Русская тяжелая артиллерия Первой мировой

Какой она была — русская тяжелая артиллерия Первой мировой войны?

Как известно, эффект от взрыва снаряда легкой полевой пушки и снаряда крупного калибра орудия тяжелой артиллерии значительно различаются — и по разрушительному результату, и по эффекту воздействия на моральное состояние человека. Снаряд крупного калибра (120-мм, 4-, 6-, 8-, 9-, 10-, 11-, 12-, 15-, 16- и 17-дюймовые) обладает колоссальной разрушительной силой, обусловленной, помимо веса заложенного в нем разрывного заряда, также и типологией применяемого взрывчатого вещества.

Тяжелая артиллерия – это вид артиллерии, включающий в себя орудия крупного калибра, предназначенные для поражения укреплений и войск противника, находящихся за закрытиями. Тяжелые орудия предназначались для уничтожения долговременных окопов, мощных оборонительных сооружений и для контрбатарейной борьбы.

Опыт Русско-Японской войны показал, что полевая артиллерия не в силах решать все задачи, выдвигаемые на повестку дня современным боем. Русско-Японская война подчеркнула, что взгляд на полевую артиллерию, как на универсальную артил­лерию — оказался ложным. Сидение на реке Шахэ и на Мукденских позициях подтвердило необходимость привлечь для решения особых задач, непосильных для полевой артиллерии (разрушение особо прочных целей, борьба с японской гаубичной артиллерией) более мощный вид артиллерии.

Опыт этот войны был тщательно изучен немцами, которые пришли к выводу, что мощные орудия должны иметься на вооружении именно тяжелой полевой артиллерии. Настойчиво и методично немцы создали мощную тяжелую полевую артиллерию – предоставив своим соседям вести бесплодные споры о «перегру­женности немецкой дивизии артиллерией».

Тяжелая полевая артиллерия прекрасно проявила себя в ходе маневренного этапа мировой войны. А когда невозможность добиться решения в ходе маневренных боевых действий «закопала» воюющие стороны в землю — тяжелая полевая артиллерия стала неотъемлемым инструментом, «огневым молотом» при прорыве эшелонированной обороны противника. В ходе позиционных боевых действий тяжелая артиллерия была востребована особенно остро.

Первая мировая война выдвинула для тяжелой артиллерии следующий спектр задач:

1) обстрел живых целей и батарей с дистанции, недоступной для огня полевой артиллерии; 2) обстрел с дальних дистанций парков, биваков, обозов, резервов и целей в тылу противника — находящихся вне досягаемости огня полевой артиллерии; 3) обстрел живых целей, укрытых в блиндажах и узлах сопротивления полевого типа; 4) разрушение сильно укрепленных опорных пунктов; 5) методичный обстрел (т. н. огневое наблюдение) населен­ных   пунктов; 6) систематический обстрел важных железнодорож­ных станций; 7) обстрел узлов сообщений; 8) обстрел складов и пунктов снабжения; 9) контрбатарейная борьба (особенно с артиллерией, находящейся в солидных закрытиях); 10) обстрел авиационных парков; 11) обстрел привязных аэростатов; 12) разрушение важных целей, обстрел которых орудиями других типов бесполезен.

Тяжелая артиллерия сильна своим калибром и большим весом снаряда, а также разрушительным действием последнего и большей дальностью огня – т. е. ее преимущества заключались в «могуществе» и «дальнобойности». С другой стороны она малоподвижна – особенно при очень крупных калибрах, а также «капризна» в вопросах боепитания. Но минусы окупались результатами, получаемыми от совокупности мощи и дальности огня тяжелых артиллерийских систем. Скорострельность  тяжелой артиллерии в этот период колебалась между 4 — 8 выстрелами в минуту, что признавалось удовлетворительным.

Говоря о подвижности и маневроспособности, стоит отметить, что способность русской тяжелой полевой артиллерии к активным передвижениям была испытана в Карпатах в феврале — марте 1915 г. (Волосяны, Вышков перевал, Лихоборы) – когда, например, тяжелая батарея 3-й сибирской стрелковой артбригады вышла в долину р. Сивки. Она сделала это ночью (!) перевалив через Вышков перевал, пройдя по ужасным горным доро­гам, лишь местами подлатанными деревянным настилом. Здесь сыграло, разумеется, свою роль качество подготовки личного состава, высокие моральные качества русских артиллеристов и осознание огромной ответственности перед пехотой.

