Аннотация. Статья посвящена деятельности выборного вяземского дворянина, письменного головы в Таре А.М. Воейкова, который в августе 1598 года сумел нанести окончательное поражение хану Кучуму. Это стало заметной вехой в длительном процессе присоединения Сибири к России. Будучи воеводой в Новгороде Северском, Воейков основал Севский острог, а позднее отличился в ходе кампании против Лжедмитрия I.
Summary. The paper is about the work of elected Vyazma nobleman, clerical governor of Tara A.M. Voeikov who, in August 1598, managed to inflict a final defeat on Khan Kuchum. That became a major milestone in the long process of joining Siberia to Russia. Being the voivode in Novgorod Seversky, Voeikov founded the Sevsk Stockade, and later distinguished himself in the campaign against False Dimitry I.
ИМЕНА И СУДЬБЫ
СОЛОДКИН Янкель Гутманович — профессор кафедры истории России Нижневартовского государственного университета, доктор исторических наук
АНДРЕЙ ВОЕЙКОВ — ПОБЕДИТЕЛЬ «ПРЕГОРДОГО» ХАНА КУЧУМА
В конце лета 1598 года в Барабинской степи русским служилым людям и юртовским татарам удалось нанести окончательное поражение сибирскому хану Кучуму, который, «сбитый» «с куреня» ещё казаками Ермака, неизменно отвергал предложения о переходе под «высокую руку» «святоцаря» Фёдора. Отрядом, сумевшим разгромить гордого «салтана» (вероятно, вскоре погибшего в ногайских кочевьях), предводительствовал тарский письменный голова Андрей Михайлович Воейков.
Андрей Воейков — сын Михайлов (возможно, это один из дворовых Ивана Грозного) упоминается в документах с 1588—1589 гг., когда его (выборного по Вязьме, имевшего оклад 350 четвертей) назначили в Новгород Великий для участия в походе против шведов. Два года спустя Андрей и его брат Григорий, оставаясь вяземскими выборными при прежних окладах, находились «с прис[тавы] об[а]» подобно своему земляку И.К. Фофанову, т.е. в заключении1. В чём провинились сразу несколько вязьмичей, остаётся неясным.
С декабря 1596 года Андрей Михайлов сын служил письменным головой в недавно основанной в Среднем Прииртышье Таре (чтобы «царя Кучюма истеснить») вместе с воеводой С.В. Кузьминым-Короваевым и другим головой такого же ранга — П.Д. Пивовым2.
4 августа 1598 года местный атаман Е. Никитин привёз в этот «украинный сибирский город» грамоту нового государя Бориса Фёдоровича с распоряжением предпринять поход против непокорного хана и волостей, жители которых отказались от уплаты ясака3.
Через три дня возглавляемый Воейковым отряд (404 служилых человека, в т.ч. 140 татар4) двинулся против «кучумлян», собиравшихся, по слухам, напасть на Каурдацкую волость Тарского уезда. В оценке А.В. Лаврентьева, масштабы этой экспедиции были более чем скромными. И непонятно, отчего летописец превратил её в событие общерусского значения5. По сибирским меркам оно должно считаться внушительным, заметно превосходя другие походы такого рода или немногим уступая им6.
Узнавая по пути от «языков» о местонахождении Кучума, отряд Воейкова, обходясь без обоза и остановок, днём и ночью продвигался в поисках кочевья беглого хана. 16 августа 1598 года письменному голове7 сообщили, что сибирский «царь» расположился на берегах Оби, «где у него хлеб сеен», в трёх днищах «выше Чат».
20 августа с восходом солнца служилые люди «на лугу на Ормени», у оз. Ик (Зайсан), внезапно напали на отряд Кучума и разгромили его. Из приблизительно 500 ханских «воев» около 200 были убиты (включая сына Арслана и брата сибирского «царя» Илидена, двух детей царевича Али, 6 князей, 10 мурз и 5 аталыков), столько же попали в плен (50 из них казнили), до сотни «кучумлян» утонули во время преследования. Их повелителю удалось спастись, но его сыновья Шаим, Асманак, Бабадшах, Кумыш и Молла, 8 жён и столько же дочерей, а также родственники царевичей Али и Каная очутились в неволе (вскоре, 20 сентября из «Тарского города» их всех отправили в Москву).
