Социальная защита отставных офицеров флота в период царствования Елизаветы Петровны

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы социального обеспечения отставных офицеров российского флота в период царствования императрицы Елизаветы Петровны; анализируется законодательная база XVIII столетия, регламентировавшая основные аспекты обустройства уволенных с действительной военной службы представителей дворянского сословия.

Summary. The paper looks at social support of retired officers in the Russian Navy in the reign of the Empress Elizabeth, analyzing the 18^th century legal base that regulated the main aspects of settling noblemen discharged from active service.

ПОПОВ Юрий Митрофанович — старший преподаватель Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина, капитан 1 ранга запаса, кандидат исторических наук

(г. Воронеж. E-mail: bars9713@rambler.ru).

 

«СОДЕРЖАТЬ УМЕРЕННУЮ КОМАНДУ ИЗ ТЕХ, КТО ВОИНСКОИ СЛУЖБЫ НЕСТИ НЕ МОЖЕТ…»

Социальная защита отставных офицеров флота в период царствования Елизаветы Петровны

В основе российской законодательной базы XVIII столетия, связанной с регламентированием статуса дворянства, лежала идеология служения, сформировавшаяся ещё при Петре I. Суть её заключалась в полном подчинении дворянского сословия государственным интересам, предусматривавшим в первую очередь военную службу в армии и на флоте на постоянной основе. Лишь незначительная часть молодых дворян, в основном не годных по состоянию здоровья к исполнению воинской обязанности, могла проявить себя на менее перспективном гражданском поприще. Окончательное закрепление идеологии служения нашло своё отражение в «Табели о рангах» 1723 года.

Ближе к завершению Северной войны Петром Великим был предпринят ряд шагов в регламентации различных внеслужебных вопросов жизни военнослужащих. Прежде всего, это выразилось в законодательном обеспечении социального положения потерявших здоровье во время службы, получивших увечья в бою или в силу преклонных лет вышедших в отставку. Первым в ряду таких основополагающих документов следует назвать «Книгу Устав морской» 1720 года. В ней были определены меры, связанные с обустройством отдельных категорий флотских чинов, но касались они только изменения характера службы, замены её на менее напряжённую. Прописанная процедура не предусматривала полной отставки, а в очередной раз закрепляла принцип постоянного служения1. Но в уставе впервые были указаны и меры, связанные с материальным обеспечением семьи военнослужащего в случае потери кормильца. Они касались выплаты оговорённых частей жалованья покойного и сроков их выдачи в зависимости от возраста членов его семьи2. С конца Северной войны появилась практика предоставления отпусков разной продолжительности военнослужащим-дворянам для налаживания домашних дел. Такое положение закреплялось высочайшими указами.

Но и жизнь вносила коррективы в регламентацию служебной деятельности. В ходе создания и становления флота появлялась потребность во введении ряда вспомогательных офицерских должностей. Хотя они были связаны с выполнением второстепенных задач, но без них нормальное функционирование сложного флотского организма было бы затруднено. Такое положение дел также нашло своё отражение в законотворчестве. К моменту восшествия на престол Елизаветы Петровны и во время её правления сложилась достаточно обширная законодательная база из подобного рода указов3.

Согласно введённым регламентам вспомогательные должности могли исполнять любые офицеры без предъявления требований к их здоровью и возрасту. Им полагалась выплата денежного довольствия (жалованья), которое было введено в 1714 году «как самостоятельное и единственное вознаграждение за службу»4. Ещё в петровское время сложилась практика назначения на вышеупомянутые вспомогательные должности престарелых, не очень здоровых и имевших увечья офицеров. Такое обустройство для неимущего слоя дворянства, ранее состоявшего на военной службе, было достаточно востребованным.

В качестве примера обратимся к архивным источникам, содержащим сведения о капитан-лейтенантах Иване Семёновиче Трофимове и Степане Ивановиче Овцыне, которых после первой военной кампании 1757 года предполагалось отправить в отставку. По определению Адмиралтейской коллегии от 21 января 1758 года эти офицеры должны были «за старостию и дряхлостию для определения к монастырю» прибыть в Правительствующий сенат. Согласно этому документу и присланному в контору главного командира Ревельского порта, где они проходили службу, соответствующему указу Трофимов и Овцын были направлены в Петербург5.

