Роль Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова в разработке и реализации плана операции «Анадырь» в период Карибского кризиса

К 115-й годовщине со дня рождения Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова, 60-й годовщине создания Ракетных войск стратегического назначения

        В историческом очерке «Винницкая Краснознаменная ракетная армия», изданном в 2010 г., в разделе, посвященном главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН), о Маршале Советского Союза Сергее Семеновиче Бирюзове, наряду с другими биографическими данными, говорится: «Участвовал в подготовке и проведении операции «Анадырь». Руководил формированием 51-й ракетной дивизии, ее передислокацией на Кубу и приведением в боевую готовность…» [1] (рис. 1).

 

         В 1977 г., когда я в звании «капитан» окончил академию, а затем проходил службу в 43-й Винницкой Краснознаменной ракетной армии, мне об операции «Анадырь» в общих чертах было известно от ее непосредственных участников. Эти краткие, в то время секретные сведения, и стали поводом для выбора темы моего очерка.         

          Как известно, должность Главнокомандующего РВСН – заместителя Министра обороны СССР С.С. Бирюзов занимал с апреля 1962 г. по март 1963 г.  Однако за этот недолгий период им было сделано немало и результаты его труда благотворно сказывались на качестве боевой службы стратегических ракетчиков и долгие годы спустя. 

        Новый  вид Вооруженных Сил РВСН в начале 1960-х гг. был еще очень молодым – решение о его создании было принято Советским правительством 17 декабря 1959 г. К весне 1962 г. ракетные соединения и части уже несли боевое дежурство, но работы по их совершенствованию и развитию оставалось еще много. И в то памятное время блестящие организаторские способности, интеллект крупного ученого, а также глубокие, в том числе инженерно-технические знания, обретенные С.С. Бирюзовым за время командования Войсками ПВО СССР, были не только востребованы, но и должным образом реализованы (рис. 2).

          Так, под его непосредственным руководством прошли летно-конструкторские испытания ракет шахтного базирования: средней дальности Р-12У, Р-14У и межконтинентальных Р-16У, Р-9А. В мае 1962 г. началась разработка ракеты тяжелого класса Р-36 также шахтного базирования, способной преодолевать мощную систему противовоздушной обороны (ПВО) противника. В январе-феврале 1963 г. первые ракетные полки, оснащенные ракетными комплексами с ракетами Р-12У в Плунге (Литва) и Р-16У в Нижнем Тагиле (Свердловская область) «заступили» на боевое дежурство.

          Примерно в это же время по ходатайству С.С. Бирюзова было принято Постановление Советского правительства о строительстве в местах дислокации ракетных соединений благоустроенных жилых военных городков, причем в непосредственной близости от боевых стартовых позиций (БСП). Выполнение этого постановления позволило уменьшить время на подготовку и пуск ракет на 2-3 часа, что явилось тогда настоящим прорывом в управлении войсками и уровне их боевой готовности. Отдельным пунктом в постановлении указывалось, что ракетные комплексы не должны приниматься в эксплуатацию и ставиться на боевое дежурство без наличия необходимых социально-бытовых и культурных объектов, предназначенных для офицеров и их семей, а также для всего личного состава ракетной части.

             По решению нового главнокомандующего были внесены существенные изменения и в организационно-штатную структуру РВСН, были детально разработаны и внедрены организационно-технические меры по предотвращению несанкционированных пусков ракет, введен новый порядок подготовки боевых расчетов к «заступлению» на боевое дежурство с обязательным тренажом и зачетом на допуск, и пр.

        Многое было сделано и в системе общей профессиональной подготовки офицеров РВСН. Так, в 1963 г. для подготовки офицеров-ракетчиков высшей квалификации на базе Военной артиллерийской инженерной академии им. Ф.Э. Дзержинского и Военно-воздушной академии им. А.Ф. Можайского были созданы одноименные военно-инженерные академии. Большие структурные изменения произошли и в военных училищах (Ростовском, Пермском, Серпуховском и др.), готовящих офицеров для РВСН.

        С.С. Бирюзов неоднократно участвовал в разработке планов крупнейших оперативно-стратегических и командно-штабных учений в масштабе Вооруженных Сил СССР, в том числе с использованием РВСН, был в числе основных руководителей во время их проведения (рис. 3). И, конечно, особой заслугой  С.С. Бирюзова  стало  его  участие летом-осенью 1962 г. в подготовке и проведении стратегической  операции   «Анадырь»   с   переброской   на   остров Кубу  группы советских войск, вооружения и техники в период так называемого Карибского кризиса [1].                 

 

         Между тем, судя по воспоминаниям участников операции «Анадырь», роль Главнокомандующего РВСН Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова в организации и блестящем ее проведении была не главной, а, скорее, второстепенной. На основе их мемуаров создается впечатление, что ракетчики на Кубе действовали едва ли не автономно. На самом же деле все, что происходило в рамках операции «Анадырь», скажем так, на оперативно-тактическом уровне, до деталей согласовалось с Главным штабом РВСН, утверждалось Главнокомандующим РВСН и только после этого докладывалось Министру обороны СССР для принятия окончательного решения. На мой взгляд, это очень важное замечание, предваряющее дальнейшее повествование.

         Карибский кризис, как известно, явился следствием развития военно-политической обстановки в зоне Карибского бассейна после победы Кубинской революции, которая нанесла ощутимый удар по экономическим и торговым интересам североамериканских компаний, показала народам Латинской Америки пример борьбы за свободу и независимость. В ответ на это военно-политическое руководство США разработало план вооруженного вторжения (кодовое наименование – «Мангуста»), целью которого было свержение революционного правительства Кубы [2].

         Советское руководство неоднократно предупреждало США о недопустимости провокаций против Кубы, об их возможных опасных последствиях, но все эти предостережения были проигнорированы. Тогда пришлось принимать ответные меры.

         Идея разместить на Кубе, расположенной в 180 км от США (штат Флорида) и в 11 тыс. км от СССР,  стратегические ракеты с ядерными боеголовками принадлежит тогдашнему главе нашего государства Н.С. Хрущеву – Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР, Председателю Совета Министров СССР и одновременно Первому секретарю ЦК КПСС  (рис. 4).  По  его  мнению,  обеспечить  оборону  Кубы  в сложившейся военно-политической обстановке обычными вооружениями не представлялось возможным. Только ракеты с ядерными боеголовками могли стать надежным средством сдерживания агрессивных замыслов США.

         «В конце апреля 1962 года, – пишет в своих воспоминаниях генерал армии А.И. Грибков, один из главных разработчиков операции «Анадырь» (рис. 5), – [Н.С. Хрущев] поделился этой мыслью с А.И. Микояном [членом Политбюро ЦК КПСС], подчеркивая, что только так, на его взгляд, можно гарантировать безопасность Кубы…» [2].

        А.И. Микоян тогда засомневался, заметив, что «это очень опасно». Н.С. Хрущев ответил, что «это даже авантюристично…», но «если мы отступим на какой-то шаг, то наш противник сделает шаг вперед…» [3].  

 

 

          «Свое мнение Н.С. Хрущев высказал и руководству Министерства обороны как бы желая убедиться в своей правоте, – пишет далее А.И. Грибков. – Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский пояснил, что американские [стратегические] ракеты [средней дальности] «Юпитер», размещенные [в 1961 г.,] в Турции [15 ракет, вставшие на боевое дежурство в апреле 1962 г.], могут достичь жизненно важных центров Советского Союза всего за 10 минут, в то время как нашим межконтинентальным ракетам нужно 25 минут, чтобы нанести удар по американской территории. По-видимому, этот разговор еще более укрепил Н.С. Хрущева в мысли о том, что нужно немедленно действовать… В случае нападения США на Кубу мы просто не успеем оказать ей помощь, если не решимся разместить на острове свои ракеты… Но главное, что его волновало, не начнут ли США ядерную войну. Вероятность такого драматического исхода событий была весьма велика…» [2].

         По оценкам американских аналитиков, в то время США только по ядерному вооружению превосходили СССР в 10 раз, по оценкам же советских аналитиков – в 15-20 раз [4].

          На заседании Совета Обороны СССР дебаты шли долго. Подавляющее большинство его участников поддержало Н.С. Хрущева, утверждавшего, что «установка ракет на Кубе восстановит паритет между СССР и США, и мы сможем разговаривать с американцами как равноправные партнеры…» [5]. В конце заседания постановили: «Совету Министров, Министерству обороны и Министерству морского флота организовать скрытную доставку войск и боевой техники на Кубу… » [2].

