Торжества в Стамбуле в честь третьей годовщины Полтавской победы
Аннотация. Статья посвящена торжественному празднованию годовщины Полтавской победы, устроенному русскими послами для европейского дипломатического корпуса в столице Османской империи 29 июня 1712 года.
Summary. The article is devoted to the solemn celebration of the anniversary of the victory at Poltava, arranged by the Russian Ambassadors for the European diplomatic corps in the capital of the Ottoman Empire on 29 June 1712.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
Базарова Татьяна Анатольевна — старший научный сотрудник, главный ответственный хранитель Русской секции Научно-исторического архива Санкт-Петербургского института истории РАН, кандидат исторических наук
(Санкт-Петербург. E-mail: tbazarova@yandex.ru)
«Знак приязни оной Порты к его царскому величеству и к министром его»
Торжества в Стамбуле в честь третьей годовщины Полтавской победы
В петровское время торжества в честь Полтавской виктории, означавшей перелом в ходе Северной войны 1700 — 1721 гг. и имевшей огромное значение для поднятия международного престижа России, стали одним из важнейших государственных праздников. Впервые выдающаяся военная победа была отмечена триумфальным шествием, пирами и фейерверками в декабре 1709 года в Москве, а 27 июня 1710-го — на берегах Невы, где в то время находились царская семья и двор1.
Полтавскую победу праздновали и за пределами Российского государства. Сохранились подробные описания сопровождавшихся фейерверками праздничных увеселений, которые осенью 1709 года устраивали русские дипломаты А. фон дер Лит в Берлине, В.Л. Долгорукий в Копенгагене и А.А. Матвеев в Гааге2.
Вторую годовщину Полтавы Пётр I отмечал на берегах р. Прут во время военного похода3, третью — в Риге, где с крепостных стен трижды стреляли из пушек, а потом в доме царя был устроен банкет, участники которого наблюдали, как «гуляли по реке Двине матрозы c… торговых кораблей парусами на ботах»4. В 1712 году состоялось ещё одно торжество — в столице Османской империи Стамбуле, почти забытое историками5. 29 июня русские послы ближний стольник П.А. Толстой, вице-канцлер барон П.П. Шафиров и генерал-майор граф М.Б. Шереметев пышно отметили годовщину Полтавского сражения. Краткие сведения об этом содержатся в составленной для императрицы Анны Иоанновны записке об истории русско-турецких отношений6. В ней упоминается, что «наши полномочные… в день Полтавской баталии 27-го июня и в день тезоименитства его величества 29-го же давали в доме своем торжества приглашением на обед иностранных министров и знатных купцов дружеских нацей и представлением комедей на италианском и руском языках. А пред домом же их ввечеру зазжена была аллегорическая иллюминация, приличествующая тем дням, и для народу пущены были фонтаны с белым и красным вином»7. В основу этого краткого известия, видимо, был положен детальный отчёт — «Описание торжественное, в день тезоименитства его царского величества отправленное здесь», составленный одним из главных устроителей празднества — П.П. Шафировым. Вице-канцлер приложил этот документ к своему письму из Стамбула от 20 июля 1712 года, адресованному петербургскому губернатору князю А.Д. Меншикову8.
Устроенным в российском посольстве торжествам предшествовал ряд событий. После заключения 12 июля 1711 года Прутского мирного договора, завершившего неудачную для России военную кампанию против Османской империи, П.П. Шафиров и М.Б. Шереметев были оставлены турками в качестве заложников до выполнения условий соглашения (впоследствии Порта будет неоднократно обвинять Петра I в несоблюдении условий договора и ещё три раза объявит России войну — 9 декабря 1711 г., 31 октября 1712-го и 13 апреля 1713 г.). Серьёзным фактором, осложнившим русско-турецкие отношения, стало пребывание на турецкой территории остатков армии шведского короля Карла XII и запорожских казаков И.С. Мазепы. Сложившуюся ситуацию для ослабления возросшего после Полтавской победы политического влияния России пытались использовать и другие западноевропейские державы.
Уже к октябрю 1711 года наметилось первое обострение русско-турецких отношений. Основная претензия турецкой стороны состояла в том, что Россия медлила с предусмотренной мирным соглашением передачей Азова и разорением других своих южных крепостей9. Однако даже после объявления о начале подготовки нового военного похода и аннулирования Прутского договора османское правительство продолжало вести переговоры с русскими дипломатами. После длительных согласований и новых уступок со стороны России при посредничестве английского посла Р. Саттона и голландского посла Я. Колиера 5 апреля 1712 года в Стамбуле был заключён мирный договор сроком на 25 лет10. Турецкое правительство освободило из тюрьмы Едикуле (Семибашенного замка) помещённого туда после объявления войны русского посла П.А. Толстого.