Командовавший во время прошедшей кампании фрегатом «Шлиссельбург» И.С. Трофимов как не имевший семьи и собственных средств для дальнейшей жизни ввиду отсутствия имения, которое могло приносить какой-то доход, хотел подать в Сенат доношение о своём согласии с определением в монастырь. Однако ему стало известно, что незадолго до этого в соответствии с утверждённым императрицей 5 мая 1757 года штатом, а также в целях исполнения принятого ещё Петром I указа от 17 января 1724 года для осмотра приходивших и уходивших иностранных судов в портах Архангельска, Риги, Нарвы, Пернова, Выборга, а также в Воронеже вводились соответствующие вспомогательные должности. На них было решено назначать офицеров «из престарелых и увечных, которые действительно службы понести не могут». На выборгской брандвахте, в задачу которой входил, кроме того, и осмотр судов, не было командира, и на это место как раз и нужен был офицер, отвечавший вышеуказанным требованиям. Поэтому Трофимов 20 марта 1758 года подал доношение на имя императрицы, где высказал просьбу об определении его на вакантную должность6.

С.И. Овцын, служивший на корабле «Св. Наталья», находясь в кампании, тяжело заболел7 и не скоро оправился от болезни. Поскольку Овцын имел семью, то вариант с монастырём ему явно не подходил, и он принял для себя другое решение — служить в Тавровском адмиралтействе под Воронежем. Для охраны различных материальных ценностей, хранившихся в этом адмиралтействе, а также прамов и других судов на Икорецкой верфи необходимо было «содержать умеренную команду» из престарелых служителей, командиром которой являлся офицер обер-офицерского ранга — «из тех, кто уже воинской службы… нести не может»8. После войны с Турцией 1735—1739 гг. кораблестроительные работы на Дону не велись, и возобновление их в ближайшем будущем не предвиделось. Тем не менее с учётом возможного обострения конфликта Тавровское адмиралтейство не ликвидировалось, все имевшиеся там, а также в Павловске и на икорецкой верфи материальные ценности и оборудование оставались под соответствующей охраной, основу которой составляли престарелые служители.

Одновременно при госпиталях морского ведомства содержалось много ещё не старых, но имевших какие-либо увечья служителей, которые также не могли самостоятельно зарабатывать на собственное пропитание после отставки. В связи с этим 20 мая 1750 года из Сената в Адмиралтейскую коллегию был послан указ, который предписывал доложить о состоянии дел в Таврове и Павловске. И в зависимости от этого рассмотреть вопрос о том, «в каком числе по нынешнему состоянию служителей не престарелых содержать и сверх ли здешняго комплекта, и им вместо того, чтоб в госпитале содержаны были, на пропитание какое жалованье производить надлежит»9. В ответном докладе, переданном в Сенат, была раскрыта обстановка, сложившаяся к тому времени в указанных местах. В Тавровском адмиралтействе во время пожара, произошедшего в 1744 году, все кораблестроительные материалы и строения, кроме каменных погребов, сгорели, остались только изделия из железа, олова и меди. В Павловске ещё со времён войны с Турцией такие материалы имелись, но поскольку здесь они были не нужны, то Адмиралтейская коллегия ещё раньше решила впредь их более не хранить, а употреблять там, где они были необходимы в данный момент. Но, кроме этих запасов, на Икорецкой пристани по распоряжению правительства с 1739 года находились в специально возведённых сараях девять недостроенных прамов. Здесь же хранились и различные мелкие суда, а также оставшийся от строения лес. По мнению Адмиралтейской коллегии, для охраны всего этого имущества необходимо было иметь незначительные силы — «умеренную команду из престарелых служителей, а именно: командиром из Обер-Офицерских рангов посылать, кто уже воинской службы понести не может, а при нём в помощь унтер-офицеров два, для караулов из рядовых капральства, да писаря одного, которые по тому ж бы в действительной воинской службе неспособны были, токмо бы караулы понесть могли, и содержать оных сверх здешняго комплекта»10.

В вопросах использования не старых отставных служителей, которые содержались в госпиталях Петербурга, Кронштадта и т.д. и стояли там на довольствии, поскольку не могли иметь собственного пропитания, у Адмиралтейской коллегии имелось отличное от Сената мнение. Оно базировалось на положениях Морского устава и Регламента о госпиталях, суть которых сводилась к тому, что никто из таких служителей не мог остаться без помощи, что бы с ним ни случилось: «слепые, глухие, немые и хромые руками и ногами, хотя тем людям и медикаментов было непотребно, но однако ж за тем, что пропитания своего не имеют, не без призрения бы были…»11. Адмиралтейская коллегия предлагала, «дабы оные люди не всегдашние тунеядцы были…», использовать их в госпиталях по мере способностей и сил для мелких внутренних работ, связанных в основном с самообслуживанием. А для тех, «которые же за дряхлостию ходить не могут, також слепые, глухие и хромые руками и ногами… кои никакой службы понести не могут, а собственнаго своего пропитания никакож не имеют…», было предложено организовать новый госпиталь. Но его предлагалось «для сохранения казны по дешёвости хлебных припасов содержать в Таврове…»12. Начальником этого заведения должен был стать тот же обер-офицер, который руководил служителями, охранявшими адмиралтейские припасы. Рассмотрев эти предложения Адмиралтейской коллегии и согласившись с ними, Сенат приказал «о вышеписанном быть по означенному той Коллегии представлению и мнению», а 6 июля был принят и соответствующий указ: «О содержании в Тавровском Адмиралтействе команды из престарелых служителей для охранения находящихся на Икорецкой пристани прамов и других судов и строительных материалов и о заведении в сем же месте госпиталя»13.

