Роль П.К. Эссена и П.П. Сухтелена в становлении Оренбургского Неплюевского военного училища (1825—1834 гг.)

Аннотация. Статья посвящена характеристике ключевых моментов деятельности Оренбургского Неплюевского военного училища за 10-летний срок со дня его открытия 2 января 1825 года до конца 1834 года. Авторы стремились выявить динамику развития учреждения в первый десятилетний период его существования и определить эффективность его деятельности; сравнить Неплюевское училище с аналогичными военно-учебными заведениями страны; оценить нововведения начальника учреждения военного губернатора П.П. Сухтелена. В целом, по их мнению, первое 10-летие деятельности учебного заведения следует признать вполне успешным: были скомплектованы полноценные учебные классы, сформирован штат чиновников и учителей; учебно-воспитательный процесс обрёл прочную основу для дальнейшего развития училища в системе военно-учебных заведений империи. Уже в начале 1830-х годов Оренбургское училище заняло в ней достойное место, что положило начало процессу интеграции военно-образовательных учреждений европейской и азиатской частей России.

Ключевые слова: история России XIX века; история Южного Урала; военно-учебные заведения; Оренбургское Неплюевское военное училище; П.К. Эссен; П.П. Сухтелен.

Summary. The article is devoted to characterizing the key moments of the activities of the Orenburg Neplyuev Military School for a ten-year period from the date of its opening on January 2, 1825 to the end of 1834. The authors sought to identify the dynamics of the development of the institution in the first ten-year period of its existence and determine the effectiveness of its activities; compare the Neplyuev School with similar military educational institutions in the country; evaluate the innovations of the head of the institution, military governor P.P. Sukhtelen. In general, in their opinion, the first 10 years of activity of the educational institution should be considered quite successful: full-fledged classrooms were completed, a staff of officials and teachers was formed. The educational process acquired a solid basis for the further development of the school in the system of military educational institutions of the empire. Already in the early 1830s, the Orenburg School took its rightful place in it, which marked the beginning of the process of integration of military educational institutions in the European and Asian parts of Russia.

Keywords: history of Russia in the 19th century; history of the Southern Urals; military educational institutions; Orenburg Neplyuev Military School; P.K. Essen; P.P. Sukhtelen.

ВОИНСКОЕ ОБУЧЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ

ГОРДЕЕВ Юрий Михайлович — начальник Кемеровского президентского кадетского училища, кандидат педагогических наук, доцент

КАРПИНЕЦ Алексей Юрьевич — научный сотрудник лаборатории истории Южной Сибири Федерального исследовательского центра угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук, доцент кафедры истории России Кемеровского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент

«ДОСТАВИТЬ ЭТОМУ ОТДАЛЕННОМУ КРАЮ ПРОСВЕЩЕННЫХ ЧИНОВНИКОВ»

Роль П.К. Эссена и П.П. Сухтелена в становлении Оренбургского Неплюевского военного училища (ͭ1825 — 1834гг.)

Задуманный в 1801 году шефом 1-го кадетского корпуса П.А. Зубовым и поддержанный императором проект по организации военно-подготовительного учебного заведения в Оренбурге ожидал своего практического воплощения почти четверть века1 . Процесс основания учреждения растянулся на весь срок правления Александра I (1801—1825).

Последовательными усилиями оренбургских военных губернаторов Н.Н. Бахметева (1798—1803), Г.С. Волконского (1803—1817), наконец, П.К. Эссена (1817—1830) к окончанию первой четверти XIX века в Оренбурге было основано Русско-азиатское военное училище, его положение и штат были утверждены в соответствии с имперскими законодательными нормами2.

Руководствуясь  просьбой императора, Н.Н. Бахметев организовал сбор с местного дворянства финансовых пожертвований в пользу его основания, Г.С. Волконский продолжил эту деятельность, наконец, П.К. Эссен, имевший  уже достаточно крупный «училищный капитал», выступил с конкретным проектом создания Азиатского Неплюевского училища3. Таким образом, упорство и настойчивость региональных руководителей привели к ожидаемому результату: 9 февраля 1824 года императором было утверждено «Постановление о Неплюевском училище»4.