Ключевыми критериями для отнесения орудия к категории «тяжелая артиллерия» являлись: а) его функциональное назначение; б) место в структуре русской армии. Именно поэтому 122-мм легкая полевая гаубица наряду с 76-мм полевой пушкой входила в состав легкой полевой артиллерии. А 107-мм пушка относилась к «тяжелой артиллерии» (также как и появившиеся в ходе войны в русской армии 120-мм пушка системы Обуховского завода и 120-мм французская пушка).

107-мм (42-линейная) скорострельная пушка, 152-мм пушка и 152-мм гаубица образцов 1910 г. – костяк орудийного парка русской тяжелой артиллерии – они входили в состав корпусной артиллерии, тяжелых артиллерийских дивизионов и бригад и корпуса тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН).

То, что в качестве основных калибров для пушек и гаубиц поле­вой тяжелой артиллерии были приняты — для пушек 4,2 дюйма (42-линейная полевая скорострель­ная пушка), а для гаубицы — 6 дюй­мов (152-мм гаубица) – было не случайно. Оба орудия легко транспортировались 8-ю лошадьми. Недо­статочно подвижен был лишь зарядный ящик, перевозимый всего 6-ю лошадьми. И в боевой обстановке ящик почти всегда отставал от орудия. Иногда приходилось, для ускорения подвижности зарядных ящиков, подпрягать к ним «штатских» лошадей. Так как обе системы были снабжены авто­матическими приспособлениями для отката и наката орудия, а также современными прицельными приспособлениями, то они были достаточно скорострельны. Так, батарея под командованием капитана Соколова, входившая в состав 1-й тяжелой артиллерийской бригады, в ходе боев под Ангербургом (Восточная Пруссия) показала: для пушки — до 9 выстрелов, а для гаубицы – до 4 выстрелов в минуту. Опыт полигонной стрельбы мирного времени, в период испытаний этих орудий в 1914 г., продемонстрировал следующие показатели – для пушки 10, а для гаубицы – 6 выстрелов в минуту. Но, разумеется, полигонные условия существенно отличались от боевых.

Имела значение и классификация тяжелой артиллерии, существовавшая до войны – и подразделявшая тяжелую артиллерию на «полевую» и «осадную». Русской артиллерии пришлось в 1910 — 1913 гг. выдержать неоднократные реорганизации, пока тяжелая артиллерия не пришла к структуре, имевшей место в ходе Первой мировой войны. В годы последней тяжелая артиллерия стала подразделяться на «маневренную» и «позиционную» — впрочем, это функциональное деление было достаточно условно.

Вышеуказанные орудия относились к «маневренной» или «мобильной» тяжелой артиллерии.

Т. н. позиционная тяжелая артиллерия отличалась от нее тем, что не имела своих штатных средств передвижения, перебрасываясь с одного участка фронта на другой по мере необходимости. В отличие от более унифицированной по орудийному парку и организационной структуре маневренной артиллерии, позиционная артиллерия характеризовалась большей «разношерстностью». Для формирования позиционной артиллерии была использована артиллерия, состоявшая из осадных, крепостных, береговых и даже морских орудий. Орудия перевозились, как правило, по узко­колейным железным дорогам, по хорошим шос­сейным дорогам и на коротких расстояниях — по сухим и широким грунтовым дорогам (если они были исправны и имели очень прочные мосты). Способность таких орудий к передвижению находилась в большой зависимости от их калибра, состояния грунта, а, следова­тельно, и времени года. Скорость передвижения на тракторах по хорошим шоссейным дорогам — 5 км/час (при большей скорости страдала материальная часть).

