А.Ю. БЕЗУГОЛЬНЫЙ — Национальные формирования в РККА в годы Великой Отечественной войны

A.Yu. BEZUGOLNY – The Red Army’s national formations during the Great Patriotic War

Аннотация. В статье анализируется опыт создания и боевого использования национальных формирований в составе Красной армии в 1941—1945 гг.

Summary. The article examines the experience of creation and combat use of national groups fighting in the Red Army in 1941-1945.

Великая Отечественная война 1941—1945 гг.

 

Безугольный Алексей Юрьевич — ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат исторических наук

Национальные формирования в РККА в годы Великой Отечественной войны

 

Рабоче-крестьянская Красная армия изначально создавалась как армия многонациональная, в которой вооружённая защита советского Отечества возлагалась на представителей всех населявших его народов. В годы Великой Отечественной войны в строительстве Вооружённых сил СССР особое положение занимали национальные формирования, а также части и соединения, сформированные в союзных республиках и укомплектованные преимущественно нерусскими людскими контингентами, хотя и не имевшие официального статуса национальных.

В Красной армии национальные воинские формирования возникли вместе с её рождением. Они появились в стихии Октябрьской революции 1917 года и Гражданской войны, просуществовали двадцать лет, послужив военной школой для десятков тысяч представителей национальностей, не призывавшихся в армию в царское время. В некоторых военных округах, таких как Украинский, Среднеазиатский, а также в Краснознамённой Кавказской армии в 1920—1930-х годах национальные формирования составляли ядро их боевого состава. К началу 1938 года в РККА насчитывалось 13 национальных стрелковых и кавалерийских дивизий, одна кавалерийская бригада, 10 отдельных полков1. Подготовка национального командного состава до войны ограничивалась штатными потребностями этих формирований.

В 1938 году в рамках общей реформы РККА (в частности, в связи с переходом ко всеобщему призыву и экстерриториальной системе комплектования частей) национальные формирования были преобразованы в так называемые общесоюзные, многонациональные по составу.

Вследствие значительных потерь личного состава в первые месяцы войны всё острее становилась проблема пополнения действующей армии. Уже до конца декабря 1941 года Красная армия получила 286 стрелковых дивизий, 159 стрелковых бригад и прочие части и соединения, большинство из которых были сформированы вновь2. Значительный вклад в это внесли военные округа, в состав которых входили национальные республики. Например, Среднеазиатский округ к концу 1941 года сформировал 16 стрелковых и 21 кавалерийскую дивизию и 25 стрелковых бригад3. Закавказским военным округом в первые же месяцы войны на фронт были направлены 7 кадровых соединений, 377 маршевых рот, 756 танковых экипажей. В августе—октябре было начато формирование ещё 18 стрелковых дивизий4. О том, какая чрезвычайная демографическая нагрузка пала на плечи населения нашей страны, свидетельствует то, что, например, в Северо-Кавказском военном округе годные к строевой службе людские ресурсы до 46-летнего возраста были почти полностью исчерпаны уже к весне 1942 года: в армию были призваны 984 тыс. человек из 1002 тыс., подлежавших мобилизации на день начала войны5.

В связи с потерей ряда территорий европейской части страны усиливалось демографическое напряжение в восточных областях РСФСР, а также в союзных среднеазиатских и кавказских республиках. Хорошо известен факт, что уже в Битве под Москвой осенью и зимой 1941 года приняли участие пять дивизий и три бригады, сформированные в Казахстане, включая легендарную 316-ю стрелковую дивизию генерал-майора И.В. Панфилова.

Эти, как и все прочие соединения, формировавшиеся в национальных республиках в первые месяцы войны, комплектовались личным составом по смешанному принципу, то есть без специального подбора военнослужащих по национальности. Однако по мере того как в войска стали поступать контингенты военнообязанных из союзных и автономных республик старших возрастов, как правило, не прошедших в мирное время срочной службы, имевших низкий образовательный уровень, слабо владевших или вовсе не владевших русским языком, на повестку дня встала проблема низкой боеспособности таких смешанных по национальному составу соединений. Зачастую невозможно было найти потребного количества командиров и политработников, знавших язык, обычаи, традиции представителей того или иного народа, прибывавших на пополнение.

Следствием этого становились случаи «отрицательных явлений» среди бойцов нерусских национальностей, диапазон которых колебался от обособления внутри подразделения и возникновения земляческих сообществ до тяжких воинских преступлений — членовредительства, дезертирства, добровольной сдачи в плен и измены Родине6. В полной мере эти свойства смешанных по национальному составу соединений проявились в конце 1941 — начале 1942 года во время операции по освобождению Крыма. Действовавшие в восточной части Крыма советские 44, 47 и 51-я армии Крымского фронта, переброшенные из Закавказья, имели в своём составе значительное число соединений, укомплектованных армянами, азербайджанцами, грузинами и представителями других закавказских народов (63, 77, 138-я горнострелковые, 224, 227, 386, 388, 390, 396, 398, 400, 404-я стрелковые дивизии). Всего по состоянию на февраль 1942 года в составе Крымского фронта числились около 48 тыс. воинов — представителей закавказских национальностей (35 проц. от всего личного состава фронта)7. В составе Отдельной Приморской армии, оборонявшей Севастополь, также было немало уроженцев Закавказья. Тяжелейшие природные и погодные условия, базирование тыловых служб на Таманский полуостров и связанное с этим недостаточное снабжение продовольствием и боеприпасами войск, действовавших в Крыму, способствовали быстрой дезорганизации кавказских частей под воздействием ударов противника, что приводило к чрезмерно высоким потерям8.