Из запланированных в 1801 году П.А. Зубовым 17 губернских военно-учебных заведений в период правления Александра I были учреждены три: в 1801 году — в Туле, в 1802 году — в Тамбове, наконец, в 1824/25 гг. — в Оренбурге, что следует признать очень значимым событием для восточной части империи5. Так было положено начало военному образованию в этом важнейшем с точки зрения безопасности юго-востока Азиатской России — Южно-Уральском регионе. Выпускники Оренбургского училища отныне будут формировать офицерский, а также гражданский, в частности учительский и чиновничий корпуса региона.

Значение основания Неплюевского училища сложно переоценить: если Санкт-Петербург был «окном в Европу», то Оренбург являлся «воротами в Среднеазиатскую степь»6. Неслучайно именно в Оренбурге в 1757 году были установлены Елизаветинские ворота как символические «врата в Азию». В середине 1820-х годов здесь уже назревали контуры противостояния между Российской и Британской империями в Средней Азии, которое вскоре развернётся и будет названо Большой игрой7. Неплюевское училище сыграет в ней свою заметную роль, а потому его создание следует считать делом необходимым, обоснованным, своевременным и дальновидным.

Оренбургское  Неплюевское военное училище было открыто 2 января 1825 года. В то время оренбургским военным губернатором являлся П.К. Эссен. В соответствии с постановлением об учебном заведении военный губернатор становился его начальником. По ходатайству губернатора император утверждал директора как его непосредственного управляющего. Первым директором императорским указом был утверждён талантливый учёный, организатор, «величайший знаток народов Востока» Григорий Фёдорович Генс, который занимал эту должность с 1824 по 1832 год8. Именно с именами П.К. Эссена и Г.Ф. Генса связан важнейший этап основания и первых лет становления учебного заведения.

В соответствии  с «Постановлением  о Неплюевском училище»  преподавание  в нём учебных дисциплин распределялось на 6 лет, причём учащиеся разделялись на 3 класса: нижний, средний и верхний, по два года каждый. Первый набор составил, соответственно, нижний класс. В 1825 году он объединил 21 ученика: 15 казённокоштных, которые обучались за счёт средств учреждения, и 6 своекоштных, воспитывавшихся на средства их родственников. Впоследствии количество тех и других неизменно возрастало и в 1834 году, т. е. на десятый год деятельности учебного заведения, составило 76 человек: 40 казённокоштных и 36 своекоштных (27 пансионеров и 9 полупансионеров)9.

Увеличение контингента учащихся с 1825 по 1828 год было связано с ростом числа казённокоштных  учеников. Положительная  динамика 1832—1834  гг. объясняется возрастанием численности своекоштных воспитанников, в основном пансионеров. На десятый год работы заведение, таким образом, приблизилось к плановым показателям, определённым постановлением от 9 февраля 1824 года, которым было предписано «содержать 40 воспитанников на счет доходов оному принадлежащих и столько же на счет родителей или родственников»10.

Ученики, русские и азиаты, в основном были из местных. Из 21 учащегося, составивших первый набор, 16 были из Оренбургской губернии, один — из Лифляндской, четверо — из «Киргизской степи Оренбургского ведомства». Примерно аналогичное соотношение сохранялось и в последующие годы. Конфессиональная принадлежность воспитанников была таковой: представитель от Лифляндской губернии исповедовал  лютеранство, 10 учащихся — православие, 10 — ислам. Из магометан: двое являлись сыновьями «киргизских»11 (казахских) султанов, трое — детьми «киргизских» (казахских) старшин, трое — татар, один — башкир и один — мещеряк12. Таким образом, училище было интернациональным и видело свою миссию в том, чтобы, во-первых, «способствовать сближению азиатцев с русскими, внушать первым любовь и доверие к русскому правительству»; во-вторых, «доставить этому отдаленному краю просвещенных чиновников по разным частям военной и гражданской службы»13.

В период второй половины 1820-х годов несколько учеников по разным обстоятельствам покинули учебное заведение, один умер от брюшного тифа. Им на смену были приняты другие. В целом же прогрессивная динамика числа учащихся сохранялась всё рассматриваемое десятилетие до тех пор, пока учреждение не вышло на определённые постановлением об учебном заведении показатели. Соответственно повышению численности учеников увеличивался штат учителей и служителей, также возрастали расходы на содержание учебного заведения.