В ожидании ратификации договора, в условиях временного потепления русско-турецких отношений, российские послы с разрешения Порты решили устроить для европейского дипломатического корпуса торжества в честь тезоименитства Петра I и Полтавской победы. Однако 29 июня на праздник в русское посольство пришёл только посланник союзника России по Северной войне польского короля Августа II. Остальные дипломаты оказались перед дилеммой. С одной стороны, игнорирование приглашения отпраздновать с послами тезоименитство русского царя означало бы открытую демонстрацию неуважения к Петру I и Российскому государству. С другой стороны, западноевропейские дипломаты не могли участвовать в празднике, имевшем яркую антишведскую направленность, чтобы не создавать излишнюю напряжённость в отношениях с находившимся в Османской империи Карлом XII. Отговорившись «непозволением Порты», послы направили в русское посольство своих секретарей и переводчиков.
Тем не менее Полтавскую победу и царское тезоименитство отметили более 100 человек. «Для народу» были устроены «фантанны» с белым и красным вином, один из которых имел вид Самсона, разрывающего пасть льва. Эта аллегория Полтавской победы (в день св. Сампсония Странноприимца состоялась баталия; лев — символ Швеции) в петровское время очень часто использовалась в ходе праздников, посвящённых русским военным победам.
После обедни состоялось представление комедий на итальянском и русском языках, звучали речи и эпиграммы, играла музыка. Вечером зажгли иллюминации и устроили фейерверочное представление. Веселье и танцы продолжались до утра. Необходимо отметить, что сюжеты иллюминаций — падающий на землю Икар, свергнутый ударом молнии с вершины горы некий молодой человек — современники однозначно воспринимали как намёк на взлёт и падение молодого шведского монарха. Основной темой фейерверков стало прославление военных успехов Российского государства: орёл (Россия) громовыми стрелами поражал льва (Швецию) под стенами Полтавской крепости, а убегающий заяц символизировал характер отступления неприятельской армии.
Победителя шведов Петра I неоднократно называли императором, несмотря на то, что этот титул он официально принял только в 1721 году (уже в 1709-м во время торжеств в честь Полтавы впервые Пётр I именовался императором, а Российское государство — империей). Таким образом подчеркивалось, что после столь грандиозной победы Россия могла претендовать на роль одной из великих европейских держав11. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее см.: Погосян Е.А. Пётр I — архитектор российской истории. СПб., 2001. С. 117; Агеева О.Г. Праздники в честь Полтавской победы в XVIII в. // Полтава. К 300-летию Полтавского сражения: Сб. статей. М., 2009. С. 259—267.
2 Зелов Д.Д. Официальные светские праздники как явление русской культуры конца XVII — первой половины XVIII века: История триумфов и фейерверков от Петра Великого до его дочери Елизаветы. М., 2002. С. 94—96.
3 Походный журнал 1712 года. СПб., 1854. С. 50, 51.
4 Там же. С. 17.
5 Праздничные торжества кратко описаны в кн.: Артамонов В.А. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы (1709—1714 гг.). М., 1990. С. 115.
6 Научно-исторический архив Санкт-Петербургского института истории РАН (Архив СПбИИ РАН). Ф. 36. Воронцовы. Оп. 1. Д. 301 («Часть турецкой выписки с 1677-го по последния числа октября 1733-го года, которую ея императорское величество читать изволила»).
7 Там же. Л. 20, 20 об.
8 Там же. Ф. 83 «Походная канцелярия А.Д. Меншикова». Оп. 1. Д. 5362. Л. 5 об. Очевидно, аналогичные описания были посланы и другим царедворцам. «Записка о торжестве», отправленная Г.И. Головкину, вошла в составленный в начале 1720-х гг. в Санкт-Петербурге статейный список посольства. См.: Российский государственный архив древних актов. Ф. 89 «Сношения с Турцией». Оп. 1. 1712 г. Д. 7а. Л. 593—598).
9 Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С. 147, 148.
10 Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990. С. 296—298. Текст договора опубл.: Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Собрание 1-е. СПб., 1830. Т. IV: 1700—1712. № 2515. С. 824—826.
11 Зелов Д.Д. Указ. соч. С. 97, 98.