Военные эксперименты великого дрессировщика В.Л. Дурова в период Первой мировой войны

Аннотация. В статье на основе ранее не публиковавшихся документов, хранящихся в архиве музея театра «Уголок дедушки Дурова», описываются уникальные опыты знаменитого русского дрессировщика, проводившиеся с морскими животными по заданию российского военно-морского ведомства в годы Первой мировой войны.

Summary. The article, based on previously unpublished documents kept in the archives of the ‘Durov’ theatre’s museum, describes unique experiments by the famous Russian trainer, conducted with marine animals according to the instructions of the Russian Naval Ministry during the First World War.

АРМИЯ И ОБЩЕСТВО

 

ПЕТРОЧИНИН Андрей Васильевич — ведущий научный редактор «Военно-исторического журнала»

(Москва. E-mail: avpetr-10@mail.ru);

УХАРОВА Вера Сергеевна — хранитель архива музея ГБУК г. Москвы «Театр “Уголок дедушки Дурова”»

(Москва. E-mail: v.uharova@uddmos.ru).

 

«МОРСКОЙ ШТАБ НАХОДИТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДУРОВА ВЕСЬМА ПОЛЕЗНЫМ…»

Военные эксперименты великого дрессировщика В.Л. Дурова в период Первой мировой войны

 

Использование дрессированных морских животных в военных целях получило широкое распространение с середины прошлого столетия, особенно в американской армии. По распоряжению высшего военного командования США для их подготовки были построены сразу несколько баз в Тихом и Атлантическом океанах, сформированы пять подразделений боевых дельфинов и морских львов. Животные использовались для обнаружения и маркирования якорных мин, поиска донных мин и потерянных торпед, быстрого нахождения безопасных коридоров для высадки десанта, охраны объектов от диверсантов, поиска испытательных устройств, запущенных с кораблей или самолётов. По обыкновению, заокеанские специалисты приписывают себе авторство методик по работе с морскими млекопитающими. Однако это не соответствует историческим реалиям. Первые подобные эксперименты были проведены ещё в дореволюционной России, и их истинный автор — великий отечественный дрессировщик В.Л. Дуров. В 1916 году он разработал первую научно-практическую методику дрессуры «ластоногих» в интересах военного флота России и составил её подробное описание. Часть этих документов с первой эмигрантской волной была вывезена в США и использовалась американскими учёными при проведении дальнейших экспериментов.

Владимир Леонидович Дуров (1863—1934 гг.) происходил из старинного дворянского рода, первое упоминание о котором относится к XV веку. На протяжении более пяти столетий представители этой славной династии достойно служили своему Отечеству, за военную доблесть были многократно жалованы царскими милостями: титулами, орденами, грамотами и поместьями. Прах более пятнадцати представителей рода Дуровых покоится в Троице-Сергиевой лавре.

Неудивительно, что оставшийся на пятом году жизни круглым сиротой Володя Дуров, как и его брат Анатолий, были по достижении отроческого возраста помещены своим крёстным отцом, присяжным стряпчим Захаровым в военную гимназию. «Учился маленький Володя Дуров хорошо, но живая подвижная натура не выносила суровой военной дисциплины, и гимназия ему пришлась не по сердцу, — писал биограф знаменитого дрессировщика А. Алтаев. — Дома он убегал от уроков и скучных наставлений опекунов, требовавших от него благонравия, и целые сутки проводил среди прислуги, принимая живейшее участие в её горестях и радостях»1. Новое увлечение цирковой акробатикой и неуправляемый характер вконец погубили гимназическую карьеру 13-летнего подростка. Совет педагогов исключил Дурова «за дерзкое поведение во время экзамена закона божьего в присутствии царских портретов».

Дядюшка попытался устроить строптивого мальчика в Дворянский пансион Крестовоздвиженского. Но Володя со своим младшим братом Анатолием сбежал оттуда в Тверь, в балаган фокусника Ринальдо. Испытывая нужду и голод, они были вынуждены вернуться в Москву и вынести жестокую порку. Затем снова сбегали и снова возвращались в дом своего опекуна. «Юного Дурова тянуло в балаган; он тяготился однообразной школьной жизнью, тянуло его к бродяжничеству, к приключениям, — писал А. Алтаев. — Возможно, что эта ненависть к мирной жизни была у него наследственной: когда-то, в 1812 году, его бабка, Надежда Андреевна Дурова [так в тексте. — Прим. авт.]*, бежала из дома отца на войну, скрывала свой пол военным мундиром и получила чин и отличие за храбрость, как офицер Александров»2.

Наконец, в жизни мальчика появился достойный и понимающий пылкую юношескую натуру педагог Д.И. Тихомиров, пансион которого Володя успешно окончил, выдержав экзамен на городского учителя, и был назначен в училище на Покровку. Но тотчас отказался от места и теперь уже навсегда посвятил себя цирковому искусству и работе с животными.