Размещать позиционные орудия предписывалось группами не менее чем по 2 единицы – сложность механизма иногда вызывала разрыв орудия, что могло повлиять на выполнение задачи. Так, разрыв 11-дюймовой гаубицы на левом фланге 49-го корпуса лишил русские войска серьезной огневой поддержки в ответственный день 18 июня 1917 г. — первый день Июньского наступления Юго-Западного фронта. Этот эпизод был очень неприятен – ведь гаубица должна была разрушить бетонированный наблюдательный пункт противника на высоте у сел. Годов. Вследствие этого наблю­дательный пункт командующего 11-й армией генерала от инфантерии Д. В. Баланина под названием «Волга», находившийся в 3-х километрах от передовой линии противника, весь день находился под непрерывным огневым наблюдением врага. Каждые 5 минут рядом с ним рвалась очередь из 4 различных по типу снарядов — и к вечеру противник повредил правую амбразуру наблюдательного пункта.

Начало формирования позиционной тяжелой артиллерии – у союзников к лету 1915 г., а в русской армии — к концу 1915 г. Для установки позиционных орудий требовалось от 20 минут (8-дюймовая пушка Виккерса) до 7 дней (10-дюймовая береговая пушка) и особые краны и пр. механизмы.

Позиционная артиллерия предназначалась: а) для обстрела наиболее важных целей в тылу противника (склады, штабы, мосты, перекрестки дорог и т. д.), для борьбы с крупнокалиберной и дальнобойной артиллерией  (активнее всего применялась 6-дюймовая пушка Канэ); 2) Для разрушения и обстрела важных железнодорожных станций, узлов сообщения и крупных войсковых складов (применялись дальнобойная 10-дюймовая береговая пушка с дальностью почти 20 км и 120-мм пушка Виккерса – с дальностью более 13 км); 3) Для разрушения очень прочных сооружений и особо важных укрепленных узлов и участков позиций (применялись 9- и 11-дюймовые гаубицы береговой артиллерии, 9-дюймовая гаубица Виккерса, 11-дюймовая гаубица Шнейдера и др. орудия); 4) для разрушения прочных сооружений особо укрепленных окопов — применялись 6-дюй­мовые пушки.

Что же представляли из себя важнейшие из орудий полевой тяжелой артиллерии?

107-мм пушка системы Шнейдера образца 1910 г. обладала настильной траекторией огня и мощным фугасным снарядом. Пушка была очень дальнобойной — эффективно зарекомендовав себя там, где применение орудий другого типа было малоперспективно. Применение этого орудия допускалось: фугасным снарядом (гранатой) — по важным (и удаленным), в основном вертикальным, целям (железнодорожные станции, наблюдательные пункты, резервы и штабы), по вражеской дальнобойной артиллерии (контрбатарейная борьба); шрапнелью — для обстрела привязных аэростатов, поражения удаленных крупных открытых живых целей (войсковые колонны и пр.).

Последняя задача была наиболее актуальна во время арьергардных боев – когда дальнобойная 107-мм пушка расстреливала авангардные части наступающего противника. Так, 2-я батарея лейб-гвардии тяжелого артиллерийского дивизиона в боях 22 — 23 июля 1915 г. на влодавском направлении отбила несколько мощных атак противника, придав боевую устойчивость пехоте, перешедшей в успешную контратаку (см. ).

Тяжелые гаубицы применялись: для разрушения узлов обороны, пулеметных гнезд, орудийных установок, убежищ и т. п. – т. е. основных элементов обо­роны, для разрушения особенно прочных проволочных заграждений (железные колья на бетонных осно­ваниях, заграждения в лесу,  проволочные заграждения особой густоты — проволочные цилиндры), для уничтожения проволочных заграждений за скатами высот и в глубоких лощинах, для разрушения строений, укрепленных наблюдательных пунктов, и населенных пунктов, для уничтожения укрепленных батарей и живых целей за серьезными закрытиями.

Гаубицы применяли как фугасный снаряд, так и шрапнель.

9- и 10-дюймовые пушки, 9- и 11- и 12-дюймовые гаубицы систем Виккерса и Обуховского завода должны были уничтожать особо удаленные и значимые объекты — склады, железнодорожные узлы, позиции тяжелой артиллерии и т. п.

305-мм гаубица Обуховского завода образца 1915 г. стала вершиной артиллерийской пирамиды русской армии.