«Отписку» о результатах сражения Воейков послал в столицу «с р. Оми, за 6 днищ до Тары»8. По мнению Е.В. Вершинина, Андрей Михайлов сын опасался, что умалить его заслуги или приписать себе честь победы постарается воевода С.В. Кузьмин9. Скорее всего, письменный голова, который провёл «на Таре» ещё около года, торопился известить столичные власти о полном разгроме хана (по сути это означало окончательное утверждение русских в «Сибирской земле»).
За «Кучумово побоище» Воейков был награждён традиционным «золотым»10. Кроме того, его поместный оклад к началу XVII века по сравнению с 1590—1591 гг. резко возрос — до 900 четвертей. Превращение Воейкова в самого состоятельного из вяземских выборных дворян11, скорее всего, явилось результатом успешного похода против сибирского «царя», который, хотя и избежал плена, перестал отныне представлять угрозу для русских владений за «Камнем».
В мае 1600 года (вскоре после возвращения из Тары) Андрей Михайлов сын стал приставом у крымского посланника Магмет-мурзы, а в 1601 — начале 1603 года в прежнем чине вместе с воеводой князем Г.И. Гагариным управлял Новгородом Северским (Новгородком)12.
Тогда же в дворцовой Комарицкой волости Брянского уезда Воейков «поставил» Севский острог13. Примечательно, что заложить эту крепостицу на р. Севе поручили голове, служившему в Новгороде Северском, а не в Брянске. Вероятно, принимая такое решение, столичные власти полагались на военный и административный опыт Воейкова.
Вернувшись в Москву, Андрей Михайлов сын в апреле и сентябре 1603 года «нёс службу в приставах у послов любских (из Любека. — Прим. авт.) немцев», «от ратманов да от полатников», затем — у персидского посла Лачин-бека14.
Как только в южнорусские уезды вторглись отряды Лжедмитрия I, Воейкова опять-таки в головах послали в Чернигов «для осаднова времени». Будучи уже в 15 верстах от этого города, Андрей Михайлов сын узнал о захвате Чернигова войсками самозванца и направился в хорошо известный ему Новгород Северский, где возглавил 500 даточных людей, набранных из комаричан. Взять крепость Лжедмитрию не удалось, и когда он отошёл от неё к с. Добрыничи (у которого три недели спустя был разгромлен), воеводы князь Н.Р. Трубецкой и П.Ф. Басманов «из Новагородка посылали станов жечь Ондрея Воейкова и с сеунчом ко государю посылали ево же». На радостях Борис Фёдорович Воейкову «велел быть в яселничех и в Думе» и с только что пожалованным в окольничие М.Б. Шеиным опять назначил в стратегически важный Новгород Северский15.
Об участи новоявленного думного дворянина в пору короткого царствования «расстриги» Лжедмитрия I сведений почти не сохранилось. Известно лишь, что 23 января 1606 года А.М. Воейкова вместе с боярами М.Ф. Нагим и В.М. Рубцом Мосальским отправили в Смоленск для встречи царской невесты Марины Мнишек. Сменивший Лжедмитрия на престоле Василий Шуйский вскоре после 8 июня 1606 года направил Воейкова и посольского подьячего З. Языкова в Крым. Возможно, в конце того же года этих русских дипломатов, известивших хана об убийстве самозванца и воцарении Василия Ивановича, приняв «любезно»16, отпустили обратно. Но до российской столицы Воейкову и Языкову добраться было не суждено: их схватили возле Валуек приверженцы самозваного «царевича Петра» и, как и многих других дворян, «стоявших» за нового московского государя, замучили в Путивле17.
Таким образом, Андрей Воейков, не раз выполнявший поручения — административные (в Таре, через два—три года в Новгороде Северском) и дипломатические (прежде всего в Крыму накануне гибели от рук «воровских» казаков), отличился и на военном поприще. Вяземский выборный нанёс сокрушительное поражение хану Кучуму в Среднем Приобье и сжёг «станы» отступившего из-под Новгорода Северского Лжедмитрия I (за что был произведён в думные дворяне). Экспедиция же Воейкова в дальний улус беглого сибирского «салтана» оказалась значительной вехой в длительном процессе присоединения к России необъятной «Закаменьской страны».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. (БСР). Ч. 1. М., 1979. С. 141, 177. Ср.: С. 313.