               24 мая план предстоящей стратегической операции, разработанный под руководством начальника Главного оперативного управления (ГОУ) Генерального штаба Вооруженных Сил СССР (ГШ ВС СССР) генерал-полковника С.П. Иванова, был представлен на утверждение Министру обороны СССР.

         В плане были поставлены следующие основные задачи: Группе советских войск на острове Куба (ГСВК) во взаимодействии с Кубинскими Революционными Вооруженными Силами не допустить высадки американских войск на территорию острова ни с моря, ни с воздуха, превратить остров в неприступную крепость; стратегическим ракетчикам в случае развязывания войны, нанести упреждающие удары по важнейшим объектам, расположенным на территории США, но только по сигналу из Москвы. Для выполнения указанной боевой задачи было намечено разместить на Кубе вновь сформированную 51-ю ракетную дивизию (51 рд) под командованием генерал-майора И.Д. Стаценко (рис. 6).

  

        Дивизия должна была состоять из пяти полков, оснащенных ракетными  комплексами наземного базирования: трех с ракетами Р-12 (индекс Управления ракетного вооружения РВСН – 8К63) – 24 пусковые установки, дальность стрельбы 2,0 тыс. км, мощность 1 Мт;  двух с ракетами Р-14  (8К65) – 16 пусковых установок, дальность стрельбы 4,5 тыс. км, мощность также 1 Мт. На каждую пусковую установку в подвижных штатных емкостях предусматривался запас топлива: для ракет Р-12 – 1,75 заправки, для ракет Р-14 – 1,5 заправки. В качестве базовых было решено использовать ракетные полки уже стоящие на боевом дежурстве. Техническое обеспечение полков осуществляли ремонтно-технические базы (ртб) [2,6].                   

         Номера рп, ртб и рд, из состава которых они выделялись, а также фамилии командиров и места постоянной дислокации показаны на рис. 7 [7]:

* Здесь и далее по тексту приведены иллюстрации, позаимствованные из открытых источников Интернета.

• 79-й рп Р-12 29 рд, командир полковник (п-к) В.П. Ящук. 1018 ртб, г. Плунге, Литовская ССР;
• 181 рп Р-12 80 рд, командир п-к Н.Ф. Бандиловский. 331 ртб, г. Белокоровичи, Житомирская обл.;
• 664 рп Р-12 43 рд, командир п-к Ю.А. Соловьев. 1533 ртб, г. Ахтырка, Сумская обл.;
• 665 рп Р-14 43 рд, командир п-к Ю.А. Лысенко. 1534 ртб, г. Лебедин, Сумская обл.;
• 668 рп Р-14 43 рд, командир подполковник (п/п-к) Н.П. Петров. 1535 ртб, г. Конотоп, Сумская обл.;

428 рп Р-14 32 рд, командир п-к Черкесов Н.А. 1516 ртб, г. Сморгонь, Гродненская обл.

Рис. 7. Номера рп, ртб и рд, из состава которых они выделялись, а также фамилии командиров и места постоянной дислокации 

         На основе перечисленных выше частей были сформированы соответствующие части, убывающие на Кубу [7] (рис. 8):

• 514 рп Р-12, командир п-к И.С. Сидоров, на основе 79 рп.
  9 подвижная ртб (пртб), командир п/п-к И.В. Шищенко, на основе 1018 ртб.
• 539 рп Р-12, командир п-к Н.Ф. Бандиловский, на основе 181 рп.
  187 пртб, командир п-к С.К. Романов, на основе 331 ртб.
• 546 рп Р-12, командир п/п-к Ю.А. Соловьёв, на основе 664 рп.
  208 пртб, командир п-к П.Ф. Кривцов, на основе 1533 ртб.
• 564 рп Р-14, командир п/п-к Коваленко А.А., на основе 665 рп.
  350 пртб, командир п/п-к В.Е. Компанец, на основе 1534 ртб.
• 657 рп Р-14, командир п/п-к Черкесов Н.А., на основе 668 рп и дивизиона 428 рп. 484 пртб командир п-к Р.Ф. Коринец, на основе 1535 ртб.

Рис. 8. Вновь сформированные ракетные части, убывающие на Кубу 

          Для обеспечения работ по развертыванию частей 51 рд и затем несения боевого дежурства выделялось 1695 автомобилей и более 10 тыс. тонн различных грузов [1].

         Здесь уместно будет заметить, что моя военная биография в РВСН после окончания академии началась в 35-й рд (г. Орджоникидзе, Северная Осетия) именно с ракетных комплексов (наземного и шахтного базирования), оснащенных ракетами Р-12 и Р-14. Я, в то время офицер службы Контроля прицеливания ракет и астрономо-геодезического обеспечения (КП и АГО), как и большинство ракетчиков, нес 3-4-суточное боевое дежурство, участвовал в регламентных работах, в подготовке полетных заданий на пуск ракет, выполнял КП ракет и АГО районов базирования ракетных комплексов. Так что то, о чем я здесь рассказываю, мне очень близко и памятно.

          Кроме частей РВСН, ГСВК должна была включать (рис. 9):

       — 4 отдельных мотострелковых полка с танковым батальоном в каждом (танки Т-55А с усиленной противоатомной защитой);

       — 1 вертолетный полк Ми-4;

       — 1 эскадрилья истребителей МиГ-21;

       — полк бомбардировщиков среднего радиуса действия Ил-28, 1 эскадрилья которого состояла из самолетов – носителей ядерных бомб; 1 отдельная эскадрилья связи;

       — 12 зенитных ракетных установок С-75;

       — тактическое ядерное оружие (12 ракет «Луна»,  6 авиабомб, 80 фронтовых крылатых ракет).

Рис. 9. Состав частей других видов ВС СССР, направляемых на Кубу

           Общая численность ГСВК должна была составить 44 тыс. человек, из них 7056 офицеров, солдат и служащих РВСН. Для перевозки личного состава, вооружения и техники требовалось 70-90 судов Министерства морского флота СССР (Минморфлота) [2,3] (реально было задействовано 85 судов, выполнивших 183 рейса) [1,8,9].         

          Планировалась также переброска 11 подводных лодок, 2 крейсеров, 4 эсминцев и бригады ракетных катеров. В состав военно-морских сил включался также полк ракет «Сопка» (6 ракетных пусковых установок типа «земля – вода»), минно-торпедный авиаполк (33 бомбардировщика Ил-28) и отряд судов обеспечения. Общая численность  морской группировки составляла около 16 тыс. человек [8]. 

          Схема планируемого размещения ГСВК приведена на рис. 10.

Ракетные полки должны были «заступить» на боевое дежурство в период с 20 октября 1962 г. по 1 января 1963 г. [10]. Убывающие на Кубу из западных районов СССР части заменялись им равноценными из состава 18, 42 и 49 рд [7].

          С целью дезинформации вероятного противника операция получила наименование «Анадырь» с легендой стратегического учения, предусматривающей переброску войск и военной техники морем в различные, в том числе и в северные районы Советского Союза. Для полного правдоподобия личный состав некоторых частей обеспечивался теплой одеждой (полушубками, шапками, валенками, рукавицами и пр.), а также походными печками и лыжами.

           Обсуждение плана операции «Анадырь» состоялось на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором было решено: «План одобрить… По получении согласия [кубинского лидера] Ф.Кастро его утвердить. Направить [28-29 мая на Кубу] делегацию… для переговоров в составе тт. Рашидова Ш.Р. (члена ЦК КПСС, Первого секретаря ЦК КП Узбекистана), Бирюзова С.С. (главкома РВСН), Иванова С.П. (начальника Главного оперативного управления) и с ними группу товарищей…» [2].

           От Министерства обороны вместе с С.С. Бирюзовым, который в документах значился как «инженер Петров», вылетели заместитель начальника Главного штаба Военно-Воздушных Сил (ВВС) генерал-лейтенант авиации С.В. Ушаков и генерал-майор П.В. Агеев, представлявший ГОУ ГШ (вместо ранее запланированного С.П. Иванова). Они должны были провести предварительную рекогносцировку портов выгрузки войск, аэродромов базирования авиации и предполагаемых районов размещения БСП частей РВСН.

         По прибытии в Гавану советская делегация была принята кубинским руководством, которому Ш.Р. Рашидов довел решение Президиума ЦК КПСС.  Ф.Кастро это  решение  одобрил   (рис. 11).

Правда,  как  свидетельствует С.С. Бирюзов, при этом он сказал, что «если это мероприятие послужит делу победы мирового социализма, борьбе народов против угнетения их американским империализмом, Куба согласна пойти на риск и взять на себя долю ответственности за установку советских ракет…» [2].