Ежегодный процентный доход от дачи в рост училищного капитала, превысившего к началу 1830-х годов сумму в 300 тыс. руб., тратился на обеспечение образовательного процесса. Остатки, образовывавшиеся от разницы между доходами и расходами училища, ежегодно присовокуплялись к нему. Стоит отметить, что капитал училища был одним самых значительных в сравнении с аналогичными учреждениями империи.

В момент открытия училища в 1825 году 21 воспитаннику преподавали 7 учителей14. К началу 1830-х годов 50 учеников обучали 10 преподавателей. Они совмещали преподавание с чиновными должностями. К примеру, учитель истории и географии занимал должность инспектора классов, учитель российского языка — делопроизводителя комитета учебного заведения, учитель европейских языков — гувернёра. В 1829 году должности казначея и библиотекаря были возложены на правителя дел. Чиновникам и учителям в учебном процессе содействовали в качестве воспитателей служители из инвалидов, каковых к концу 1820-х годов в училище было 12, а также один фельдфебель15.

В качестве жалованья учителям было выдано: в 1825 году — 1720 руб. ассигнациями, в 1826 — столько же, в 1827 — 3540 руб., в 1828 — столько же, в 1829 — 5 000 руб.16, в 1832 году — 6 000 руб.17. Рост суммы жалованья определялся увеличением количества воспитанников, и, соответственно, возрастанием учебной нагрузки. В 1825—1826 гг. существовал только нижний 2-летний класс, в 1827 году был сформирован средний также 2-годичный класс, а в 1829 году — верхний. В начале 1831 года первые 9 выпускников покинули училище, успешно окончив его.

Характеризуя систему военно-учебных заведений Российской империи в период первой половины XIX века, можно выделить 2 этапа. 1-й пришёлся на правление Александра I и был связан с началом расширения географии учреждений, их основанием за пределами столиц — в Туле, Тамбове и Оренбурге. В качестве учебного заведения Сибирского казачьего войска в 1813 году было основано Омское войсковое казачье училище. Они пополнили ряд военно-учебных заведений, основанных в столицах начиная с Петра I.

2-й этап пришёлся на правление Николая I. К началу его правления в стране действовали с десяток подобного рода учреждений, не систематизированных и разрозненных. На долю Николая I, может быть, одного из самых педантичных правителей России, выпала задача приведения их в стройную централизованную систему с единообразными порядками и правилами.

С этой целью в 1826 году был создан особый комитет во главе с помощником Николая I Карлом Ивановичем Опперманом. Главным достижением комитета стало утверждение в 1830 году разработанного им Устава для военно-учебных заведений 2-го класса, регламентировавшего и унифицировавшего их деятельность. К второклассным военно-учебным заведениям было отнесено и Оренбургское Неплюевское военное училище (далее — ОНВУ)18.

ОНВУ к 1830 году функционировало уже 5 лет. В начале 1830-х годов, приняв к руководству положения  устава, оно фактически влилось в замечательную семью престижнейших учебных заведений России, среди которых значились следующие учреждения — кадетские корпуса: Пажеский, 1-й кадетский, 2-й кадетский, Павловский, Московский, Малолетнее отделение Московского корпуса, Александровский, Тульский, Тамбовский, корпус Дворянского полка, а также Императорский Царскосельский лицей и Оренбургское Неплюевское военное училище. Для учебных заведений, действовавших в соответствии с указанным уставом, была разработана унифицированная форма отчёта. Он ежегодно утверждался Советом о военно-учебных заведениях, созданным в 1805 году и являвшимся главном органом управления ими.

Первый такой отчёт поступил в Совет в 1832 году и содержал отчётные сведения за 1831 год. Впервые с указанного года мы имеем возможность сопоставительно-сравнительного анализа ОНВУ с перечисленными учреждениями. Отчёт формировался по ряду показателей, в частности: воспитание физическое и нравственное, воспитание умственное (обучение), хозяйственно-управленческая часть.

