Судьба инженер-флагмана 3 ранга Н.М. Хайта

Аннотация. В статье на основе архивных документов рассказывается о судьбе одного из первых советских флотских военачальников-химиков инженер-флагмана 3 ранга Н.М. Хайта, репрессированного в 1937 году и забытого впоследствии. Показан боевой путь краскома-артиллериста на фронтах Гражданской войны, раскрывается его роль в создании химической службы Морских cил РККА в 1930—1937 гг. Описываются широкомасштабные научные эксперименты флотских учёных-химиков по защите советских кораблей и баз флота от химического воздействия предполагаемого противника, а также разработке собственных средств химического поражения.

Ключевые слова: инженер-флагман 3 ранга Н.М. Хайт; химическая служба; противохимическая защита; средства химического поражения; отравляющие вещества; НИХИ; Морские силы РККА.

Summary. The paper, based on archival documents, tells about the fate of one of the first Soviet naval commanders, chemical engineer flagman 3rd rank Nikolay Mikhaylovich Khayt. He was repressed in 1937 and later forgotten. The author follows the fighting path of this artillery commander of the Red Army on the fronts of the Civil War. He reveals his role in the creation of the Chemical Service of the Red Army Navy in 1930 and 1931. The paper also describes the large-scale scientific experiments conducted by the fleet’s scientists-chemists to protect Soviet ships and naval bases from the chemical effects of a supposed enemy. These experiments included the development of their own chemical weapons.

Keywords: engineer-flagman 3rd class N.M. Khayt; chemical service; antichemical defense; chemical defense; toxic substances; Chemical Research Institute; Naval Forces of the Red Army.

ЗАБЫТОЕ ИМЯ

БЛИЗНИЧЕНКО Сергей Сергеевич — доцент кафедры транспортных сооружений Кубанского государственного технологического университета, кандидат технических наук

«БУМАЖНЫЕ НАКИДКИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ СРЕДСТВОМ ЗАЩИТЫ ДЕСАНТА…»

Судьба инженер-флагмана 3 ранга Н.М. Хайта

Наум Моисеевич Хайт родился 4(16) февраля 1896 года в г. Нарве Петербургской губернии1. В его автобиографии указано: «Отец портной-кустарь, мать домашняя хозяйка. В семье было 7 чел. Из-за тяжёлого материального положения один брат 14-ти лет эмигрировал в Африку, другой брат и две сестры с детского возраста работали в мастерских. В 1909 г. после смерти матери отец порвал с семьёй и, как выяснилось через несколько лет, вторично женился и открыл мануфактурный магазин в г. Лепель Витебской губернии. Во время наступления немцев в 1917 г. город был подожжён, и имущество его сгорело…»2.

Как следует из дальнейшего жизнеописания, в 1909 году юноша окончил Нарвскую гимназию. Но из-за распада семьи ему с 14 лет пришлось самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. В 1910 году он нанялся в одну из столичных аптек, где четыре года работал аптекарским учеником, а затем, выдержав испытание, стал аптекарским помощником. Не удовлетворённый своей профессией, Наум Хайт решил продолжить образование «без отрыва от производства» и в 1915 году поступил в 5-й класс Коммерческого училища3. В феврале 1918 года, будучи в выпускном классе, он бросил это учебное заведение и, уйдя из аптеки, поступил добровольцем на 2-е Советские артиллерийские курсы комсостава в Петрограде, где 15 июня был принят в члены РКП(б). В июле в составе отряда курсантов молодой партиец принимал участие в разоружении левых эсеров в Северной столице.

После окончания учёбы, 15 сентября 1918 года Наум Хайт был откомандирован на дополнительные курсы «политического руководства и военной администрации» в Москву (Лефортово), где пробыл до их окончания в конце октября 1919 года4. После этого он был направлен в Витебск для прохождения службы в артиллерийском дивизионе 3-й советской бригады5. В марте 1919 года дивизион был передан в действующую армию, зачислен в 3-ю стрелковую дивизию и переброшен в г. Глухов Черниговской губернии. Сразу по прибытии помощнику командира 1-й батареи  1-го лёгкого артиллерийского дивизиона Н.М. Хайту довелось участвовать в подавлении восстания пехотного полка, находившегося в Глухове, и разоружении окрестных сёл, «заражённых» махновщиной.