         Анализируя итоги визита, генерал армии А.И. Грибков в своих мемуарах заметил следующее: «[У Бирюзова] сложилось мнение, что кубинское руководство свое положительное отношение к размещению наших ракет расценивало как помощь Кубы Советскому Союзу в достижении его собственных целей, а не наоборот…» [2].

         10 июня состоялось заседание Президиума ЦК КПСС. Присутствовали все члены Президиума и кандидаты в члены, в числе которых был и  С.С. Бирюзов. После заслушивания информации о результатах поездки советских представителей на Кубу состоялось ее обсуждение. Затем Министр обороны СССР  Маршал  Советского   Союза  Р.Я.  Малиновский  (рис. 12)

зачитал итоговую записку по существу рассматриваемого вопроса, подписанную им и Начальником ГШ ВС СССР Маршалом Советского Союза М.В. Захаровым.

           Записка была написана на семи листах «от руки», четким каллиграфическим почерком, адресована Председателю Совета Обороны Н.С. Хрущеву и начиналась словами: «В соответствии с Вашими указаниями Министерство обороны предлагает…: На о. Куба разместить Группу Советских войск, состоящую из всех видов Вооруженных Сил под единым руководством… Направить на Кубу… ракетную дивизию…» [6]. Фактически это был план предстоящей операции, изложенный для высокопоставленных чиновников в доступной для восприятия ими форме. После заслушивания содержания записки все присутствующие на заседании проголосовали «за» ее утверждение.

           Одновременно по дипломатическим каналам велась интенсивная подготовка правовой основы операции «Анадырь», а также проекта договора под названием «Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба».

           В начале июня Главный штаб РВСН разработал организационно-штатную структуру 51 рд, которая была одобрена Главнокомандующим РВСН и утверждена Начальником Генерального штаба Вооруженных Сил (ГШ ВС) СССР. Это были новые штаты управлений дивизии, ракетных полков и ремонтно-технических бригад, а также ранее не предусмотренных штатом дивизии подразделений (хлебозавод, инженерно-саперный батальон и др.).

          В ходе формирования и подбора личного состава РВСН основное внимание обращалось на специальную подготовку и деловые качества каждого офицера, сержанта и солдата, состояние их здоровья и способность переносить тяготы службы в условиях тропического климата и длительных океанских переходов, на срок службы (отбирались только те, кто уже отслужил 2-3 года), дисциплинированность и на другие качества, являющиеся гарантией успешного решения поставленных задач в необычных природно-климати-ческих условиях. Так, по некоторым оценкам аттестацию на соответствие занимаемой должности не прошли порядка 1,5 тыс. военнослужащих, в том числе около 500 офицеров [11].         

         Важно подчеркнуть, что формирование частей 51 рд было выполнено в кратчайшие сроки при непосредственном руководстве и контроле Главнокомандующего РВСН Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова.     

          Другие части и подразделения, направляемые на Кубу, формировались из войск различных военных округов. Так, мотострелковые полки выделял Ленинградский военный округ (одним из полков командовал полковник Д.Т. Язов – будущий Маршал Советского Союза, Министр обороны СССР), танковые батальоны – Киевский и т.д.

          Основу же ГСВК должны были составить части РВСН, причем управление Группы первоначально планировалось сформировать на базе штаба одной из ракетных армий. Командование Группой намечалось поручить командующему 43-й ракетной (Винницкой) армии генерал-лейтенанту авиации П.Б. Данкевичу (рис.13). Кстати, бывшему командующему воздушной армией ПВО в период, когда  Главнокомандующим войсками ПВО страны – заместителем Министра обороны СССР был Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов.

Однако штаб ракетной армии по своему организационному составу не мог в полной мере осуществлять управление группировкой войск разнородного состава, поэтому в штаб Группы были включены отделы Сухопутных войск, ПВО, ВВС и морской отдел. Командующим ГСВК по предложению Н.С. Хрущева был назначен действующий командующий Северо-Кавказским военным округом Дважды Герой Советского Союза генерал армии И.А. Плиев (под псевдонимом «Иван Павлов») (рис. 14), его  первым заместителем – генерал-лейтенант авиации П.Б. Данкевич.

По мнению Н.С. Хрущева, назначение командующим ГСВК кавалериста, а не ракетчика должно было подчеркнуть, что Советский Союз не собирается применять на Кубе ядерное оружие, а лишь использует его как средство устрашения. В случае американской агрессии такой командующий  решительно защищал бы Кубу, используя только традиционные боевые средства и силы [5].

          Порядок подготовки и переброски войск в рамках операции «Анадырь» был определен директивой Министра обороны СССР № 75273 от 13 июня 1962 г. На ее основании 23 июня Главным штабом РВСН были разработаны и Главнокомандующим РВСН утверждены 40-часовая «Программа подготовки личного состава рекогносцировочных групп» и «Инструкция по проведению рекогносцировочных работ полевого позиционного района ракетного полка, вооруженного ракетами 8К63 (8К65)».

         В Инструкции излагались основные требования по выбору полевых позиционных районов и элементов боевого порядка ракетного полка, районов сосредоточения дивизионов и маршрутов движения к ним, определению и оценке возможностей геодезического обеспечения, а также по объемам маскировочных работ и мероприятиям по боевому обеспечению в пунктах выгрузки (станциях, портах) на маршрутах движения, в районах сосредоточения и в самих позиционных районах. Предусматривались также основные требования по тыловому обеспечению [11,12].

          Общее руководство тыловым обеспечением операции «Анадырь» было возложено на заместителя Министра обороны СССР – Начальника Тыла ВС СССР Героя Советского Союза Маршала Советского Союза И.Х. Баграмяна. Запасы материальных средство создавались на срок от от 3 до 12 месяцев, все воинские части, убывающие на Кубу, обеспечивались продовольствием на 45 суток [12].

           В первых числах июля были сформированы оперативные группы по приему войск и отправке их на судах Минморфлота. Организация и контроль доставки на Кубу сил и средств 51 рд морским транспортом была возложена на первого заместителя Главнокомандующего РВСН генерал-полковника В.Ф. Толубко – в будущем Главного маршала артиллерии (1983), Главнокомандующего РВСН (1972-1985) [13], кстати, определившим мою дальнейшую военную судьбу по окончании академии. После моей стажировки на 3-м курсе академии на полигоне «Плесецк» его командованием было направлено ходатайство в Главный штаб РВСН о направлении меня (выпускника академии) для дальнейшего прохождения службы в научный отдел. Резолюция В.Ф. Толубко на ходатайстве была лаконичной: «Пусть сначала послужит в войсках!».

           При подготовке операции «Анадырь» первоначально был разработан график очередности отправки войск, по которому первой должна была прибыть на Кубу ракетная дивизия, на приведение в боевую готовность которой требовалось больше времени. Однако после некоторых размышлений пришли к выводу, что это делать нецелесообразно. В портах выгрузки и в районах размещения БСП ракетчики окажутся беззащитными перед авиацией и диверсионными группами вероятного противника. По этой причине было решено перебросить сначала на остров зенитно-ракетные и мотострелковые части и только затем части РВСН.

           Важно подчеркнуть, что никаких альтернативных вариантов в случае обнаружения американцами стратегических ракет до того, как они будут приведены в полную боевую готовность, не предусматривалось [5].

           Передовая рекогносцировочная группа во главе с И.А. Плиевым отправилась на Кубу авиарейсом 10 июля. Самолет вылетел под флагом Гражданского воздушного флота якобы для открытия международной линии Москва – Гавана. Спустя несколько дней на Кубу вылетела и основная группа. Она направлялась под видом специалистов сельского хозяйства СССР, инженеров и техников по ирригации и мелиорации [2].  

          На инструктивном занятии, проводимом лично Главнокомандующим РВСН Маршалом Советского Союза С.С. Бирюзовым с  офицерами-ракетчиками, убывающими в составе рекогносцировочной группы с целью выбора мест дислокации БСП для ракетных дивизионов, было обращено особое внимание на подготовку исходных геодезических данных для пусков ракет (на геодезическое обеспечение), которое возлагалось на отдел КП и АГО штаба ГСВК (начальник отдела полковник И.Д. Шаповаленко – в 1973-1977 г. мой преподаватель в академии). Этому отделу предстояло до конца августа выдать в баллистический отдел штаба ГСВК геодезические данные, необходимые для расчета полетных заданий на все пусковые установки ракетных дивизионов: координаты точек старта ракет, геодезические азимуты ориентирных направлений для прицеливания ракет и др.  Однако все эти данные можно было получить только после развития на территории Кубы специальных геодезических сетей. Это должна была выполнить специальная геодезическая группа, состоящая из старших офицеров отдела КП и АГО штаба ГСВК и приданного ей геодезического взвода (командир – старший лейтенант В.М. Портнов, в 1980-х гг. – начальник Топографической службы Воздушно-десантных войск, полковник) [14].       

