составе атакующего соединения тихоходной канонерской лодки.
Очень часто упоминают о том, что «Варяг» и «Кореец» не сдались японцам; даже в строках знаменитой песни есть слова, ставшие крылатыми «…врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает». Однако командующий эскадрой японского императорского флота контр-адмирал Сотокичи Уриу требовал не сдачи кораблей, а их выхода к 16:00 с рейда Чемульпо. Бытует мнение, что японский флагман поднял сигнал о сдаче перед тем как открыть огонь, но, по японским источникам, это был сигнал сняться с якорей и идти наперерез русским кораблям. Следует отметить, что на «Варяге» с расстояния более 8,7 км (дистанция первого выстрела) даже в сильный морской бинокль разобрать флажный сигнал было невозможно. Следовательно, требование о сдаче — очередной миф этого сражения. Ход боя известен, хотя и здесь до сих пор есть неясности. По всей видимости, «Варяг» при повороте сел на мель, получив подводную пробоину.
В.Ф. Руднев в своём рапорте преувеличил потери японцев в бою, вероятно, чтобы оправдать факт гибели «Варяга» и «Корейца». «Потопленные» согласно рапорту японские корабли и их «погибшие» командиры остались в строю. Тем не менее эти ошибочные данные и по сей день приводятся без проверки во многих научных и научно-популярных изданиях. То же самое можно сказать и о состоянии артиллерии крейсера: скорее всего, большинство орудий не были серьёзно повреждены, так как известно, например, что японцы ещё до подъёма «Варяга» сняли 10 из его 12 шестидюймовых орудий и использовали их на своих вспомогательных крейсерах уже во время войны.
Дипломатические усилия В.Ф. Руднева помогли избежать плена экипажам русских судов, придав им статус потерпевших кораблекрушение. Моряки были эвакуированы на иностранные корабли, а крейсер затоплен без взрыва. Экипажи «Варяга» и «Корейца» больше не могли принимать участие в войне согласно честному слову офицеров и поручительства командиров кораблей за нижних чинов, без которого японцы не отпускали моряков в эвакуацию на иностранных судах. Данная историческая трактовка ни в коей мере не отрицает героизма русских матросов и офицеров, но во многом расходится с официальной пропагандистской версией.
Периодическая печать как основной идеологический инструмент того времени широко освещала события в Чемульпо. В центральных российских изданиях «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости» ежедневно помещались корреспонденции по ситуации на Дальнем Востоке, о подготовке торжественной встречи экипажей «Варяга» и «Корейца» в столицах. Следует отметить, что «Санкт-Петербургские ведомости» не печатали сообщений о бое до 30 января 1904 года, ссылаясь на «сомнительные сведения иностранных телеграфных агентств и газет о морском сражении близ Чемульпо», но уже через два дня (1 февраля) были опубликованы со ссылками на зарубежные источники заметки о неравном противостоянии и мужестве русских моряков. Первые относительно точные сообщения появились 7 февраля, когда была напечатана телеграмма Руднева, основанная на фактах, изложенных им в рапорте; 10 февраля на страницах печати была опубликована телеграмма от посланника Павлова.
Газета «Московские ведомости» 30 января поместила довольно точную заметку о бое от агентства Рейтер из Лондона. Далее на страницах издания практически каждый день публиковалась уточняющая информация, при этом журналисты отмечали, что версий о произошедшем в Чемульпо несколько (в т.ч. не ясно, кто первым открыл огонь). В номере от 11 февраля была перепечатана информация из английской Daily Mail с большим количеством подробностей, которые соответствуют фактам из документов, а также указано, что, по русским данным, японцы понесли потери, а по японским — потерь не было.
Во всех печатных источниках информация о бое давалась с серьёзными ошибками, добавляя путаницы в ситуацию. Даже командование в Порт-Артуре не знало точно, что произошло в Чемульпо, так как не действовал телеграфный кабель, были только слухи: то ли русские корабли захвачены, то ли взорваны2. Американская газета писала, что «Варяг» захвачен и уведён японцами в Сасебо, а «крейсер “Кореец” затонул после боя»3 (следует подчеркнуть, что иностранные телеграфные агентства много писали о мужестве и верности долгу русских моряков). В то же время газеты в первые дни сообщали, что операцией руководил сам командующий японским флотом адмирал Того, не были точно установлены потери сторон. Даже в марте, когда ход боя был уже очевиден, «Летопись войны с Японией» в № 1 утверждала, что во время столкновения русские корабли «ходили по кругу, метко стреляя», хотя данный посыл не соответствовал действительности. Публицисты-патриоты настойчиво продвигали версию, что русские моряки взорвали крейсер вместе с собой4. Только с публикацией телеграмм В.Ф. Руднева и А.И. Павлова МИД обнародовал циркулярное сообщение5 о нападении и задержании русских судов до объявления войны в Корее, «злоумышленного» прекращения передачи телеграмм и т.д.