Гаубица сконструирована Обуховским и Петроградским металлическими заводами, и вела огонь на 13,5-км дистанцию 372-кг снарядом. Снаряд прошивал бетонную плиту толщиной 3,4 метра. Орудие относилось к системам большой дальности и «большого могущества» (гаубица-одноклассница системы Виккерса при таком же калибре стреляла лишь на 9 км).

Наиболее яркий эпизод боевого применения «Русской Берты» — огневой бой 03. 12. 1916 г. у дер. Еловка – на двинском фронте. Ударная артгруппа 19-го армейского корпуса (2 305-мм и 6 152-мм орудий нанесла мощный удар по 8 объектам германцев у Еловки). Объекты, находившиеся на 11 – 13-км расстоянии от линии фронта, были поражены.

Теперь стоит взглянуть на историческое развитие русской тяжелой артиллерии к началу XX в., а также на эволюцию ее структуры.

Первый опыт придания русским войскам тяжелой артиллерии в запряжках относится к 1898 — 1899 гг. – он состоялся на больших маневрах войск Киевского военного округа, которым в тот период командо­вал генерал М. И. Драгомиров.

Киевский осадный батальон под командованием полковника А. В. Шоколи сформировал взвод 8-ми дюймовых лег­ких мортир, поставленных на «жесткие» лафе­ты. Повозки с платформами и боеприпа­сами были запряжены «вольнонаемными» ло­шадьми – «своих» осадный батальон не имел. Этот опыт показал возможность передвижения тяжелой артиллерийской системы по проселочным дорогам и даже (на короткое расстояние) — по пахоте. Маневры закончились боевыми стрельбами с атакой укре­пленных позиций. В соответствии с требованиями того времени артиллерия, проведя огневую подготовку атаки пехоты, меняла позицию, которая тогда была исключительно открытой. Но тяжелая артиллерия того времени менять позиции еще не могла.

Следующий эпизод, когда тяжелая артил­лерия была придана полевым войскам, произошел в 1903 г. на Рембертовском полигоне под Варша­вой. Гвардии полковник Я. Ф. Карпов (впоследствии – командир новогеоргиевской крепостной артиллерии) командовал орудиями, которые были взяты из Варшавской крепостной артиллерии (со специ­альными деревянными платформами), в то время как лейб-гвардии 3-я артиллерийская бригада предоставила свои запряж­ки. Тогда же был опробован прибор, называ­емый «башмаками» — он надевался на колеса для уменьшения «увязаемости» в грунт.

В Русско-Японскую войну в районах ст. Дашичао, под Ляояном и Мукденом действовал Восточно-Сибир­ский Осадный артиллерийский дивизион (сформирован в Киевском военном округе), которому были приданы батареи, вы­деленные из состава Владивостокской Крепо­стной артиллерии, а также и переброшенные из Варшавской крепости.

Тогда впервые русская тяжелая артиллерия практиковала стрельбу по невидимой цели.

В 1906 г. были сформированы Осадные артиллерийские дивизионы. Состав — три батареи: две 42-линейные и одна 6-тидюймовая. Им были приданы служба связи и прожекторное отделение.

На начало Первой мировой войны русская армия имела лишь 5 осадных артиллерийских дивизионов (107-мм пушки и 152-мм гаубицы). А затем, в ходе войны, их количество утроилось (в т. ч. кроме номерных появились и 2 Сибирских), став основой для осадных артиллерийских бригад.

Вступали в Первую мировую войну русская и французская армии, явно недооценив роль и значение тяжелой артиллерии – первая имела 240, а вторая — 308 тяжелых орудий. Наверстывали упущенное уже в ходе тяжелой войны.

С началом войны командующие армиями и фронтами забро­сали Ставку  запросами о придаче им тяжелой артиллерии. Главное Артиллерийское Управление на первых порах растерялось, а затем вспомнило о существовании крепостной ар­тиллерии — которая могли дать орудия, пока с соответствующей задачей не справятся отечественные заводы и не прибудут орудия от союзников.

