Дискуссия политработников о статусе политотдела 1-й армии Восточного фронта в 1918—1919 гг. 

Аннотация. В статье на основе широкого комплекса источников рассматривается малоизученная проблема, связанная с официальным утверждением политических отделов армейских объединений как центральных органов, занимавшихся агитационной, культурно-просветительной и партийно-политической работой в войсках и среди населения прифронтовой территории. В качестве объекта исследования был выбран политотдел 1-й армии Восточного фронта. Указанный орган первоначально являлся обычной канцелярией при политическом комиссаре объединения, не имевшей штатной структуры, инструкций и правил взаимоотношений с другими политработниками. Однако со временем политотдел стал претендовать на более значимую роль в системе армейских учреждений. Против этого активно выступало вышестоящее руководство — члены Революционного военного совета 1-й армии О.Ю. Калнин и С.П. Медведев, которые опасались усиления влияния политического отдела. Противоположную точку зрения высказывало центральное и фронтовое начальство, которое настаивало на необходимости расширения обязанностей политотделов и их официального утверждения.

Ключевые слова: Гражданская война в России; Восточный фронт; 1-я армия; Революционный военный совет; политические комиссары; политический отдел.

Summary. Based on multiple sources, this paper explores a relatively understudied issue regarding the official recognition of political departments within army associations as primary entities involved in propaganda, cultural, educational, and party-political activities amongst soldiers and the front-line population. This study focuses on analyzing the political department of the Eastern Front’s 1st Army. This office was originally an ordinary workspace under the political commissar of the organization. It lacked a standardized structure, guidelines, and protocols for working with other political employees. However, with time, the political department attempted to assert a more substantial role within the army institutional system. This was met with resistance from the upper leadership — specifically, Revolutionary Military Council members O.Yu. Kalnin and S.P. Medvedev, who were concerned about the department’s growing influence. But the central and front authorities, who insisted on expanding the responsibilities of the political departments and receiving their official approval, expressed a conflicting view.

Keywords: Civil war in Russia; Eastern front; 1st Army; Revolutionary War Council; political commissars; political department.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

НАУМОВ Евгений Олегович — научный сотрудник отдела современной истории Мордовского республиканского объединённого краеведческого музея имени И.Д. Воронина, кандидат исторических наук

«ВОЕНРЕВСОВЕТ 1-Й АРМИИ НАМЕРЕН ФАКТИЧЕСКИ УНИЧТОЖИТЬ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ…»

Дискуссия политработников о статусе политотдела 1-й армии Восточного фронта в 1918—1919 гг.

Победа большевиков в Гражданской войне в России 1917—1922 гг. во многом была обусловлена высокой результативностью масштабной партийно-политической и культурно-просветительной работы, которая активно проводилась в Красной армии. Такой эффект достигался за счёт налаженного взаимодействия целой системы органов, среди которых наиболее важными в войсках являлись институт комиссаров и агитаторов, политические отделы и коммунистические ячейки.

Однако на начальном этапе становления ключевых элементов данной структуры между ними неоднократно возникали многочисленные разногласия относительно того, какое звено является центральным в указанном перечне. Например, в советской историографии достаточно подробно рассмотрены сюжеты, связанные с существованием выборных армейских и дивизионных партийных комитетов, которые летом—осенью 1918 года конкурировали с политотделами и комиссарами за право осуществлять руководство коммунистическими ячейками в войсках. Это противостояние в итоге закончилось ликвидацией комитетов в октябре 1918 года1. Похожие конфликты происходили между работниками политотделов и комиссарами, которые отказывались признавать роль указанных органов в создании Красной армии. В результате политотделам приходилось не только отстаивать своё важное место в системе партийно-политических органов Красной армии, но и в некоторых случаях в буквальном смысле слова бороться за само существование. Подобная ситуация сложилась во второй половине 1918 — середине 1919 года в 1-й армии Восточного фронта, одном из первых воинских объединений Красной армии.

