Голубая армия в Челябинской губернии в 1920 году 

Аннотация. В статье на основе архивных документов воссоздана история возникновения, деятельности и ликвидации повстанческой организации Голубая армия на территории Челябинской губернии в 1920 году, проанализированы её состав, руководство, политическая программа и формы взаимодействия с населением. Рассмотрены вопросы символики и этимологии названия организации, её возможной связи с одноимённым польским военным объединением во главе с генералом Юзефом Халлером. Приведены портреты лидеров и участников уральского антибольшевистского сопротивления. Раскрываются роль и значение Голубой армии в структуре повстанческого движения на Южном Урале, сильно преувеличенные губернскими властями для оправдания жёсткости принятых мер.

Summary. The paper reconstructs the history of the emergence, activities, and liquidation of the insurgent organization Blue Army in Chelyabinsk province in 1920 on the basis of archival documents. It analyzes the organization’s composition, leadership, political program, and forms of interaction with the population. Additionally, it considers the questions of symbolism and etymology of the organization’s name, as well as its possible connection with the Polish military association of the same name headed by General Jozef Haller. The paper presents portraits of the leaders and participants of the Ural anti-Bolshevik resistance. It also reveals the role and importance of the Blue Army in the structure of the insurgency movement in the South Urals, which was greatly exaggerated by the provincial authorities to justify the harshness of the measures taken.

Ключевые слова: Гражданская война; дезертирство; повстанческое движение на Южном Урале; Голубая армия; комиссии по борьбе с дезертирством; чрезвычайные комиссии; Челябинская губерния; Оренбургское казачье войско; Еткульская станица; облавы на дезертиров.

Keywords: Civil War; desertion; rebel movement in the South Urals; the Blue Army; commissions to combat desertion; emergency commissions; Chelyabinsk Province; Orenburg Cossack Army; Etkulskaya stanitsa; raids on deserters.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

ПАНЬКИН Станислав Игоревич — доцент кафедры социально-гуманитарных и естественно-научных дисциплин Финансового университета при Правительстве Российской Федерации (Уральский филиал), доцент кафедры публичного права Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (Челябинский филиал), кандидат социологических наук

«ПЛОХО СКЛЕЕННЫЕ БАНДЫ ВСЯКОГО СБРОДА…»

Голубая армия в Челябинской губернии в 1920 году

В период борьбы с повстанческим движением на Южном Урале в 1920—1921 гг. наибольшую известность получила так называемая Голубая армия, действовавшая в основном на территории Челябинского уезда одноимённой губернии. В его административные границы тогда входили станицы Оренбургского казачьего войска (ОКВ), а также крестьянские волости, ряд которых объединили в Яланский кантон Башкирской Республики (БАСР), располагавшийся анклавом в центре территории1. Несмотря на большое число красных воинских частей, ячеек РКП(б), мощный аппарат правоохранительных органов, позволявший эффективно бороться с контрреволюционными элементами (к примеру, только за 1920 г. здесь задержали более 17 тыс. дезертиров, что составило почти половину от губернских показателей2), ещё имели место вооружённые выступления против советской власти. Секретная телеграмма Челябинского губкома в ЦК РКП(б) от 4 ноября 1920 г. сообщала: «Губерния, находящаяся на военном положении, перенесла ещё не ликвидированное массовое выступление банд дезертиров, в трёх уездах также открыты белогвардейские организации вроде “Голубой армии”»3.

В документах для внутреннего пользования всячески преувеличивалась угроза этого контрреволюционного формирования, однако в официальной прессе подчёркивались незначительность «бесславно закончившей своё существование Голубой армии», представлявшей собой «плохо склеенные банды всякого сброда», и авантюризм лидера, что «бежит, покидая свою армию… которая разбегается поодиночке»4. В результате наименование этой организации стало нарицательным для всех подпольных групп и повстанческих отрядов губернии.

В государственном архиве Челябинской области хранится следственное дело Голубой армии, ставшее доступным после передачи из ведомственного архива УФСБ5. Опираясь на его материалы, документы военкомата и губчека, можно воссоздать историю организации, выявить её цели и лозунги, показать портреты лидеров и участников, определить степень вовлеченности населения в контрреволюционные выступления.

В советской и российской историографии не сложилось единого мнения по поводу этого явления: одни исследователи считали Голубую армию проявлением повстанчества, другие дезертирским выступлением, в то время как органы ЧК видели в ней подпольную организацию из кулаков, дезертиров и бывших офицеров6. По нашему мнению, «Особая национальная Голубая армия Всероссийского Учредительного собрания» согласно её воззваниям — в первую очередь, антибольшевистская организация, а уже затем вооружённые силы нового типа7. То есть «армия» — это подпольная группа и одновременно повстанческий отряд, активно действовавший летом—осенью 1920 года в ряде станиц Челябинского и Троицкого уездов. В рассматриваемый период в этом регионе было создано несколько контрреволюционных центров. Одни сразу ликвидировались, другим удавалось создать отряды и даже сформировать т.п. Зелёную армию, наступавшую на Кустанай8.