Одним из важнейших витальных факторов физического воспитания учащихся являлось их питание. Как указывалось в уставе, «пища должна быть проста, питательна и удобоварима, жирное и неудобоваримое кушанье воспрещается». Во всех военно-учебных заведениях в соответствии с предписаниями устава «в обед давали три кушанья, а в ужин два».

Завтраки несколько различались. В Пажеском корпусе и Царскосельском лицее воспитанникам по утрам полагался чай с булкой. В Александровском корпусе зимой — габерсуп или тёплое молоко, летом — холодное молоко с булкой. В Тамбовском и Тульском корпусах, в ОНВУ — сбитень. В остальных военно-учебных заведениях воспитанники на завтрак получали ржаной хлеб с солью. В отчёте отмечалось, что везде пища была умеренная, но сытная и свежая.

Другим важнейшим фактором физического воспитания была гигиена тела. В ОНВУ имелась собственная баня, которую воспитанники посещали раз в 1—2 недели в зависимости от обстоятельств. При Пажеском корпусе и при Дворянском полку в 1831 году собственной бани не было. Для пажей заказывалась общественная платная баня в дни, свободные от посетителей. «Дворяне» пользовались баней 2-го кадетского корпуса.

Следующим значимым фактором воспитания и обучения являлись помещения классов и спален. Прежде всего они должны были быть просторны. Данному критерию вполне соответствовали лишь два учебных заведения: Царскосельский лицей и ОНВУ. Первое —  благодаря  размерам здания, второе — в силу недокомплекта воспитанников. Здание ОНВУ было рассчитано на 80 воспитанников, в то время как в 1831 году в нём обучались 50. Помещения всех остальных учреждений были в той или иной мере тесны. Например, в Пажеском корпусе — вследствие перекомплекта воспитанников, так же, как и в 1-м и 2-м кадетских корпусах. Классы корпуса Дворянского полка размещались в ветхом деревянном доме и, естественно, были тесны, зимой ещё и холодны. Почти везде требовалось устранение указанного дискомфорта за счёт постройки новых, современных зданий. В корпусе Дворянского полка, Тульском и Тамбовском корпусах, а также в ОНВУ отсутствовали специально оборудованные рекреационные залы, где воспитанники проводили бы время между уроками.

В ОНВУ под залы рекреации, правда, были приспособлены две комнаты, первоначально предназначавшиеся для питания азиатов, которые, однако, предпочли столоваться совместно с русскими, потому эти помещения освободились и использовались в качестве пространства для отдыха и учёбы между уроками. Как и при Тульском, и Тамбовском корпусах при ОНВУ не было собственной церкви. Учащиеся посещали местные приходские церкви, а магометане ОНВУ — мечеть.

Также  при  Неплюевском училище в начале 1830-х годов не было ни собственного лазарета, ни изолятора, и его воспитанники пользовались услугами Оренбургского военного госпиталя. Медики приглашались в учебное заведение по мере необходимости. Для игр и прогулок учеников ОНВУ предназначался двор учреждения, где был заложен училищный сад. К их услугам также был сад, прилегавший к дому военного губернатора; кроме того, местом прогулок и подвижных игр служила роща, находившаяся в полуверсте от учебного заведения. Ни полноценной библиотеки, где могли бы заниматься учащиеся, ни музея, ни специального кабинета для занятий ОНВУ в 1831 году не имело.

Распорядок дня был одинаков для всех военно-учебных заведений 2-го класса с незначительными различиями в некоторых из них. В 06.00 воспитанники просыпались, умывались, одевались, молились, затем завтракали. С 07.00 до 11.00 учились в классах. С 11.00 до 13.00 занимались играми или фронтовым учением. В 13.00 был обед из трёх блюд. С 15.00 до 18.00 снова обучались в классах. С 18.00 до 20.00 повторяли уроки. В 20.00 был ужин из двух блюд, в 10-м часу вечера ложились спать.