В советской историографии, уделявшей огромное внимание деятельности комиссаров и политотделов в годы Гражданской войны, эта проблема практически не затрагивалась, несмотря на то, что в некоторых исследованиях 1920-х годов имелись прямые и косвенные указания на её существование2. В последующих работах данные вопросы перестали рассматриваться. В качестве исключения стоит назвать диссертацию В.М. Живилова, в которой автор отмечал, что «взаимоотношения между военкомами и политотделами сложились не сразу»3, и монографию А.Я. Члиянца, где также кратко сообщалось об отсутствии чёткого разграничения обязанностей комиссаров и политотделов4.

В 1990-е годы количество работ, посвящённых проблеме партийно-политического строительства, значительно уменьшилось. Несмотря на то, что в последующие десятилетия интерес к этой теме стал постепенно возрастать, в книгах и статьях, где политотделы являются предметом исследования, как правило, характеризуется их непосредственная деятельность в войсках, в то время как процесс их создания авторы либо предпочитают игнорировать, либо ограничиваются уже известными фактами5.

С учётом сложившегося состояния историографии по затрагиваемой теме в данной статье предпринята попытка проиллюстрировать суть разногласий между политическими работниками Красной армии относительно статуса политических органов во второй половине 1918 — первой половине 1919 года на примере 1-й армии Восточного фронта, формирование которой началось 16 июня 1918 года на территории Симбирской и Пензенской губерний6.

Образование института военных комиссаров и политического отдела в 1-й армии происходило одновременно с созданием объединения. Так, в середине июня 1918 года в расположение войск из Москвы прибыл О.Ю. Калнин, который декретом Революционного военного совета (РВС) Восточного фронта от 26 июня был назначен на должность политического комиссара 1-й армии7. Учитывая тот факт, что на комиссаров было возложено огромное количество обязанностей по контролю над военными специалистами, ведению партийно-политической и культурно-просветительной работы среди солдат и населения прифронтовых территорий, борьбе с пьянством, дезертирством и грабежами8, указанным сотрудникам требовался небольшой аппарат (канцелярия, секретариат) с помощниками. В результате данные функции стали выполнять политотделы, которые возникали при фронтовых, армейских и дивизионных штабах по инициативе комиссаров. Например, 23 июня 1918 года декретом РВС № 6 политотдел был сформирован при штабе Восточного фронта9. На следующий день с инициативой создания политотдела при штабе 1-й армии «для распределения работы политических комиссаров» выступили местные партийные работники10. 25 июня указанная рекомендация стала носить обязательный характер для войск всего фронта11.

В 1-й армии организация политотдела началась с введения должности секретаря политического комиссара, на которую приказом по штабу № 5 от 28 июня 1918 года был назначен М.Л. Мазо12, который уже в первых числах июля подписывал документы как секретарь политотдела13.

Несмотря на то, что необходимость создания политических отделов была признана фронтовым и армейским руководством, процесс их формирования проходил чрезвычайно низкими темпами из-за нерешённости вопроса об их учреждении на более высоком уровне. Каких-либо документов, где были бы зафиксированы штаты политотделов, статус заведующих, подробные инструкции и т.д., попросту не существовало14. Важным фактором, повлиявшим на затянувшееся становление политотделов, стала острая нехватка или отсутствие в войсках комиссаров, подавляющая часть которых направлялась непосредственно в части и подразделения для ведения организационной и агитационной деятельности. В результате политические отделы комплектовались по остаточному принципу15. Даже срок пребывания комиссаров на должности секретаря политотдела поначалу был небольшим, т.к. в моменты ухудшения боевой обстановки их отправляли на фронт. Например, к 20 июля 1918 года секретарь политотдела 1-й армии М.Л. Мазо покинул свой пост и направился в Инзенскую дивизию обычным политработником16. Вместо него секретарём был назначен Р. Зведрис, прибывший 24 июля17 и проработавший в политотделе до 12 августа, когда он был отправлен на передовую линию в качестве комиссара бронепоезда имени В.И. Ленина18.

Выше уже отмечалось, что политотделы не имели чётких инструкций. Основная работа, которую первоначально выполнял указанный орган в 1-й армии, заключалась в оказании комиссарам помощи в распределении находившихся в распоряжении штаба агитаторов между фронтовыми частями и соединениями. Кроме того, сотрудники политотдела должны были заниматься составлением политических сводок19. Более серьёзные и масштабные обязанности, в частности, общее руководство политической и культурно-просветительной деятельностью, из-за приведённых выше причин возложить на политотделы было нельзя. В результате чего комиссары в войсках вынуждены были заниматься решением данных вопросов самостоятельно20.