         В один из июльских дней Н.С. Хрущеву было доложено о готовности Министерства обороны к реализации плана «Анадырь»: «Все войска, предусмотренные по перечню боевого состава, отобраны, укомплектованы и готовы к отправке. Произведено планирование всех мероприятий по доставке советских войск на остров Куба в течение четырех месяцев (июль, август, сентябрь, октябрь). Первым днем погрузки [предлагалось] назначить 12 июля 1962 года…» [2].

          Вскоре из мест постоянной дислокации ракетных частей по направлению к восьми портам Балтийского, Черного и Баренцева морей пошли груженые воинские эшелоны. Например, только для перебазирования 514 рп полковника И.С. Сидорова и приданной 9 пртб подполковника И.В. Шищенко в морской порт погрузки потребовалось 19 железнодорожных эшелонов. В портах их ожидали сухогрузы. На переход же морским путем указанных частей требовалось 5 океанских сухогрузов и 1 пассажирское судно [13].

         12 июля авиарейсом на Кубу прибыла рекогносцировочная группа 51 рд, в составе которой были командир дивизии генерал-майор И.Д. Стаценко и начальник отделения подготовки данных штаба дивизии майор Г.В. Шабанов. Неделю спустя также воздушным путем прибыли рекогносцировочные группы ракетных полков.  На основании задания на рекогносцировку, изложенного в директивах ГШ ВС СССР, был составлен план работы. По топографическим картам изучалась местность, особо – рельеф, гидрография и дорожная сеть. Затем намеченные районы расположения ракетных полков обследовались путем их облета на вертолетах.

           Все рекогносцировочные группы и проводимые ими работы прикрывались легендами: «Специалисты сельского хозяйства», «Строители учебного центра для Кубинской армии», «Работники геолого-разведочных партий» и др. Передвижение рекогносцировочных групп проводилось на кубинских машинах мелкими группами и зачастую в кубинской военной форме. Охрана групп осуществлялась офицерами и солдатами разведывательного батальона личной охраны Ф.Кастро [15].

          Прибытие морских судов с военнослужащими и техникой на Кубу началось 26 июля, с ракетами (на шести сухогрузах) – 9 сентября. По легенде все эти суда везли на Кубу народнохозяйственные грузы и различную сельскохозяйственную технику.

          Для личного состава переход морем в плохо приспособленных для жилья трюмах и твиндеках сухогрузов был поистине испытанием моральных и физических сил. Санитарно-гигиенические условия были, мягко говоря, неважные, выход на палубу ограничен, а к концу рейса – вообще запрещен. От жары за +50°С зашкаливали термометры, продовольствие в таких условиях портилось, почти половина военнослужащих страдала морской болезнью, несколько человек, к сожалению, скончалось в пути. Их похоронили по морскому обычаю – в море.           

         «На подходе к Кубе около [нашего сухогруза] начали летать американские военные самолеты (рис. 15), – вспоминает один из участников операции «Анадырь». – Сначала большие двухмоторные, потом появились истребители. Каждый  облет  они  совершали  по  определенной  программе:  очень  низко  снижались  (до 15-20 метров над морем), заходили с разных курсов… Летали только днем… до шести раз в сутки. Много фотографировали, было видно, как открываются фотолюки, иногда даже был виден блеск оптики…» [10].

Ядерные (а точнее – термоядерные) боеголовки ракет были доставлены на дизель-электроходе «Индигирка» – транспортном судне ледового класса, флагмане Советских Антарктических экспедиций того времени (рис. 16), – и на сухогрузе «Александровск».

В трюмах «Индигирки» находилось более 160 ядерных зарядов, в том числе 60 боеголовок к ракетам Р-12, 80 зарядов для фронтовых крылатых ракет (ФКР), 12 зарядов к тактическим ракетам «Луна», авиабомбы и морские мины. На случай нападения вероятного противника судно было оснащено  необходимым вооружением, а капитан «Индигирки» А.Ф. Пинежанинов имел еще и секретный приказ: «В случае, если возникнет угроза захвата, судно должно быть затоплено!» [4]. В трюмах «Александровска» было размещено 24 боеголовки для ракет Р-14 и 44 заряда для ФКР [10].

           Рейс «Индигирки» – «судна особой важности», который продолжался с 16 сентября по 4 октября, контролировался лично Н.С. Хрущевым [4]. Всего же с частями и вооружением РВСН на Кубу было отправлено 21 судно. Встречу первых судов, организацию разгрузки и сосредоточения войск в местах дислокации проводили офицеры передовой оперативной группы  [11].

           29 июля на теплоходе «Латвия» прибыл основной состав управления ГСВК, и с этого времени вся работа по организации встречи и сосредоточению прибывающих войск осуществлялась ее штабом [2].

           В начале августа главные управления, управления и службы Главного штаба РВСН (начальник генерал-полковник М.А. Никольский) разработали детальные планы укомплектования частей, привлекаемых к операции «Анадырь», ракетным вооружением, автотранспортом, инженерной техникой и средствами связи. После утверждения планов главкомом РВСН началась их реализация [11].

           15 августа от Военно-топографического управления ГШ ВС прибыл сводный топогеодезический отряд во главе с Героем Советского Союза полковником М.С. Мордвянниковым (в свое время я был с ним лично знаком). Этот отряд высококлассных специалистов стал большим подспорьем в работах по геодезическому обеспечению позиционных районов 51 рд, геодезической привязке БСП, которые проводились под легендой «Геологические работы по поиску полезных ископаемых по заказу правительства Кубы» [14].

           С учетом складывающейся военно-политической обстановки в мире  в сентябре на территории Дальневосточного и Забайкальского военных округов СССР, было проведено крупное командно-штабное учение (КШУ) «Тайфун» с привлечением соединений и частей РВСН. В соответствии с замыслом КШУ основой военных действий были определены ядерные удары стратегическими средствами. За начало военных действий был принят первый ракетно-ядерный удар общей эквивалентной мощностью около 200 Мт. По объектам заокеанской территории планировалось нанесение ударов 40 стратегическими ракетами. В ходе учений был проведен учебно-боевой пуск ракеты Р-12 на расстояние 1700 км по одному из островов Курильской гряды (рис. 17). Головная часть этой ракеты попала точно в цель.

На разборе учения Министр обороны СССР поставил ряд задач Главнокомандующему РВСН, в том числе – резко сократить сроки подготовки ракет к пуску, повысить точность нанесения ракетных ударов и живучесть пусковых установок от возможных ударов ядерного оружия противника [16].

             Войска же, прибывавшие на Кубу, развертывались во всех ее шести провинциях, географические условия которых в значительной степени отличались. Это различие наложило свой отпечаток на характер и объем проводимых войсками инженерных работ. В большинстве районов сосредоточения не было жилья, отсутствовала или была крайне слабо развита дорожная сеть, а в ряде случаев даже не было источников водоснабжения.

             Инженерное оборудование районов расположения прибывающих войск включало строительство полевых военных городков, а также строительство и оборудование боевых стартовых и технических позиций для ракетной и другой техники с элементами охраны и обороны (проволочные заборы, окопы и т.п.). В первую очередь строились БСП для частей РВСН, частей ПВО, ФКР и береговых тактических ракет «Сопка» [2].

           Для размещения частей РВСН была выполнена рекогносцировка 151 района общей площадью 900 кв. км, растянутых с запада на восток на 650 км. Из них было выбрано 10 позиционных районов (по два на каждый полк – основной и запасный) [1].  

          Одновременно с этими работами личным составом пртб ежедневно по особым технологиям проверялась боеспособность ядерных боеголовок. К сожалению, надежной защиты, предусмотренной для обслуживающего персонала в стационарных условиях, на Кубе не было, да и времени на ее создание не оставалось. Результатом этого стали тяжелые последствия радиоактивного облучения ряда военнослужащих, которые дали знать о себе уже по возвращению в Советский Союз. Не прибавляли здоровья воинам-заправщикам и компоненты ракетного топлива, хранившиеся в резервуарах, и под палящим тропическим солнцем время от времени «попыхивающие» через предохранительные клапаны желтоватым ядовитым газом. 