В июне 1919 года артиллерийский дивизион был переброшен на Южный фронт, где молодой краском участвовал в бою с конной разведкой белых у ст. Купянск. В августе 1919 года он был откомандирован на Восточный фронт. После прибытия в Екатеринбург Н.М. Хайт в октябре был назначен командиром 4-й Верхнеуральской батареи 30-й стрелковой дивизии. Вместе с этим подразделением он участвовал в разгроме колчаковщины от Ишима до Красноярска, где и остался вследствие болезни.

По выздоровлении в феврале 1920 года Н.М. Хайт в районе г. Ачинска занимался разоружением повстанцев — «ачинских партизан», а после ликвидации восстания был назначен командиром и политруком образцовой батареи 5-й армии, затем командиром и военкомом 2-го артдивизиона 1-й Сибирской стрелковой дивизии. В период Ишимского восстания Н.М. Хайт одновременно состоял в должности начальника охраны Кувартинского района Красноярского уезда.

В октябре 1921 года перспективного молодого краскома командировали в Высшую артиллерийскую школу командного состава РККА, в которой он проучился ровно год. По её окончании, 15 октября 1922 года Н.М. Хайт был назначен командиром и военкомом артдивизиона 35-й Сибирской стрелковой дивизии, дислоцированной в Иркутске. В августе 1923 года он был переведён на аналогичную должность в Красноярскую школу комсостава. Через два года его откомандировали в Военно-техническую академию РККА имени Ф.Э. Дзержинского и после вступительных испытаний зачислили слушателем химического факультета. После окончания обучения, в феврале 1930 года Н.М. Хайт был назначен в Научно-техническую лабораторию (НТЛ) Научно-технического комитета (НТК) Морских сил (МС) РККА6, которая проводила научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по военно-химическому делу в интересах флота. 

Флотскими учёными-химиками НТЛ был организован ряд учений на Балтике. Так, в ходе летней кампании 1929 года на эсминце «Калинин» и линейном корабле «Парижская коммуна» Морских сил Балтийского моря проводились испытания морских противогазов новой конструкции. Для этого был выделен 1521 противогаз четырёх основных типов. Из них 153 противогаза трёх типов были направлены на эсминец «Калинин». Судя по описанию, данному в приказе Реввоенсовета Морских сил Балтийского моря, основную их массу составляли модели «с коробкой за спиной», т.е. ранцевого типа. Другая модель была представлена вариантом противогаза «с коробком на голове». Небольшие партии имели отличия в системе клапанов и ряде других деталей. В течение девяти недель проводился комплекс испытаний, включавший три этапа: испытания на полном ходу корабля с проведением боевой тревоги; на якоре с имитацией применения отравляющих веществ; в ходе учебно-боевых стрельб. Тем же летом в ходе ремонтных работ на эсминце «Ленин» установили дымовую аппаратуру (комплект № 2)7. Это было только началом широкомасштабных научных экспериментов флотских учёных-химиков по защите советских кораблей и баз флота от химического воздействия предполагаемого противника, а также разработке собственных средств химического поражения.

Дальнейшие исследования протекали уже при непосредственном участии Н.М. Хайта. 11 февраля 1930 года он возглавил Научно-техническую лабораторию Научно-технического комитета Морских сил РККА. В его личной аттестации за 1930 год, подписанной председателем НТК П.Ю. Орасом, говорилось как о личных качествах («Инициативен, дисциплинирован, аккуратен, сообразителен. Энергии и решительности ещё мало. Тактичен. Здоровье удовлетворительное. Отношение к работе серьёзное»), так и о служебных характеристиках Н.М. Хайта («техническая и теоретическая подготовка достаточная. Совершенно отсутствует морской опыт. Практическая подготовка удовлетворительная… Должности соответствует»). Однако на этом положительном фоне в аттестации присутствовала формулировка: «Повышению сейчас не подлежит»8. Сказывалось сугубо «сухопутное» прошлое лихого краскома времён Гражданской войны.

Н.М. Хайт на новом посту сразу развернул бурную деятельность по реорганизации подведомственного ему учреждения. Благодаря его усилиям через два года была образована новая научная организация — Научно-исследовательский химический институт (НИХИ) МС РККА. Он же и возглавил эту структуру. По штату 1932 года НИХИ состоял из отдела порохов, отдела взрывчатых веществ, отдела отравляющих и дымообразующих веществ, химической лаборатории и хозяйственной части. Новому начальнику пришлось много и плодотворно сотрудничать с заказчиками — руководителями Управления вооружения МС РККА. В то же время в самом управлении происходили структурные изменения, касавшиеся вопросов химслужбы. В 1932 году в его штате был образован 8-й (химический) сектор под руководством выпускника первого набора химических классов Специальных курсов командного состава МС РККА С.А. Муряронка. Благодаря его усилиям в 1933 году в составе главных военных портов вместо должностей главных химиков были созданы химические отделы из 3 военнослужащих и 3—5 вольнонаёмных сотрудников. 