Первые позитивные изменения в работе армейского политотдела произошли в конце июля — начале августа 1918 года, когда по итогам партийной мобилизации в расположение объединения прибыло большое количество комиссаров и агитаторов. Это позволило на некоторое время устранить «кадровый голод», приступить к расширению сферы деятельности политотдела и созданию новых подотделов, в частности, мобилизационного и агитационного21. Многообещающая тенденция в деле формирования данного органа была отражена в политической сводке от 9 августа 1918 года, где сообщалось, что «в самом отделе как организация его, так и работа налаживается»22. Также изменился статус руководителя политотдела. Уже в начале августа 1918 года Р. Зведрис подписывался не как секретарь, а как заведующий политическим отделом23. Кроме того, сосредоточение в расположении 1-й армии достаточного на первое время количества политработников привело к прекращению практики отправки секретарей и заведующих политотделом на фронт в качестве рядовых комиссаров. Например, П.М. Войтик, заменивший 13 августа Р. Зведриса24, бессменно проработал в политотделе до 9 сентября 1918 года и впоследствии был откомандирован в 4-ю армию Восточного фронта на аналогичную должность25.

Укрепление статуса политотдела закономерным образом привело к столкновениям его заведующих с армейскими комиссарами. Первые задокументированные конфликты между указанными звеньями системы управления 1-й армии произошли осенью 1918 года, когда практически одновременно на ключевые должности заведующего политотделом и комиссара были назначены соответственно К.А. Козлов (10 сентября)26 и С.П. Медведев (14 сентября)27. Тогда же окончательно сложился главный коллегиальный орган управления 1-й армии — Революционный военный совет (РВС), куда вошли командующий М.Н. Тухачевский и политкомы О.Ю. Калнин и С.П. Медведев. Основная суть разногласий заключалась в том, что у членов РВС и К.А. Козлова были прямо противоположные точки зрения на роль политотдела в налаживании партийно-политической и культурно-просветительной работы. Например, С.П. Медведев в разговоре с К.А. Козловым однажды заявил, что «ему нужна только канцелярия политкома, а политотдел не нужен». При этом подобными фразами комиссары не ограничивались. По словам К.А. Козлова, члены РВС были «недостаточно знакомы с работой политического отдела: тов[арищ] Калнин почти совершенно не появлялся в штабе во время моего заведывания, а тов[арищ] Медведев в последнее время почти не заходил в отдел, что могут подтвердить все сотрудники последнего, и ни разу не предписывал мне делать ему ежедневный доклад о работе политотдела, без чего, разумеется, иметь ясное представление о последней невозможно»28.

Заведующий политотделом, в свою очередь, считал, что указанный орган должен не только иметь право на существование, но и выполнять более ответственные функции. Например, К.А. Козлов пытался внести большую организованность в дело распределения комиссаров и агитаторов в войсках, о чём он сообщал на совещании заведующих политотделами Восточного фронта, которое проходило в Симбирске 20—24 октября 1918 года. Неудивительно, что политотдел и РВС, члены которого были явно против такой самостоятельности, не смогли договориться по данному вопросу. Кроме того, К.А. Козлов пытался поставить под свой контроль дивизионных политработников, которые зачастую не знали, перед кем им отчитываться и кому подчиняться — РВС или политотделу29. Очередным доказательством безразличного отношения РВС к политотделу служат споры «из-за налаживания технической стороны, из-за проведения штатов», о чём К.А. Козлов вновь сообщал на симбирском совещании30.

Сталкиваясь с подобными случаями, К.А Козлов и его помощница Г.И. Клопова неоднократно требовали от заведующего политическим отделом Восточного фронта И.Н. Смирнова разрешить данную ситуацию путём уточнения обязанностей каждого из конфликтовавших органов. 4 октября 1918 года Г.И. Клопова обращала внимание на «отсутствие разграничения функций между политкомом армии и политическим отделом, что чрезвычайно тормозит работу»31.