Не во всех военно-учебных заведениях были такие специфичные, но значимые для кадет предметы, как фехтование, танцы и верховая езда. В Оренбургском училище в начале 1830-х годов из-за отсутствия учителей не было ни фехтования, ни танцев, но зато была верховая езда, которой обучали только в ОНВУ, Пажеском, 1-м и 2-м кадетских корпусах. Пажи обучались верховой езде в придворном манеже. Также в Царскосельском лицее, Тамбовском корпусе и ОНВУ отсутствовали фронтовые учения. Учащиеся почти всех военно-учебных заведений, в том числе и ОНВУ, в воскресные и праздничные дни отпускались домой, а оставшиеся в заведениях утром посещали церковное богослужение, в остальное же время занимались играми19.

Как и было определено Уставом для военно-учебных заведений 2-го класса, учебный процесс в ОНВУ разбивался на 3 класса: нижний, средний и верхний. Это не было новшеством для учреждения, поскольку такое разделение учебного процесса было изначально определено постановлением об училище от 9 февраля 1824 года20. Таким образом, к 1831 году в ОНВУ фактически подводились первые итоги обучения, поскольку курс был 6-летним. Результаты были по ряду показателей неутешительными. Первый выпуск состоялся в начале 1831 года в количестве 9 воспитанников. Некоторые из них, например Иванов Мартиниан, Кукляшев Салихджан, Плотников Лев, продемонстрировали блестящие успехи, которые были определены скорее талантливостью самих учеников. В целом же итоги учебного процесса были довольно посредственными.

Причинами этого был ряд факторов. Во-первых, в ОНВУ не было подготовительного отделения, и ученики поступали с очень разным уровнем знаний: русские были готовы лучше, азиаты хуже, но и среди русских была высока степень дифференциации по уровню первоначальной выучки. Во-вторых, русские и азиаты учились совместно. Обучались 6 языкам, на которые отводилось довольно много часов. Нижний класс являл собой нечто вроде языковой школы. В этой связи уже в начале 1830-х годов возникла идея создания в ОНВУ двух отделений: европейского — с изучением немецкого и французского языков и азиатского — с освоением татарского, арабского и персидского. Проект нового устава ОНВУ был представлен военным губернатором П.П. Сухтеленом на рассмотрение Совету военно-учебных заведений в 1832 году.

Командир отдельного Оренбургского корпуса, непосредственный  участник многочисленных войн периода 1805—1829  гг.  генерал-лейтенант Павел Петрович Сухтелен являлся оренбургским военным губернатором, а по должности и начальником ОНВУ с 21 апреля 1830 года. 20 марта 1833 года в возрасте 44 лет он скоропостижно скончался в Оренбурге21. Период его губернаторства был непродолжительным, но ярким и насыщенным неординарными событиями в становлении ОНВУ. Именно на это короткое время пришёлся целый ряд эпизодов, определивших всё последующее развитие не только учебного заведения, но и всего Оренбуржья. К примеру, в ноябре 1830 года в циркулярном письме П.П. Сухтелен обратился ко всем заинтересованным лицам с проектом создания «музеума» Неплюевского училища.

Одно из таких писем, датированное 24 ноября 1830 года и адресованное комитету учебного заведения, объясняло «желание [Сухтелена] при Училище устроить Музеум для сосредоточения всяких предметов, служить могущих к развитию юношества и к общей пользе распространения наук»22. Современный Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей ведёт своё начало именно с этой даты23.

П.П. Сухтелен мыслил распределение в нём предметов по двум главным отделениям: 1) естественная история; 2) искусство и промышленность. Кроме того, он полагал концентрировать в «музеуме» «всякие древние и иностранные монеты, книги, особенно рукописные, картины, карты, предметы поучительные, любопытные и полезные»24. Размещая «музеум» в училище, он тем не менее надеялся, что тот будет не узковедомственным, но общегражданским универсальным учреждением25.

Денежные средства на организацию музея были выделены из бюджета канцелярии военного губернатора. Для размещения экспонатов была отведена одна из училищных зал. Первоначально «устроителем и смотрителем» музея был назначен чиновник коллегии иностранных дел, помощник П.П. Сухтелена Шангион Гартинг26, но он не был специалистом, поэтому 25 января 1831 года Сухтеленом «устроителем музеума при Неплюевском военном училище» был определён увлечённый просвещением политический ссыльный Томаш Зан. С этого времени предметы стали поступать в музей регулярно, и Зан со свойственными ему трудолюбием и скрупулёзностью принялся за работу.