По составу и модели возникновения Голубую армию можно назвать дезертирской организацией. В 1920 году это явление получило широкий размах по всему Уральскому региону: бежали группами и поодиночке, но тянулись к дому, рассчитывая на помощь родных. Бойцы батальона ВОХР Н.М. Соколов и М. Емельянов дезертировали «по уговору» казака Еткульской станицы, навещавшего в Челябинске сына-красноармейца. В Уфе «отстал от эшелона» М.А. Шеломенцев и 10 августа явился в Голубую армию, о которой слышал от земляков ещё в Челябинске. В августе после отпуска бежал Ф.В. Важенин; опоздал в день призыва В. Казанцев, решив вместо наказания скрыться в лесу9. К лету 1920 года в Челябинском уезде по заимкам прятались дезертиры из местных казаков. Использовать это многочисленное аполитичное и разрозненное движение, подкреплявшееся недовольством населения, желали силы, оппозиционные режиму. Таким организующим центром стал сотник О.И. Мировицкий.

Орест Иванович Евфимовский-Мировицкий родился в Оренбурге. Его сестра, в замужестве Наталья Данилова, на допросе в ЧК сообщила, что она дочь надворного советника, имела трёх братьев: Николая, Вячеслава и Ореста10. Отец семейства с соответствующим чином и фамилией идентифицирован как И.И. Евфимовский-Мировицкий, известный в Оренбурге издатель и общественный деятель, происходивший из дворян Черниговской губернии11. В 1915 году его сын О.И. Мировицкий после школы прапорщиков попал на германский фронт, получил позднее звание сотника. Известно, что в 1918 году он находился в партизанском отряде (дивизии) атамана Б.В. Анненкова, вербовал добровольцев в Омске. До отступления белых из Челябинска в 1919 году проживал в пос. Смолинском, командовал сотней 11-го полка ОКВ, где служили казаки Еткульской и Каратабанской станиц: Н.Н. Колбин, О.И. Петров, Д.И. Калугин и другие12.

Многие подследственные отмечали, что О.И. Мировицкий нередко представлялся «офицером Смолиным», а, по показаниям А.И. Немцева, утверждал, что являлся «племянником генерала». Возможно, он действительно приходился родственником известному в уезде генералу Н.П. Смолину, в 1918 году руководившему обучением мобилизованных Челябинского округа ОКВ13. Из материалов дела видно, что О.И. Мировицкий не последовал с 11-м полком в Забайкалье, т.к. 7 февраля 1920 года был арестован, помещён в Челябинский концлагерь, затем направлен в арестный этап, но 29 апреля сумел бежать14.

Он действовал весьма решительно и рискованно. В Челябинске связался с рядовым губконзапаса А.С. Кочкиным, его командирами А.М. Шундеевым, П.М. Чернявским, а затем комвзвода рабочей роты О.И. Куварзиным. В начале июля на квартире последнего прошло собрание, где были определены ближайшие задачи. На следующий день сотника и двух дезертиров — Н.И. Дёмина и А.И. Бондарева с помощью жены О.И. Куварзина тайно увезли в Сухоруковский15. Резиденцией они избрали заимку казака Н.Е. Кочнева. Н.И. Дёмин на допросах сообщал, что продуктами и новостями их снабжали брат, сын и сноха хозяина. В середине июля 1920 года на собрании решили провести съезд дезертиров района. Он состоялся в 20 числах этого месяца на той же заимке. Из материалов уголовного дела следует, что большинство съехавшихся делегатов были не дезертирами, а казаками старшего возраста из пос. Потаповского. На съезде поддержали идею организовать Голубую армию, приняли резолюцию о её целях, программе, наметили ближайшие задачи. Участники принесли клятву преданности организации16.

О.И. Мировицкий главную цель мероприятия видел не в объединении дезертирских групп района, а в пропагандистской составляющей. Скорее, это был повод собрать активных казаков, чьи родственники служили в Челябинске, и, проведя инструктаж, бросить все силы на агитацию. Операция прошла успешно, ряды организации пополнились дезертирами из числа родных и знакомых. Бывших урядников А.А. Журавлёва и Д.В. Шундеева сманил Г.И. Потапов. Удалось сагитировать и переправить на базу подхорунжего Г.В. Уварина, урядников А.И. Немцева, Н.Л. Дружинина, И.В. Казанцева, О.И. Петрова, Д.И. Калугина, М.И. Шеломенцева. Формально большинство из них не подлежали призыву по возрасту, но их мобилизовали в июле 1920 года как лиц, имевших унтер-офицерские звания (урядник, вахмистр, подхорунжий). Сокрытие воинского звания и уклонение от постановки на спецучёт рассматривались как дезертирство. Такие кадры имели солидный боевой опыт и награды. Так, Г.В. Уварин был полным кавалером ордена Св. Георгия17.