Какие крепости могли дать орудия? Бере­говые: Кронштадт, Свеаборг, Севастополь, Либава, Владивосток — сами вооружа­лись и должны были поддерживать флот. Сухопутные: Новогеоргиевск, Брест-Литовск, Осовец, Ковно, Гродно – должны были стать основой оборонительной линии австро-германского фронта. На Кавказе имелись Карс, Ахалцых (укрепление), Ахалкалаки (укрепле­ние), частично — Батум. Но эти крепости и крепостицы, при малочисленности войск на Кавказском фронте, должны были быть в постоянной готовности, поддерживая Кавказскую ар­мию. Привислинские же крепости — Варшава и Ивангород – несмотря на то, что находились на этапе реорганизации, сделали свое дело. Дали орудия крепостной артиллерии. Варшава первая дала 12 орудий — был сформирован тяже­лый дивизион, получивший наименование: «Варшавский». В середине октября 1914 г. и Выборгская крепостная артиллерия прислала в Варшаву 12 орудий, из которых был сформи­рован «Выборгский» тяжелый дивизион. И также Новогеоргиевск вы­делил 12 орудий на формирование такого же дивизиона. Новогеорги­евский тяжелый дивизион участвовал в осаде Перемышля.

Участник войны вспоминал: «Уже в 1915 г. на фронте появились тяжелые артиллерийские дивизионы, сформированные из крепостной артиллерии. Мне пришлось ви­деть тяжелые артиллерийские дивизионы, сформирован­ные из Ивангородской и Брест-Литовской крепостной артиллерии. В одном из этих дивизи­онов я часто бывал, так как им командовал один из моих «однополчан». Часто бывая в этом тяжелом дивизионе, я с большим удоволь­ствием отметил, что дух и настроение офице­ров дивизиона весьма выгодно отличались от духа и настроения офицерской среды крепост­ной артиллерии в мирное время».

Хотя формирование крепостных дивизионов продолжилось (формировались 4 Брест-Литовских, 2 Ивангородских тяжелых артиллерийских дивизиона и т. д.) этого, конечно, было недостаточно.

Тяжелое орудие «тракторной» батареи движется на фронт, 1916 г. Отечественная артиллерия за 600 лет. М., 1986.
Тяжелое орудие «тракторной» батареи движется на фронт, 1916 г. Отечественная артиллерия за 600 лет. М., 1986.

Именно потребности фронта если уж не в дивизионной, то хотя бы в корпусной тяжелой артил­лерии привели к созданию тяжелых (в кадрированном виде 5 таких дивизионов имелись к началу войны) 3-батарейных артиллерийских дивизионов. Две батареи были гаубичные (152-мм) и одна батарея пушечная (107-мм). В каждой батарее — по 4 орудия. В ходе войны количество номерных тяжелых дивизионов неуклонно возрастало. В 1915 г. был сформирован лейб-гвардии тяжелый Артиллерийский ди­визион.

Тяжелые дивизионы стали основой для последующего формирования тяжелых полевых артиллерийских бригад (3-дивизионного состава). В годы войны существовало 17 тяжелых артиллерийских бригад (15 номерных, Осовецкая и 1-я Сибирская) – и в 1916 – 1917 гг. они были упразднены с выводом входивших в них дивизионов с наименованием последних «отдельные полевые тяжелые артиллерийские дивизионы». Значительное количество более мобильных и лучше управляемых дивизионов позволяло насытить войска Действующей армии необходимым объемом организационных единиц тяжелой артиллерии.

Первые из сформированных тяжелых дивизионов работали на реках Бзуре и Равке осенью-зимой 1914 г. Их появление их на фронте вызвало в войсках большую радость. Артиллеристы с честью выдержали первое испытание. Очевидец вспоминал: «молодой штабс-капитан Борис Ключарев Варшавского дивизиона привез ночью одно 42-х линейное орудие к пехотным окопам, а когда чуть рас­свело — открыл огонь по немецким пулемет­ным гнездам (на Бзуре), поражавшим наши по­зиции. Гнезда были полностью уничтожены. Конечно, немцы потом тоже ответили. Но это орудие не было повреждено и на следующую ночь он его вывез невредимым».

Офицер Кавказской гренадерской дивизии К. Попов писал о дне 22 ноября, что «наша артиллерия, подкрепленная неизвестно чьей тяжелой артиллерией, разбивала все попытки немцев высунуть голову. Артиллерийский огонь был так силен и удачен, что немцы покинули свои окопы и бежали» [Попов К. Воспоминания кавказского гренадера 1914-1920. М., 2007. С. 47].