Спустя некоторое время в адрес И.Н. Смирнова была отправлена ещё одна телеграмма с просьбой «исполнить своё обещание, прислать инструкции [о] разграничении функций [между] политкомармом [и] политотделом»32. Однако эти обращения ни к чему конструктивному не привели.

17 октября 1918 года К.А. Козлов без объяснения причин был отправлен С.П. Медведевым в отставку. Вместо него заведующим политотделом был назначен уже известный нам М.Л. Мазо, который после отстранения от должности секретаря долгое время являлся политическим комиссаром штаба армии. Примечательно, что увольнение не помешало К.А. Козлову принять участие в симбирском совещании 20—24 октября 1918 года и выступить с докладом о своей работе33. Очевидно, что реакция К.А. Козлова на столь внезапную, по его мнению, кадровую перестановку была вполне предсказуемой. Уже 18 октября 1918 года он отправил в РВС 1-й армии рапорт, где высказал свои предположения о причинах такого решения, т.к. точка зрения вышестоящего руководства на тот момент ему была неизвестна. К.А. Козлов посчитал, что причиной отставки стали «какие-либо проступки или злоупотребления» с его стороны. Однако никаких замечаний по работе ему сделано не было. Другая версия звучала в документе следующим образом: «Военревсовет 1-й армии намерен фактически уничтожить политический отдел, сохранить от него одно название». Однако никаких документальных доказательств К.А. Козлов также не привёл. В итоге он потребовал от членов РВС «ясного и точного объяснения причин моего смещения»34. Похожие по содержанию телеграммы от К.А. Козлова и Г.И. Клоповой получил заведующий политическим отделом И.Н. Смирнов35. Причём Г.И. Клопова укоряла последнего в невыполнении приведённых выше требований о разграничении полномочий, что в итоге и привело к отставке К.А. Козлова: «Мои опасения оправдались. Ввиду неисполнения Вами данного обещания [о] высылке инструкций [о] взаимоотношениях Козлов смещён»36.

Назначение М.Л. Мазо заведующим политическим отделом вызвало недоумение у многих политработников, которые напрямую ставили под сомнение его квалификацию. Например, в одной из телеграмм И.Н. Смирнову К.А. Козлов сообщал: «Опасаюсь, что моим преемником при отсутствии ясного представления о задачах политотдела будет сведена на нет проделанная мною работа»37. Более категоричное утверждение было сделано Г.И. Клоповой: «Преемник политически безграмотен»38. К мнению К.А. Козлова и Г.И. Клоповой присоединялся политический комиссар Пензенской дивизии Ф.И. Самсонович, который считал, что «молодому коммунисту» будет «трудно охватить все стороны работы в отделе в короткое время»39. При этом протесты К.А. Козлова и Г.И. Клоповой не ограничивались только словами. В рапорте, направленном С.П. Медведеву, М.Л. Мазо жаловался, что К.А. Козлов «не представил точный учёт наших сотрудников ввиду того, что он, видно, сам затрудняется дать его. Также не представлен денежный отчёт и отчёт всей работы политического отдела». Помимо этого К.А. Козлов и Г.И. Клопова несколько дней не приходили на службу, а чуть позже бывший заведующий политическим отделом рассылал телеграммы без ведома и подписи М.Л. Мазо. В результате он предложил «отстранить от занимаемых должностей при политическом отделе тов[арищей] Козлова и Клопову, так как они, не желая сами работать, работать мешают и мне» и «отдать распоряжение, чтобы тов[арищ] Козлов сдал мне все дела и отчёты по политическому отделу»40.