В штабе «армии» кипела бурная деятельность. Н.Е. Кочнев заставил дочь и сноху сшить знамя голубого цвета, его сын изготовил из дерева кустарную типографию. С этого времени листовки активно распространялись по округе. Обретя атрибуты регулярного соединения (штаб, знамя, типография, печатные воззвания), организация получила в глазах своих членов, сторонников и просто местного населения большую значимость. В начале августа повстанцы передислоцировались на новое место, куда группами стали прибывать казаки из окрестных посёлков18.

В научной литературе практически отсутствуют версии по поводу этимологии названия Голубой армии, за исключением возможной связи с приборным цветом ОКВ19. «Цветные» наименования в то время не являлись редкостью. В 1920—1921 гг. в регионе были известны Зелёные армии в Кустанайском и Миасском уездах, Синяя армия дезертиров в Курганском уезде, Бело-Зелёная армия в Троицком уезде, Чёрная армия в Уфимской губернии. Обвиняемые и чекисты в ходе следствия обходили этот вопрос молчанием. Однако в рассматриваемое время существовало соединение с аналогичным названием. Голубой армией или Армией Халлера (пол. Armia Hallera) именовали польское военное объединение, сформированное Антантой во Франции в 1917 году с целью борьбы с большевизмом во главе с генералом Юзефом Халлером. Его подразделения состояли из поляков французской и русской службы, пленных из Германии и Австро-Венгрии, эмигрантов. Весной 1919 года эти войска передислоцировались в Польшу, где приняли участие в боях с Красной армией, а затем под Львовом — с Украинской Галицийской армией. В сентябре Армию Халлера, или Голубую армию (по цвету формы) реорганизовали, включив в состав польских вооружённых сил. Но её части именовали по-прежнему и во время Советско-польской войны20. Поскольку войска, прибывшие из-за границы, были символом защиты от большевизма, О.И. Мировицкий мог обратиться именно к этому образу. Судя по листовкам, он связывал название с идеей освобождения страны и народа от «господства грабительской коммуны и Советской власти».

Вообще при анализе документов просматривается польский след: происхождение О.И. Мировицкого, Голубая армия в Польше, польский заговор в Челябинске, возникший весной 1920 года. По версии чекистов, это было звеном в цепи аналогичных событий в Екатеринбурге и Кургане. Действия свелись к переброске легионеров в Польшу и агитации. В ряды организации внедрили четверых агентов ЧК. Одного из них, А.И. Зимноха, поместили в камеру к польским офицерам под именем капитана И.К. Зимина, уроженца Варшавы. Как следует из материалов «белопольской организации», он прекрасно владел польским языком и помог установить многих членов подполья и круг их общения. К примеру, активный участник заговора, завхоз губисполкома С.Ф. Ромейко «имел связь с казачеством, которое тяготело к бандам голубой армии». Членов «польской организации» в числе 64 человек осудили 25 сентября 1920 года (в один день с делом Голубой армии). Однако в ноябре всех, включая приговорённых к расстрелу, амнистировали, за исключением С.Ф. Ромейко21. Позже А.И. Зимнох вышел на О.И. Мировицкого под той же легендой, скорее всего, через польских заговорщиков.

В августе 1920 года уральская Голубая армия распространила свои действия на ряд станиц и посёлков, расположенных на периферии большого лесного массива — Назаровского и примыкавшего к нему Печенкинского бора. Именно там находились заимки, где скрывались дезертиры и штаб О.И. Мировицкого.

Численность повстанческого формирования колебалась, по разным оценкам, от десятков до сотен участников, т.е. «армия» имела переменный состав. Шёл регулярный приток дезертиров и добровольцев, но многие вскоре уходили, проживая отдельно по заимкам, как, например, Ф. Важенин и М.А. Шеломенцев. Казаки пос. Белоусовского прибыли группой, вместе сбежав с призывного пункта, но затем ушли к родному посёлку, сохранив связь со штабом. Постоянно с О.И. Мировицким находились 10—20 человек. Он сам составлял воззвания и координировал действия групп. Сохранилось его описание со слов соратников: «русый, худощавый, невысокий, в пенсне, старой папахе и затёртой чёрной куртке»22.