2 Русская историческая библиотека. Т. II. СПб., 1875. Стлб. 129, 133; Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592—1768 гг.) / Сост. Н.Н. Оглоблин. Ч. 4. М., 1901. С. 130; Разрядная книга 1475—1598 гг. М., 1966. С. 514; и др.
3 Видимо, этот поход готовился заранее. Известно, что в 1597—1598 гг. «на Тару» из Пелыма перевели отряд «литвы» (Миллер Г.Ф. История Сибири. 2-е изд., доп. Т. II. М., 2000. С. 356). Немало «литовских людей» участвовали и в экспедиции А.М. Воейкова против «кучумлян» (Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею имп. Академии наук (АИ). Т. II. СПб., 1841. С. 6, 8, 10, 12, 13, 15, 16, 19, 20).
4 Об этом известно по документам, с которыми работал ещё Н.М. Карамзин (АИ. Т. II. С. 1—3). Однако некоторые современные историки следуют восходившим к поздней Ремезовской летописи указаниям Г.Ф. Миллера на 700 русских и 300 татар, выступивших в поход якобы под началом князя И.В. Мосальского (в действительности «воеводствовавшего на Таре» десятилетие спустя). Участником этого похода являлся ермаковец Г. Иванов (Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. I. М., 1999. С. 447) — один из тюменских казаков, видимо, нёсших «на Таре» «годовую» службу. Отряд Воейкова нельзя назвать объединённым русско-татарским (см., напр.: Никитин Н.И. Сибирская эпопея XVII века: начало освоения Сибири русскими людьми. М., 1987. С. 16. Ср.: С. 149): двинувшиеся из Тары против «кучумлян» юртовские татары состояли на службе у «белого царя».
5 Лаврентьев А.В. Царевич — царь — цесарь: Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали 1604—1606 гг. СПб., 2001. С. 185.
6 Ср.: Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. I. С. 288—290, 358, 359, 362; Древний город на Оби: история Сургута. Екатеринбург, 1994. С. 102.
7 Часто его неверно называют воеводой, порой даже тобольским. См.: Бахрушин С.В. Научные труды. Т. III. Ч. 1. М., 1955. С. 146; Тычинских З.А. Служилые татары и их роль в формировании этнической общности сибирских татар (XVII—XIX вв.). Казань, 2010. С. 46.
8 АИ. Т. II. С. 1—5, 9, 17, 18, 20—22; Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. Вып. 1. М., 1889. С. 341, 439; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. I. С. 494. Подробнее см.: Буцинский П.Н. Сочинения в 2 т. / Сост. Ю.Л. Мандрика. Т. 1. Тюмень, 1999. С. 147; Синяев В.С. Окончательный разгром Кучума на Оби в 1598 году // Вопросы географии Сибири. Сборник 2. Томск, 1951. С. 144—152; Трепавлов В.В. Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш. М., 2012. С. 57, 58; Трепавлов В.В., Беляков А.В. Сибирские царевичи в истории России. СПб., 2018. С. 62, 63. Заметим, что Г.Ф. Миллер не датировал «Кучумов побой» 20 августа (вопреки мнению В.В. Трепавлова), а, опять-таки следуя ремезовской «Истории Сибирской», писал о возвращении победителей «на Тару» три дня спустя.
9 Вершинин Е.В. Рецензия: В.В. Трепавлов. Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш. М., 2012 // Российская история. 2014. № 3. С. 186. По утверждению С.Г. Сизова, Кучума разбили воеводы И. Мосальский и А. Воейков (Сизов С.Г. Тара // Историческая энциклопедия Сибири. Т. С — Я. Новосибирск, 2009. С. 227, 228). Но последний не был воеводой, а И.В. Кольцов-Мосальский «сидел» «на Таре» в 1608—1611 гг. См.: Обозрение столбцов и книг… Ч. 4. С. 33, 131, 145; Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113—7121 гг.). М., 1907. С. 122, 175, 207, 250; Русско-монгольские отношения 1607—1636: сборник документов. М., 1959. С. 24, 26, 28, 34, 35, 37; Разрядная книга 1475—1605. Т. IV. Ч. I. М., 1994. С. 105, 106; и др.