Прежде чем перейти к подведению итогов данного конфликта, стоит рассмотреть основные результаты симбирского совещания заведующих политотделами 20—24 октября 1918 года. На форуме были приняты решения, призванные регламентировать работу политотделов и повысить их роль и значение. Во-первых, делегатами был поставлен вопрос о включении заведующих политическими отделами в состав армейских РВС41. Вероятность того, что назначенный С.П. Медведевым М.Л. Мазо, которого активно критиковали за неопытность и который, по всей видимости, находился под покровительством армейских комиссаров, станет одним из членов РВС, являлась важным аргументом в споре за необходимость его отстранения. Об этом Г.И. Клопова писала И.Н. Смирнову в телеграмме от 23 октября42. Во-вторых, заведующие политическими отделами были изъяты из подчинения армейских РВС, в результате чего обязанность их назначения и отставки перешла в распоряжение фронтовых властей. Таким образом, вступление М.Л. Мазо в должность автоматически становилось недействительным, т.к. оно было санкционировано армейским комиссаром С.П. Медведевым, а не фронтовым руководством. В-третьих, совещание наконец-то утвердило базовую структуру армейских политотделов, которые должны были состоять из подотдела информации и связи, литературно-издательского подотдела, крестьянской секции и подотдела штабных комиссаров43.

Таким образом, к концу октября 1918 года непоколебимая позиция РВС 1-й армии в вопросах ведения партийно-политической и культурно-просветительной работы в войсках, на первый взгляд, несколько пошатнулась. Однако политотдел по-прежнему находился в подчинённом положении по отношению к РВС, с которым он должен был действовать в контакте, о чём сообщалось в телеграмме И.Н. Смирнова О.Ю. Калнину от 4 ноября 1918 года44. Поэтому неудивительно, что реакция членов РВС на итоги октябрьского совещания была достаточно спокойной. 30 октября 1918 года И.Н. Смирнов телеграфировал К.А. Козлову, что С.П. Медведев «согласен [с] положениями, принятыми [на] совещании». В этом же документе И.Н. Смирнов сообщал о назначении новым заведующим политическим отделом А. Савельева45, который 5 ноября прибыл в расположение 1-й армии46. Примечательно, что в это же время в политотдел вернулся опальный К.А. Козлов, который 7 ноября получил должность заведующего крестьянской секцией организационного подотдела47.

Опираясь на опыт предшественников, А. Савельев начал свою работу с очередной попытки вытребовать положение о месте, функциях и правах армейского политотдела, так как октябрьское совещание в решении этих вопросов продвинулось недостаточно далеко. Телеграмма с перечислением указанных требований была отправлена в адрес вышестоящего начальства 7 ноября 1918 года48. Лишь месяц спустя, 5 декабря такое положение было разработано и утверждено приказом Революционного военного совета Республики (РВСР). Благодаря этому удалось прояснить сразу несколько важных моментов. Во-первых, армейские и фронтовые политотделы официально становились обязательными органами Реввоенсоветов, которым они подчинялись. Во-вторых, чётко определялись функции политотделов, т.е. ведение «политической (партийной) и культурно-просветительной работ как в среде действующей Красной армии, так и среди населения прифронтовой и фронтовой полос». В-третьих, заведующие политическими отделами, если они не являлись членами РВС, становились ими с совещательным голосом. Наконец, в-четвёртых, работой армейского политотдела должен был руководить фронтовой политотдел49.

Однако положение по-прежнему не давало ответов на многие вопросы, на что обращали внимание многие современники. Например, работник политотделов Восточного фронта и Симбирской группы войск 1-й армии И.П. Петухов писал, что не были чётко обозначены структура новых органов, взаимоотношения комиссаров с политотделом, а также заведующих отделами с командным составом. «Такое “скупое” определение прав заведующего политотделом, полное умолчание в приказе о политотделах при дивизиях, о порядке взаимоотношений политотдела армии с низовым партийно-политическим аппаратом привело к тому, что на местах каждый по-своему толковал все эти вопросы»50.

Указанные пробелы были на руку членам РВС, среди которых продолжало сохраняться предвзятое отношение к политотделам. В.Л. Козлов, возглавивший данный орган в начале января 1919 года, в одном из докладов приводил слова С.П. Медведева, сказанные им в адрес заведующего А. Савельева: «Для меня политотдел не существует; существует он лишь постольку, поскольку там сидите вы (тов. Савельев), которому я доверяю»51. При этом попытки заведующих политическими отделами путём расширения области своей работы и проявления инициативы хоть как-то повлиять на членов РВС ни к чему положительному не приводили: «Политотдел как более слабый всегда, конечно, остаётся побеждённым…»52.