При методической помощи НИХИ МС РККА и под непосредственным руководством Н.М. Хайта в 1933 году согласно приказу наркомвоенмора К.Е. Ворошилова в Крымском и Кронштадтском укреплённых районах состоялись крупные флотские химические учения с фактическим применением отравляющих веществ и использованием химических миномётов и химфугасов. В Кронштадте в целях проверки боевой организации противохимической защиты была произведена проливка с самолёта форта «Ф» ипритом. В целом эти учения показали перспективность применения химоружия, и в следующем году их было решено повторить.

В конце 1933 года Н.М. Хайт успешно прошёл очередную партийную «чистку», результаты которой были отражены в выписке из протокола № 1 заседания ячейковой комиссии от 23 ноября 1933 года («ПОСТАНОВИЛИ — Считать проверенным»)9. Однако в выписке из протокола № 2 заседания комиссии по чистке парторганизации НИХИ МС РККА от 25 ноября 1933 года был отмечен ряд недостатков Хайта. В частности, указывалось на имевшееся взыскание — «выговор за то, что не поставил в известность парторганизацию о том, что отец торговал в Советское время. (Кончил торговать в 1927 г.)… Торговлю имел мелкую (ларёк), патент 3 разряда». В прениях прозвучали и другие критические нотки:

«РАВДЕЛЬ ч/п (член партии. — Прим. автора) — Не доводится до конца дело с командирской учёбой, нет проверки усвоения знаний…

РАЗИН комс. — Слабое внимание к посылке сотрудников на конференции. Сотрудники должны ездить на заводы, с этим у нас дело обстоит плохо, в результате чего есть инженеры по взр. веществам, которые не видели заводов. Слабо у нас и с поощрением инициативы работников. Начальник ин-та мало беседует с сотрудниками последнее время»10.

В аттестации на Н.М. Хайта за 1933 год также не обошлось без замечаний вышестоящего командования: «Допустил крупнейшую, имевшую большое политическое значение [ошибку], не сумел быстро мобилизовать личный состав на ликвидацию. Допустил склоку между подчинёнными и не сумел быстро её пресечь. Требует сам руководства. Необходимо т. ХАЙТ более тесно связаться с ВОХИМу, прислушиваться к их указаниям и не отрываться и не замыкаться, а также не создавать отчуждённости».

Наряду с этим в аттестации указывалось, что Н.М. Хайт «…с работой, порученной ему, справляется вполне. План Института за 1932 год выполнен полностью. Является опытным инженером, инициативным руководителем, умеет передавать свой опыт и знания. Инициативен и решителен». Поэтому был вынесен положительный вердикт: «Оставить в занимаемой должности»11.

В 1934 году на четырёх морских театрах (на Балтике, Чёрном море, Тихом и Ледовитом океанах) были проведены 1296 учений по заражению и дегазации оружия, участков палубы и местности, в т.ч. пять больших опытных учений в частях береговой обороны и на двух эсминцах с проливом их ипритом с воздуха и заражением из БХМ (боевые химические машины) и НПЗ (носимые приборы заражения). Эксперименты с серьёзным применением боевых отравляющих веществ (ОВ) проводились на воинских частях, и особенно часто на Чёрном море — у Очакова, на острове Березань. К примеру, согласно выписке из ориентировочного плана опытных учений Военно-морских сил РККА на 1934 год в этом месте планировалась учебная десантная операция с применением средств химнападения, а также «преодолением заражённой ипритом полосы десантниками в бумажных накидках»12.

Отрабатывая применение отравляющих веществ для поддержки десанта, моряки-черноморцы решали сложную и опасную учебно-боевую задачу. Ведь в случае войны реальный химдесант должен был высаживаться в Румынии.

Читая в наши дни сухие строки отчётов об учениях в районе Лагерной косы близ Очакова 2 августа 1934 года, невольно представляешь себе сотни бойцов в противогазах с винтовками и… в бумажных «защитных накидках», преодолевающих полосу, заражённую вполне реальным ипритом. На тех манёврах военные моряки отрабатывали двойную задачу: нанесение удара с моря боевыми ОВ по укрепрайону противника с последующей высадкой морского десанта. Таким вот варварским способом исследователи из НИХИ МС РККА и командование Морских сил установили, что «защитные бумажные накидки не являются средством защиты десанта»13. 