           Между тем переброска войск на Кубу продолжалась, а ТАСС успокаивало мировое сообщество официальными заявлениями типа: «Советскому Союзу не требуется перемещать в какую-либо страну, например, на Кубу, имеющиеся у него средства для отражения [возможной американской] агрессии… Наши ядерные средства настолько мощны… что нет нужды искать место для размещения их где‑то за пределами СССР…» [10].

           Вскоре на Кубу прибыла группа генералов и офицеров Министерства обороны СССР для оказания помощи войскам и контроля за выполнением принятых правительством решений.  Группу возглавил генерал-лейтенант А.И. Грибков, ракетчиков представлял генерал-лейтенант А.С. Буцкий – первый заместитель начальника Главного штаба РВСН (рис. 18).

Накануне отъезда Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский вызвал к себе А.И. Грибкова и поставил ему следующую задачу. «Как только все ракетные части будут приведены в полную боевую готовность, доложите мне об этом лично.  И только мне, никому больше, – вспоминает генерал армии А.И. Грибков. – Ваша главная задача – контроль за готовностью ракет и войск к боевому применению. Запомните и передайте… Плиеву, что те указания, которые он получал лично от Никиты Сергеевича об использовании [стратегических] ракет Р-12, Р-14…, должны строго и точно выполняться, а именно ракетную дивизию пускать в дело только, повторяю, и только с личного разрешения Верховного Главнокомандующего… Ракеты мы завозим на Кубу лишь с целью сдержать возможную агрессию со стороны США и их союзников. Мы не собираемся развязывать атомную войну, это не в наших интересах… О готовности ракетных войск донесете мне условной фразой… [Министр обороны] немного подумал, посмотрел на меня и, четко выговаривая каждое слово, произнес: «Директору. Уборка сахарного тростника идет успешно»…» [2].

         Напутствовал своего представителя генерал-лейтенанта А.С. Буцкого и Главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов.

         «В более чем полуторачасовой беседе со мною… Бирюзов С.С. подробно рассказал об обстановке, связанной с операцией «Анадырь», – вспоминает А.С. Буцкий. – Он поставил задачу на проведение контроля за приведением в боевую готовность частей и подразделений ракетных войск, прибывших на Кубу…[При этом он] неоднократно подчеркивал необходимость доведения до командующего Группой советских войск на Кубе генерала Плиева И.А., его заместителя генерала Данкевича П.Б. и командира дивизии генерала Стаценко И.Д. требования о том, что ракетные части, прибывшие на Кубу, являются средством Верховного Главнокомандования и их применение может осуществляться только по приказу из Москвы. Сергей Семенович в беседе тепло отзывался о Ф.Кастро, дружественном кубинском народе…. Видимо, у него в памяти еще были свежи дни, проведенные на Кубе в составе группы Рашидова Ш.Р…» [11].

         14 октября командующий ГСВК генерал армии И.А. Плиев провел расширенное заседание Военного совета, на котором приказал все воинские части Группы привести в полную боевую готовность. Завершая заседание, он сказал: «Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным оружием. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боеприпасов хватит на 5-6 недель. Разобьют Группу войск – будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию – будем воевать в составе полка, разобьют полк – уйдем в горы…» [17].

         В тот день американский самолет-разведчик U-2 выполнил аэрофотосъемку в районе кубинской деревни Сан-Кристобаль (провинция Пинар-дель-Рио), где оборудовались стартовые позиции для стратегических ракет. Американские дешифровщики, внимательно изучив полученные фотоснимки, пришли к однозначному выводу: на Кубу прибыли советские ракетные части (рис. 19) [2,4].

К 15 октября личным составом пртб были полностью проверены все головные части, доставленные на Кубу и хранившиеся в специальных складах [18]. 

         17 и 18 октября американская воздушная разведка получила новые снимки кубинской территории, по которым можно было судить о быстром продвижении работ и обустройстве БСП советских стратегических ракет. Это усилило беспокойство не только в высших эшелонах власти США: потоки гражданского населения со своим скарбом в панике устремились в соседнюю Мексику, из штата Флорида – вглубь территории США, с американской военно-морской базы Гуантанамо, расположенной на Кубе, срочно эвакуировались семьи военнослужащих.

          20 октября первым на боевое дежурство заступил 514 рп (8 ракет Р-12) [11]. К этому времени были развернуты и подготовлены к работе все радиосредства, с командного пункта 51 рд  налажено надежное управление частями [18].

          «Утром 20 октября я и генерал-майор Л.С. Гарбуз [заместитель командующего Группы войск по боевой подготовке] приехали в штаб 51-й ракетной дивизии, – вспоминает далее А.И. Грибков. – Нас встретил ее командир генерал-майор И.Д. Стаценко. Молодой, подтянутый, одетый, как и все солдаты и офицеры в штатское: темно-серые брюки, клетчатую рубашку с короткими рукавами. Восхищение вызывала его безукоризненная строевая выправка…» [2].

          И.Д. Стаценко доложил прибывшим генералам о ходе развертывания частей дивизии. К этому времени все 42 ракеты Р-12 (36 боевых и 6 учебных) уже были доставлены на Кубу. Личный состав продолжал оборудовать позиционные районы и занимался обустройством  (рис. 20).  

Рис. 20. Ракета Р-12

           Заметим, что именно ракетам Р-12 предстояло сыграть главную роль в разрешении Карибского кризиса. В связи с этим на рис. 21 представлены некоторые краткие сведения об этих ракетах [19].

13 августа 1955 г. было принято Постановление Совета Министров СССР «О создании и изготовлении ракеты Р-12 (8К63)». Организация-разработчик ракеты ОКБ-586, главный конструктор академик М.К. Янгель. Организация-разработчик жидкостного ракетного двигателя  РД-214 ОКБ-254, главный конструктор академик В.П. Глушко.

22 июня 1957 г. состоялся первый испытательный пуск ракеты Р-12.

4 марта 1959 г. боевой ракетный комплекс наземного базирования с баллистической ракетой средней дальности  Р-12  был принят на вооружение и начато его серийное производство.

Ракета Р-12:

— несла моноблочную головную часть с термоядерным зарядом («изделие 49») мощностью 1 Мт. Предназначалась для поражения площадных целей (площадью около 100 км);

— запускалась с наземного пускового устройства (стола), куда она устанавливалась перед стартом.

Длина ракеты Р-12 с головной частью – 22,8 м, диаметр – 1,6 м, стартовая масса – 42 т, максимальное время полета до цели – 11,8 мин.

Что касается других ракет, то в рассматриваемое время два полка ракет Р-14 на судах Минморфлота еще преодолевали воды Атлантического океана.

            Из штаба 51 рд генералы А.И. Грибков и Л.С. Гарбуз выехали в 546 рп подполковника Ю.А. Соловьева. Там также полным ходом шли работы по подготовке БСП. Укладывались железобетонные плиты, прокладывались линии связи, отрывались окопы и укрытия для личного состава. Из-за жары (температура поднималась до +40°С и выше) и сильной влажности воздуха командир полка принял решение работать, сменяя личный состав, через каждый час. Грунт был каменистый, инженерная техника в таких условиях была малопроизводительной, поэтому большинство работ выполнялось вручную.

         Неимоверная жара, тропические ливни, обычные на Кубе в сентябре-октябре, духота, резкие перепады температуры днем и ночью, ядовитые деревья, например, гуайява, тучи малярийных комаров, мошек, полчища каракуртов, змей и прочие «прелести» местных физико-географических условий создавали довольно серьезные трудности. И уж совсем плохо стало, когда началась эпидемия дизентерии и других желудочно-кишечных заболеваний. Вода для приготовления пищи бралась из открытых источников, а это в условиях тропиков, как оказалось, смерти подобно! Тем не менее, советские солдаты и офицеры держались стойко. «Они готовились вместе с кубинцами сражаться, с честью выполнить свой интернациональный долг, – свидетельствует генерал армии А.И. Грибков. – Все были готовы защищать Кубу так же, как свою Родину. В который раз приходилось убеждаться, что советский солдат, куда бы ни забросила его судьба, всегда оставался мужественным, терпеливым, находчивым, неунывающим бойцом…» [2, 15].   

         22 октября президент США Дж. Кеннеди выступил по радио и телевидению с обращением к нации, в котором охарактеризовал обстановку в Карибском бассейне, указал на опасность размещения советских стратегических ракет на Кубе. В заключение президент сказал, что будет рассматривать любой пуск ракеты с территории Кубы в направлении территории какого-либо государства Западного полушария как удар Советского Союза по США, требующий возмездия. Это выступление и предпринятые вслед за ним правительством США дипломатические и военные акции явились кульминационным моментом Карибского кризиса. Две великие державы находились в полушаге от ядерной катастрофы [2].