Из числа лидеров организации наряду с Г.В. Увариным в деле названы офицер Н. Замятин из пос. Шибаевский и «начальник канцелярии» урядник Д.В. Шундеев. Упомянутый ранее подъесаул А.М. Шундеев (1886 г.р.) в годы Первой мировой войны был призван из запаса в 11-й полк ОКВ. За боевые отличия в 1915 году произведён в прапорщики. Кавалер четырёх орденов, включая Св. Георгия, с ноября 1916 года был начальником партии партизан 3-й дивизии ОКВ. В Гражданскую войну служил в повстанческом отряде станицы Каратабанской, затем в 17-м полку ОКВ. За боевые отличия произведён в сотники, затем в подъесаулы. Под Красноярском попал в плен, но в анкете указывал, что он перебежчик. В Челябинске служил в конзапасе, встречался с О.И. Куварзиным, О.И. Мировицким, агитировал подчинённых и, вероятно, посещал штаб «армии»23. Скорее всего, с его опытом партизанской тактики и восстания 1918 года он являлся ключевой фигурой организации.

Кроме офицеров, урядников и фронтовиков, активную основу «армии» составляли «старики» от 50 до 70 лет. Смелые, энергичные, мобильные, несмотря на возраст, последовательные враги Советов. Своим авторитетом и примером они укрепляли ряды организации, вкладывая основные усилия в агитацию. Остальная масса состояла из дезертиров и добровольцев непризывного возраста. Различную помощь оказали многие жёны, вдовы и дочери казаков (по делу привлекли до 20 женщин). Они предоставляли продукты и одежду, распространяли листовки, осуществляли связь, укрывали повстанцев при облавах.

В составе «армии» видно деление по признакам землячества. В протоколах следствия встречаются «белоусовские», проживавшие автономно; «шеломенцевские», многочисленные и связанные родством; «потаповские», непримиримые и продержавшиеся до зимы; «сухоруковские», «печенкинские». Помощь оказывали лесники Назаровского бора И.М. Петров и И.Т. Верхотурцев, некоторые служащие, к примеру, предсельсовета Еткуля Т.Н. Носков24. Население было недовольно «военным коммунизмом», но готовность взять в руки оружие присутствовала далеко не у всех. Те, кто решился партизанить, объясняли это личными, родственными и корпоративными связями. Их «сманили, уговорили» друзья, однополчане, земляки. Рост численности, как и активные действия, не входили в ближайшие планы штаба. Чтобы поднять казаков на массовое восстание, были необходимы длительная подготовка, агитация, создание более широкой базы сторонников.

Повстанцы использовали партизанскую тактику, часто меняя стоянку. После съезда штаб перебрался на заимку А.И. Немцева, затем в Горелые колки, откуда после разгрома костяк «армии» ушёл в Назаровский бор. Голубая армия была привязана к району, где её снабжало и поддерживало население. Многие не собирались уходить от родных мест и планировали скрываться, сколько потребуется. Так, лагерь у Окунева болота обустроили основательно: с землянками и скрытыми постами. По свидетельству сотрудника ЧК Симонова, в ходе облавы 5 ноября 1920 года там были обнаружены подземная конюшня на пять лошадей и просторная землянка с каменной печью. Уполномоченный Дворянцев по итогам экспедиции докладывал: «…землянки устроены умело, скрытно, нашли их не сразу… внутри нары на 10 чел., рядом в 20 саженях конюшня… и… землянка недостроенная». Остатки укрытий сохранились до наших дней, их можно и сегодня увидеть в Назаровском бору25.

Известно несколько эпизодов «боевой» истории «армии». В начале августа во время облавы был ранен уполномоченный губпродкома Горбунов26. Согласно рапорту Челябинского губвоенкома Б.А. Каврайского (от 12 августа 1920 г.) «в пос. Шеломенцево в ночь с 7 на 8 августа… бандиты напали на отряд продармейцев (10 чел.), разоружили их, двоих ранили и скрылись». Отправленному на место отряду во главе с уездным военкомом повстанцев «изловить не удалось», были найдены лишь их воззвания. Из показаний участников следует, что группу при налёте возглавлял сам О.И. Мировицкий. 13 августа в Еткульскую станицу прибыла выездная сессия Ревтрибунала, произведшая аресты жителей. По результатам облав, экспедиций комиссий по борьбе с дезертирством (комдез) и работы сессии Б.А. Каврайский 16 августа направил в район «школу комсостава (100 чел.), из коммунотряда 100 чел. при одном пулемёте, из карбата 150 чел. и 70 конных». В рапорте он пояснил: «…такие… силы требуются не потому, что ожидается большое сопротивление… придётся охватить облавой большой район»27. В этих обстоятельствах О.И. Мировицкий решил разорвать локальность «армии», захватить лошадей в дер. Мало-Султановой и прорваться в степные районы Троицкого уезда. Но операция не удалась, адъютант О.И. Мировицкого попал в плен, а сам он «едва спасся, убив одного красноармейца». Сводка военкомата от 8 сентября 1920 года уточняет, что повстанцы «из дер. Мало-Султановой угнали 9 лошадей… один из них А. Немцев захвачен»28.