Признание первых неудач на дальневосточном фронте вызвало в обществе негативную реакцию. Интересна заметка «Достойный пример», по тексту которой складывается ощущение, что автор под псевдонимом Балтиец пытался объяснить, почему Руднев не мог сдаться и почему он затопил крейсер, ссылаясь на 332 статью Морского устава, которая позволяла покинуть корабль, если у него неисправна артиллерия, есть течи и т.д., внимание уделялось помощи иностранных экипажей раненым на «Варяге», говорилось о протесте в европейской печати6.
В 1904 году были опубликованы «судовые заметки» британского крейсера «Тэлбот», а его командующий кэптен (капитан 1 ранга) Льюис Бейли написал письмо в газету The Times7, где он рассказал о бое и о роли англичан в спасении русских моряков. Английские документы довольно сдержанны в оценках сражения, но дают много новой информации об эвакуации союзников и сообщают о просьбе Руднева, которую он не отразил в своём рапорте: расстрелять «Варяг» после боя, т.к. он очень медленно тонул (просьба была отклонена).
Из анализа периодики можно сделать вывод, что многие сообщения мировых телеграфных агентств (из Токио, Лондона, Нью-Иорка и других городов), судя по подробностям описания событий в Чемульпо, основаны на свидетельствах очевидцев. Задержка с публикацией «верных» сообщений могла быть связана не столько с военной обстановкой (в Сеуле и самой Корее боевых действий в январе—феврале 1904 г. не велось), сколько контролем телеграфного сообщения на полуострове японскими войсками. В предвоенный период ими финансировались и контролировались около двадцати иностранных газет региона, а Россией на начало войны — ни одного зарубежного печатного органа.
В архивах сохранилось достаточно большое количество фотодокументов: «Варяг» и «Кореец» в Чемульпо, в т.ч. и в день боя, запечатлены на многих снимках. В частности, можно удостовериться в принятых мерах защиты на русских кораблях, в т.ч. в установке на «Корейце» сложенных матросских коек вдоль борта для прикрытия личного состава от снарядных осколков (подобные меры описывались и в сохранившемся судовом журнале). Стоит отметить, что фотодокументы о событиях в Чемульпо более объективны, нежели текстовые источники. Авторы снимков явно не были заинтересованы в негативной интерпретации событий в отношении русской стороны.
А вот фотооткрытки с использованием снимков, подкреплённые явно пропагандистскими подписями, часто искажают подлинные факты. К примеру, французская открытка, изображавшая похороны русских моряков, многими трактовалась как конвоирование японцами пленённых противников. На самом деле фотография изображает японцев, катящих тележку с найденными на поднятом «Варяге» останками русских моряков (их тела были оставлены в корабельной церкви и ушли на дно вместе с крейсером). Японцы захоронили их с воинскими почестями — вдоль дороги стоит почётный караул, а вовсе не охрана. Сама церемония в точности соответствует описанию, приведённому лейтенантом американской канонерки «Виксбург», чей рапорт хранится в библиотеке Конгресса США.
В то же время японские открытки тоже «грешили против истины». На одной из них мы видим «пленных русских солдат в Чемульпо» с низко склонившим голову перед японским офицером бородатым русским капитаном. Поскольку никаких «русских солдат» в Чемульпо не было, это и есть моряки под командованием В.Ф. Руднева, о чём свидетельствуют их морская форма и небрежно брошенный на песок Андреевский флаг.
Следует отметить, что агитационные открытки и плакаты, как правило, были далеки от истинной картины боя. На них корабли расположены слишком близко друг к другу, если уж изображён пожар, то судно пылает, как костёр, и т.д. Всё это делалось явно с пропагандистской целью для эмоционального воздействия на зрителя, чтобы подчеркнуть героико-эпическую сущность события.
На тот же эмоционально-патриотический лад настраивали общество известные и по сей день песни, посвящённые подвигу «Варяга»: «Наверх вы, товарищи, все по местам…» и «Плещут холодные волны». Первая из них была написана в 1904 году на слова переведённого поэтессой Е.М. Студенской стихотворения немецкого поэта Р. Грейнца. Авторство музыки, по неподтверждённой версии, принадлежит музыканту 12-го гренадерского полка А.С. Турищеву. Песня «Плещут холодные волны» была написана на стихи поэта Я. Репниского и известна в двух музыкальных вариациях: композитора В. Беневского для хорового исполнения (впервые прозвучала 18 июля 1904 г.) и студента Юрьевского университета Ф. Богородского в маршевом ритме8. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Полутов А.В. Десантная операция японской армии и флота в феврале 1904 г. в Инчхоне. Владивосток: Русский остров, 2009.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 568. Оп. 1. Д. 187. Л. 14; В штабе адмирала Е.И. Алексеева: из дневника Г.А. Плансона // Красный архив. 1930. № 41/42. С. 167.
3 New York Times. 1904. 11 February. P. 1.
4 Санкт-Петербургские ведомости. 1904. № 32. С. 2.
5 Там же. № 35. С. 1.
6 Московские ведомости. 1904. № 41. С. 2.
7 Флото Мастер. 2004. № 1. С.13.
8 Катаев В.И. «Варяг»: послесловие к подвигу. СПб.: Галея Принт, 2004. С. 42.