           В этот же день шифртелеграммой Министра обороны СССР в адрес командующего ГСВК предписывалось принять немедленные меры к повышению боевой готовности и отражению совместно с кубинской армией возможного нападения противника. Использование ядерного оружия запрещалось категорически [2].      

          23 октября президент США Дж. Кеннеди подписал директиву № 3504 о введении с 24 октября, с 14.00 по Гринвичу, военно-морской блокады (дословно – «карантина») на все виды наступательного оружия, ввозимого на Кубу. Уже на следующий день начался досмотр всех судов, следовавших на Остров Свободы в нарушение Женевской конвенции 1958 г., кстати, подписанной также и США.

          Заметим, что в соответствии с международным правом такая блокада «является актом войны». Между тем размещение американских ракет в Турции и ответное размещение советских ракет на Кубе каких-либо международных соглашений не нарушало. Таким образом, США оказывались в роли стороны, развязывающей мировую войну [9].

          С учетом объявленной блокады два полка ракет Р-14 (564 рп, 657 рп), находившиеся в Атлантическом океане на четырех судах-сухогрузах Минморфлота, получили приказ возвращаться к родным берегам [2]. Однако основная часть сил и средств ГСВК была уже на Кубе. Последним судном, которому удалось прорваться на остров, минуя  плотное кольцо американских боевых кораблей, был сухогруз «Александровск» с ядерными боеголовками для ракет Р-14 и ФКР на борту.

          Советское правительство расценило упомянутый «карантин» как «беспрецедентные агрессивные действия» и приняло ответные меры. В стране было задержано увольнение в запас отслужившим положенный срок военнослужащим срочной службы, офицерам отменены отпуска, войска были приведены в состояние повышенной боевой готовности. В ГСВК была объявлена боевая тревога [4,18].

         24 октября советскому руководству посредством радиоперехвата стал известен приказ Стратегическому авиационному командованию США: «Приготовиться к ядерному нападению!». Вторжение американских войск на Кубу должно было состояться 26 октября [10].

         К тому времени вооруженные силы США на континенте и в Европе, в том числе 6-й флот, базировавшийся в Средиземном море, и 7-й, находившийся в районе острова Тайвань, были приведены в полную боевую готовность. Подводные лодки с ракетами «Поларис» заняли позиции для нанесения ракетно-ядерного удара по Советскому Союзу и другим государствам – участникам Организации Варшавского Договора. На случай эскалации кризиса для действий против Кубы было выделено несколько парашютно-десантных, пехотных и бронетанковых дивизий. Второй эшелон насчитывал резерв из 250 тыс. человек. К берегам Кубы подошло свыше 180 боевых кораблей, на борту которых находились 85 тыс. военных моряков. При необходимости высадку на Кубу должны были обеспечивать до 460 военно-транспортных самолетов [2].

         25 октября на боевое дежурство заступили 539 рп (8 ракет Р-12) и 2-й дивизион 546 рп (4 ракеты Р-12) [11].

    В тот день на 1025-ом заседании Совета Безопасности ООН, проходившем в ее штаб-квартире в Нью-Иорке, посол США в ООН Э.Стивенсон продемонстрировал материалы аэрофотосъемки с изображением развернутых для боевого применения советских ракетных комплексов на Кубе (рис. 22) с целью подтверждения американской стороной заявления о том, что Советский Союз «тайным образом доставил на остров Кубу опасную военную технику наступательного характера» и это, по его мнению, является весомым оправданием контрдействий США по установлению военно-морской блокады Кубы.

Однако председатель заседания посол СССР в ООН В.А. Зорин усомнился в подлинности материалов аэрофотосъемки, а на вопрос Э.Стивенсона «Есть ли на Кубе советские ракеты?» от прямого ответа уклонился, но сослался на ранее упомянутое заявление ТАСС: «Наши ядерные средства настолько мощны… что нет нужды искать место для размещения их где‑то за пределами СССР…» [10].

          Между тем «25 октября… начальник штаба [нашего ракетного]полка объявил, что американцы будут нас бомбить, – вспоминает участник операции «Анадырь» техник-лейтенант А.Г. Горенский. – После этого, конечно, у нас возник легкий мандраж… Мы жили в ожидании войны. Склонялись к тому, что боевые действия все-таки начнутся. Но мы были готовы к этому. Нам сообщили командиры, что по всем прикидкам после начала войны мы проживем полчаса, не больше. Потом нас накроют. Но за это время наш полк мог выпустить 3-4 ракеты с ядерными боеголовками. Так что от Флориды, а именно туда мы были нацелены, тоже мало бы что осталось. С ней бы наш полк минут за 20 справился. А второй полк с ФКР разнес бы все американские войска на [военно-морской базе] Гуантанамо…» [10] (рис. 23).

26 октября все части ПВО, дислоцировавшиеся на Кубе, были приведены в боевую готовность (каждый ракетный дивизион прикрывался зенитными батареями: одной 57-мм и двумя 37-мм [18]). Командирам частей и подразделений ПВО было предоставлено право открывать огонь по американским самолетам в случае их воздушного нападения [6].

         «Ночь с 26 на 27 октября прошла в чудовищном напряжении, –  вспоминает далее А.Г. Горенский. – Вечером всех женщин с нашей территории – вольнонаемных радисток, телефонисток вывезли в карстовые пещеры, которые служили убежищами. Личному составу приказали иметь при себе оружие. Наши радары засекли цели – десятки самолетов США устремляются к кубинским границам. Поступает приказ Фиделя Кастро: «Кубинские границы священны и неприкосновенны, уничтожать любого нарушителя!»…» [10].

         27 октября на боевое дежурство заступил 1-й дивизион 546 рп (4 ракеты Р-12). При этом головные части для ракет были завезены в ночь с 26 на 27 октября только для 412 рп, остальные были на спецскладе ГСВК [11].

         В тот день командующий ГСВК получил от Министра обороны СССР две шифртелеграммы, в которых говорилось: 1. «Применять ядерное оружие из [стратегических] ракет, ФКР, [тактических ракет]«Луна» и самолетов без санкции из Москвы запрещается…».  2. «Прекратите всякие работы по установке Р-12 и Р-14 – этим раздражаете ООН. Тщательно маскируйте, работайте только по ночам…» [6]. Похоже, что по части ракет Р-14, возвращающихся морем в СССР, в Министерстве обороны были что называется «не в курсе».

          К тому времени из 36 боевых ракет Р-12 примерно половина была уже готова к заправке топливом и стыковке с головными частями (последние находились на удалении от позиционных районов от 110 до 480 км, за исключением 412 рп, под усиленной охраной). Однако соответствующей команды еще не поступало [5]. Полетные задания для пуска ракет в системы автоматического управления также еще не вводились [2,7].

           Кстати, подготовка полетных заданий – очень объемная, кропотливая и ответственная работа – осуществлялась баллистическим отделом штаба ГСВК (начальник отдела полковник Н.П. Рахнянский) с привлечением отделения подготовки данных (ОПД) штаба ракетной дивизии и ОПД штабов ракетных полков [14].

          Еще в августе по закрытым каналам связи из ГШ ВС командующему ГСВК были переданы для всех ракетных полков номера, типы и координаты объектов поражения, основные направления пусков ракет, мощности ядерных взрывов. Подготовка полетных заданий (расчет дальности, азимутов пуска ракет, объема заправки компонентов ракетного топлива и др.) выполнялась фактически вручную (на арифмометрах) – комплексов автоматизированных вычислительных машин тогда еще не было даже в ГШ ВС.

          В первых числах сентября из отдела КП и АГО в баллистический отдел штаба ГСВК были переданы необходимые исходные геодезические данные. К началу октября работы по расчету полетных заданий на пуски ракет 51 рд были выполнены и доставлены в штабы ракетных полков специальными оперативными группами. На пути следования одна из групп была обстреляна неизвестными, потерь, правда, не было [14].         

            27 октября расчетом советского зенитно-ракетного комплекса С-75 после пересечения кубинской воздушной границы на высоте 21 км был сбит американский самолет-разведчик U-2. Пилот майор Р.Андерсон погиб (рис. 24). Офицером наведения был лейтенант А.А. Ряпенко. «Оглядываясь назад, – вспоминает он, ­– могу сказать: мы выполняли свой долг, безоговорочно и до конца… В те годы все наше поколение воспитали так, что мы были готовы погибнуть за Родину…» [10].