Политическую платформу Голубой армии можно реконструировать по её воззваниям, в т.ч. имевших стихотворную форму. Главной особенностью является определение советской власти и коммунизма как своих противников. Вообще у казаков-повстанцев региона лозунг «Долой Советы, Да здравствует Учредительное собрание» был популярней, чем «Советы без коммунистов». В программном документе «Что такое Голубая Армия» пояснялись причины, цели и направленность протеста, подчёркивались внеклассовость и внепартийность идеологии «армии», которая «не является орудием в руках какой-нибудь партии или класса, а большинства русского народа». О.И. Мировицкий и его соратники стремились заявить о себе как о силе, несущей порядок, с чёткой программой борьбы. Ряд тезисов носили популистский характер с антисемитскими выпадами: «Всё для народа и всё через народ, но не через жидовских ставленников… Беспартийные граждане должны быть хозяевами страны, а не какая-нибудь партия или класс». Поэтические воззвания акцентировали внимание на общем падении нравов, обнищании жизни по причине братоубийственной войны29.

Листовки распространялись в большом количестве, по словам жителей, «о голубой армии говорили все». В пос. Печенкинском воззвания расклеили всюду, включая двери местного исполкома30. Агитация вызывала симпатии населения и озабоченность властей. Повышенное внимание к организации объяснялось близостью губернского центра и деятельностью в нём самом. Борьба с этим явлением выразилась в реализации комплекса мер, не представлявших собой систему и проводившихся различными структурами. Так, 17 августа 1920 года в Еткульскую комдез поступил приказ о розыске дезертиров с предписанием «прекратить выдачу их семьям пособий». В декабре, после ликвидации Голубой армии уездкомдез санкционировала проведённые ранее конфискации. В постановлении от 4 декабря 1920 года указано: «На Потаповский и Белоусовский 400 тыс. руб., 150 лошадей, 160 коров, 200 овец, 16 пудов шерсти (изъято 17.11.1920). На Еткульский 200 тыс. руб., 75 лошадей, 80 коров, 60 овец (изъято 25.11.1920)». В августе произвели серию облав, задержав соучастников: в Потаповском 15 и 22, в Сухоруковском 23, в Еткуле 25 августа31.

Экспедиции комдез часто заканчивались неудачно. Местность была незнакомой, а проводники из лесников сочувствовали повстанцам. В начале ноября 1920 года бойцы роты военкомата Бакин и Анхимюк провели разведку, обнаружив землянки и часовых. На зачистку бора 13 ноября направили конный отряд во главе с Дворянцевым, обнаруживший лишь пустые землянки32. Не найдя дезертиров, он провёл упомянутые конфискации, а также аресты.

Параллельно разработку организации вёл секретно-оперативный отдел (СОО) Челябинской губернской ЧК во главе с А.П. Коростиным (он же зампредгубчека). Дело находилось на контроле председателя комиссии М.А. Герцмана. Координацию розыскных и силовых мероприятий осуществлял уполномоченный Н.Ф. Карташёв33. В июле 1920 года к О.И. Мировицкому внедрили А.И. Зимноха, сумевшего завоевать доверие и убедившего отправить его в Челябинск. Но вскоре обнаружили пропажу документов. Агента догнали, допросили и казнили. Возможно, он успел передать часть сведений, поскольку А.С. Кочкин, О.И. Куварзин, П.М. Чернявский не сумели скрыться и были арестованы.

После смерти А.И. Зимноха дело Голубой армии решили форсировать. Еткульский военком П.Л. Мозель авторитарно подчинил себе местные ячейки РКП(б), милицию, сельсоветы34. Из Челябинска в район прибыли начальник СОО губчека А.П. Коростин, его заместитель Н.Ф. Карташёв, трое уполномоченных, особый взвод ЧК и части, направленные Б.А. Каврайским. С учётом местной милиции и коммунистов сводные силы превышали 500 бойцов. Начались поиски повстанцев и работа с населением, поскольку многие жители знали место основной базы. Поэтому после неудачных облав решили действовать через находившихся под арестом родственников повстанцев35.

Дальнейшие события отражены в сводке губчека: «Штаб Голубой Армии был обнаружен в 8 вёрстах от пос. Потаповского в лесу. Здесь произошёл бой… Штаб голубых в числе 33 чел.… бежал, оставив типографию, знамя, шинели… арестовано до ста человек»36. В газетной статье содержались подробности: «…после убийства т. Зимнох в район Еткульской станицы прибыл отряд… не удалось… был послан другой малочисленный отряд… из одной пехоты. Около заимки… встретился с бандитами. Произошёл бой, длившийся около получаса… Нашему отряду его удалось выбить из леса… захвачены типография, знамя, седло, 250 патронов… Часть бандитов была взята в плен, другая часть рассеялась»37. В обоих источниках совпадают место, продолжительность боя, трофеи и некая безликость отряда, встретившего банду.

