Результаты обновления командного состава сказались быстро. В конце декабря 1793 г. Гош двинулся для освобождения осажденного Ландау и разбил австрийцев при Вейсенбурге (28 декабря 1793 г.). Эльзас был очищен от неприятеля. Кампания 1793 г. ознаменовалась блестящими победами французской армии.
Одновременно Франции приходилось бороться на море с таким грозным противником, как Англия. Перевес морских сил на стороне Англии был огромным. На 115 крупных линейных английских судов приходилось только 76 французских. За время войны 1792 — 1794 гг. французам не удалось добиться успехов на море. Этот период характерен морскими сражениями, в которых численно слабый французский флот стяжал заслуженную славу. Нужно отметить огромные усилия, затраченные в это время революционной Францией на то, чтобы создать флот, который мог бы вести борьбу с английским флотом. Из сухопутных частей перебрасывались артиллеристы, моряки торгового флота были мобилизованы для службы в военном флоте. Корабли торгового флота снабжались пушками, чтобы отбиваться на море от нападения англичан. Во время войны, несмотря на напряженное положение Франции, было выстроено 70 новых военных кораблей.
В течение 1793 — 1794 гг. Комитет общественного спасения напрягал всю свою энергию для снабжения армии необходимым оборудованием. Из переписки Карно с комиссарами Конвента и из постановлений Комитета общественного спасения видно, какая огромная работа была проделана в этот период якобинским правительством для снабжения численно возросшей армии. Якобинское правительство затратило много энергии, чтобы снабдить армию достаточным количеством оружия и боеприпасов.
Генерал Журдан в ноябре 1793 г. докладывал Комитету общественного спасения, что в одной из дивизий солдаты обертывают ноги соломой из-за недостатка прочной обуви.
В Париже был открыт ружейный завод, который начал выпускать продукцию в большем количестве, чем все существовавшие ранее заводы в Мобеже, Сент-Этьене и Шарлевилле. Кроме того, более 200 парижских кузниц были привлечены к работе на оборону. На заводах, работавших на оборону, наблюдался огромный энтузиазм. Полуголодные, плохо одетые рабочие трудились не покладая рук, сознавая, что от них зависит спасение революции и страны. Рабочие с гордостью заявляли, что они «куют молнии против тиранов». Мастерские создавались повсюду: в церквях, монастырях, в домах эмигрантов. Весной 1794 г. в Париже удалось повысить выработку селитры с 28 892 до 265 280 фунтов в декаду.
Но решив в общем успешно задачу вооружения армии, якобинское правительство встретило огромные трудности в деле снабжения и особенно обмундирования войск.
Когда французские батальоны после тяжелого зимнего похода подошли к Амстердаму, жители города, восторженно встречавшие республиканские войска, с удивлением увидели стройные ряды хорошо вооруженных солдат в совершенно изорванных мундирах, без шинелей и едва обутых.
В Париже, как и в других местах, частные сапожные мастерские были реквизированы для изготовления обуви на армию. Сапожникам запрещалось в течение некоторого времени (конец 1793 г.) принимать частные заказы. В Париже распространилась даже мода носить деревянные башмаки — «сабо» для того, чтобы Комитет общественного спасения мог собрать запасы кожи для армии.
Французская революционная армия породила и новую тактику, применявшуюся потом Наполеоном. В течение всех кампаний 1792 — 1794 гг. поспешно набираемые войска не имели возможности пройти предварительно длительную боевую подготовку. «Для того, чтобы сражаться в старом линейном порядке с многочисленными армиями, вторгшимися или грозившими вторгнуться в страну, — говорит Энгельс, — французам потребовались бы хорошо обученные люди, а таких было немного, в то время, как необученных волонтеров было вдоволь»1. Вместо системы заранее рассчитанных движений начала применяться тактика удара по неприятелю беспрерывным потоком в один и тот же пункт неприятельской линии… «Французские армии, — по словам Энгельса, — были организованы весьма отлично от армий противника. Они формировались не из однообразных, негибких линий батальонов, а из армейских дивизий, из которых каждая состояла из артиллерии, кавалерии и пехоты. Сразу был вновь открыт великий факт, что для исхода боя важно не то, сражается ли батальон на «правильном» месте в боевом строю, а то, чтобы он вступал по приказанию в боевую линию и хорошо сражался»2. «Боевая линия, — говорит далее Энгельс, — не должна была быть, как прежде, обязательно прямой и непрерывной; она могла изгибаться по всем направлениям, как того требовала местность, так как теперь не выбирали больше обнаженных гладких равнин для поля сражения; наоборот, французы предпочитали пересеченную местность, и их стрелки, образуя цепь впереди всей боевой линии, устремлялись в каждую деревушку, ферму или рощицу, которой они могли овладеть. Если батальоны первой линии развертывались, то обычно они скоро превращались в стрелковые цепи; батальоны же второй линии всегда оставались в колоннах и обыкновенно с большим успехом атаковали в таком строю тонкие линии противника. Таким образом, тактическое боевое построение французской армии постепенно свелось к двум линиям, каждая из которых состояла из батальонов в сомкнутых колоннах, расположенных en echiquier (в шахматном порядке), со стрелковыми цепями впереди и компактным резервом в тылу. В этой стадии развития и застал тактику французской революции Наполеон»3.
Новые командующие французскими армиями Гош, Журдан, Клебер, Марсо умели использовать во время боя огромный энтузиазм французских войск; после артиллерийской подготовки (а французская артиллерия была, по словам Энгельса, лучшей в Европе) или после ружейной подготовки пехотные батальоны устремлялись массой в один пункт линии противника с пением марсельезы или с веселыми криками «Ça ira» (наша возьмет).
К этому следует прибавить еще огромную подвижность французской армии. «Французы, — говорил Энгельс, — достигли подвижности и легкости при построении боевого порядка, совершенно неизвестных их противникам. Потерпев поражение, они через несколько часов были вне преследования, при наступлении же могли появляться в неожиданных пунктах на флангах противника, прежде, чем тот мог их заметить»4.
В то время как за армиями всех европейских держав следовал громадный обоз, загроможденный офицерским багажом, в революционной армии Франции в 1792 — 1794 гг. обоз был упразднен: офицеры брали с собой только то, что они могли нести на себе. Низший и средний командный состав 1793 — 1794 гг. по внешнему виду и своему образу жизни в походно-боевой обстановке мало чем отличался от солдат.
«Война во Франции, — говорил Ленин, — была продолжением политики того революционного класса, который сделал революцию, завоевал республику, расправился с французскими капиталистами и помещиками с невиданной до тех пор энергией, и во имя этой политики, продолжения ее, повел революционную войну против объединенной монархической Европы»5.
Неоднократные победы, которые одержала революционная Франция над своими врагами, были результатом напряженной борьбы якобинцев за создание новой армии.
Примечания:
- Энгельс. Пехота. Маркс и Энгельс. Соч., т. XI, ч. 2, стр. 487. [↩]
- Энгельс. Пехота. Маркс и Энгельс. Соч., т. XI, ч. 2, стр. 487. [↩]
- Тaм же, стр. 488. [↩]
- Там же, стр. 488 — 489. [↩]
- Ленин, Война и революция. Соч., т. XXX, стр. 335. [↩]