В тот же день силами кубинской ПВО был также сбит низколетящий американский истребитель-перехватчик F-106 [18].

          В Вашингтоне известие о сбитых самолетах вызвало крайнюю озабоченность. На совещании у президента Дж. Кеннеди генералитет из Объединенного комитета начальников штабов посчитал целесообразным нанести упреждающий удар по Кубе с воздуха 29 октября, а затем начать полномасштабное вторжение. Однако президент запретил эту бомбардировку, ибо, по его мнению, после этого очень скоро «никого из здесь присутствующих в живых не останется».

          Вечером 27 октября министр юстиции Р.Кеннеди (брат президента) встретился с послом СССР в США А.Ф. Добрыниным и от имени президента заявил, что, если советские стратегические ракеты не будут немедленно убраны с Кубы, США вынуждены будут начать боевые действия не позднее чем в первые дни следующей недели. Он добавил, что президент США «во что бы то ни стало, хочет избежать войны», но с каждым часом риск военной катастрофы возрастает. Поэтому сторонам нужно договориться буквально в ближайшие часы. Если размещение ракетных баз в Турции является единственным препятствием к достижению урегулирования, то Дж. Кеннеди «не видит непреодолимых трудностей в решении и этого вопроса. Главная трудность для президента – это публичное обсуждение вопроса о Турции. [Ведь] размещение ракетных баз в Турции было оформлено официальным решением НАТО… Однако президент… готов негласно договориться и по этому вопросу…» [10].

          Москва также была охвачена тревогой, но не паникой, как теперь утверждают некоторые историки «новой волны». Н.С. Хрущев и Президиум ЦК КПСС были готовы к тому, что роковые сообщения с Кубы могут поступить в любую минуту. Заседания проходили ежедневно, на них тщательно оценивалась обстановка, вырабатывались различные варианты решений. Н.С. Хрущев, получив сообщение Дж. Кеннеди о компромиссном варианте, отнесся к нему с пониманием. Решено было немедленно дать положительный ответ, тем более что в обмен на вывод ракет президент США гарантировал ненападение на Кубу. Дорога была каждая минута, и ответ Советского правительства решили передать по московскому радио открытым текстом. Кстати, случай очень редкий в мировой дипломатии. Но, по мнению Н.С. Хрущева, «промедление было бы смерти подобно».

           28 октября в газете «Правда» было опубликовано обращение Н.С. Хрущева к президенту США Дж. Кеннеди, в заключительной части которого говорилось следующее: «Я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными… [Мы] согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США… вывезут свои аналогичные средства из Турции…» [2]. Президент США не замедлил с ответом: «Я приветствую Ваше послание и считаю его важным вкладом в дело обеспечения мира…» [2].

          Следует заметить, что решение Советского правительства о выводе с Кубы стратегических ракет Р-12, а также самолетов Ил-28 – носителей атомных бомб – без согласования с Кубинским правительством вызвало явное неудовольствие со стороны Ф.Кастро. Однако мир стоял на грани ядерной войны, дорога была каждая минута, а согласование могло бы затянуться. В той обстановке это был, пожалуй, самый верный шаг [1].

          28 октября командующий ГСВК получил приказ Министра обороны СССР об отмене боевой готовности и свертывании 51 рд. Руководствоваться при этом следовало требованиями директивы ГШ ВС СССР «О демонтировании стартовых позиций в полном составе и передислокации их в СССР» [11]. Демонтаж (а точнее ломка) всех БСП, в которые было вложено очень много самоотверженного солдатского труда, начался на следующий день (рис. 25).

Известие о свертывание ракетных частей кубинцами было воспринято с нескрываемым огорчением. «Друзья уходят, а враги остаются» – говорили они.

          30 октября Советское правительство получило согласие президента США Дж. Кеннеди «на ликвидацию американских военных баз в Турции, но без упоминаний о связи с кубинскими событиями» [10]. В этот день на борт сухогруза «Александровск», готовящегося к отправке в Советский Союз, были загружены ядерные боеголовки ракет Р-12. Другие ядерные заряды (для самолетов-носителей, ФКР и тактических ракет «Луна») оставались пока в распоряжении командующего ГСВК [6].

          31 октября свертывание и демонтаж БСП ракетных частей были завершены. В 15 часов 30 минут, во исполнение указаний Министра обороны СССР, командир 51 рд генерал-майор И.Д. Стаценко подробно доложил о составе войск и завершении указанных работ исполняющему обязанности Генерального секретаря ООН Ситху У-Тану в присутствии Чрезвычайного и Полномочного посла СССР на Кубе А.И. Алексеева [12].

        В период 1-9 ноября 12 судами Минморфлота было отправлено в СССР все 42 ракеты Р-12, которые грузились уже не в трюмы, а на палубы кораблей, а также 3289 человек личного состава частей РВСН и 1056 единиц техники. Остальные 3716 человек и 985 единиц техники были отправлены на родину с 18 ноября по 12 декабря 1962 г. также 12 судами [11].

         Ракеты Р-12, побывавшие на Кубе, были сначала отправлены в арсенал, а затем на завод-изготовитель №172 (Пермский машиностроительный завод им. В.И. Ленина) для технической ревизии всех комплектующих элементов. Проверка подтвердила полную исправность ракет, позже пять из них успешно «отстреляли» на полигоне Капустин Яр. Их головные части, как говорят на своем сленге ракетчики, «пришли в малый квадрат на цель» [7].

         По двухстороннему соглашению на Кубе осталась и почти четверть века дислоцировалась советская отдельная мотострелковая бригада численностью в 3 тыс. человек [5]. В соответствии с директивой Министра обороны СССР из 51 рд в состав бригады было передано: автомобильная рота и автомобильная ремонтная мастерская; инженерно-саперный батальон и хлебозавод; 18 радиостанций; 402 автомашины; личный состав перечисленных подразделений (14 офицеров, 937 солдат и сержантов) [18]. 

          По окончании операции «Анадырь» командир 51 рд генерал-майор И.Д. Стаценко в своем докладе Главнокомандующему РВСН особо подчеркнул, что дивизия в составе трех полков «могла… произвести залп… через 16 часов с момента получения сигнала… Мобильности и неуязвимости ракетных войск можно достигнуть, имея легкое и компактное наземное оборудование и ракеты на твердом топливе… Кроме стационарного КП дивизии, полка… необходимо иметь и… подвижный штатный запасный КП… Для обеспечения полного и безусловно надежного скрытия ракетных войск необходимо создать принципиально новые средства маскировки…» [18].   

         Здесь уместно будет заметить, что предложения генерал-майора И.Д. Стаценко главкомом РВСН были учтены, а реализованы при создании в 1970-х гг. подвижного грунтового ракетного комплекса (ПГРК) «Пионер» (SS-20 по классификации Министерства обороны США) с твердотопливной ракетой средней дальности 15Ж45 (рис. 26).   

В 1978-1979 гг. мне, офицеру отдела КП и АГО штаба 43-й ракетной армии, пришлось участвовать в постановке на боевое дежурство 404 рп (г. Речица) 33 рд (г. Мозырь), вооруженного такими поистине уникальными и грозными ПГРК, оснащенными специальными средствами маскировки и потому невидимыми ни наземными, ни воздушно-космическими средствами оптико-электронной разведки вероятного противника [20].

         По состоянию на 1 ноября 1987 г. в СССР на боевом дежурстве находились 405 ракет ПГРК «Пионер». Из них две трети были предназначены для уничтожения объектов в Европе и на Ближнем Востоке и примерно одна треть для уничтожения объектов в Азии и США. В арсеналах хранилось еще 255 аналогичных ракет. Но после подписания М.Горбачевым (СССР) и Р.Рейганом (США) «Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности» от 8 декабря 1987 г. 58 ракетных полков, на вооружении которых стояли ПГРК «Пионер», были расформированы, а все ракеты – уничтожены. Создатель этого до сих пор непревзойденного ракетного оружия, выдающийся конструктор, Дважды Герой Социалистического Труда академик А.Д. Надирадзе, узнав о готовящемся договоре, покончил с собой, считая это предательством национальных интересов страны [21]. Об этом печальном исходе, кстати, недавно напомнил и Президент РФ В.В. Путин, говоря о предстоящем выходе США из упомянутого договора на пленарной сессии форума «Валдай».

