Кампания 1916 года на Русском фронте

Аннотация. Статья посвящена кампании 1916 года на Русском фронте Первой мировой войны в совокупности входивших в неё боевых операций. Кратко рассмотрено оперативно-стратегическое планирование в контексте коалиционной войны.

Summary. The article is devoted to the campaign of 1916 in the Russian front during World War I within its combat operations. Operational strategic planning is briefly discussed in the context of the coalition war.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

 

ОЛЕЙНИКОВ Алексей Владимирович — доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Астраханского государственного технического университета, кандидат юридических наук, доктор исторических наук (г. Астрахань. E-mail:stratig00@mail.ru).

 

КАМПАНИЯ 1916 ГОДА НА РУССКОМ ФРОНТЕ

 

Русские оперативно-стратегические планы кампании 1916 года во многом обусловливались общесоюзным планом Антанты, выработанным в конце 1915 года на конференции в Шантильи. На совещании в Ставке Верховного главнокомандующего 11 февраля 1916 года был принят принципиальный план нанесения главного удара в летней кампании — левым флангом Северного и правым флангом Западного фронтов. Общие сроки согласованного наступления на Французском и Русском фронтах планировались на конец весны — начало лета, но зимнее германское наступление под Верденом внесло в эти замыслы значительные коррективы: русской армии опять пришлось спасать своего союзника. Неожиданность этой ситуации для противника усугубилась тем, что после ударов 1915 года германское верховное командование считало Россию парализованной, а русскую армию не способной произвести серьёзные сдвиги в оперативно-стратегической обстановке.

 

Реализация принципов коалиционной войны привела к преждевременному переходу в наступление войск Северного и Западного фронтов. Был выработан план их совместной операции в районе г. Двинск — оз. Нарочь — оз. Вишневское. Намечалось проведение двух наступательных операций, объединённых общей целью — отсечь виленскую группировку немцев от Ковно и от переправ через р. Неман. На Северном фронте наступление должно было развиваться от Якобштадта на Поневеж, а на Западном — от Сморгони на Вильно.

В основе замысла лежала идея стратегического прорыва — выйти на Вильно, овладеть Ковно, отрезав германские войска у Риги и Двинска, и продвинуться к границе Восточной Пруссии. Это была поистине грандиозная стратегическая задача — в случае успеха русские одним ударом отвоёвывали у германцев сразу почти половину потерянной в 1915 году территории. Но достижение цели русского командования упиралось в непреодолимые тогда трудности — эшелонированную оборону противника, разрушенные пути сообщения и, главное, великолепные коммуникации немцев. Овладев стратегической сетью прибалтийских железных дорог, они могли беспрепятственно перебрасывать резервы в любых количествах.

Операции кампании 1916 года развивались в условиях позиционной войны. Русская ударная группировка (2-я армия и часть сил 5-й) состояла (вместе с резервами и XIV армейским корпусом 1-й армии) из 12 корпусов, её общая численность — до 460 тыс. человек (375 тыс. во 2-й армии, наносившей главный удар). По словам исследователя Е. Барсукова, «на участке главного удара сосредоточились довольно внушительные силы русских, но слабо обеспеченные артиллерией. На десять армейских корпусов имелось лишь около 1 тыс. лёгких и 150 тяжёлых (до 152 мм) орудий. Таким образом, на тысячу штыков приходилось не более 2,5 орудия. Что же касается плотности насыщения артиллерией на участке главного удара, то она была довольно высокой для Русского фронта того времени: в среднем 12—18, а на некоторых отдельных участках до 35 орудий разных калибров на 1 км фронта. Правда, эта норма была ниже тех, которые к тому времени были достигнуты на Англо-французском фронте: до 100 орудий на 1 км фронта»1.

Противостояли русским войскам 2-й и 5-й армий дивизии германских 10-й армии, армейской группы генерала артиллерии Ф. фон Шольца и 8-й армии, занимавшие глубокоэшелонированные и устоявшиеся позиции. Одна лишь 10-я армия насчитывала 175 тыс. солдат и офицеров. Район наступления (лесисто-болотистая и озёрная местности), а также ограниченные силы русских, выделенные для удара, не предполагали достижения какого-либо крупного оперативного результата. Важнейшей задачей была помощь французам.

Западный фронт, наносивший главный удар, атаковал тремя группами: генерала от кавалерии М.М. Плешкова (I и XXVII армейские корпуса, I Сибирский армейский корпус, VII кавалерийский корпус); генерала от инфантерии Л.-О.О. Сирелиуса (IV Сибирский армейский и XXXIV армейский корпуса); генерала от инфантерии П.С. Балуева (XXV, V, XXXVI армейские, III Сибирский армейский корпуса, Уральская казачья дивизия). Для тяжёлых позиционных боёв Нарочской операции 5—16 марта* характерно то, что значимого, но локального успеха достигла лишь левофланговая ударная группа (П.С. Балуев) — было захвачено мест. Поставы. Пристрелка, осуществлявшаяся три дня, выдала противнику направление главного удара. Искусству позиционной войны (в отличие от войны манёвренной) русским войскам ещё предстояло учиться. Неудовлетворительным оказалось и руководство войсками.

Оперативно бои у Двинска и Нарочи оказались безуспешными, но закладывавшийся в них изначально результат тем не менее был достигнут. В частности, в течение недели нарочского наступления прекратились немецкие атаки на Верден. Германские армии в полосе русских Западного и Северного фронтов в этот период (важнейший этап Верденской операции) не смогли выделить на Французский фронт ни одного соединения.