По архивным данным, август 1934 года был богат на морские эксперименты с боевыми отравляющими веществами. Так, например, 30 августа на Балтике, в районе Кронштадта, провели «опытовое химическое учение № 4 по поливке миноносца “Карл Маркс” на переходе ипритом с самолёта»14. Согласно уточнённому плану в нём приняли участие «Миноносец “Карл Маркс”, укомплектованный по штатам военного времени <…> 2 самолёта 62 ОАО / 1-С-62-бис с 2-мя ВАПами, снаряжённый 200 кг. технического иприта. 1 МР-6 с 2-мя ДАПами, снаряжённый смесью С-IV/…». Целью учения была проверка «организации ПХО миноносца на переходе в условиях отражения воздушной атаки», а также «отработка вопросов пребывания бойцов на заражённой СОВ палубе без защитной одежды»15.

Задача и сценарий флотского эксперимента с отравляющими веществами были сформулированы предельно чётко: «Выявление действия паров ОВ на кожные покровы бойца. Для биологического контроля над концентрацией паров иприта на верхней палубе корабля и выявления степени их действия на кожные покровы бойцов из л/с корабля в добровольном порядке выделяются 4 бойца, обладающие нормальным телосложением, хорошим здоровьем и имеющие чистую, ровную кожу, без царапин.

Пропущенные накануне учения через медицинский осмотр и тщательно проинструктированные, бойцы к моменту сигнала “БТ” (боевая тревога. — Прим. авт.) должны находиться под прикрытием у входа в кают-компанию и быть одеты в <…> противоипритные костюмы с вырезанными в них отверстиями площадью 8 х 8 см в районе левого локтевого сгиба и левого подколенного сустава <…>. Незащищённые участки кожи изолируются от остальной части кожных покровов бойца путём наложения поверх костюма эластических резиновых бинтов, вблизи локтя и на ноге.

<…> Через 3 минуты после прохода самолётов, одновременно с выходом химразведки, флагманский врач Бригады ЭМ выводит указанных бойцов на заражённые участки, расставляя их следующим образом:

а/ Боец № 1 — с подветренного борта в районе 1 торпедного аппарата. Экспозиция 20 минут.

б/ Боец № 1а — с наветренного борта в районе 1 торпедного аппарата. Экспозиция 25 минут.

в/ Боец № 2 — с подветренного борта у светового люка правой машины. Экспозиция — 15 минут.

г/ Боец № 2а — с подветренного борта в районе 5-го орудия. Экспозиция — 20 минут. <…> Указанные бойцы направляются в Кронштадтский Морской Госпиталь в специально отведённую палату под наблюдение соответствующих специалистов <…>»16.

После проведения учения согласно ещё одному архивному документу «…отправлены в Кронморгоспиталь под наблюдение врачей 8 подопытных к/фл. согласно плана ОУ-4 <…>»17. Следующая запись раскрывает детали этого плана: «Подопытные краснофлотцы были выставлены на палубу из-под прикрытия в 13 час. 10 м: спустя 2 минуты после атаки первым самолётом <…>»18. Из того же архивного документа известны и имена тех «подопытных» военных моряков — П.В. Тарабашин, Н.В. Гжибовский, Н.А. Зайцев, Г.М. Русаков, И.А. Калебин, И.П. Прокошин, Седов, Калинин19.

В 1934 году научными сотрудниками НИХИ МС РККА под руководством Н.М. Хайта при участии военнослужащих 8-го (химического) сектора Управления вооружения МС РККА были разработаны принципиально новые для того времени организационно-методические руководящие документы: «Наставление по Химической службе  ВМС РККА», «Руководство по дегазации кораблей и береговых объектов РККА», «Правила химической службы по организации дегазационных работ», «Правила химической службы по постановке дымзавес» и другие. Положительно оценивая итоги работы НИХИ за отчётный период, НКО СССР приказом № 2484 от 26 ноября 1935 года присвоил Н.М. Хайту воинское звание инженер-флагман 3 ранга20.

В конце 1936 года Наум Моисеевич был переведён в Севастополь и назначен начальником отдела химического оружия Главного военного порта Черноморского флота (ГВП ЧФ). Весь 1937 год в Севастополе шли аресты флотских начальников. 5 октября в Москве арестовали бывшего командующего Черноморским флотом флагмана флота 2 ранга И.К. Кожанова. Вслед за ним были брошены в тюрьму многие его сослуживцы. Инженер-флагмана 3 ранга Н.М. Хайта задержали 1 декабря, а формальный ордер на арест был представлен через две недели, 15 декабря 1937 года21. В приказе наркома обороны СССР Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова № 01164 от 3 декабря 1937 года говорилось: «Начальник отдела химического оружия Главного военного порта Черноморского флота инженер-флагман 3 ранга Хайт Наум Моисеевич увольняется вовсе со службы в РККА со снятием с учёта по статье 44 пункт «в» Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА». Указанный пункт означал, что военнослужащий увольняется «в связи с арестом органами НКВД».