         Однако вернемся в 1962 г. Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов, докладывая Министру обороны СССР о завершении операции «Анадырь» и возвращении 51 рд с Кубы, отметил, что основными недостатками операции следует считать чрезвычайную централизацию управления подготовкой и проведением операции, что сковывало инициативу и решение специфических задач РВСН, а также пренебрежительное отношение к маскировке полевых районов. Он также отметил, что в Советском Союзе железнодорожные станции и морские порты  мало приспособлены к погрузке (выгрузке) крупногабаритной техники, а сухогрузы – для перевозки личного состава на большие расстояния [11].

          17 ноября ГСВК все еще находилась в повышенной боевой готовности [6].

          20 ноября была снята военно-морская блокада Кубы. В тот день ядерные заряды для советских тактических ракет «Луна», ФКР и самолетов-носителей Ил-28 были загружены на теплоход «Актарск» и отправлены в Советский Союз.  Самолеты Ил-28, как наступательные средства, были выведены с территории Кубы в течение месяца [6].

           В апреле 1963 г. США начали вывод своих ракет «Юпитер» с ядерными боеголовками с территорий Турции (15 ракет) и Италии (30 ракет). Западные средства массовой информации связывали этот процесс с модернизацией ядерных сил. Но в действительности американцы выполняли негласное обещание, данное советской стороне в пик Карибского кризиса [9].

           Так завершилось вооруженное противостояние двух ядерных держав, когда под угрозой уничтожения находились десятки миллионов людей. Катастрофы не произошло, но потери были. По рассекреченным в 2017 г. данным Министерства обороны Российской Федерации на Кубе в период с 1 августа 1962 г. по 16 августа 1964 г. скончались (болезни, травмы, чрезвычайные происшествия и пр.) 68 советских воина-интернационалиста. Они похоронены в пригороде Гаваны, в местечке Торренс, на Мемориальном кладбище, бережно охраняемом кубинскими властями и поныне.

           Данных о военнослужащих, умерших от облучения ядерными зарядами и последствий отравления компонентами ракетного топлива по возвращению в Советский Союз, нет. По прибытии к местам постоянной дислокации со всех участников операции «Анадырь» была взята подсписка о неразглашении информации, касающейся пребывания на Кубе.

          Сегодня, конечно, можно по-разному оценивать попытки руководства нашей страны того времени решать международные проблемы силовыми методами. Тот же генерал армии А.И. Грибков – один из главных разработчиков операции «Анадырь» – в конце своих воспоминаний вдруг делает неожиданный вывод: «Я глубоко убежден в том, что не следовало бы завозить ракеты на остров…» [2]. А люди на Западе сейчас воспринимают те события как некую авантюру, следствие гордыни и недальновидности советского лидера Н.С. Хрущева [4].

          На самом же деле в 1962 г. Советскому Союзу удалось предотвратить масштабную военную агрессию США на Кубу и фактически мировую термоядерную войну. Сам же Н.С. Хрущёв в своих мемуарах так оценил итоги Карибского кризиса: «Сейчас прошло уже много лет, и это является уже областью истории. И я горд за то, что мы проявили мужество и дальновидность. И я считаю, что мы выиграли…» [9].

           К тому же неоспоримым останется и факт блестяще проведенной стратегической операции «Анадырь» со скрытной и в кратчайшие сроки доставкой на Кубу 42 ракет с 36 термоядерными головными частями к ним, топливом, а также необходимыми оборудованием и техникой. Само же развертывание ракетной дивизии и приведение в боевую готовность частей было выполнено за 48 суток с момента прибытия на Кубу первого морского транспорта [22].

           Указом Президиума Верховного Совета СССР № 1739 от 1 октября 1963 года «за образцовое выполнение специального задания правительства» 1001 участник операции «Анадырь» был награждён государственными наградами [9] (рис. 27):

Указом Президиума Верховного Совета СССР № 1739 от 1 октября 63 года «за образцовое выполнение специального задания правительства» 1001 военнослужащий был награждён орденами и медалями:

• орденом Ленина– 18 человек;
• орденом Красного Знамени– 38;
• орденом Красной Звезды– 591;
• орденом «Знак Почёта»– 1;
• медалью «За Отвагу»– 138;
• медалью «За боевые заслуги»– 205;
• медалью «За трудовую доблесть»– 6;
• медалью «За трудовое отличие»  – 4.

          Выводы, сделанные из опыта участия РВСН в операции «Анадырь», в дальнейшем были воплощены в практическую деятельность.
Так, уже в апреле 1963 г. были проведены КШУ «Старт» и проверка боевой и политической подготовки личного состава РВСН. На учении был проверен целый ряд новых положений по вопросам боевого применения ракетных соединений и частей, в частности проведение пусков ракет в ходе приведения войск в высшие степени боевой готовности [16].

          Уникальный опыт, который приобрели в ходе операции «Анадырь» части РВСН, представляет значительный интерес для ракетчиков и сегодня, 57 лет спустя. Ведь успешное проведение этой операции можно рассматривать как первую мирную победу нового, недавно созданного вида Вооруженных Сил СССР – РВСН, первый опыт ядерного сдерживания от развязывания новой мировой войны. И заслуга в этом деле Главнокомандующего РВСН Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова, безусловно, велика!

Литература и источники

1. Пальчиков Н. Из плеяды стратегов //Газета «Красная звезда» от 21 октября 2009 г.

        2. Грибков A.И. Разработка замысла и осуществление операции «Анадырь» / Операция «Анадырь». Как это было. Сборник воспоминаний. М., 2000. http://cubanos.ru/texts/txt051.

        3. Карибский кризис. Рассекреченные документы. http://www.informacia.ru/content/2557.

        4. Операция «Анадырь». На пути к Карибскому кризису (документальный фильм, показанный на телеканале «Россия 1» 21 октября 2017 г.).

5. Алексеев А.И. Записки посла. http://cubanos.ru/texts/kk09.
6. Документы по Карибскому кризису. https://nsarchive2.gwu.edu/rus/CubanMissileCrisis.html.

7. РВСН в операции «Анадырь». https://rvsn.info/history/hist_anadyr.html.

        8. Бирюк В.С. Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб. https://history.wikireading.ru/175212.

9. Карибский кризис. https://ru.wikipedia.org/wiki.

      10. «Ближайшие 24 часа считают решающими…». Развязка драматичных событий на пороге Третьей мировой войны. https://rg.ru/2017/09/09/rodina-karibskij-krizis-razviazka.html.

      11. Буцкий А.С. Работа Главного штаба РВСН в период подготовки и проведения операции «Анадырь» / Операция «Анадырь». Как это было. Сборник воспоминаний. М., 2000. http://cubanos.ru/texts/txt051.

12. Карпов В.В. Операция «Анадырь». https://military.wikireading.ru/15551
13. Сидоров Иван. Выполняя интернациональный долг. http://cubanos.ru/texts/kk19.

14. Облизин Н.А. Баллистическое и геодезическое обеспечение полков 51-й ракетной дивизии / Операция «Анадырь». Как это было. Сборник воспоминаний. М., 2000. http://cubanos.ru/texts/txt051.

     15. Гранатова А.А. Самая опасная дивизия, или «Объект Стаценко». https://history.wikireading.ru/326574.

16. Ракетные войска стратегического назначения: истоки и развитие. Военно-исторический труд. Под общей редакцией генерал-полковника Н.Е. Соловцова. М.: ЦИПК, 2004. https://jim-garrison.livejournal.com/956450.html
17. Тихонов А.М. Советская контрразведка на Кубе и внешняя разведка СССР в США / Операция «Анадырь». Как это было. Сборник воспоминаний. М., 2000. http://cubanos.ru/texts/txt051.
18. Доклад командира 51-й ракетной дивизии о действиях соединения в период с 12 июля по 1 декабря 1962 года на о. Куба. https://rvsn.info/library/docs/doc_1_1001.html.
19.      19 .Королёв А.В. Ракетный комплекс  средней дальности  8П763 и 8П863  с баллистической ракетой средней дальности Р-12 (8К63), Р-12У (8К63У), SS-4, Sandal. ruzhany@narod.ru. 
20. Юдин Н.В. Мои воспоминания о службе в РВСН, 2019. http://rvsn.ruzhany.info/0_2019/judin_000_00.html.
21. Ракетный комплекс РСД-10, «Пионер» (15Ж45, SS-20 Saber). http://rvsn.ruzhany.info/ss_20.html.     

22. Операция «Анадырь». Как это было. Сборник воспоминаний. М., 2000. http://cubanos.ru/texts/txt051.       

                                                                         

В.В. Глушков –

профессор МФТИ,

доктор технических наук,

доктор географических наук,

полковник РВСН в отставке