18 ноября 1757 года Адмиралтейской коллегией было предписано Конторе генерала кригс-комиссара найти такого офицера и послать его для руководства этой командой. В начале 1758 года эта должность была вакантна: «понеже по опробованному штату в тавровском адмиралтействе к содержанию команда служителей положена малая и то из престарелых, у которой такого чина, то есть капитана лейтенанта, и содержать не у чего, и для того оный Овцын призыван был в коллегию и спрашивано у него, ежели он жалованьем доволен будет по сто рублев в год, то за ево старостию определен будет. На что объявил, что с тем же чином на жалованье по сто рублев в год, да на денщиков денежное и хлебное жалованье ему производить же, и тем он доволен будет. Того ради… Овцына в тавровское адмиралтейство отправить, удоволствуя на две подводы прогонными денгами по указу, а подводы требовать от ямской канцелярии, и будучи тамо жалованье давать ему по сто рублев в год, да на однаго человека денщика по указу, и о том в ту и во оную адмиралтейскую кантору и в Воронежскую губернскую канцелярию послать указы»14. Пойдя по стопам Трофимова, Овцын подал 20 марта доношение на имя императрицы, в котором указал, что «желал быть в Таврове при адмиралтействе с тем же чином при половинном окладе», и просил о положительном решении этого вопроса.

30 марта 1758 года в соответствии с высочайшим указом и определением коллегии Трофимов был назначен в Выборг, а Овцын — в Тавровское адмиралтейство. Но во время оформления этих офицеров на новые должности возникла другая проблема. Денежное жалованье по их старым должностям было выплачено обоим в Комиссариатской конторе по 21 февраля. А начисление денег в соответствии с новыми должностями должно было начаться с момента выхода в свет указа о назначении, т.е. с 30 марта. Получалось, что выдача офицерам денежного содержания за довольно значительный промежуток времени с 21 февраля по 30 марта оказалась под вопросом. Поэтому Трофимов и Овцын подали ещё одно доношение в Адмиралтейскую коллегию с просьбой о выплате им жалованья за указанный период. На заседании коллегии 27 апреля доношение было рассмотрено, и вопрос был решён положительно: «по доношении флота капитанов лейтенантов Ивана Трофимова и Степана Овцына определили заслуженное ими денежное жалованье во определении их Трофимова на выборгскую брандвахту, а Овцына к содержанию команды в тавровское адмиралтейство февраля с 21 марта по 30 число… каждому по двадцати по пяти рублев по шестидесяти по четыре с половиною копейки, да за вычетом на медикаменты по копейке от рубля двадцати пяти и трех с четвертью копеек, по двадцати по пяти рублев по тридцати по осми и по три четверти копейки каждому выдать от цалмейстерской канторы, записать в дачу и в цалмейстерской канторе учинить о том по Ея Императорского Величества указу»15. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Книга Устав морской. Кн. 4. СПб., 1720. Гл. 4. П. 8. С. 109.

2 Там же.

3 По мнению автора, за время правления Елизаветы Петровны было издано около 20 указов, в которых так или иначе оговаривалось использование отставных офицеров.

4 Демидова Н.Ф. Бюрократизация государственного аппарата абсолютизма в XVII—XVIII вв. // Абсолютизм в России. М.: Наука, 1964. С. 229.

5 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 212. Оп. 1758 г. Д. 28. Л. 1.

6 Там же. Л. 2.

7 Там же. Ф. 211. Оп. 1. Д. 2. Л. 681.

8 Там же. Ф. 212. Оп. 1758 г. Д. 28. Л. 10.

9 Полное собрание законов Российской империи. Т. XIII. СПб., 1830. С. 326.

10 Там же. С. 327.

11 Там же.

12 Там же. С. 328.

13 Там же. С. 326.

14 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 1758 г. Д. 28. Л. 11.

15 Там же. Л. 24.