Опыт формирования тяже­лых дивизионов и большое значение факта их появления на фронте указало Главному Артилле­рийскому Управлению на необходимость придать этим формированиям стройную систему. И в 1915 г. в Цар­ском Селе была учреждена Запасная Тяжелая Артиллерийская бригада – ее возглавил академик-артиллерист Н. И. Фонштейн. Работа этой бригады под умелым руководством Н. И. Фонштейна дала русской армии организационно стройную и многочисленную тяжелую артиллерию.

Но, вплоть до начала 1917 г., непропорционально малочисленная русская тяжелая артиллерия недостаточно влияла на ход войны. Организационно она к тому же не была связана с полевыми соединениями. И даже дивизионами придавалась армейским корпусам эпизоди­чески – для участия в крупных операциях.

Обычной ситуацией было по-батарейное дробление дивизионов – и батареи «путешествовали» по армиям и корпусам. Так, активный участник Наступления Юго-Западного фронта — 17-й армейский корпус – был усилен Брест-Литовским тяже­лым артдивизионом лишь в районе Броды — Радзивиллов. Дивизион под­держивал корпусе лишь 2 недели — до овладения г. Броды. Т. о., с 22 мая и до середины июля ударное соединение воевало без поддержки тяжелой артиллерии.

Но удельный вес русской тяжелой полевой артиллерии к 1917 г. заметно вырос. Кроме вышеупомянутых типов орудий, появляются на ее вооружении 105-мм японская и 120-мм французская пушки, 150-мм германская и 152-мм английская гаубицы.

С 1916 г. на Русском фронте тяжелая артиллерия усиливается «тракторными» 203-мм и 228-мм гаубицами (системы Виккерса) — приспособленные для перевозки гусеничными тракторами. 6-дюймовые пушки Канэ (система, ценная дальностью огня — до 15 — 16 километров) также были приспособлены для передвижения на тракторах и на железнодорожных платформах. При Запасной Тяжелой артиллерийской бригаде была создана спе­циальная школа тракторной артиллерии – ее были обязаны закончить все офицеры и старшие фейерверкеры тяжелой артиллерии (по ускоренной программе).

Тракторные батареи были отлично снаб­жены легковыми машинами и  мотоциклами (часть из них — с коляской). Для командования над каждыми 8 машинами назначался специальный офицер-техник, ко­торому в помощь придавался технический мастер. Всем офицерам и фейерверкерам давалось по верховой лошади. Команда разведчиков и телефонистов имела 40 верховых лошадей. Для перевозки снарядов тракторная ба­тарея располагала 8 трехтонными грузовиками, а для горю­чего — 2 цистернами (на 5 и на 3 тонны). Командиру тракторной батареи полагалась легковая машина, а для других офицеров батареи – еще 2 авто­мобиля. И, как отмечал очевидец: «С уверенностью можно и должно сказать, что такого богатого оборудования не имела ни одна армия!».

Когда к весне 1915 г. на фронте появились 6-ти дюймо­вые пушки Канэ — сложность и громоздкость установки этих орудий впоследствии была учтена при организации ТАОН.

Организация второго вида тяжелой артиллерии — позиционной вылилась в создание отдельных позиционных дивизионов и батарей большой мощности.

И, наконец, появился корпус тяжелой артиллерии особого назначения – ТАОН. В его состав были включены орудия 120 — 305-мм калибров (включая 12-дюймовую «обуховку» и вышеуказанные орудия тракторной артиллерии). Как вспоминал генерал В. И. Гурко, не менее трех четвертых всей русской тяжелой артиллерии, вступившей в строй зимой с 1916 на 1917 г., отправлялось на фронт для участия в масштабном наступлении кампании 1917г. Вскоре был сформирован из этой артиллерии 48-й армейский корпус под командованием генерала Шейдемана — особенность соединения заключалась в том, что его боевые части были исклю­чительно артиллерийскими.

Г. М. Шейдеман.
Г. М. Шейдеман.