Другой инициативой энергичного начальника стала идея основания при Неплюевском военном училище девичьего отделения. В письме комитету училища, датированному 14 октября 1831 года, Сухтелен рассуждал «относительно заведения [в Оренбурге] пансиона для девиц». Он доказывал значимость основания «при Неплюевском училище пансиона для воспитания и обучения девиц, дочерей военнослужителей и бедных чиновников наукам и рукоделию, приняв в основание существующие положения о подобных заведениях в столицах».

Потребность учреждения девичьего учебного заведения он обосновывал следующим образом: «Женский пол в Оренбургской губернии лишен способов к приобретению познания в науках и рукоделии, отчего многих недостаточных семейств нижнего класса девицы принужденными находятся приобретать пропитание средствами постыдными и соделываются бесполезными как для общественной, так и для семейной жизни, между тем как в рукоделиях всякого рода ощутительный недостаток». Таким образом Оренбургский военный губернатор, содействуя своему соратнику и коллеге Оренбургскому гражданскому губернатору, намеревался предотвратить негативные социальные явления, такие как бедность и проституция, и одновременно частично решить вопросы экономического развития вверенной ему губернии.

П.П. Сухтелен, кроме того, в указанном письме предлагал директору училища Г.Ф. Генсу рассмотреть возможность увеличения численности учащихся Неплюевского училища, пребывавших на казённом содержании. Павел Петрович как будто очень спешил, рекомендовав комитету свои соображения «по сему предмету донести немедленно». Более месяца спустя, 20 ноября, по всей видимости, после долгих раздумий комитет рапортовал губернатору о возможности «отделить на содержание сего пансиона [девичьего] в год от 3000 до 5000 рублей», одновременно отметив: «Увеличить число воспитанников на казенном содержании в таком случае, увы, невозможно, ибо на все сие не будет достаточной суммы». Рапорт был подписан директором ОНВУ Г.Ф. Генсом. Таким образом, директор, по сути дела, ставил Сухтелена перед выбором: либо развивать существовавшее военно-учебное заведение, либо вкладываться в совершенно новое за пределами столиц учреждение, не до конца понятное, тем более никак не свойственное военному ведомству.

Можно только догадываться о том, как настороженно отнёсся Г.Ф. Генс к этой идее и как недвусмысленно он намекнул об этом губернатору в своём рапорте, однако не таков был участник войн  с Францией, Швецией, Турцией и Персией, чтобы отступить от намеченной цели и не выйти победителем. 28 ноября 1831 года П.П. Сухтелен представил всеподданнейший доклад об увольнении Генса с должности директора ОНВУ, который был императором удовлетворён.

Г.Ф. Генс не был обижен, будучи назначенным попечителем учебного заведения с оставлением ему ежегодного «директорского» жалованья в размере 1350 руб. Новым директором был назначен капитан инженерного корпуса Константин Демьянович Артюхов. «Дабы ознакомиться с порядком и устройством находящихся там учебных заведений», он был командирован Сухтеленом в Москву27.

Дело с созданием на  базе ОНВУ девичьего отделения решилось удивительно быстро. Если с момента возникновения идеи учреждения Неплюевского училища в 1801 году до её практической реализации в 1824 году минула почти четверть века, то в случае с его девичьим филиалом — считанные месяцы. 14 октября 1831 года Сухтелен высказал эту идею, а 25 апреля 1832 года «Постановление об особенном Отделении для воспитания детей женского пола при Неплюевском военном училище» было утверждено Николаем I28. 6 декабря того же года Оренбургское девичье училище было торжественно открыто29.

Скорому решению вопроса вполне может быть  способствовало образование в 1828 году IV отделения Собственной ЕИВ канцелярии, в ведомство которого перешли учреждения, созданные и покровительствовавшиеся матерью Николая I Марией Фёдоровной30. Среди ряда социальных и благотворительных, учебных заведений в нём преобладали женские. Все они с 6 декабря 1828 года перешли в ведение императрицы Александры Фёдоровны, супруги Николая I31.