Уже после задержания Н.М. Хайта, 7 декабря 1937 года на него была представлена служебная характеристика, подписанная его непосредственным начальником — помощником командующего ЧФ по материально-техническому обеспечению дивинтендантом К.И. Гурьевым. В ней, в частности, говорилось: «…В первые месяцы своего пребывания в должности Начальника 4-го Отдела ГВП ЧФ тов. ХАЙТ Н.М. работал медленно, не активно, мало посещал подведомственные ему объекты». Однако «в последние месяцы, после соответствующих указаний тов. ХАЙТУ и объявления ему выговора в приказе /пр. № 0028 1937 года/ тов. ХАЙТ стал работать удовлетворительно и часть отстающих работ, в особенности по мобилизационной части и неп. запасу подтянул, проявив должную инициативу и работу в этой части, хотя ещё и не полностью выполнил, но видна уже соответствующая налаженность». По-видимому, помощник командующего Черноморским флотом был ещё не в курсе приказа наркома обороны СССР от 3 декабря, и через неделю после задержания Н.М. Хайта сделал следующий вывод: «Считаю, что тов. ХАЙТ Н.М. может работать, как специалист работу свою знает, только тов. ХАЙТУ в начатую им плодотворную работу необходимо вложить больше инициативы и с ещё большим усилием и вдумчивостью работать и руководить»22. Между тем вслед за задержанием Н.М. Хайт был исключён из партии. Согласно выписке из протокола № 27 заседания парткомиссии при политотделе ГВП ЧФ от 10 декабря 1937 года он привлекался к ответственности «за непроявление должной большевистской настойчивости, политическую недооценку сигналов о вредительстве, отсутствие должной инициативы в первое время работы в ГВП ЧФ, скрытие соцположения родителей, связь с родным братом, находящимся за границей». В постановляющей части документа говорилось: «За явно преступную работу, граничащую с вредительством в период службы Хайта Начальником Института НИХИМС, а также в период его службы Начальником 4 Отдела ГВП ЧФ, скрытие социального положения родителей и своей связи с родным братом, находящимся за границей /Эстония/, — ХАЙТА Наума Моисеевича из рядов ВКП(б) исключить»23.

С первого же дня следствие по делу Н.М. Хайта велось с грубыми нарушениями Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Его избивали, запугивали, долгое время держали на «конвейере». Как было установлено впоследствии, 19 мая 1938 года Наум Моисеевич покончил с собой в тюремных застенках. Реабилитировали его 14 июля 1955 года24.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. Р-397. Оп. 13. Д. 2746. Л. 1 об.

2 Там же. Л. 1.

3 Там же. Л. 1 об.

4 Там же. Л. 1.

5 Там же.

6 Там же. Л. 1 об.

7 Лихачёв П.В. Эскадренные миноносцы типа «Новик» в ВМФ СССР. 1920—1955 гг. СПб.: Издатель Р.Р. Муниров, 2005. С. 45.

8 РГА ВМФ. Ф. Р-397. Оп. 13. Д. 2746. Л. 5.

9 Там же. Л. 9.

10 Там же. Л. 7—8.

11 Там же. Л. 6.

12 Российский государственный военный архив. Ф. 31. Оп. 7. Д. 33. Л. 176.

13 Там же. Л. 375.  

14 Там же. Л. 253.

15 Там же. Л. 265.

16 Там же. Л. 274—276, 278.

17 Там же. Л. 302.

18 Там же. Л. 314—315.

19 Там же. 

20 РГА ВМФ. Ф. Р-397. Оп. 13. Д. 2746. Л. 11.

21 Горохов В.В., Мильбах В.С., Саберов Ф.К., Чураков Д.Р. Политические репрессии командно-начальствующего состава 1937—1938 гг. Черноморский флот. СПб.: Гангут, 2017. С. 252.

22 РГА ВМФ. Ф. Р-397. Оп. 13. Д. 2746. Л. 12.

23 Там же. Ф. Р-363. Оп. 8. Д. 17. Л. 9.

24 Горохов В.В., Мильбах В.С., Саберов Ф.К., Чураков Д.Р. Указ. соч. С. 252.