Таким образом, уже в первые месяцы войны назрела необходимость поиска нового государственного подхода в деле интеграции представителей нерусских народов в воюющую армию, поднятия их боевой выучки и морально-политического состояния до общего уровня военнослужащих Красной армии. Возникла потребность в специализированной подготовке формировавшихся в национальных республиках воинских частей и маршевого пополнения.

Советское военно-политическое руководство полагало, что однородная языковая и культурно-ментальная среда в этих частях должна была способствовать ускорению боевой подготовки бойцов нерусских национальностей, повышению её качества, укреплению дисциплины в подразделениях и стойкости личного состава. Бывший командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В. Тюленев отмечал языковую проблему как главную в принятии руководством страны решения о воссоздании национальных частей9.

Первыми национальными формированиями периода войны, задавшими определённую модель в дальнейшем национальном военном строительстве, стали прибалтийские соединения — латвийские, литовские и эстонские. Обстоятельства их формирования и исторический путь существенно отличались от всех прочих национальных частей и соединений, что было связано с особенностями недавнего вхождения буржуазных прибалтийских государств в состав СССР. Решения о национальных формированиях РККА в прибалтийских республиках принимались советским правительством вне всякой связи с формированием кавказских, среднеазиатских и прочих.

Прибалтийские государства были включены в состав СССР менее чем за год до начала Великой Отечественной войны. Их национальные армии были переформированы в стрелковые корпуса РККА, однако не завершили реорганизацию до начала войны10.

С началом боевых действий территория прибалтийских советских республик была оккупирована немецкими войсками очень быстро — от нескольких дней до нескольких недель. На территории Прибалтики не удалось провести планомерной мобилизации или вывести все ресурсы военнообязанных. Не удалось в полной мере эвакуировать и стрелковые корпуса, укомплектованные представителями прибалтийских народов.

В течение лета 1941 года штабы всех трёх прибалтийских корпусов были расформированы, а входившие в их состав дивизии были реорганизованы в так называемые номерные, или общесоюзные, то есть в обычные стрелковые соединения11. Но уже 3 августа 1941 года по предложению ЦК КП(б) Латвии Государственный Комитет Обороны (ГКО) постановлением № 383 разрешил сформировать латвийскую стрелковую дивизию (впоследствии получившую номер 201), на укомплектование которой следовало обратить социально близкий советскому строю контингент: «бойцов бывшей рабочей гвардии, милиции, партийно-советских работников и других граждан Латвийской ССР, эвакуированных на территории РСФСР»12. Формирование дивизии было поручено ЦК КП(б) Латвии и СНК Латвийской ССР совместно со штабом Северо-Западного фронта.

Спустя три с половиной месяца после сформирования латышской дивизии, 18 декабря 1941 года решения о создании национальных дивизий были приняты по ходатайствам ЦК компартий Эстонии и Литвы (постановления ГКО № 1041 «О сформировании Литовской стрелковой дивизии»13 и 1042 «О сформировании Эстонской стрелковой дивизии»14). В первом случае формированием занимался штаб Уральского военного округа (7-я эстонская стрелковая дивизия), во втором — Московского (16-я литовская стрелковая дивизия). Декабрьские постановления ГКО во многом повторяли текст постановления ГКО от 3 августа 1941 года о сформировании 201-й латвийской дивизии, но в отношении 7-й эстонской дивизии он был дополнен существенным положением о том, что при подборе личного состава, особенно командно-начальствующего, следовало не допустить «просачивания политически неустойчивых, классово чуждых и морально разложившихся элементов». Для каждой дивизии отпускалось по 10 647 продовольственных пайков15.  <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Градосельский В.В. Национальные воинские формирования в Красной армии (1918—1938 гг.) // Воен.-истор. журнал. 2001. № 10. С. 5.

2 Кирсанов Н.А. В боевом строю народов-братьев. М., 1984. С. 29.

3 Сухарь М.Я. Военно-мобилизационная работа Средне-Азиатского военного округа, республик Средней Азии и Казахстана по подготовке мобилизационных резервов в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.). Дисс. … докт. ист. наук. Ашхабад, 1981. С. 214.

4 Краснознамённый Закавказский. История Краснознамённого Закавказского военного округа. Тбилиси, 1977. С. 54.

5 Подсчитано по: Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 144. Оп. 13189. Д. 103. Л. 21—25.

6 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 125. Д. 85. Л. 55, 66.

7 ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 18. Л. 8.

8 Там же.

9 Тюленев И.В. Через три войны. М., 1972. С. 123.

10 Манг К.Х. Создание народной армии в ходе социалистической революции 1940 года в Эстонии. Автореф. дисс. канд. ист. наук. Таллин, 1971. С. 18; Ларин П.А. Эстонский народ в Великой Отечественной войне Советского Союза (1941—1945 гг.) Автореф. дисс. докт. ист. наук. Таллин, 1972. С. 37.

11 Подпрятов В.Н. Национальные воинские формирования в СССР и в фашистской Германии в годы Второй мировой войны. Пермь, 2006. С. 46.

12 РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д.5. Л. 182.

13 Там же. Д. 16. Л. 120.

14 Там же. Л. 121.

15 Там же.