За долгие годы практической деятельности этот талантливый самоучка стал не только любимцем российской публики, но и авторитетным специалистом в области зоопсихологии, общение с которым считали за честь многие видные отечественные и зарубежные учёные. Недаром среди друзей и постоянных гостей дрессировщика наряду с мэтрами российской культуры А.П. Чеховым, А.И. Куприным, Ф.И. Шаляпиным, В.И. Качаловым были светила отечественной науки — основатель рефлексологии В.М. Бехтерев и биофизик А.Л. Чижевский. Венцом научной деятельности В.Л. Дурова стал фундаментальный трактат по зоопсихологии и дрессировке животных, который и по сей день является настольной книгой большинства профильных специалистов с мировыми именами**.

В 1908 году для проведения своих экспериментальных исследований Владимир Леонидович приобрёл отдельный особняк в центре Москвы, на Старой Божедомке, где сегодня располагаются театр зверей и музей его имени. Именно в этом здании были впервые сформулированы и апробированы дуровские методики гуманного использования животных в военных целях.

Представители высшего армейского командования обратили внимание на таланты известного дрессировщика ещё задолго до начала империалистических войн начала XX века. Одной из таких знаковых встреч предшествовала весьма трагикомичная ситуация. Дело происходило в 1890 году в Одессе. Вот как описывал этот эпизод В.Л. Дуров в своих воспоминаниях:

«Градоначальник Одессы адмирал Зелёный… глумился, где только мог, над евреями… Он до того ненавидел евреев, что когда ему раз пожаловались на одного из них и тот оказался невиноват, адмирал крикнул:

— Так запишите его в книгу воров!

Конечно, на самом деле такой книги вовсе не существовало.

Адмирал Зелёный держал город в вечном страхе арестов и высылок. При встрече с ним все должны были вставать и снимать шляпы. Столкнувшись раз с гимназистом, грозный адмирал закричал на него:

— Шапку долой!

А так как гимназист растерялся, Зелёный сбил с него фуражку и надрал уши.

После этого директор гимназии просил Зелёного приехать в учреждение, чтобы ученики знали его в лицо и при встрече знали бы, перед кем снимать фуражку. Все эти возмутительные истории заставили меня обратить внимание на всесильного диктатора Одессы и бороться с ним посредством сатиры»3.

Последовавшая резкая цирковая реприза Дурова не осталась незамеченной градоначальником.

«И вот вдруг градоначальник, не предупреждая, приехал в цирк посмотреть на “этого нахала”… Первое отделение уже началось, цирк был переполнен. Я сидел за столиком в буфете, спиной к входной двери. И в это время раздался шум, и в буфет вошёл Зелёный в сопровождении полиции. Все, находящиеся в буфете, встали из-за своих столиков: один только я сидел неподвижно и продолжал курить. Зелёный грозно мне крикнул:

— Встать!

Я сделал вид, что ничего не слышу…

— Встать! — ещё громче закричал Зелёный.

Тогда я, повернув к нему своё лицо, спокойно и вежливо ответил:

— Я не имею чести вас знать.

— Встать! — опять закричал Зелёный и раздражённо крикнул своим приближённым:

— Скажите же этому олуху, что я Зелёный.

На это я отвечал резко и чётко:

— А, Зелёный! Ну, когда ты дозреешь, тогда я и буду с тобой разговаривать»4.

Слух о такой наглости лицедея быстро разнёсся по городу, и история получила неожиданное продолжение.

«На следующий день к цирку подъехал роскошный экипаж. Князь Святополк-Мирский, командующий войсками Одесского округа, сам явился в кассу покупать себе ложу и пожелал видеть меня. За мной послали. Первые слова князя Святополка-Мирского были:

— Вы у нас в России считаетесь самым лучшим дрессировщиком животных. Между прочим, у нас из-за границы есть запрос о дрессировке собак для военных целей. На самом же деле у нас, к несчастью, это дело обстоит слабо. Вы можете нам помочь. И я надеюсь воспользоваться вашим талантом. Мы выберем для вас в ученики более развитых и грамотных нижних чинов. Приезжайте ко мне, — пожимая мне руку, добавил князь, — мы об этом подробно поговорим»5.

Несмотря на внимание, проявленное к персоне дрессировщика командующим войсками округа, Дуров был выслан из Одессы административным порядком. Предложение князя Святополка-Мирского осталось лишь благим пожеланием. Обвинения циркача-острослова в политической неблагонадёжности со стороны местных властей перевесили мнение здравомыслящих военных. «Король шутов, но не шут королей!» — говорил о себе Владимир Дуров.

Только спустя два с лишним десятилетия, с началом Первой мировой войны царские военные сановники вновь заинтересовались исследованиями уже маститого дрессировщика и зоопсихолога. К тому времени и сам В.Л. Дуров, глубоко возмущённый зверствами германских подводников, безжалостно топивших мирные пассажирские и торговые суда, пришёл к мысли предложить свои услуги сражавшейся армии. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Дуров В.Л. О сильных мира того. М.: Мосполиграф, 1925. С. 3.

2 Там же. С. 4, 5.

3 Там же. С. 35, 36.

4 Там же. С. 37.

5 Там же.