В 1831 году император распорядился «чтобы по всем предметам, касающимся управления частями нравственной и учебной, докладывалось предварительно Государыне Императрице, а по части хозяйственной — непосредственно Его императорскому величеству»32.

Соответствующее разделение обязанностей, по всей видимости, и способствовало ускорению утверждения инициатив по развитию дополнительного, в том числе женского, образования. Сухтелен, безусловно, был осведомлён об этом и не упустил открывшихся возможностей.

В заключение следует сказать, что период деятельности Оренбургского Неплюевского военного училища с 1825 по 1834 год крайне важен. Оно открылось 2 января 1825 года, когда его начальником был военный губернатор П.К. Эссен; в 1831 году состоялся первый выпуск из учреждения, а в 1834 году, на 10-й год после основания, оно вышло на плановые показатели набора воспитанников.

В те годы был  укомплектован полный набор классов (нижний, средний и верхний), сформирован штат  чиновников, учителей и нижних чинов. Стабильность финансового обеспечения учреждения способствовала его развитию. В начале 1830-х годов Неплюевское училище было отнесено к военно-учебным заведениям Российской империи 2-го класса, оказавшись в одной категории с 1-м и 2-м, Пажеским, другими кадетскими корпусами страны. Таким образом,  было  обеспечено начало процесса интеграции южноуральского военно-учебного заведения в систему кадетских корпусов Российской империи.

С самого начала военные губернаторы, бывшие по должности начальниками учреждения, занимали самую активную позицию в отношении его основания, становления и развития. Не стал исключением и П.П. Сухтелен, бывший начальником училища непродолжительный  период 1830—1833  гг. Он дальновидно приступил к реализации целого ряда стратегических инициатив, способствуя преобразованию учебного заведения из специализированного военного училища в образовательный и культурный центр Южного Урала как форпоста продвижения и закрепления Российской империи в Среднеазиатском регионе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Зубов П.А. Проект о военных училищах // Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 328. Оп. 1. Д. 1. Л. 9—35. Делопроизводственные письма: Александр I — П.А. Зубову. 15 августа 1801 года. Александр I — И.М. Бегичеву. 15 августа 1801 года // Там же. Л. 36—39 об.

2 Севастьянов С.Н. Князь Г.С. Волконский как инициатор памятника Неплюеву — кадетского училища, ныне Неплюевского кадетского корпуса // Труды Оренбургской учёной архивной комиссии (ОУАК). Вып. III. Оренбург: Типолитография губернского правления, 1897. С. 1—56; Матвиевская Г.П. Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. М.: Издательский дом Академии естествознания, 2016. С. 7—11. Семенов В.Г., Семенова В.П. Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. История в лицах. Оренбург: Оренбургское книжное издательство, 2017. С. 18—25.

3 Рескрипт Александра I на имя Оренбургского военного губернатора Бахметева об открытии в Оренбурге дворянского военного училища // Архив бывшего оренбургского генерал-губернаторского управления. Вып. I. Оренбург, 1889. Прил. С. XXVII—XXIX. РГВИА. Ф. 328. Оп. 1. Д. 1. Л. 179, 179 об.; Всеподданнейший рапорт гражданского губернатора Оренбургской губернии А.А. Врасского от 4 марта 1802 года. Там же. Л. 105, 105 об.; Всеподданнейший рапорт И.М. Бегичева от 30 июня 1802 года // Там же. Л. 134 об., 211—229; Список 1 особам, сделавшим пожертвование на заведение в Оренбурге училища для всех казаков, башкирцев и прочих азиатцев // Там же. Ф. 327. Оп. 1. Д. 25. Л. 13; Рапорт Волконского Константину Павловичу от 23 октября 1806 года // Там же. Л. 2, 3; Совет о военных училищах князю Волконскому от 10 февраля 1807 года // Там же. Л. 19, 20; Волконский графу Петру Васильевичу // Там же. Л. 26—29 об.

4 Указ его императорского величества «Об учреждении в Оренбурге Неплюевского военного училища» // РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 1. Л. 26; Постановление о Неплюевском училище // Там же. Л. 39; Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Собрание I. Т. 39. 1824. Закон 29770. СПб., 1830. С. 50.