10 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. XIV. М., 1965. С. 51; Т. 36. М., 1987. С. 98, 142, 190; и др.; Н.Н. Симачкова почему-то приняла поход 1598 г. против Кучума за экспедицию во владения Пегой орды (Симачкова Н. Становление воеводской системы управления в Сибири (конец XVI — начало XVII в.). Тюмень, 2006. С. 28). Полагать, что на Ормени русские сражались с «гвардией Кучума» (Матвеев А.В. Боевые действия русских в Среднем Прииртышье в XVII в. // Культура русских в археологических исследованиях: междисциплинарные методы и технологии. Омск, 2011. С. 145), судя по документам начала осени 1598 г., не стоит.
11 См.: БСР. Ч. 1. С. 204; Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584—1605 гг.). СПб., 1992. С. 198. Смена «администраторов» «на Таре» произошла в августе 1599 г. (Обозрение столбцов и книг… Ч. 4. С. 130).
12 Разрядная книга 1550—1636 гг. (РК). Т. II. Вып. 1. М., 1976. С. 196, 197; БСР. Ч. 1. С. 204; Разрядная книга 1475—1605. Т. IV. Ч. I. С. 98.
13 См.: Сташевский Е. Смоленская война: организация и состояние Московской армии. Киев, 1919. С. 265, 266. Представление о существовании Севска ещё в начале 1580-х гг. основано лишь на одном сомнительном «татищевском» известии. См.: Шеламанова Н.Б. Комарицкая волость и Севский уезд в первой половине XVII в. // Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в.: очерки по исторической географии XVII в. М., 1974. С. 193.
14 РК. Т. II. Вып. 1. С. 209, 213; Разрядная книга 1475—1605. Т. IV. Ч. II. М., 2003. С. 59, 60, 63, 64.
15 Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесённых в хронографы русской редакции / Собр. и изд. А. Попов. М., 1869. С. 324; Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время… С. 2, 3, 27, 28, 70, 71, 76, 113; и др.; РК. Т. II. Вып. 1. С. 220—222; Разрядная книга 1475—1605. Т. IV. Ч. II. С. 77, 78. В.Д. Назаров находил ошибочной разрядную запись о даточных людях в армии царя Бориса. См.: Назаров В.Д. К истории начального периода первой крестьянской войны в России // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1985. С. 192. Примеч. 24. Воейков получил чин ясельничего не от Лжедмитрия I (Лисейцев Д. Русско-крымские отношения в эпоху Смуты // Россия XXI. 2000. № 1. С. 107), а от Бориса Фёдоровича в конце 1604 — начале 1605 г. (Павлов А.П. Государев двор… С. 66). Точнее, Воейков сделался ясельничим и думным дворянином вскоре после 2 января 1605 г., когда самозванец сжёг свой лагерь у Новгорода Северского и отступил к Путивлю. См., напр.: Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев. 2-е изд., испр. и доп. Новосибирск, 1990. С. 95.
16 См.: Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 51; Буссов К. Московская хроника: 1584—1613. М.; Л., 1961. С. 353.
17 Белокуров С.А. Разрядные записи… С. 8, 10; ПСРЛ. Т. XIV. С. 74; РК. Т. II. Вып. 1. С. 233, 236, 237; Лисейцев Д. Русско-крымские отношения… С. 107, 108, 117; он же. Русско-крымские дипломатические контакты в начале XVII столетия // Тюркологический сборник: 2005. Тюркские народы России и Великой степи. М., 2006. С. 259, 260, 268. По словам одного из летописцев, «Петрушка-вор» схваченных им бояр, дворян и детей боярских «повеле посекати, по суставом резати, а иным руки и ноги нахрест сечь, а иных варом обливати и з города метати» (ПСРЛ. Т. 34. М., 1978. С. 214).