Очевидно, что новый заведующий политотделом вполне устраивал С.П. Медведева. В результате А. Савельев проработал целых два месяца — больше, чем любой из его предшественников. Однако 26 декабря 1918 года он отправил телеграмму во фронтовой политотдел с просьбой об отставке. При этом на замену А. Савельев даже предложил кандидатуру В.Л. Козлова, который работал в 1-й армии с августа 1918 года председателем Военно-революционного трибунала53 и 9 января 1919 года официально вступил в новую должность54.

Несмотря на нерешительные и половинчатые меры центрального руководства по утверждению политотделов, а также критическое отношение армейских комиссаров к указанным органам, процесс постепенной регламентации их деятельности был запущен. Во второй половине января 1919 года состоялось совещание заведующих политотделами фронтов, участники которого обсудили функции политотделов, их взаимоотношения с другими звеньями партийно-политического аппарата, внутреннюю структуру. В результате 4 февраля 1919 года приказом РВСР № 216 были введены штаты политотделов фронта, армии и дивизии55. Некоторые изменения произошли и в 1-й армии. 29 января должность политического комиссара и члена РВС покинул главный противник относительной самостоятельности политотделов С.П. Медведев, в результате чего указанное место достаточно долгое время оставалось вакантным56. С оставшимся членом РВС О.Ю. Калниным, по словам В.Л. Козлова, работать было относительно легко. Например, удалось «в перемещениях политсотрудников добиться некоторого контакта действий». Однако очень часто О.Ю. Калнин оказывался под влиянием находившихся в штабе объединения военных специалистов. Поэтому В.Л. Козлов настаивал на том, чтобы свободная должность политкома и члена РВС 1-й армии была немедленно занята. Новый заведующий политотделом не хотел «оставлять Калнина одного, т.к. при таких условиях “военспеция” целиком и полностью считает себя хозяином, обставляя известными рамками политическую работу. И у нас нет уверенности в том, что завтра не будет “измены” и проч[их] прелестей»57.

Пример такого снисходительного отношения О.Ю. Калнина к бывшим офицерам и представителям командного состава приводился в отчёте информатора политотдела Восточного фронта Федулова-Гронского, который писал, что «Реввоенсовет направляет репрессии и часто в одну сторону, то есть красноармейцев, оставляя в покое командный состав, творящий различные безобразия, как то: пьянство, азартные игры, кокаин и тому подобное»58. Дело дошло до публичного столкновения, которое произошло между О.Ю. Калниным и сотрудниками политотдела на 2-й армейской партийной конференции, открывшейся 26 февраля 1919 года. Согласно воспоминаниям И.С. Башкирцева О.Ю. Калнин «недооценивал значения партийно-политической работы, полагался более на строгость командного состава в деле укрепления дисциплины в Красной армии». С противоположной точкой зрения выступил К.А. Козлов, который на тот момент занимал должность заведующего организационным подотделом. В итоге делегаты конференции поддержали К.А. Козлова59.

Между тем согласно итоговому отчёту о политической работе в 1-й армии представители коммунистических ячеек были явно недовольны деятельностью политотдела, который не уделял достаточного внимания работе в войсках. По мнению делегатов, это было вызвано возражениями «некоторых товарищей “сверху”», отказывавшихся считать политотделы центром партийной работы. На конференции звучали заявления, что политотделы «влачат чуть ли не нелегальное положение». Неудивительно, что низовые организации выступали с вполне закономерным требованием подчинения всех армейских партийных работников политотделу, деятельность которого необходимо было строго разграничить с функциями РВС60.

Несмотря на то, что положение армейского политотдела в системе органов управления, занимавшихся партийно-политической и культурно-просветительной работой, по-прежнему оставалось недостаточно чётким, конфликты между его сотрудниками и членами РВС практически сошли на нет. Во многом это объясняется тем, что весной 1919 года состав РВС 1-й армии полностью обновился. Приказом по объединению № 92 от 7 апреля О.Ю. Калнин был освобождён от своей должности61. Днём ранее, 6 апреля новым заведующим политическим отделом армии вместо В.Л. Козлова стал А. Юров62.