5 Греков Ф.В. Краткий исторический очерк военно-учебных заведений. 1700—1910. М., 1910. С. 10.

6 Нурмухамедов М.К. Пушкин, Оренбург и оренбуржцы. Ташкент, 1985. С. 13, 14.

7 Южаков С.Н.  Англо-русская распря: небольшое предисловие к большим событиям. Политический этюд. СПб., 1885. С. 88—99.

8 Указ его императорского величества о назначении Г.Ф. Генса директором Неплюевского училища // РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 1. Л. 19,

20. Севастьянов С.Н. Григорий Фёдорович Генс // Труды ОУАК. Выпуск XIX. Оренбург, 1907. С. 161.

9 РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 51. Л. 5—10.

10 Постановление о Неплюевском училище. 9 февраля 1824 г. // Там же. Д. 1. Л. 39 об.

11 Термином «киргизы» в то время называли не только собственно киргизов, но и казахов (Левшин А.И. Описание киргиз-кайсакских или киргиз-казачьих орд и степей. Ч. II. СПб.: типография Карла Крайя, 1832. С. 1—2). Здесь и далее в статье речь идёт именно о казахах. Мы, сохраняя историческую терминологию, акцентируем внимание на том, что повествование ведётся о казахах.

12 РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 18. Л. 7.

13 Митурич В.П. Записка о главных изменениях, которым подвергались Оренбургское Неплюевское военное училище и Оренбургский Неплюевский кадетский корпус от основания до 1 сентября 1866 года // Там же. Ф. 725. Оп. 53. Д. 3989. Л. 82.

14 Письмо комитета Оренбургского Неплюевского военного училища в канцелярию Совета о военных училищах от 29 марта 1826 года // Там же. Ф. 327. Оп. 1. Д. 167. Л. 1; Переписка П. Эссена и Г. Генса по кадровым вопросам. 4 ноября 1824 — 16 ноября 1826 годов // Там же. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 2. Л. 1—43; Формулярные списки служащих Оренбургского военного училища за 1825—1829 годы // Там же. Д. 5. Л. 1—29.

15 Там же. Д. 19. Л. 1—11.

16 Там же. Л. 10.

17 Там же. Д. 10. Л. 8.

18 Отчёт о состоянии военно-учебных заведений за 1831 год // Там же. Ф. 725. Оп. 56. Д. 404. Л. 1.

19 Там же. Л. 1—25.

20 Постановление о Неплюевском училище. 9 февраля 1824 г. // Там же. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 1. Л. 44, 45.

21 Управление Оренбургского военного губернатора (Канцелярия) Комитету Неплюевского военного училища 21 марта 1833 года // Там же. Д. 9. Л. 14.

22 Управление Оренбургского военного губернатора (Канцелярия) Комитету Неплюевского военного училища 24 ноября 1830 года // Там же. Д. 15. Л. 1.

23 История Оренбургского губернаторского историко-краеведческого музея // http://ogikm.ru/istoriya-muzeya (дата обращения: 09.12.2023).

24 Проспект предметам, долженствующим войти в состав коллекции Музеума при Неплюевском училище // РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 15. Л. 3.

25 Управление Оренбургского военного губернатора (Канцелярия) Комитету Неплюевского военного училища 24 ноября 1830 года // Там же. Л. 1.

26 Управление Оренбургского военного губернатора (Канцелярия) Комитету Неплюевского военного училища 29 декабря 1830 года // Там же. Л. 6.

27 Там же. Д. 21. Л. 1—6.

28 ПСЗ РИ. Собрание II. Т. VII. 1832. Закон 5304. СПб., 1833. С. 210—213.

29 Рапорт П.П. Сухтелена императрице Анне Фёдоровне. 7 ноября 1832 г. // Российский государственный исторический архив. Ф. 759. Оп. 21. Д. 1832. Л. 4.

30 ПСЗ РИ. Собрание II. Т. III. 1828. Закон 2381. СПб., 1830. С. 949.

31 Там же. Закон 2490. С. 1089.

32 Селезнев И. Пятидесятилетие IV отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии. СПб., 1887. С. 48.