Губвоенком Б.А. Каврайский 28 августа 1920 года доносил в штаб военного округа: «…банда дезертиров в станице Еткульской разгромлена высланным мной отрядом, при участии представителей губчека». Около 40 повстанцев, захваченные документы и материалы были переданы в ЧК, т.к. как среди участников «установлены не только дезертиры, но и казаки, живущие на легальном положении», что не охватывалось юрисдикцией комдез38.

Заслуги в борьбе с повстанцами приписывали себе и другие структуры. Согласно рапорту милиционера Сарт-Калмаковской волости Г. Салихова захваченный в Мало-Султаново А.И. Немцев сообщил место «содержания штаба». По итогам запросили «в политбюро Яланкантона дать содействие… отряд под командой тов. Сидорова. Эта банда была разбита, двое убитых Журавлёв и Шеломенцев Михаил и двое раненых Смолин и второй… Был взят штаб и знамя под заглавием “Да здравствует Голубая армия” это всё сдано в Челябинск». Заведующий Яланским кантонным политбюро Попов высказался нейтрально: «Когда челябинским губчрезвычайкомом были приняты меры к ликвидации… эта банда… вздумала перебраться в БСР, но 27 августа была накрыта… челябинским отрядом и отрядом, высланным… по заданию политбюро… разбита и захвачена»39. Тем самым, признавая вклад губернских сил в дело ликвидации банды, Попов отметил и роль частей БАСР, оперативную работу волостной милиции и более эффективные действия сотрудников политбюро в сравнении с губернскими руководителями.

Пленных и арестованных соучастников доставили в Челябинск, поместив в дом лишения свободы (ДЛС). Расследование во главе с Н.Ф. Карташёвым длилось недолго. 25 сентября он представил доклад на заседании губчека в составе зампреда А.П. Коростина, членов Лобзанова, Бердова, Ф. Берёзкина, Б.С. Закржевского. Подсудимых разбили на две группы и заочно вынесли приговор. В первую попали О.И. Петров, Д.И. Калугин, О.И. Куварзин, А.С. Кочкин, И.Т. Немцев, священник С.А. Ионин, его брат Н.А Ионин, подъесаул А.М. Шундеев, всего 36 человек, осуждённых к высшей мере наказания. Самым старшим являлся активный участник организации Г.И. Потапов (67 лет). Второю группу составили 20 укрывателей и пособников, приговорённых к заключению «до окончания Гражданской войны». Троих как достигших 50 лет оставили в ДЛС. Здесь и квартирная хозяйка О.И. Мировицкого Т.К. Смолина, и военком Еманжелинской станицы Г.И. Грибов. Отдельно решили: «Войти в ходатайство… о наложении контрибуции в виде репрессии на жителей станиц Еткульской, Каратабанской, Кичигинской за злостное укрывательство дезертиров и в способствовании организовать банды Голубой армии». Президиум губисполкома 7 октября постановил: «Материалы препроводить в губкомдез для наложения взыскания»40.

Разгром штаба не означал окончательной ликвидации отряда. О.И. Мировицкий и некоторые повстанцы ушли на берег Окунева болота, где прожили ещё два месяца, страдая от ранних холодов и нехватки продуктов. В начале ноября 1920 года вожак исчез из поля зрения соратников. Известно, что он продолжал поездки по посёлкам. Возможно, в очередной раз вернувшись после облавы и не найдя соратников, он решил скрываться в одиночку. В отчёте Челябуездкомдез за ноябрь 1920 года сообщалось: «В районе Еткуля была обнаружена банда в количестве 15 чел.… большинство явились добровольно, остальные задержаны». Некоторое время О.И. Мировицкий скрывался у И.В. Кузнецова в пос. Назаровском, за что того расстреляли весной 1921 года. Последний след предводителя Голубой армии обнаружился в октябре 1922 года в лагере Шэйен в Германии41.