Очередная попытка регламентировать деятельность политотделов была предпринята на совещании заведующих политотделами армий Восточного фронта 20—23 июня 1919 года. Заведующий политотделом Южной группы войск Восточного фронта, в состав которой входила 1-я армия, П.И. Баранов поставил перед делегатами задачу «установить единообразность работы, так как в настоящий момент нет нигде общих положений, общих форм, и, вообще, сильно распространена индивидуальность работ Завполитотделами». По вопросу о взаимоотношениях РВС с политотделами и полковыми комиссарами было принято следующее предложение П.И. Баранова: «Политический отдел непосредственно подчиняется соответственному Реввоенсовету, являясь его непосредственным органом. Политические комиссары по соответственной инстанции подчиняются Политическому отделу, и их назначение, соответственно, не может проводиться помимо Политотдела». Кроме того, были приняты новые уточнённые штаты политотделов армий и дивизий63.

Таким образом, процесс создания и регламентации деятельности политического отдела 1-й армии Восточного фронта растянулся почти на год из-за неоднозначного восприятия данного органа на всех ключевых уровнях системы политуправления Вооружёнными силами — центр, фронт, армия. Фронтовое руководство, понимая необходимость существования политотделов, совершенно не торопилось с детальной проработкой основных нюансов их деятельности, ограничиваясь полумерами в виде различных съездов. Аналогичную позицию занимали центральные органы, которые лишь в конце 1918 — начале 1919 года сдвинули дело с мёртвой точки. Наибольшее сопротивление сотрудники политотдела по иронии судьбы встретили со стороны своих коллег, политических комиссаров и членов РВС 1-й армии — О.Ю. Калнина и С.П. Медведева, которые либо игнорировали существование указанных органов, либо совершенно открыто выступали против них. Примечательно, что позиция армейских комиссаров не изменилась даже после того, как центральное и фронтовое руководство стало относиться к политотделам более благосклонно. Неудивительно, что на протяжении длительного времени политотдел являлся скорее малозначащей канцелярией при комиссарах, нежели центром ведения партийно-политической и культурно-просветительной работ.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Константинов С.И. Деятельность Коммунистической партии по созданию и укреплению Восточного фронта в годы военной интервенции и гражданской войны 1918—1920 гг. Дисc. … канд. ист. наук. М., 1990. С. 81—85, 93—98; Кривошеенкова Е.Ф. Создание и деятельность политорганов Восточного фронта в годы борьбы с интервентами и белогвардейцами (1918—1919 гг.). Дисс. … канд. ист. наук. М., 1972. C. 41—51; Петров Ю.П. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). М.: Воениздат, 1961. С. 141—154.

2 Геронимус А. Основные моменты развития партийно-политического аппарата Красной армии в 1918—1920 гг. // Гражданская война. 1918—1921 гг. в 3 т. Т. 2. М.: Военный вестник, 1928. С. 117—119; Петухов И.П. Партийная организация и партийная работа в РККА. М.; Л.: Гос. изд-во; Отд. воен. литературы, 1928. С. 42, 43; Савко Н. Очерки по истории партийной организации в Красной армии в 1918—1923 гг. М.; Л.: Гос. изд-во; Отд. воен. литературы, 1928. С. 40, 41.

3 Живилов В.М. Военные комиссары — руководители и организаторы партийно-политической работы в Красной Армии в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918—1920 гг.). Дисс. … канд. ист. наук. М., 1971. С. 61.

4 Члиянц А.Я. В.И. Ленин — организатор партийно-политической работы в Красной Армии. Львов: Вища шк.: изд-во при Львов. ун-те, 1984. С. 45, 46.