Главное значение Нарочской операции для Русского фронта заключалось в том, что сосредоточение резервов противника в полосе активности русских способствовало успеху летней операции Юго-Западного фронта. Основные резервы германского Восточного фронта с марта по июнь были сосредоточены как раз севернее линии припятских болот, т.е. против войск Северного и Западного фронтов. «Участок для наступления, — писал генерал-квартирмейстер штаба командующего германским Восточным фронтом М. Гофман, — был хорошо выбран: главный удар последовал, с одной стороны, между озёрами Вишнев и Нарочь, с другой стороны, у Постав. Двойной напор должен был охватить и опрокинуть 21-й германский корпус и таким путём осуществить широкий прорыв на Вильно—Ковно. Подсобные атаки имели место южнее Двинска, под Видзами, под самим Двинском и у Якобштадта. Атака открыта была 15 марта (здесь и далее в цитате по новому стилю. — Прим. авт.) ураганным огнём невиданной на нашем фронте силы. С 18 по 21 марта и затем ещё раз 26-го длились пехотные атаки, ведённые, как всегда, смело и настойчиво, несмотря на тяжёлые потери»2.

Центральное значение имело наступление Юго-Западного фронта 22 мая — 31 октября**. Согласно директиве Ставки нанесение главного удара в ходе кампании 1916 года на Русском фронте возлагалось на армии Западного фронта (главнокомандующий генерал от инфантерии А.Е. Эверт) в направлении на Вильно, а Северный и Юго-Западный фронты должны были оказывать лишь содействие — наступать с целью оттянуть на себя резервы противника. Тяжёлая артиллерия и часть войск резерва передавались Западному фронту. Но фактически был утверждён план общего наступления трёх фронтов — такая ситуация позволяла реализовать свободу манёвра в вопросе переноса тяжести главного удара.

Наступление должно было пройти в соответствии с общесоюзническими планами кампании, но его сроки были сдвинуты в связи с необходимостью снова оказать срочную военную помощь одному из союзных государств — на этот раз Италии. Прорыв Юго-Западного фронта должен был осуществляться в четырёх направлениях, что тем не менее отвечало задаче, поставленной перед фронтом, — демонстрации активных действий в помощь Западному фронту. Более того, кажущееся распыление сил явилось новым словом в теории и практике военного искусства.

По опыту позиционной войны считалось обязательным прорывать фронт противника на одном направлении, сосредоточив там максимальное количество войск и артиллерии. Это давало возможность лучше оперировать резервами и боеприпасами. Но вся трагедия «мясорубок» позиционного этапа Первой мировой войны в том и заключалась, что противник по району артиллерийской подготовки, подходившим частям и артиллерийским средствам догадывался о месте прорыва и подтягивал к нему свои резервы. Эффект внезапности утрачивался. Но, пробив брешь в обороне врага, атаковавший должен был подтягивать резервы, боепитание и продолжать движение в условиях «лунного ландшафта» изрытой и опустошённой артиллерией местности, что резко снижало темп его движения, тем более при отсутствии механизации армии. И напротив, оборонявшийся из глубины обороны, в условиях неповреждённой инфраструктуры более оперативно перебрасывал силы и средства, в конечном итоге закрывая «горловину» прорыва. По сути, шла безнадёжная гонка: наступавший пытался протолкнуть свои резервы через «бутылочное горло» зоны прорыва, в то время как оборонявшийся подвозил свои резервы к участку боёв по нетронутым железным и шоссейным дорогам. Естественно, вскоре силы сторон уравнивались, и наступление прекращалось. В этом и заключалась суть позиционного тупика.

Новое в плане главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала от кавалерии А.А. Брусилова состояло в том, что прорыв вражеских позиций предусматривался на четырёх направлениях сразу — главном и вспомогательных, чтобы рассредоточить внимание, силы и средства противника и лишить его возможности маневрировать резервами. Артиллерийская подготовка в четырёх местах не позволяла ему ответить на вопрос: а где же направление главного удара? Более того, в рамках каждой армии существовало несколько корпусных ударных участков.

Австро-венгерские войска располагали 448 тыс. штыков и 27 тыс. сабель, 1,3 тыс. лёгкими и 545 тяжёлыми артиллерийскими орудиями. В состав Юго-Западного фронта (протяжение 450 км от Стыри до Прута) входили 573 тыс. штыков, 60 тыс. сабель, 1770 лёгких и 168 тяжёлых орудий (из них 596 полевых и 74 тяжёлых в 8-й армии на направлении главного удара3). Юго-западный фронт, занимая 35 проц. общего протяжения Русского фронта против Германии и Австро-Венгрии, имел в своём составе 27 проц. общего числа пехотных, 32 проц. кавалерийских дивизий и около 29 проц. от общего числа орудий4. В любом случае перевес 3 : 1 в пользу атакующего, как требовала военная теория, не соблюдался. В артиллерии же (особенно тяжёлой) преобладания у русских не было. Все надежды были на тщательную подготовку операции и новую методику прорыва.

1 Барсуков Е. Артиллерия в обеспечении прорыва. Мартовская операция 1916 г. // Воен.-истор. журнал. 1940. № 7. С. 26.

2 Гофман М. Война упущенных возможностей. М.; Л.: Государственное издательство, 1925. С. 108.

3 Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 5. Период с октября 1915 по сентябрь 1916 г. Позиционная война и прорыв австрийцев Юго-Западным фронтом / Сост. В.Н. Клембовский. М., 1920. С. 40.

4 Базаревский А. Наступательная операция 9-й русской армии. Июнь 1916 г. М., 1937. С. 5.