Всего по району прокатились три волны арестов: в августе—сентябре 1920 года в рамках операции военкомата и ЧК, в ноябре—декабре при действиях отряда комдез и в январе 1921 года. Возглавлял оперативно-следственную группу, проводившую оперативные мероприятия, боевые операции и аресты, чекист Н.Ф. Карташёв. Дознание и задержания осуществлял военком П.Л. Мозель. Обвинение строилось в основном на личных показаниях. На допросах большинство вину не признавали, занижая собственную долю участия. Наиболее упорно защищались арестованные и сдавшиеся в ноябре 1920 года, имевшие время продумать и согласовать свои показания. Они отводили ведущую роль уже расстрелянным соучастникам. Виновность многих устанавливалась на очных ставках. В ходе дознания применялись и другие методы. Так, Н.М. Соколов уже в губчека заявил: «При допросах военком Мозель и другие сильно меня били и я показал на Меньшенина Е.С.… и других». Н.И. Дёмина и А.И. Бондарева, решивших сотрудничать со следствием, П.Л. Мозель лично «готовил» к очным ставкам с их участием, «влиял на них»42. В 1921 году его обвинили в незаконных конфискациях, арестах, а также «избиении дезертиров в целях получения от них ложных показаний для обвинения в принадлежности к голубой армии… лиц, с коими… были личные счеты». Он сообщил: «…я голубоармейцев избивал, но никакой цели не преследовал»43.

Стоит отметить отдельные примеры объективности и гуманности следствия. За день до вынесения первого приговора прекратили уголовное преследование сестры О.И. Мировицкого. Многих женщин освободили ввиду «несознательности» или беременности. Однако хватало и предвзятого отношения к обвиняемым. Лесник И.М. Петров получил срок в пять лет за укрывательство двух чекистов, изображавших повстанцев, а кроме того, согласно обвинительному заключению, «был слух, что помогает голубым»44.

По результатам сентябрьского следствия 1920 года по делу Голубой армии к расстрелу были приговорены 36 человек из 56 осуждённых. В декабре из шести подсудимых четверым назначили высшую меру45. Наиболее крупным был февральский процесс 1921 года. 1 февраля коллегия губчека в составе М.А. Герцмана, А.П. Коростина, Ф. Берёзкина и других изучила обвинительное заключение уполномоченного Л. Либединского и доклад начальника СОО Н.Ф. Карташёва. Подсудимых разбили на пять групп. Несмотря на то, что к высшей мере были представлены 18 человек, в приговоре их число увеличилось до 20, включая раскаявшихся Н.И. Дёмина, А.И. Бондарева. В то же время четверо вместо расстрела получили тюремный срок, среди них лесник И.М. Петров и предсельсовета Т.Н. Носков. Из состава второй группы пятерым назначили расстрел, 17-летнего Б.Ф. Казанцева передали в отдел образования, к заключению на пять лет приговорили 13 человек. Десять осуждённых третьей группы (из них шесть женщин) получили по три года: мягкую санкцию мотивировали «пролетарским положением»46. Четвёртая группа как «не злостные и отчасти не по своей воле» получила условное наказание. Всего же приговоры были вынесены в отношении 81 участника контрреволюционной организации. Через месяц в официальном органе губкома РКП(б) вышла статья с подробностями ликвидации банды и поимённым списком расстрелянных47.

Осуждённых первой категории расстреляли 9 февраля. Среди них оказался лесничий П.Ф. Цыганков, который опроверг и дискредитировал показания других обвиняемых на очной ставке. Но, по мнению следствия, он представлял «тип спеца, обнаглевшего и садящегося на голову», а потому опасного. Та же участь постигла и бывшего Еткульского атамана Ф.Н. Шеломенцева, связь которого с повстанцами так и не была установлена. С другой стороны, осуждённых женщин, стариков и совработников (24 человека) вскоре освободили по различным амнистиям48.

Подводя итоги, отметим, что Голубая армия выделялась наличием программы и размахом конспиративной работы, однако отряд не перерос в значительный очаг сопротивления. Его модель сочетала подпольные методы с инертной локализацией, характерной для дезертирских групп. Наиболее стойкие участники — старики мало годились для боёв, а дезертиры из молодёжи не отличались идейностью. Ядром оставались фронтовики, уставшие от войн и долгой службы. Активная и жёсткая работа органов ЧК и комдез, располагавших собственными агентурными, оперативными и воинскими ресурсами, оказалась эффективной. Результаты являлись для властей весьма позитивными. Доказательством служит отсутствие очагов повстанчества во время Западносибирского восстания 1921 года в тех районах, где ранее проводились рассмотренные в статье мероприятия контрреволюционной борьбы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Объединённый государственный архив Челябинской области (ОГА ЧО). Ф. Р-10. Оп. 1. Д. 14. Л. 17—20 об.

2 Там же. Ф. Р-97. Оп. 2. Д.142. Л. 11, 20, 26, 38, 47.

3 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 65. Д. 395. Л. 54.

4 Советская правда (Челябинск). 1920. 8 октября; 1921. 5 марта.

5 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6805, 6806, 6807.

6 Шибанов Н.С. «Зеленая» война: исторические очерки. Челябинск: Межрайон. тип., 1997. С. 84; Сафонов Д.А. Великая крестьянская война 1920—1921 гг. и Южный Урал. Оренбург: Оренбург. губерния, 1999. С. 113, 114; ОГА ЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 31, 36.