5 Арзамаскин Ю.Н. Комиссары. 1917—1942 гг. М.: Вече, 2020. С. 464; Ипполитов Г.М. Из истории организационно-партийной работы в войсках советского Восточного фронта (1918—1919 гг.) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Исторические науки. 2022. Т. 4. № 2(14). С. 44—54; он же. Из истории агитационной работы политических органов Восточного фронта (1918—1920 гг.). Фрагмент будущей монографии // Клио. 2021. № 9(177). С. 45—51; он же. Когда русские убивали русских: моральный дух красных и белых в вихрях безумия братоубийственной бойни (ноябрь 1917—1920). М.; Берлин: Директмедия Паблишинг, 2022. 512 с.; Калашникова Е.Б. Идеологическая деятельность органов советской власти в войсках действующей армии: 1918—1920 гг. Дисс. … канд. ист. наук. М., 2007. 236 с.; Киселёв А.С., Половецкий С.Д. Партийно-политическая работа в Красной армии в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции // Военный академический журнал. 2019. № 1(21). С. 51—59; Семыкин В.А. Основные направления деятельности политических органов и партийных организаций РКП(б) действующей армии в период фронтовой Гражданской войны в России (1918—1920 гг.). Самара: АСГАРД, 2015. 149 с.

6 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 3.

7 Калнин О.Ю. Борьба на Восточном фронте // Годовщина Первой революционной армии. М.: Литературно-издательский отдел Политического Управления Революционного Военного Совета Республики, 1920. С. 70; РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 9.

8 РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.

9 Там же. Л. 7.

10 Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 42. Л. 33.

11 Там же. Д. 76. Л. 196.

12 Там же. Ф. 157. Оп. 3. Д. 655. Л. 5, 5 об.

13 Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 44. Л. 179.

14 Лопухов В. Из истории политической работы в Первой армии // Годовщина Первой революционной армии. С. 37.

15 Там же. С. 32.

16 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 571. Л. 221.

17 Там же. Оп. 3. Д. 655. Л. 33.

18 Там же. Оп. 2. Д. 156. Л. 316, 316 об.

19 Лопухов В. Указ. соч. С. 32.

20 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 9. Л. 320.

21 Там же. Ф. 106. Оп. 3. Д. 1096. Л. 290—292.

22 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 570. Л. 19.

23 Там же. Оп. 3. Д. 40. Л. 149.

24 Там же. Оп. 2. Д. 156. Л. 236.

25 Там же. Оп. 3. Д. 609. Л. 101.

26 Там же.

27 Там же. Л. 105.

28 Там же. Оп. 1. Д. 7. Л. 1.

29 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 4; Ф. 157. Оп. 2. Д. 152. Л. 64.

30 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 4.

31 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 11, 11 об.

32 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 166. Л. 8.

33 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 1.

34 Там же. Ф. 157. Оп. 1. Д. 7. Л. 1.

35 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 3.

36 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 166. Л. 9.

37 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 3.

38 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 166. Л. 9.

39 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 19. Л. 182, 182 об.

40 Там же. Ф. 157. Оп. 1. Д. 7. Л. 34, 34 об.

41 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 11—12.

42 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 31.

43 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 11—12.

44 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 21. Л. 90.

45 Там же. Л. 60.

46 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 38.

47 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 156. Л. 386.

48 Кораблёв Ю.И. В.И. Ленин и создание Красной Армии. М.: Наука, 1970. С. 363.

49 Из истории Гражданской войны в СССР (май 1918 — март 1919) в 3 т. Т. 1. М.: Советская Россия, 1960. С. 168, 169.

50 Петухов И.П. Указ. соч. С. 42, 43.

51 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 160. Л. 98.

52 Там же. Д. 190. Л. 17; Ф. 106. Оп. 2. Д. 15. Л. 32.

53 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 166. Л. 86.

54 Там же. Д. 160. Л. 17.

55 Петров Ю.П. Указ. соч. С. 152, 153.

56 РГВА. Ф. 157. Оп. 3. Д. 686. Л. 62.

57 Там же. Оп. 2. Д. 160. Л. 98 об.

58 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 15. Л. 32.

59 Башкирцев И.С. Политработа в 1-й армии // За счастье народное: Воспоминания участников гражд. войны в Оренбуржье. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1969. С. 224.

60 Лопухов В. Указ. соч. С. 37.

61 РГВА. Ф. 157. Оп. 3. Д. 686. Л. 161.

62 Там же. Л. 178.

63 Там же. Оп. 2. Д. 190. Л. 16 об., 22, 24—25 об.