Т. о. — появилось соединение тяжелой артиллерии оперативно-стратегического назначения. А кандидатура его командира — генерал-лейтенанта Г. М. Шейдемана, артиллериста-академика, была подобрана идеально. Всего к весне 1917 г. ТАОН насчитывал 338 артиллерийских стволов. Тракторная артиллерия и крупнокалиберные гаубицы из состава ТАОН активно и эффективно проявили себя в ходе Летнего наступления Юго-Западного фронта 1917 г. (но наиболее серьезно был насыщен тяжелой артиллерией Северный фронт – чему способствовали коммуникационные линии, эшелонированный характер обороны противников и важность прикрываемого направления).

Т. о., в вопросе создания артиллерии прорыва Россия занимала ведущее место среди прочих государств-участниц войны.

ТАОН стал мощным огневым ресурсом – огневым резервом Ставки. Ведь если тяжелая полевая артиллерия входила в состав армейских соединений, подчиняясь командованию последних и своей мощью восполняя деятельность полевой легкой артиллерии при прорыве укрепленных полос вражеской обороны, то ТАОН стал мощным средством оперативно-стратегического усиления ударных объединений — когда требовалось создание могучего огневого кулака. В ходе стратегических наступательных операций ТАОН придавался ударным корпусам и армиям – его орудия объединялись в артилле­рийские группы, подчиненные своим начальникам, начальникам артиллерии и инспекторам соединений. Мощность калибров ТАОНа и его организационная независимость предполагали применение тяжелой артиллерии только в качестве мощного огневого молота. Исключалось и ненормальное ослабление артил­лерийской группировки за счет не ударных боевых участков.

На сентябрь 1917 г. тяжелая артиллерия русской Действующей армии имела следующее количество стволов: 1203 пушки (в т. ч. 196 — 107-мм пушек, 32 — 120-мм пушки системы Обуховского завода, 101 — 120-мм французская пушка и 558 — 152-мм пушек различных систем) и 743 (в т. ч. 32 — 305-мм гаубицы системы Обуховского завода и 559 — 152-мм гаубиц разных систем) гаубицы.

Пушками наиболее сильно был насыщен Северный фронт – 304 орудия (132 – Западный, 128 – Юго-Западный, 136 – Румынский, 94 – Кавказский, еще 240 – в тылу и 169 – на формировании), а гаубицами – Румынский фронт —  138 орудий (по 136 – Западный и Юго-Западный, 90 – Северный, 34 – Кавказский, еще 130 – в тылу и 79 – на формировании).

203-мм буксируемая гаубица системы Виккерса. Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970.  W-wa, 1975.
203-мм буксируемая гаубица системы Виккерса. Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970. W-wa, 1975.

Можно с уверенностью утверждать, что, если бы российская армия имела в самом нача­ле Первой мировой войны хотя бы равное с Гер­манией количество орудий тяжелой артиллерии, то ход войны и вся история России были бы иными. Э. фон Людендорф не зря под­черкивал значение нали­чия тяжелой артиллерии для успехов полевых войск — и практически во всех операциях германцев последних мы отмечаем присутствие тяжелых и очень тяжелых ору­дий. Так, даже ландштурм, входивший в состав 8-й армии во время операции у Танненберга, имел орудия крепостной артиллерии. Э. фон Людендорф справедливо указывает, что к началу войны ни одна из воюющих наций, кроме немецкой, не сумела правильно оценить от сконцентрированного артиллерийско­го огня. Причем германская армия пользовалась и тя­желыми австрийскими 305-мм гаубицами, а также (учтя опыт боевых действий) с конца 1916 г., по настоянию императора Вильгельма II стала получать дальнобойные орудия с настильной траекторией стрельбы, взятые с бездействующих кораблей.

У. Черчилль также подчеркивал осо­бую значимость тяжелой артиллерии: «Я очень интересовался судьбой огром­ной массы тяжелой артиллерии, которую я, как министр вооружений, заготовил … Это оружие, на изготовление ко­торого требуется полтора года. Но для армии, как для наступления, так и для обороны, очень важно иметь в своем распоряжении большое количество батарей. Я вспоминаю борьбу, ко­торую Ллойд-Джордж в 1914 году вел с воен­ным-министерством…». Дальше, в своем пись­ме к премьер-министру от 10. 9. 1939 года он писал: «…в экспедиционном корпусе больше всего недостает тяжелой артиллерии. Если окажется, что не хватает тяжелых батарей, то это вызовет справедливую критику».