7 Панькин С.И. «Голубая Армия» // Челябинская область: энциклопедия в 7 т. Т. 1. Челябинск: Камен. пояс, 2003. С. 864, 865.

8 ОГА ЧО. Ф. Р-97. Оп. 2. Д. 142. Л. 55.

9 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 2, 28, 238, 239; Д. 6805. Л. 35, 53.

10 Там же. Д. 6806. Л. 427, 427 об.

11 Труды Оренбургской учёной архивной комиссии. Вып. XIX. Оренбург: Паровая типо-лит. т-ва «Каримов, Хусаинов и К^о», 1907. С. 199—205.

12 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 166; Д. 6806. Л. 392.

13 Там же. Оп. 3. Д. 7964. Л. 72; Купцов И.В. Буяков А.М. Юшко В.Л. Белый генералитет на Востоке России в годы Гражданской войны. Биографический справочник. М.: Кучково поле; Военная книга, 2011. С. 515.

14 ОГА ЧО. Ф. Р-271. Оп. 1. Д. 22. Л. 137 об.

15 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6805. Л. 117; Д. 6807. Л. 412.

16 Там же. Д. 6806. Л. 326; Д. 6805. Л. 117.

17 Завершинский В.Г., Семёнов В.Г., Шалагин А.В. Именной справочник казаков Оренбургского казачьего войска, награждённых государственными наградами Российской империи (третий военный отдел). Магнитогорск: Статус, 2011. С. 62; ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 239.

18 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 341; Д. 6805. Л. 117 об.

19 Мамонов В.Ф. Гибель русской Вандеи: казачество востока России в революции и Гражданской войне. Челябинск; Екатеринбург: ЧГУ, 1994.

20 Юзеф Халлер / Josef Haller // Проект «Люди» (Peoples.ru). URL: http://www.peoples.ru/military/general/josef_haller.

21 ОГА ЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 24, 36 об.; Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 2376. Л. 281—282; Д. 2378. Л. 13; Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 1. Л. 116 об.

22 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 22, 270, 309.

23 Ганин А.В., Семёнов В.Г. Офицерский корпус Оренбургского казачьего войска. 1891—1945: биографический справочник. М.: Русский путь; Русское Зарубежье, 2007. С. 633; ОГА ЧО. Ф. Р-467. Д. П-13848. Л. 12—14; Оп. 4. Д. 6805. Л. 117; Д. 6807. Л. 488.

24 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6805. Л. 35 об; Д. 6806. Л. 267; Д. 6807. Л. 414.

25 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 126; Д. 6807. Л. 307—308; Щипачёв Б.Ф. Сатанинский вихрь // Искра (Еткуль). 1999. 6 января.

26 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6805. Л. 117.

27 Там же. Ф. Р-393. Оп. 1. Д. 394. Л. 24—25.

28 Советская правда. 1921. 5 марта; ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 65.

29 ОГА ЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 23, 24.

30 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6805. Л. 136 об.

31 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 18; Д. 6807. Л. 43—50, 256.

32 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 307, 308, 310; Ф. Р-97. Оп. 2. Д. 139. Л. 627.

33 Там же. Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 19. Л. 66.

34 Там же. Ф. Р-96. Оп. 2. Д. 518. Л. 278, 302 об.

35 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 174, 193; Д. 6806. Л. 135.

36 Там же. Ф. П.-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 31.

37 Советская правда. 1920. 8 октября.

38 ОГА ЧО. Ф. Р-393. Оп. 1. Д. 394. Л. 6.

39 Там же. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 7964. Л. 13, 54—55 об., 78, 78 об.

40 Там же. Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 1. Л. 116, 116 об; Д. 20. Л. 222, 222 об; Челябинская губерния, 1919—1923 гг.: абрис истории: сборник документов / Сост. М.А. Базанов. Челябинск, 2019. С. 239.

41 ОГА ЧО. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6806. Л. 123, 309; Ф. Р-97. Оп. 2. Д. 139. Л. 552; Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 32. Л. 35.

42 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 147, 414 об.; Д. 6805. Л. 86.

43 Там же. Ф. Р-96. Оп. 1. Д. 518. Л. 1 об., 141 об., 186.

44 Там же. Ф. Р-467. Оп. 4. Д. 6807. Л. 4, 414; Д. 6806. Л. 171, 183, 227.

45 Там же. Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 32. Л. 222, 261.

46 Там же. Д. 6807. Л. 413—416; Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 32. Л. 20.

47 Там же. Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 32. Л. 20; Советская правда. 1921. 5 марта.

48 ОГА ЧО. Ф. Р-401. Оп. 1. Д. 20. Л. 46—47, 145, 164.