Говоря о преимуществах германской тяжелой артиллерии, немецкий историк Х. Риттер отмечал: «В Первую мировую войну материальная часть тяжелой артиллерии была образцовой. Ее большая численность в начале войны давала, перевес в ре­шительных боях и была делом рук лично гра­фа Шлиффена».

Была достойна внимания и тяга немцев к на­весной стрельбе — то есть к тяжелым полевым гаубицам.

Недочеты в вопросе недооценки тяжелой артиллерии (особенно полевой) другим воюющим армиям пришлось преодолевать в ходе боевых действий – неся неоправданно высокие потери в важнейших операциях мировой войны.

Таким образом, русская армия вышла на войну с недостаточным количеством орудий тяжелой артиллерии – что резко контрастировало с ситуацией в рядах противника. Как вспоминал генерал А. С. Лукомский: «Помимо недостатка снарядов для нашей артиллерии, сильно вли­явшего на моральное состояние бойцов, мы встретили у противника в полевых боях артиллерию крупного калибра, которая эффектом своего действия еще более ухудшала положение. Явилась новая потребность — срочно дать полевой армии артилле­рию крупного калибра, которая могла бы уравнять наши шансы с шан­сами противника и дала бы нам возможность обеспечить в будущем успех борьбы за укрепленные позиции».

Другой очевидец вспоминал: «Я отлично пом­ню ту радость, почти восторг, с каким в первых боях в Восточной Пруссии был встречен подошедший тяжелый дивизион. В одном из армей­ских корпусов в ответ на жалобы командиров полевых легких батарей, что неприятель бук­вально засыпает их тяжелыми снарядами, тог­да как они бессильны бороться с неприятель­скими тяжелыми батареями, находящимися вне предела досягаемости наших 3-дюймовых пушек, Ин­спектор артиллерии корпуса дал совет выдви­нуть наши легкие батареи так, чтобы снаряды этих батарей могли поражать тяжелые батареи противника. Конечно, никто из командиров легких батарей этому совету не последовал, не­которые же из них с раздражением замечали, что для этого им пришлось бы выбирать пози­ции впереди своей пехоты. Несомненно, что на­личие у нас тяжелых батарей всегда повышало дух войск, тогда как их отсутствие действовало на войска в обратном смысле».

Просчетом являлось и отсутствие интеграции имевшихся частей тяжелой артиллерии в структуру полевых войск.

Эти упущения, как отмечалось, были свойственны не только русской армии.

И они были преодолены.

В ходе войны численность тяжелой артиллерии возросла многократно, а в ее структуре имелись 2 тяжелых артиллерийских полка, свыше 100 тяжелых артиллерийских дивизионов (72 отдельных, 5 сибирских и т. д.),  осадные артиллерийские бригады и полки, тракторные тяжелые дивизионы, а также масса отдельных тяжелых и тяжелых позиционных батарей. И летом 1917 г. грохот орудий мощной русской артиллерии сровнял с землей укрепления противника. Но императорской пехоты, закаленной в боях трех кампаний, пехоты, которая в полной мере подхватила бы успех доселе невиданной демонстрации огневой мощи, — уже не было. Митингующая и демократизирующаяся армия отказывалась воевать.

Формирование и насыщение новой материальной частью шло полным ходом и набирающими обороты темпами — и когда к началу кампании 1917 г. русская Действующая имела, наконец-таки, мощную тяжелую артиллерию, а весенне-летнего наступления союзников по Антанте австро-германцы боялись как огня — враги внутренние и внешние сва­лили нашу Державу и ввергли ее в пучину пропасти. Мифические «свободы» оказались важнее победы в мировой войне – и вся последующая история отомстила русскому народу за отсутствие выдержки на пороге Победы. Победы — важнейшим фактором которой становилась мощная тяжелая артиллерия Русской Императорской Армии, прошедшая сквозь горнило небывалой войны.

Алексей Олейников